Большая Охота

Я уже забыл, когда в последний раз платил за гостиничные номера. Какой смысл, если в каждом захудалом отеле занято от силы номеров пять? Для усталого путника всегда найдется комнатка на ночь. Главное только не соваться в светлое время суток, а то скандала не избежать. И еще важно выбирать номера не на первых двух этажах, чтобы если вдруг вечером объявится постоялец, он не ввалился именно в твой номер. На третий этаж с вещами ему подниматься будет лень, а на четвертый и подавно.

Поэтому у меня еще несколько лет назад выработалась устойчивая привычка ложиться спать вскоре после захода солнца, а просыпаться часа за два-три до восхода. Никакой будильник уже не требовался, да и не было у меня его отродясь. При таком режиме в постели особенно не понежишься, да и на утренний кофе трудно рассчитывать, зато какая экономия на жилье!

Осторожно спустившись по водосточной трубе, я огляделся, но никакой опасности не обнаружил, если не считать трех бродячих псов, дожирающих чей-то труп на помойке. Хотелось верить, что не человеческий. Псы были крупные, таких имеет смысл опасаться. Почуяв меня, один из них, рыжий, поднял тупую короткую морду и глухо, по-медвежьи заревел. Я положил ладонь на рукоять пистолета, пес тут же поджал уши и присел на задние лапы. Знает, тварь, что такое огнестрельное оружие в руках человека. Не удивлюсь, если доедали они как раз своего сородича, погибшего от чьей-то пули. Но мне тратить патроны на собак всегда казалось непозволительной роскошью.

До восхода оставалось часа два. За это время мне по-любому надо слинять из города, а то вряд ли отпустят без боя. А биться нечем. Хорошо, что бандиты не знают о моих финансовых трудностях, иначе уже взяли бы под белы рученьки. Пешком переться до окраины далеко и опасно, всегда есть шанс наткнуться на местных грабителей, вооруженных самопальными фитильными ружьями, арбалетами, цепями и обрезками водосточных труб, утяжеленными свинцом для надежности. С тремя патронами такая встреча для меня могла плохо закончиться, поэтому следовало обзавестись автотранспортом. Дело не легкое – каждая машина на счету, никому и в голову не придет оставлять ее так, чтобы можно было угнать. Но у меня имелось одно преимущество, возникавшее каждый раз, когда в каком-то городке приходилось задерживаться на недельку-другую. Поэтому действовать я решил как обычно – в тяжелой ситуации всегда лучше пользоваться уже проверенными методами, а новые изобретать в более спокойной обстановке, причем лучше на основе чужого горького опыта.

Поэтому направился я не к окраине, а, наоборот, к центру, где располагалась главная площадь. Улицы были пустынны – да оно и понятно. Без крайней необходимости, какая была у меня, шастать ночью по городу несколько опрометчиво. Преодолев три квартала, я увидел знакомую двенадцатиэтажку, в которой размещались местные органы власти. Все окна были темны, а на первых трех этажах, как я знал, выбиты все стекла. Таким образом местные выражали недовольство реформами, а заодно упражнялись в поражении удаленных целей.

Главная площадь – единственное место, где ночью можно встретить таксиста. Причем причина это заключается не в близости полицейского участка или органов власти, а в оплаченном договоре между рэкетирами и таксистами. Первые пообещали пристрелить всякого, кто будет посягать на жизнь, здоровье и целостность кошелька таксистов, а вторые исправно опустошали за это свой кошелек в пользу первых. Симбиоз, чтоб его.

Конечно, постоянного бандитского патруля на площади не было, слишком дорогое это удовольствие – держать без дела вооруженных ребят. Этим я и собирался воспользоваться, поскольку на угрозы бандитов мне уже некогда было обращать внимание. Даже если я буду до крайности ласков с таксистами, даже если приготовлю каждому подарок к рождеству, при встрече с бандитами меня не ждало ничего хорошего. Семь бед – один ответ.

Перед административной двенадцатиэтажкой притулилась к бордюру старенькая шестиколесная «Агава», выкрашенная дешевой флюоресцирующей краской. Я прекрасно знал водителя по имени Фердинанд, но другой машины не было, а отступать было поздно. Пришлось выйти на площадь. Я пересек ее быстрым шагом почти до середины, когда Фердинанд отвлекся от «видуна» с порнухой, заметил меня и со всей возможной поспешностью запустил под капотом турбину. Я положил ладонь на рукоять пистолета.

Понятно, что в моих стрелковых способностях Фердинанд сомневаться не мог, поэтому он не спешил перевести управление в драйв, а напряженно смотрел, как я приближаюсь.

– Привет, Хай, – первым поздоровался он.

– Привет, Фердинанд. Работаешь?

– Да, моя смена. Ехать куда-то собрался?

– Вообще-то надо бы. Из города.

– Понимаю, – вздохнул таксист. – Жаль, у меня водорода в баллонах едва на пять кварталов хватит…

– Не заправился, – с сожалением махнул я рукой, оставив другую на уровне пояса, где крепилась кобура. – Не подумал.

– Да нет. С деньгами полная беда.

– Ну да, – улыбнулся я с пониманием. – Откуда у пожилого педика деньги?

Фердинанд вздохнул. Я видел, что он потянулся под приборную панель за пистолетом, но мне неохота было тратить патрон. Пришлось прыгнуть к машине, ухватить таксиста за волосы, вытянуть через открытое боковое окно по шею, а затем просунуть руку в салон и нажать кнопку подъема стекла. Шея у Фердинанда оказалась намного толще моей руки, поэтому ему пришлось не сладко, а я высвободился без проблем и отпрыгнул в безопасный для его огня сектор – поближе к багажнику.

– Отпусти! – прохрипел Фердинанд.

– Пушку выкинь наружу.

Таксист закряхтел, и через секунду тяжелый тридцатизарядный «Гренадер» звонко грохнулся на стеклоновую мостовую. Патрон к нему был идентичен тому, которым снаряжался мой «БМФ-400», что уже само по себе было удачей. Я подобрал оружие, сунул за пояс и открыл правую дверцу. Садиться на сиденье чужой машины всегда связано с отдельным риском, тем более что я понятия не имел, какая именно ловушка пряталась в «Агаве». Иногда таксисты ограничиваются применением мощного электрошока на пассажирских сиденьях, а иногда устанавливают под обивкой портативную артиллерию, вышибающую в задницу нежелательного пассажира граммов двести картечи. Пришлось содрать обшивку и хорошенько обследовать пространство под приборной панелью. Именно там я и нашел тридцатимиллимитровую картечницу с электрическим спуском, направленную точно в пах пассажиру. В пах – это на случай, если клиент вдруг окажется защищен бронежилетом или легким композитным доспехом, что хоть и редкость, но вполне вероятно.

Найти картечницу – уже хорошо. Но я знал, что одной ловушкой таксисты редко ограничиваются, а небедный Фердинанд мог позволить себе изыски. Я хотел продолжить поиски, но меня привлек шум мотора кварталах в трех к югу. Ни с кем встречаться мне не хотелось, поэтому пришлось идти на осознанный риск. Вынув «Гренадер» из-за пояса и держа Фердинанда на прицеле, я опустил стекло.

– Пересаживайся на пассажирское кресло, – сказал я ему. – Поведу сам.

– Какого, мать твою, дерьма?!

– По кочану, – ответил я по-русски, но Фердинанд, кажется, понял.

С кислой миной он водрузился на ободранное мною сиденье и демонстративно поднял руки. Это был плохой знак. Очень плохой, но какое-то время у меня было, чтобы принять меры безопасности. Вскочив на водительское сиденье, я до упора выжал акселератор и толкнул ручку управления в положение «драйв». Машина, взвизгнув резиной, рванула с места, постепенно уравнивая обороты турбины. Но засыпать я мотору не дал – это было не в моих интересах. Дважды толкнув акселератор, я перевел систему в режим форсажа. Турбина глухо торкнулась и вдвое громче засвистела лопатками, разгоняя нас все сильнее.

– Убьемся! – выкрикнул Фердинанд.

– Успокойся, противный! – ответил я ему сладким пидорским тоном, а затем добавил уже нормальным голосом: – Какая ловушка у тебя на водительском кресле?

Он промолчал. Я сильнее вдавил педаль, и нас тут же чуть стукнуло спинками сидений от ускорения. Несмотря на почтенный возраст, «Агава» разгонялась легко, чувствовалось, что хозяин следит за машиной. Ночная улица как в страшном сне понеслась нам навстречу. Я еле успевал покачивать ручкой управления, чтобы не вписаться в столб или в стену.

– Если со мной на такой скорости что-то случится, – сквозь зубы произнес я, – то после удара от тебя мокрого места не останется. Даже если выживешь, остаток жизни будешь срать под себя в инвалидном кресле.

Вместо ответа гей закатил глаза и дико закричал в потолок. Обычно самострелы, направленные на сиденье водителя, срабатывают не от кнопки. Ее ведь не нажать, если что. Они срабатывают через какое-то время, если, наоборот, не нажимать конрольную кнопку. Сядет угонщик вроде меня, проедет полкилометра, а тут и сработает картечница или электрошок. По городу ведь на большой скорости обычно не ездят, а значит, машина получит лишь минимальные повреждения. С таким-то бампером, как у «Агавы».

Мне пришлось с размаху врубить Фердинанду рукояткой пистолета в челюсть, чтобы он умолк. Помогло.

– Где контрольная кнопка? – спросил я.

– Нажми ногой слева от тормоза, – выдавил из себя таксист.

Я толкнул в указанное место носком туфли, там еле ощутимо клацнул контакт, и в тот же миг машина начала резко, но не юзом, тормозить. Я попытался пнуть акселератор, но турбина заглохла и молотила воздух по инерции, с неприятным понижающимся стоном.

«Перехитрил, гад!» – подумал я.

Но на эмоции времени не было. Понятно, что, нажав кнопку, я привел в действие секретный механизм торможения, а как только скорость упадет до безопасной, мне в живот или в ноги шарахнет картечница. Переваливаться на заднее сиденье тоже было опасно – там могли оказаться другие ловушки. Поэтому единственным выходом было прыгать на ходу из машины. Я нажал кнопку открывания двери, но она не сработала. Тогда рукоятью пистолета я высадил боковое стекло, вскочил на сиденье и щучкой скользнул наружу. Тут же позади шарахнул залп из самострела-ловушки.

Короткий полет завершился таким мощным ударом, что у меня искры из глаз посыпались. Левую руку я рассадил о бетон, а локтем снес то ли прогоревшую бочку из под масла, то ли мусорный бак, но загрохотало на всю улицу. Прокатившись колбасой по бетону и стараясь не выпустить из руки пистолет, я наконец распластался посреди проезжей части. Полсекунды мне понадобилось, чтобы прийти в себя, затем я вскочил на одно колено, вскинул «Гренадер» на уровень глаз и поймал в прицел откатившуюся метров на двадцать «Агаву». В свете фонаря было видно, как из бокового водительского окошка вьется струйка порохового дыма. Машина остановилась, но никаких действий Фердинанд не предпринимал.

«Обгадился со страха», – решил я, поднимаясь на ноги.

Перекат по бетону и для ног не прошел безнаказанно – болели мышцы и кости, но я не позволял себе обращать на это внимание. Стараясь не сбить дыхание, я скользнул вдоль обочины, не выпуская заднее стекло такси из прицельной рамки. Но, заглянув в окошко, понял, что пистолет мне сейчас не понадобится. Бедняга Фердинанд установил вторую картечницу в дверце водителя в расчете на то, что, когда она сработает, угонщик будет сидеть на месте. Но меня в момент выстрела на месте не оказалось, и вся картечь пришлась таксисту в левый бок, разорвав ему брюхо, вывернув ребра, вывалив наружу кишки и печень. Все было залито выплеснувшейся из артерий кровищей, а на мертвом лице Фердинанда сохранилась последняя эмоция – дикий ужас понимания того, что неотвратимо должно было произойти.

Я открыл правую дверцу и, морщась от вони разорванных кишок, выволок полураспотрошенную тушу таксиста на мостовую. Крови из него, однако, вылилось столько, что она перехлестнула через порог «Агавы». Мне пришлось поковыряться с разводкой проводов, отключить окаянную кнопку, запустить турбину и заехать левыми колесами на бордюр, чтобы под наклоном лужа крови вылилась из машины на бетон хоть частично.

Меня беспокоило, что выстрел картечницы мог разбудить какого-нибудь горожанина и вызвать у него желание подзаработать. Сделать это легко – ведь у таксистов с рэкетирами договор, а значит, закинув на бандитский сетевой «сервер доверия» информацию о нападении на таксиста, можно рассчитывать на вознаграждение. Сетевые адреса подобных серверов были написаны на стенах домов во всех районах, и сколько местные власти ни пытались их оттирать, они исправно появлялись снова.

Это была серьезная опасность – стоит замешкаться, и хорошо вооруженный патруль рэкетиров прибудет раньше, чем я отсюда смоюсь. Поэтому мешкать было нельзя. Я запустил турбину на самый малый ход, чтобы не свистеть мотором на всю округу, осторожно скатился с бордюра, чуть поддал и свернул в первый же попавшийся переулок.

Лучше всего мне было двигаться на север, там сложнее заработать денег, но куда меньшее влияние имеют бандиты, от которых я откровенно устал. Тем более что я на основании собственного опыта уже знал: где труднее заработать, там есть шанс найти очень много денег. А мне нужно было именно много денег – другие варианты не позволили бы выполнить данное отцу обещание. Далеко ехать на угнанной, залитой кровью «Агаве» я не собирался. Надо было просто выбраться из города, бросить машину, пройти по лесу километров пять, а уже с рассветом выбраться на дорогу и поймать один из автобусов, курсирующих между городами. Затесавшись среди измученных жарой и работой пассажиров-крестьян, можно было без особых проблем пересечь экватор, что и входило для меня в план-максимум.

Проехав четыре квартала в сторону северной окраины города, я уже было расслабился и хотел набрать обороты, но увидел впереди неожиданно вывернувший из переулка тяжелый внедорожник «Гранд Кибер 200», увешанный прожекторами по самое некуда. На такую машину и пулемет установить – делать нечего. В основном их для того и покупали, чтобы пулемет устанавливать. Но мне не очень-то хотелось проверять степень укомплектованности «Гранда», поэтому я нажал на тормоз и резко качнул ручку управления, улизнув на перпендикулярную улицу. Прятаться теперь было бессмысленно, поэтому я врубил на полную мощность все фары, выбелив перед собой сияющий коридор. Дома и ржавые осветительные опоры призраками проносились мимо, я откинулся в кресле и попробовал вспомнить схему расположения улиц в седьмом округе. В принципе, это могли быть преследователи по мою душу, а могли оказаться и просто ночные разбойнички. Хотя разбойнички вряд ли – дураком надо быть, чтобы грабить такси. Разве что заезжие, но тоже сомнительно. В любом случае если они на одной машине, то сделать их не составляло труда – были в старом городе места, где на «Агаве» проскочишь, а вот «Гранд» не пролезет при всей своей проходимости. Да и в скорости у легковушки значительное преимущество. Хуже, если у ребят с собой рации высокочастотной связи, если они – на трех-четырех машинах и могут согласовать свои действия. Тогда драки не избежать.

Выскочив на прямую улицу, я чуть сбросил газ, отпустил ручку управления и принялся перезаряжать патроны из непристрелянного «Гренадера» в куда более привычный «БМФ-400». Хорошо бы у них магазины были взаимозаменяемые, но нет. Не все коту масленица.

Справившись с этой задачей, я втопил газ на полную, турбина взвыла, а сиденье пнуло меня в спину ощутимой перегрузкой. Шестиколесная схема «Агавы» обеспечивала отличную устойчивость при входе в поворот, поэтому в скорости я себе не отказывал. К тому же в новом городе улицы значительно шире и прямее, чем в старом, так что отрываться следовало именно тут. Потом настанет время маневров, а не скорости. Но это потом.

Такси с воем прошивало ночное пространство, поднимая вдоль бордюров тонкий пластик старых газет, одноразовые стаканчики и другой накопленный за несколько дней мусор. Фары вырубали в темноте упругий световой тоннель.

«Вот бы такую скоростную машину под водой, – мелькнула в голове неожиданная мысль. – Ни одна бы торпеда не догнала. Был бы шанс сразиться с ними в родной стихии».

Снова прикинув расположение улиц, я понял, что в сложившейся ситуации единственным моим союзником может быть именно скорость. Внедорожник, при всей монстроузной мощности, легковушке на трассе не ровня, а значит, надо не петлять переулками, а гнать по главной улице на трассу YRT-26, ведущую точно на север. За пределами города зона влияния местных рэкетиров кончится, и им будет гораздо сложнее ловить меня согласованно. А без такой согласованности у меня будет шанс даже при их численном превосходстве.