Черный Новый год

– Об этом, сынок, не надо никому рассказывать. Могут быть у старика свои слабости. Кстати, в этом году ты вел себя еще лучше. Вот я и думаю, что бы такое тебе подарить.

– Пошел на хер, старый хрыч! – завопил Артем, позабыв про санитаров. – Близко к моей двери не подходи, пидарюга! Я спать не буду! С ножом буду караулить, понял?!

– Как же не спать? Конечно, надо спать, – засмеялся дед. – А если не спится, так и песок специальный для этого есть.

Артем не сдержался. Он врезал по этой мерзкой хохочущей морде. Дед упал, и Артем начал пинать его, целясь в левый бок, а мопсы радостно прыгали вокруг.

– Вот тебе поджелудочная! – повторял Артем.

Кто-то поднял крик. Приехали полицейские и оттащили Артема от старика.

– Его держите! – вопил Артем в исступлении. – Это он мне червяка подсадил! Он на людей собак травит! Еще он меня трахнул, пока я спал! Посмотрите, что у него в пакете! Там поджелудочная железа!

В пакете у деда оказалась бутылка кефира. Скоро приехала санитарная машина и забрала Артема.

– Уф-уф-уф, – вздыхал дед, разговаривая с врачами. – Да. У него и раньше срывы бывали, и вот – опять. А в какую больницу вы его повезете? Ведь скоро Новый год. Хорошо бы навестить бедолагу на праздник.

– Не говорите! Не говорите ему! – кричал Артем, но на него никто не обращал внимания.

Дед достал карандаш, записал адрес больницы на оборотной стороне чека за рыбные палочки и пошел к магазину, напевая: «Пум-пум-пум. Пум-пум-пум». Мопсы вразвалку бежали следом и похрюкивали в предвкушении праздника.

Сергей Королев. Темный мрачный бес моей души

Ведунья сказала Коваржу, что он не доживет до Нового года. Именно так. Он ее, добрая душа, пожалел, в мороз на дороге подобрал, пообещал до города подбросить, денег не просить, натурой не брать. А она? Сука плюгавая, все настроение испортила. Дотронулась до его руки, побелела, чуть на ходу из кабины не выскочила, прокричала, что «не дожить Коваржу и до полуночи», а через секунду уже улепетывала по сугробам, дура…

Последний день уходящего две тысячи девятнадцатого растворялся быстрее, чем шипучка в стакане. Черный костлявый лес вгонял в тоску, откуда не удавалось вынырнуть. Коварж заглушал ее громкой музыкой, выкуривал едким запахом сигарет. Не получалось. То и дело чудилось, что по черному зимнему лесу бежит такая же черная смерть, выглядывает из-за деревьев, только и ждет, когда он отвлечется, тогда нападет…

Груженная кондиционерами фура, кряхтя, добрых пять минут забиралась в горку. Всем своим скрипом и скрежетом как бы давала понять, что «ты, мил водитель, и к ночи не доберешься до места разгрузки, будешь встречать Новый год на дороге, если доживешь до него, конечно, а-ха-ха».

– Да ну ползи ты уже, кобыла старая, – ругнулся Коварж, газуя.

Старенький, времен Ельцина, КамАЗ таки одолел долгий подъем. Фыркнул, как уставший конь, веселее покатил с горки. Лес кончился, сменился бескрайними полями, укрытыми таким же бескрайним снежным покрывалом, девственно-чистым, белым. Ни деревень, ни заправок, ни кафешек, что вырастают пульсирующими нарывами на обочинах дорог, границе дикого, какого-то мистического мира, который тысячелетиями существует параллельно цивилизации, где яркий электрический свет отгоняет тьму, а теплые батареи и обогреватели отгоняют зверский холод. И до жути, до боли в зубах не хотелось встречать праздник там, где правят тьма и холод, где бродят неведомые твари, ищут, кого бы утащить в свои вековые норы…

Коварж включил рацию. Поморщился, услышав неприятный треск. Сбавив скорость, спросил:

– Ну че, народ, кто где праздник встречает? Есть поблизости теремочки?

Рация ответила шипением, точно пыталась говорить с ним на змеином языке. Коварж краем глаза зацепился за дорожный указатель с названием какой-то деревеньки, уже затормозил, но тут ожила рация:

– Здоров будь, путник! Че, не с кем встречать? Подваливай! Мы на семисотом километре! Кафе «Транзит». Будешь нашим королем!

Коварж улыбнулся. Тоска, давившая на затылок, отступила в первый раз за день. Даже легче дышать стало.

– Принял, земеля! Добро! Ждите через полчасика Деда Мороза!

– Со Снегурочкой? – поинтересовался из рации хриплый голос.

– Если на дороге встречу, то Снегурочку привезу, – хохотнул Коварж, и тоска окончательно отступила.

Деревенька, которую он проехал, звалась, кажется, Болячка. Дорога туда была совсем заметена. Поваленные заборы да редкие сараи не вызывали желания ночевать в Болячке. Нет, лучше уж с дальнобоями ночь провести, под шум старых радиоприемников, запах дешевой водки и вкус мороженых мандаринов. Дорожная романтика, мать ее.

– Кафе «Транзит», кафе «Транзит», – повторил Коварж, словно пробуя название на вкус. – Примет, накормит, усыпит. Кафе… «Транзит»… для дальнобойщиков магнит.

Бывал он там, ночевал пару раз. В лихие девяностые в «Транзите» обитала какая-то бандитская группировка, забивала там стрелки, разбивала головы. В нулевые в «Транзите» стали подавать самые вкусные чебуреки и самый крепкий кофе. Еще там была большая стоянка и большая коллекция компакт-дисков, привет из прошлого десятилетия, когда сам Коварж еще был женат и литр бензина стоил десять рублей с копейками…

Решено. Новый год встречать в «Транзите». Дорогу туда Коварж помнил, хоть и смутно. Съехать с трассы вправо, метров пятьсот по убитой фурами дороге. А там кафе.

Пока добрался до нужного поворота, уже стемнело. Лес, и днем не особо живописный, сейчас стал вовсе жутким. Чахлые деревья в сумерках напоминали похоронную процессию, что погребала старый год, готовилась умереть вместе с ним же. Изредка мелькали старые памятники: черные кресты, ржавые оградки. Тут разбился тот-то, здесь замерз такой-то.

Вновь тоска шевельнулась внутри, поскреблась противно в животе. Коварж заглушил ее музыкой, залил сладким чаем и поторопился в «Транзит», где чебуреки, кофе, стоянка, шумная компания.

Только раз за всю дорогу ему попалась навстречу старенькая иномарка. «Тойота», наверное. Значка на капоте не успел разглядеть. Иномарка моргнула фарами, Коварж моргнул в ответ.

– И тебя с Новым годом, – сказал он, провожая иномарку в заднее зеркало, – и тебя…

«Транзит», спрятавшийся от шума и пыли федеральной трассы, в самом деле напоминал сказочный теремок, двухэтажный за?мок из бревен, украшенный наличниками, с огромным крыльцом, здесь днем и ночью пили кофе и курили сонные водители. Окна кафе светились разноцветными огоньками, на пятачке перед крыльцом даже стояла наряженная елка. Только Деда Мороза не хватало.

На стоянке чуть сбоку Коварж насчитал три фуры, два брата КамАЗа и один «рено», отчего-то навевавший мысли о фильмах про трансформеров.

Паренек в оранжевом жилете спустился с крыльца, показал на свободное место между КамАЗом и «рено». Паркуйся, мол.

– Спасибо тебе, мил человек, – ухмыльнулся Коварж.

Припарковался. Пошарил в спальнике, достал кулек с шоколадными конфетами, бутылку коньяка, подаренную кем-то из заказчиков. Вздохнул, добавил в «гуманитарный пакет» два «Доширака».

На полноценные подарки это все, конечно, не тянуло, но если с юмором преподнести, то народ оценит. Хотел еще старенькие солнцезащитные очки к «подаркам» добавить, но не стал, лучше старьем не позориться.

На улице было свежо и ветрено, пахло жженой резиной и костром. От последнего рот наполнился слюной, в животе заурчало.

– С наступающим, повелитель стоянок! – крикнул Коварж парню в оранжевом жилете, который оказался молоденьким якутом. – Сколько ночь у вас стоит, напомни?

Тот сверкнул золотым зубом, отмахнулся.

– Бесплатный сегодня, хозяин так велел. Но если кофием угостишь, буду сильно доволен.

– Угощу, – хмыкнул Коварж. – И кофием, и коньячком.

Поднялся на крыльцо. Отсалютовал двум лобастым богатырям, курившим у дверей.

– Здравствуйте, детишки! Хорошо себя вели? А я к вам с пода… Морозов, бляха, ты?

– Целиком из говноты, – ответил первый богатырь с подбитым глазом, дыхнув перегаром, полез обниматься. – Ты хулио тут забыл, Редиска?

Коварж, которого Редиской звали исключительно близкие друзья, недовольно крякнул.

– Радик Назимович, попрошу. Под Челнами в метель попал, пробку длиной с эти самые Челны выстоял. Полдня коту под хвост. Думал, к ночи успею, но на трассе еще в один пробарь попал. Вот и встречаю Новый год у того самого кота под хвостом.

– Ссаться-не перессаться, – был ответ Морозова, после чего последовало знакомство со вторым богатырем.