Полетели

где будет много-много людей, чтоб было не скучно,

где будет много-много домов под ярким ярким

солнцем. Посажу тебе, Аня, много-много деревьев и

не забуду поселить у тебя в мире птиц. Поверь мне,

Аня. Теперь я тебя точно не забуду.

Послесловие.

Никогда не забывайте ушедших. Они правда живы,

пока мы их помним, и пытаются жить даже тогда,

когда их вдруг забывают.

Помяните.

Spasibo

***

Мог ли я когда-нибудь предположить, что настанет

137

Догоняющий Солнце

время и я буду здесь? За этим грязным брезентом

скрывается мое будущее. Какое оно? Куда привезет

меня этот ухающий на кочках грузовик? Когда я

смотрю сквозь щели в брезенте, вижу хоровод

деревьев, лежащее на них дождливое серое небо.

Я чувствую запах грязи и слышу незнакомые голоса.

Я их не понимаю и.. это мое настоящее. Всего лишь

мост между прошлым и будущим. И теперь, на

большой скорости, в этом ухающем грузовике я

еду навстречу своему будущему, удаляясь от

своего прошлого.

***

Когда мне было 10 лет, дед подозвал меня и сказал:

«я знаю одно очень важное русское слово.

SPASIBO». Теперь, я не помню, что оно означает, но в

нашей заброшенной вьетнамской деревне, где

основным источником жизни и пропитания являлась

земля, а близлежащая школа находилась примерно

в 650 километрах, достоверное иностранное слово у

местных мальчишек возводило меня в ранг элиты.

Поэтому, от всей своей детской души везде и всюду

я произносил это русское красивое слово «SPASIBO».

Всей деревней собирали мне средства. После того,

как пришло сообщение, что идет набор на работу в

России, никто даже не усомнился, что туда должен

был ехать именно я. Ведь я один мог говорить

красиво «Spasibo» и только я знал перевод этого

слова, вернее забыл, но это было уже неважно.

Теперь, заплатив круглую сумму, которую собирали

всей деревней, для, как нам сказали, поездки и

проживания на первое время, я собирался в страну

своей мечты. Разве может быть плохой страна, где

есть такое красивое слово «spasibo»?

138

«ПОЛЕТЕЛИ»

Мать крепко обняла меня и попросила быть

осторожнее. Ведь я ее единственный сын. Я

чувствовал эти объятия, когда садился в самолет и,

даже когда он приземлился. Теперь это объятие со

мной в настоящем и я возьму его с собой в будущее.

Spasibo, милая мама.

***

По серой промозглой лесной дороге, с лязгом и

скрипом ехал старый грузовик, покрытый

брезентом. Вскоре, повернув, грузовик остановился

возле почти разваленного охотничьего домика.

– Выходи по одному! – крикнул человек. Взяв

двоих людей, они зашли в домик. После

послышались выстрелы.

Ведя одного из вьетнамцев по окровавленным

ступеням вдоль окровавленных стен, русский

человек на секунду вдруг осознал, что тот, кого он

сейчас ведет на смерть, постоянно кричит всего

лишь одно слово «Спасибо».

Недоразумение

– Здравствуйте! Меня зовут Ник. Я

попрощаться пришел.

– Я узнала тебя, Ник. Ты уезжаешь из города?

– Да. Меня усыновили. Они сказали, что

я хороший и что нужный. До свидания!

Ник рассказывал всем, что когда родился, то пошел

дождь. Это ему так мама рассказывала. Врачи ей

вручили этот комок, посмотрели в окно и сказали:

«Во. Богатым будет». Ну даже не то чтобы богатым…

139

Догоняющий Солнце

матери совсем не хотелось, чтобы он вообще

был. Четвёртый ребенок в семье, да и вне плана.

Долго совещались и, чтобы репутацию не

очернить, забрали его домой.

Ник никому не рассказывал о миске рядом со

столом, куда ему складывали недоеденные блюда

семьи, не рассказывал о газетах у стены за шкафом,

на которых он жил, о бессонных ночах после

очередных побоев. Нет. Никому. Он с упоением

говорил о том, что его любили. Мама так точно

любила. А сдали в этот приют просто потому, что

дедушка переехал и Ника на время сюда привезли.

И иногда он даже сам начинал в это верить и в

каждый родительский день надевал поношенные

фланелевую рубашку и джинсы с дыркой,

доставшиеся по наследству от старшего брата

(одежду, в которой его сюда привезли), садился

на одну и ту же лавочку напротив входа и ждал,

веря, что уж сегодня-то его точно навестят.

Он старался не обижаться на ребят, которые дразнили

и били его. Он старался не обижаться на воспитателей,

которые открыто говорили, что он лишний.

Недоразумение – как его называли. В этом приюте

было принято устраивать дни, когда собирались все

воспитанники и говорили о своих мечтах. В один из

таких дней «мечты» среди грохота ребячьих голосов

вдруг вырвался отчаянный голос Ника: «А я мечтаю,

чтоб меня хоть раз кто-то обнял». Все разразились

смехом: «Разве есть люди, которых никто никогда не

обнял?». Ник только улыбнулся. Он снова никому не

скажет, единственное, что он обнимал, – это

подушка. И снова в этой улыбке

140

«ПОЛЕТЕЛИ»

никто не увидит ночных кошмаров, плач в эту самую

подушку, отчаяние никому не нужного человека.

Знающего, что никому не нужного человека.....

Когда Ника через два месяца после усыновления

привезли на возврат, он скромно сидел на

деревянном стуле, пристально разглядывая синяки

на запястьях. Этим людям тоже не подошел. Он

больше не хотел обманывать себя. Ему не врали. Он

был лишним. Недоразумением. С самого первого

дня он был виноват только в одном – что родился.

Смотря, как обнимают и любят других людей, он

всегда представлял себя на месте любимого

ребенка. Он пытался почувствовать то, что

чувствовали любимые дети, но чувствовал только

досаду. Нет, не обиду. Досаду. Досаду, что он не

подошел этому миру. Что это красивое и теплое

солнце светило не для него, что птицы пели не для

него, что снег падал не для него, да вообще все в

этом мире было не для него. «Должно быть, это

здорово» – шептал он, глядя на любимых детей.

Он слышал, как за стеклянной дверью

несостоявшиеся родители рассказывали о том, что

Ник не учится, ворует деньги и портит мебель. На

секунду ему захотелось крикнуть, что они врут!

Единственное, что он видел – это комнату из-под

стола, куда его загоняли шваброй и пристегивали

наручниками! Ему хотелось крикнуть: «Обернитесь!

Ведь я здесь! Я живой! Вот он я! Пожалуйста,

услышьте! Пожалуйста, защитите! Но......кто поверит

ненужному человеку? Недоразумению. После

фразы директрисы «о таких вещах нужно

предупреждать заранее. Нет места у меня для

него», Ник встал и вышел из здания.

141

Догоняющий Солнце

– Здравствуйте! Меня зовут Ник! Я

попрощаться пришел.

Мать пристально смотрела на него через забор.

Три года прошло, как она его видела и, в принципе,

вспоминала о нем в последний раз. Он был во

фланелевой рубашке и джинсах с дыркой, в том,

в чем его привезли в тот приют. Она разглядывала

шрамы на его лице, синяки на шее, на запястьях.

Было заметно, что на левой руке был перелом,

который не лечили, и теперь, видимо, рука никогда

не выпрямлялась. Мать посмотрела на его улыбку.

Он улыбался всегда. Даже когда плакал. Даже когда

умолял не бить и просил прощения, не зная, за что.

Хотя…наверное, он просил прощения за то, что

потревожил этот мир своим присутствием.

– Я узнала тебя, Ник. Ты уезжаешь из города?

– Да! Меня усыновили. Они сказали, что

я хороший и что нужный. До свидания!

Она смотрела, как ее сын, сильно хромая, идет по

улице. Он не оглянулся ни разу и вскоре скрылся

за поворотом.

– Наконец-то повезло парню, – услышала она за

спиной. Только сейчас она заметила, что вся

семья стояла все это время позади нее. Вся ли?

Под сердцем кольнуло что-то, до этого незнакомое.

Ей хотелось бросить все и бежать за этот поворот.

«Что я наделала», – раненной птицей билось у нее

под сердцем… Очнувшись от резкого запаха

нашатыря, первое, что она произнесла: «Мы

должны вернуть Ника». Она видела, что ее муж

теперь чувствовал то же, что и она.

На следующий день одна семья распахнула

142

«ПОЛЕТЕЛИ»

143

Догоняющий Солнце

стеклянную дверь кабинета директрисы этого приюта.

Мать лишилась рассудка после того, как услышала:

«Вы немного опоздали. Ник умер вчера».

Взаимно

За окном тихо светила Луна, где-то недалеко ласково

шумело море, вторя беспокойному сверчку, что

недавно поселился под крыльцом дома и ночным

птичкам, которые не очень громко переговаривались

о чем-то своем важном. Легкий бриз аккуратно играл с

занавеской и, подкрадываясь котёнком, путался в его

волосах. Он спал. Из закрытых глаз вытекла слеза.

Прошмыгнув по щеке, она упала на подушку и

устроилась в тканях, как и предыдущие ее сестрицы.

Он негромко застонал и, на секунду приоткрыв глаза,

снова их закрыл. До чего же горький день. Обидный

день. «Не уберегу» – сквозь сон носилось в его голове,

заставив его снова открыть глаза.

Он неспешно, будто боясь распугать эту ночную

идиллию, подкрался к телевизору и нажал

кнопку ВКЛ.

– Ну что ж ты опять творишь?! – разрезал тишину его

отчаянный голос. На экране какой-то мальчишка лез

по пожарной лестнице на крышу дома. В свете Луны

он был похож на небольшую кляксу, вопреки всем

законам физики, ползущую вверх. Вот уже карниз, а

там и цель. Но давно прогнившая карнизная балка,

отчаянно заскрипела и переломилась. Теперь эта

клякса летела вниз. На третьем этаже его поймали

скобы газовых труб, за которые, словно по

волшебству, зацепился воротник его куртки,

144

«ПОЛЕТЕЛИ»

прервав падение. Мальчишка, скованный страхом,

открыл один глаз и огляделся. Тишина. Ночь. Он с

облегчением выдохнул и тихо произнёс «Спасибо».

– Слава Богу! Дождался благодарности! – сокрушался

Ангел Хранитель, сидя у телевизора и вытирая пот. -

Иди домой, несносный! Досталась же мне

работёнка.

Дождавшись, когда мальчишка будет в полной

безопасности, Ангел выключил свой телевизор. Весь

день этот мальчишка делает все, чтобы Ангел не

сидел без дела. То на дорогу выскочит, то на крышу

залезет, то нагрубит головорезам. «Сорванец» -

горько подумал Ангел и вслух произнес: – Вот ведь

во всю пользуется тем, что люблю.

Устроившись удобнее на своей кровати, я

анализировал свой день. Столько раз чуть не умер…

Я глубоко вдохнул. Мой Ангел Хранитель точно меня

любит. Уже засыпая, я услышал «Вот ведь во всю

пользуется тем, что люблю». Я улыбнулся. Взаимно:)

Вопреки

Нестерпимо пахло горелым. По выжженному полу,

слегка дрожа, ползла тонкая струйка света. Рассекая на

мгновение темноту, она медленно, но уверенно

продвигалась вперед, освещая горелые стены и весь

мусор, что оставил пожар. Я сидел между двумя

стульями, дрожа. Только бы не нашли. Мой язык

пересох и опух, поэтому мой рот не закрывался. Я

чувствовал, как где-то под корнями волос проступила

145

Догоняющий Солнце

влага и теперь эта маленькая речка скользила к

кончику моего носа, вызывая непомерный зуд и

желание непременно пошевелиться. Но надо сидеть

тихо. Нельзя, чтоб меня увидели. Я теперь вне закона.

Вне закона морали, людских принципов, и даже вне

закона физики. Я вне. И теперь остается только

вглядываться в медленно ползущую струю света и

сидеть тихо, чтобы не нашли.

– Брехня все это, нет здесь никого.

– Да точно тебе говорю, есть. Алекс не станет врать.

– Да не бывает привидений. Пошли отсюда,

здесь опасно. Я тебя очень прошу, пошли.

Я следил за струйкой света, которая на секунду

остановилась, потом резко дернулась и повернула

назад, туда, откуда пришла. На секунду мое лицо

охватил свет, и я закричал. Уходить. Пора уходить. Я

вскочил со своего места и пошел на источник света.

Я не слышал криков. Свет будто замер. К запаху гари

добавился запах мочи и пота. Запах ужаса и отчаяния

тех, у кого я теперь вне закона. Проходя сквозь одного

из людей, я на секунду задержался в его теле. Мммм.

Жизнь. Прости. Я не хотел напугать. Оказавшись за

пределами света, я с тоской обернулся назад. Глупые

люди. Если по их мнению я не существую, значит и

быть меня не должно. Тьфу. – Ты уже как пятнадцать

лет назад сгорел в этом здании, – сказал мне мой

Ангел Хранитель. – Зачем ты туда ходишь пугать

людей все это время?

Я с улыбкой посмотрел на него:

– Пусть знают, что я есть. Я есть не по их законам.

А вопреки.

146

«ПОЛЕТЕЛИ»

Зеркало

Раньше, глядя на людей, для людей нормальных

– странных, я задумывался, что может такое

произойти, чтобы человек сошел с ума.. А

сколько тех, кто сошел с ума по-тихому, в

одночасье..в кромешном одиночестве.

Я пристально смотрел в зеркало. Кто я теперь? Кем я

был и кем буду? Меня ли отражало зеркало или нет?

Я потёр отражение, желая растворить его, оставить

лишь то, что я закрывал собой. Свет. Я закрывал

собой свет. Сколько прошло времени? Кто я теперь?

Кем был и кем буду? Дышать становилось все

труднее. Меня ли ты отобразило, зеркало? Это и есть

я? В этом весь я? Покажи мне меня! Покажи!

Покажи!!! Раствори меня, как сейчас этот дым

растворяет мою кровь, заполни меня мной, как этот

огонь заполняет комнату. Выпусти меня! Выпусти!

Выпусти!! Мне больно! Я стал колотить отражение,

чтоб ему сейчас было так же больно, как мне! Так же

страшно, как мне! Огонь ест мои ноги! Мне больно!!!!

Больно!! Я закричал и, теряя сознание, сквозь дым

увидел людей.

– Бедняга, – сказал человек в белом халате.. – Уже

который год он думает, что гибнет в пожаре.

– Спаси, Господи, – перекрестился второй. -

Человек каждый день просыпается в аду.

147

Догоняющий Солнце

До физической смерти

В тот день, когда разноцветная публика, туда-сюда

снующая мимо тебя, еще раз покажет, что ты не там,

не в их празднике, в тот день, когда зима в весну

пытается выплакать то, что еще не успела, ты вдруг

слышишь какой-то треск. Ты начинаешь оглядываться

вокруг – не дерево ли падает, ни дом ли рушится и

вдруг понимаешь – ломаешься ты. Это ты сам

перестаешь быть единым целым, это ты распадаешься

на миллиарды стонущих осколков. Это все ты. Сначала

ты хватаешься за воздух, чтобы не упасть, открываешь

рот, будто рыба, выброшенная на берег, но довольно

скоро приходит осознание

– все. Ты мертв. Тебе все равно. Лишь только ноги

устало и с болью перебирают неровности асфальта,

чтобы донести тело до места назначения.

Ненужное пустое тело в ненужном пустом мире. Ты

смутно догадываешься, что в тебе еще есть какие-

то тлеющие осколки тебя самого, которые пытаются

доказать тебе, что ты есть. Показывают синее небо,

пение птиц, разноцветную толпу, но. Но тебе все

равно. Равнодушно смотришь на часы: «до

физической смерти осталось ….» Но уже не болит.

Все умерло, умер ты. И самая несправедливость в

этом пустом мире в «до физической смерти

осталось…».

148

«ПОЛЕТЕЛИ»

Метровые истории.

Вагон примадонн

(Случай из жизни)

В последнее время, по множеству обстоятельств, мне

часто приходится ездить на метро. В принципе,

мероприятие не приносит какого-то дискомфорта,

потому как направление не загружено (так думал до

сегодня). Сидишь такой себе, книжечку читаешь.

Сегодня у книжечки села батарейка, в интернете село

настроение, сел и я на людей посмотреть. Обвожу

взглядом публику присутствующую – ой, как много

людей. Тем лучше, думаю. Есть кого рассматривать. Тут

взгляд мой привлекает нависающая надо мной тень.

Поднимаю глаза. Наверное, девушка. Наверное,

девушка-великолепный художник. Ну, по крайней

мере, брови черным фломастером на весь лоб

нарисованы мастерски. Из-под шапочки а-ля растаман

на плечи ниспадают оранжевые волосы. Опускаю

голову вниз: штаны а-ля бойфренд, ботинки а-ля

люблю военных под расстёгнутой курткой толстовка

«Не твоя». Я, наконец, решаюсь взглянуть в глаза. В

щелочках, толсто обрисованных тем же фломастером

читается искреннее недоумение: как ей, красоте такой

великой, место не уступит вот этот вот урод, что битые

10 минут любуется ее красотой, положив свою челюсть

на коленки. Дыхнув на меня ароматом пепельницы,

это чудо произносит:

– Может, ты уже, наконец, встанешь?

Подобрав челюсть и обведя языком

пересохшие губы, отвечаю:

149

Догоняющий Солнце

150

«ПОЛЕТЕЛИ»

– Я уж лучше на конец встану, – и опускаю голову,

тут же притворившись спящим.

Не знаю, скрипели ли это колеса вагона или ее мозги,

но через какое-то время, услышав «пошляк», получаю

увесистый удар по башке сумочкой.

Чтоб моя шутка про конец не закончилась концом

жизни, я геройски сбежал на первой же станции. Пока

не восстановил права, решил ездить на такси:).

Девушки, будьте собой:)

С улыбкой:)

Ваш травмированный Догоняющий солнце

Я

Уже не в силах оставаться, я стремительно

двинулся вперед и обернулся только тогда, когда

почувствовал, что зацепился за что-то. Там…

Беспомощно распластанное на полу тело… Его со мной

связывала только золотая нить, которая тянулась от его

макушки до моей ноги. Оковы! Я посмотрел вперед.

Тучи серой стеной преграждали мне путь домой-к

звездам. Аккуратно подергав золотую нить, я снова

взглянул на тело. Видимо, еще борется, но мне хочется

туда! Не здесь! Не под этими серыми стенами! Нехотя

возвращаюсь к телу. Сажусь рядом с головой:

синеющие губы, бледная кожа…

151

Догоняющий Солнце

Моя оболочка. Моя скамья подсудимых. Моя

строгая школа. Моя комната удовольствий. Моя

подушка плача. Я.

Касаюсь волос. Странное ощущение. Сейчас я ругаю

себя. Эгоист. Я так рвался из серых облаков, что тело

решило меня освободить, зная…зная, что,

в отличие от меня, оно умрет. Хм…а я считал его

врагом…тюремщиком… палачом. Дотрагиваюсь до

груди. Чуть слышно бьется. Ты так и не научилось

ненавидеть, в отличие от меня. Приподнимаюсь над

телом. Ты более жив, чем я. Но.. но раз ты без меня

умрешь, я буду с тобой до тех пор, пока ты больше не

сможешь быть под этими тучами, моя оболочка. Моя

скамья подсудимых. Моя строгая школа. Моя комната

удовольствий. Моя подушка плача. Я.

Зарисовки жизни

Уже который час я смотрю в дверной глазок. Там, по

ту сторону двери, в искаженном стеклом мире, меня

не было. Я был здесь. За этой дверью. В мнимой

безопасности этих тонких стен, мнимого довольства

этой мнимой реальности, которую я назвал зоной

комфорта. Обезумев от собственной придуманной

правды, я даже не придал значения тому, что в

словосочетании «зона комфорта» ключевое слово

не «комфорт».

152

«ПОЛЕТЕЛИ»

Метровые истории. На здоровье

В последнее время мне не часто приходится

прокатиться в мною любимом метро. Сегодня

решил и, в этот раз моя книга с собой и полностью

заряжена. В вагон входит парочка, о чем-то весело

болтая. У девочки в руках картина, завернутая в

пупырчатый полиэтилен. Сижу, увлечённо читаю,

краем уха улавливаю фоном их разговор, который

вдруг обрывается. Слышу только чпоканье

пупырышек и затылком ощущаю на мне взгляд.

Поднимаю голову: на меня смотрит не одна пара

глаз. Осматриваюсь, кто-то тихо угорает. И тут до

меня доходит, что все это время пупырышки

продолжают лопаться. Опускаю вниз голову и

понимаю, что я перелопал все пупырышки на

чужом полиэтилене.

П.с. Девочка порадовала))) «на здоровье» – сказала)

Скучаю

Мне не хотелось оставаться дома одному. Никак.

Я всячески пытался помешать выйти отцу наружу.

Висел на его ноге словно гиря и повторял только

одно: не уходи. Посадив меня на диван, отец

поцеловал мой лоб и молча ушел. Тогда я ринулся к

маме. Жалобно смотря ей в глаза, я загородил ей

путь к двери. Она бережно подняла меня на руки и

тоже отнесла на диван. Когда она ушла, я заплакал.

Я плакал так пронзительно, что казалось, дом сейчас

153

Догоняющий Солнце

рухнет от моего одиночества. Ну почему эти

люди меня не понимают??

Сейчас я ем еду, бережно оставленную на кухне

мамой. Потом сяду опять на этот диван и начну

страдать. Или буду смотреть в окно на птиц. Или

порву эту штору. А лучше нагажу папе в ботинок. В

конце концов я всего лишь котёнок, который

очень не любит оставаться дома один.

Жадно напивались

Несмело заглянувший луч света скользнул по твоей

шее, на мгновение застыл в ямочке между

ключицами и испугано метнулся на пол, когда ты,

словно лебедь крылами, взмахнула руками и вновь

замерла. Глаза закрыты. Сердце все громче отбивает

секунды. Тук-тук. Тук-тук. Я любуюсь тобой.

Я ревную тебя. Я сгораю в тебе. Тук-тук. Тук-тук. Резко

прижимаю тебя к своей груди. Дыхание сбивается и ты

пытаешься ускользнуть, но я тебя держу за руку. Ты

чувствуешь? Ты чувствуешь мой взгляд? Снова

притягиваю к себе и смотрю в упор. Нельзя. Нельзя

отвернуться. Тук-тук. Тук-тук. Почти прижимаюсь к

твоим губам, но…ты свободна…лети. Не можешь? Да,

ты ранена мной в самое сердце. Ты любуешься мной.

Ты ревнуешь меня. Ты сгораешь во мне. Сто тысяч

ударов в минуту двух сердец, сплетение рук, касание

тел в ритме страсти. Еще мгновение и ты замираешь,

замирает луч света, замирает вселенная.

154

«ПОЛЕТЕЛИ»

Остается лишь упавший на пол луч света и мы.

И мы где-то там вне этого пространства, вне

этого времени, вне этого Танго, страстью

которого мы только что с тобою так жадно

напивались. Танго

Страшновато

Я уже определенно опаздывал, поэтому, несся, не

разбирая пути. За мной следом торопливо

следовал учитель, взволнованным голосом

расспрашивая, ничего ли я не забыл. Я недовольно

фыркал, понимая, что я уже почти все забыл, но

повторять времени не было. Остановился

перевести дух, пытаясь вспомнить хоть что-то, но

почувствовал удар в спину: учитель в меня

врезался. Я посмотрел на него, театрально подняв

палец, неожиданно даже для себя произнес:

«Ладно, разберусь» и поторопился дальше.

–Да за что ж ты мне достался? – бубнил в спину

учитель. – Разберется он. Так разберется вечно,

что потом никто разобраться не может.

Наконец, остановившись возле огромных

полупрозрачных дверей, я повернулся. Все ученики

нервно разгуливали неподалеку от своих дверей,

изредка переговариваясь друг с другом. Кто-то,

глубоко вдохнув, обреченно шагал за дверь. Я слегка

коснулся своей двери, но, почувствовав покалывание в

ладони, убрал от нее руку. Снова посмотрел в толпу и

только сейчас увидел, что меня в эту минуту пришли

поддержать все мои лучшие друзья. Они

155

Догоняющий Солнце

находились за пределами этой площади, но каждый,

я знал, что каждый мысленно меня обнимал и

желал мне удачи. В этот раз я иду один.