Анатомия / Anatomies

МИССИС ХЕЙР. Он болен. Вот что с ним не так.

ХЕЙР. Я знаю, что он болен. Я вижу, что он болен.

БЕРК. Мы по запаху чувствуем, что он болен. Мы нюхаем его три дня и три ночи, вонь от него идет невероятная, для такого маленького и тощего мужичка, но чем он болен? Вот в чем вопрос? Можем мы заразиться этой болезнью?

МИССИС ХЕЙР. Он старый.

БЕРК. НЕ хотим мы подхватить от него эту болезнь.

МАКДУГАЛ. У меня вот нет никакого желания становиться старухой.

БЕРК. Лучше быть старым, чем мертвым.

МАКДУГАЛ. Нет, я бы предпочла умереть.

БЕРК. Так пойди и прыгни в реку, потому что ты уже начинаешь выглядеть, как бабушка дяди.

МАКДУГАЛ. Я прыгну сразу же за тобой.

БЕРК. Подожди, сначала нужно все допить.

МИССИС ХЕЙР. Почему только Господь позволяет нам так стареть и болеть?

МАКДУГАЛ. Он преподает нам урок.

БЕРК. И что за урок, Элен, любовь моя, преподает нам Бог, заставляя нас стареть и болеть, да еще при этом вонять, как свиньи?

МАКДУГАЛ. Понятия не имею. Выясню, когда состарюсь.

БЕРК. Ты уже старая.

МАКДУГАЛ. Я в самом соку.

ХЕЙР. Это правда. Она не старая. Просто выглядит старой.

МАКДУГАЛ. А не пойти ли тебе к лошади кэбмена и совокупиться с ней?

МИССИС ХЕЙР. Однажды я его за этим застукала.

БЕРК. В защиту Хейра я должен сказать, что это была очень красивая лошадь. С печальными карими глазами. И Элен, учитывая, какая ты молодая и красивая, и с оставшимися девятью зубами, не следует тебе предлагать хозяину этого заведения совокупиться с лошадью кэбмена. Даже с очень привлекательной лошадью. Потому что, если ты его обидишь, он может выбросить нас из этого рая, этого прекрасного пансиона «Апартаменты Лога», который укрывает нас от всех невзгод, и мы окажемся в грязном проулке, ковыряясь в говне вместе с крысами. Ты, конечно, моя любовь, девочка, но тебе уже далеко не шестнадцать.

МАКДУГАЛ. В свое время я была красоткой. И не так давно, кстати. От этой жизни мы гнием раньше срока. Мужчины оборачивались, когда я проходила мимо.

БЕРК. А теперь выворачиваются их желудки.

МАКДУГАЛ. Я была самой красивой на Крысиной аллее, да.

ХЕЙР. Надеюсь, рыдать она не собирается? Мне без разницы, да только меня пугают эти ужасные рожи, которые она корчит, когда воет.

МАКДУГАЛ. Ублюдки. Использовать женщину, а потом еще и насмехаться над ней.

ХЕЙР. Видите? Ее лицо уже напоминает бородавочника.

МИССИС ХЕЙР. Оставьте ее в покое, вы двое. Доводить женщину до слез ради забавы. Как вам не стыдно.

ХЕЙР. Почему бы тебе не вылить ночной горшок из комнаты старика? От него провоняло все заведение. Что подумает король Георг, если заглянет к нам?

МИССИС ХЕЙР. Не моя это работа – выливать вонючее стариковское дерьмо.

БЕРК. Так сделай это из христианского милосердия.

МИССИС ХЕЙР. Христианское милосердие можешь засунуть себе в зад. В Библии ничего не говорится насчет того, что я должна выносить дерьмо, которое какой-то грязный, старый козел навалил тремя днями раньше.

ХЕЙР. Сделай это для меня, если не хочешь попробовать на вкус костяшки моих пальцев.

(Короткая пауза).

МИССИС ХЕЙР. Полагаю, если я взгляну на него, хуже не станет.

(Встает и уходит в темноту).

БЕРК. Вот что есть женитьба, знаете ли. Компромисс.

МАКДУГАЛ. В шестнадцать лет я была прелестной, как картинка.

ХЕЙР. Господи, мы до сих пор не сменили тему.

МАКДУГАЛ. Это трагическая часть. Жизнь в этой клоаке превращает нас в стариков до того, как мы успеваем насладиться молодостью.

БЕРК. Я жил и в куда более худших местах, чем это.

МАКДУГАЛ. Мужчины ходили за мной косяками.

БЕРК. Только потому, что ты пахла, как пивоварня.

МИССИС ХЕЙР (возвращается). Боюсь, у меня плохие новости, Уильям.

ХЕЙР. Только не говори, что этот сукин сын откинул копыта?

МИССИС ХЕЙР. Нет, это хорошие новости. Плохие в том, что он не заплатил за постой, прежде чем окочурился, а в его вещах нет ни пенса.

ХЕЙР. Этот не считающийся с другими сдохший сукин сын только что ограбил нас на месячную аренду.

БЕРК. Готов спорить, он так и планировал, чтобы испортить тебе день.

МИССИС ХЕЙР. Что ж, поблагодарим ту, кто приводит в дом такого, как этот уличный паразит, исключительно по доброте сердца.

МАКДУГАЛ. Бедняжка. Думаю, он говорил, что в свое время был солдатом.