Грим-озеро / Grim Lake

ДЖОРДЖ ГРИМ. Ты знаешь, что.

МЭРИ ГРИМ АРМИТЕЙДЖ. Прошло четырнадцать лет. Тебе тогда было пять. Ничего ты помнить не можешь.

ДЖОРДЖ ГРИМ. Мне снились сны.

МЭРИ ГРИМ АРМИТЕЙДЖ. Это всего лишь сны. Они ненастоящие.

ДЖОРДЖ ГРИМ. Но эти не похожи на другие сны. Мне снилось то, что я вроде бы помню.

МЭРИ ГРИМ АРМИТЕЙДЖ. Из того, что люди думают, будто помнят, половина – выдумка. Скорее всего. Ты помнишь какой-то другой сон. Меньше всего человек должен доверять тому, что у него в голове.

ПОЛЛИ КРОУ. И медведям. Нельзя доверять медведям.

МЭРИ ГРИМ АРМИТЕЙДЖ. И медведям. Полли совершенно права в том, что нельзя доверять медведям. Спасибо, Полли.

ДЖОРДЖ ГРИМ. Не то, чтобы я хочу вспоминать. Эти воспоминания просто вырываются из меня. Когда я засыпаю или просыпаюсь. Между сном и бодрствованием я что-то слышу. Что-то вижу. Думаю, она тоже.

МЭРИ ГРИМ АРМИТЕЙДЖ. У вас обоих слишком богатое воображение. И вам от него один вред. А теперь забудь об этом и иди спать. Я не могу заснуть, когда вы оба сидите здесь, глядя в огонь и сводя друг дружку с ума.

ДЖОРДЖ ГРИМ. Но эти воспоминания зудят у меня в голове. Словно дождь, капающий в бочку. Ты старше меня. Ты тоже помнишь.

МЭРИ ГРИМ АРМИТЕЙДЖ. Мне было семь. Я ничего не помню. А если бы и помнила? Какая была бы от этого польза мне, тебе или кому-то еще? Они мертвы. Тебе надо о них забыть и жить своей жизнью, пока можешь. Воспоминания – ложь. Все они – воображение, а нет на земле ничего более опасного, чем воображение. Когда мой муж напивается, то ведет себя ужасно, а после того, как трезвеет, ничего не помнит. Если я вспомню, то буду несчастна, а от этого он тоже становится несчастным. А вот если я забываю, как и он, тогда мы оба можем быть счастливы, до того момента, как он снова напьется. Это моя жизнь. Теперь. Он пьяный, он трезвый, он снова пьяный. Это все, что у нас есть, и все, что нам нужно. Воспоминания сводят людей с ума.

ПОЛЛИ КРОУ. И эти лиловые ягоды в лесу.

МЭРИ ГРИМ АРМИТЕЙДЖ. И эти лиловые ягоды в лесу.

ПОЛЛИ КРОУ. И медведи. Медведи сводят людей с ума.

ДЖОРДЖ ГРИМ. Может, с ума сводит попытка затолкать воспоминание внутрь, когда оно хочет вырваться наружу.

МЭРИ ГРИМ АРМИТЕЙДЖ. Воспоминание ничего не хочет. Чего-то хотят люди. Я хочу быть счастливой. Я не хочу думать об этом. И я не хочу, чтобы ты думал об этом, потому что если ты думаешь об этом, то заставишь меня думать об этом, а если я начну думать об этом, то, скорее всего, не смогу остановиться. Все в прошлом. Все кончено. Они мертвы четырнадцать лет. Ничто не вернет их. Не имеет значения, что случилось, или кто это сделал, или что-то еще. Имеет значение только одно: они ушли, а мы здесь, и придет день, когда мы тоже уйдем, но до того, как я уйду, мне хочется какое-то время побыть счастливой.

ПОЛЛИ КРОУ. Это был дьявол.

ДЖОРДЖ ГРИМ. Что?

ПОЛЛИ КРОУ. Это был дьявол.

МЭРИ ГРИМ АРМИТЕЙДЖ. Где был дьявол?

ПОЛЛИ КРОУ. Я его видела.

ДЖОРДЖ ГРИМ. Ты видела дьявола?

ПОЛЛИ КРОУ. Только он больше выглядел, как Бог.

МЭРИ ГРИМ АРМИТЕЙДЖ. Не обращай на нее внимание. У нее не все в порядке с головой с после того, как это случилось. И я не уверена, что и до того она была в своем уме.

ДЖОРДЖ ГРИМ. Она там была. И не ребенком, как мы. Ей было двадцать восемь лет. Она все видела.

МЭРИ ГРИМ АРМИТЕЙДЖ. Я не знаю, что она видела, а что нет, но это и неважно, потому что тогда она свихнулась и едва ли что помнит. Не мучай ее.

ПОЛЛИ КРОУ. У него были седые волосы и седая борода, как у Бога. Но он сказал, что он – дьявол. Стал бы Бог лгать насчет такого? Дьявол мог солгать, но если бы дьявол лгал, он не стал бы говорить, что он – дьявол, а значит, он сказал правду, так?

МЭРИ ГРИМ АРМИТЕЙДЖ. Это хорошо, Полли, что ты повстречала дьявола, или Бога, или кого-то еще, но теперь нам всем пора подняться наверх и лечь спать, а не то мой муж опять спустится вниз без штанов.

ПОЛЛИ КРОУ. Он был в черном пальто, и у него были огромные руки.

МЭРИ ГРИМ АРМИТЕЙДЖ. Приятно слышать, что дьявол в твоих галлюцинациях был хорошо одет, но время позднее, а мне завтра рано вставать, чтобы подоить козу.

ПОЛЛИ ГРИМ. Они думали, что я перестану искать?

ДЖОРДЖ ГРИМ. Кто думал, что ты перестанешь искать? Искать что?

ПОЛЛИ КРОУ. Нет. Дьявол это сказал. Они думали, что я перестану искать? Они думали, что они в безопасности? Он был высоким человеком с длинными седыми волосами и седой бородой, в черном костюме и с огромными руками, с красным лицом и синими глазами, и он ушел в лес, а потом ушли остальные.

ДЖОРДЖ ГРИМ. Думаю, я это помню.

МЭРИ ГРИМ АРМИТЕЙДЖ. Джордж, не помнишь ты, что видел дьявола.

ДЖОРДЖ ГРИМ. Но в моем сне я видел такого мужчину. Высокого мужчину с седыми волосами и седой бородой. Мы играли у воды и видели, как этот мужчина говорил с Полли. Ты это помнишь?

МЭРИ ГРИМ АРМИТЕЙДЖ. Нет, Джордж, я не помню себя в твоем сне. Твои сны ничего не значат. Это были индейцы. Их убили индейцы. Все это знают.

ПОЛЛИ КРОУ. Я вижу их всех в моей голове. Генри, и Мэг, и Томаса, и Клару Джейн, и Дейзи. Так ясно, словно они живы. Я слышу козодоев.

(Под крики козодоев падающий на них свет меркнет и вспыхивает в другой части сцены, где ГЕНРИ и МЭГ, в 1791 г. Остальные остаются в тенях).

МЭГ ГРИМ. Ты слышал?

ГЕНРИ ГРИМ. Что?

МЭГ ГРИМ. Послушай.

(Крики козодоев).

ГЕНРИ ГРИМ. Это козодои.

МЭГ ГРИМ. Нет, не это. Послушай.

ГЕНРИ ГРИМ. Да что с тобой такое? Ты опять ела эти лиловые ягоды? Я велел тебе держаться от них подальше. Какой же надо быть дурой, чтобы идти в лес и есть все, что попадается под руку?

МЭГ ГРИМ. Я ем не все. Только красивое.

ГЕНРИ ГРИМ. Не от большого ума. Красивое может убить. Иисус сказал бы тебе то же самое.

МЭГ ГРИМ. Я что-то чувствую.