Самый большой секрет

– Что мне грозит? И в чем меня обвиняют?

– Немного не та очередность вопросов, – заметил Рома. – Опытный психолог сказал бы, что задавая вопрос о наказании первым ты даешь понять собеседнику, что вину свою знаешь и внутренне ее признаешь.

– И все-таки, – Костя и сам понял свой промах.

– Обвиняют тебя в том, что ты хороший малый, честно делаешь свою работу и у тебя есть яйца в отличии от большинства твоих коллег.

– Я не понимаю, – пробормотал Костя, ожидавший услышать "суешь нос куда не надо".

– Ты мне лучше ответь на вопрос, дружище. Ты тайны хранить умеешь?

Рома достал из подлокотника пластиковую бутылку с минеральной водой и протянул пассажиру, словно знал о засухе, царившей у того во рту. Костя открутил крышку и сделал несколько жадных глотков. Посмотрел в окно и понял, что не понимает где находится. А ведь изначально намеревался запоминать маршрут. Сыщик хренов.

– У тебя накопилось много вопросов, – продолжил Рома. – И сейчас мне важно знать, можешь ли ты держать язык за зубами. Только не надо твоих "я не понимаю". Просто ответь.

– И моего слова будет достаточно?

– Для меня и для людей, которых я представляю – вполне. Я уже знаю ответ на этот вопрос. Как ты уже понял, я о тебе разузнал. Ты самому себе должен ответить на этот вопрос.

О, Господи, внезапно осенило Костю. Уж не вляпался ли он во внутренние разборки "неприкасаемых"?

– Мне не по душе корпоративные интриги, – выдавил он.

– Достойно, лейтенант Ковальчук! – оценил Рома фразу полицейского. – Только тут все несколько иначе. Хотя ход твоих мыслей мне понятен. Так что?

Любопытство раздирало изнутри похлеще изжоги да и терять похоже было нечего.

– Да, я умею хранить тайны.

– Вот и ладненько.

Возникла пауза, которую спустя пару минут прервал Костя, зад которого будто был утыкан иголками:

– Вы что-то говорили про скопившиеся у меня вопросы.

– Я везу тебя к человеку, который даст тебе на них ответы. Так что расчищай чердак, – Рома постучал указательным пальцем по виску. – Тебя ждет захватывающая и информативная лекция, в ходе которой ты узнаешь один секрет.

– Какой секрет?

– Оооо, Костян. Это самый большой в мире секрет.

Глава 14. Роберт

Роберт ломал карандаши. Безостановочно, с остервенением. Большая физическая сила позволяла ему превращать продолговатые цилиндры в пять, а в некоторых случаях и шесть коротеньких бочонков, похожих на пеньки, оставшиеся на месте поваленного ураганом дерева. Он несколько раз оцарапался об их острые края, его пальцы были черны от грифеля, но Роберт не обращал на это внимания. Гигиена и имидж были последним, что его заботило в этот момент.

В комнате царила напряженная тишина.

Настя, на которой буквально лица не было, отсылала сообщение за сообщением Юле, в перерывах набирая ее номер. Кирилл утирал платком лоб. Его взгляд бегал по столу, перескакивал на потолок, стены, все равно куда – лишь бы не на шефа. Олег Валентинович сцепил руки на груди и плавно покачивался на стуле, чем вызывал раздражение сидящей рядом Алефтины Павловны. Игорь Петрович что-то строчил в блокноте, низко склонившись над столом. Пять кресел пустовали.

И если отсутствие Юли и Степана было объяснимо для Роберта, то Аристарх, Стас и Максим должны были быть здесь. Мало того так и телефоны их были недоступны.

Роберт взглянул на часы. Оставалось полчаса до приезда нежеланных гостей. Тянуть было больше нельзя.

– Итак, – Роберт тяжелым взглядом обвел пустые места, словно надеясь, что произойдет мгновенная телепортация, все заискрится, засияет и члены Совета займут свои места. – Ждать мы больше не будем.

– Роберт, я очень переживаю за Юлю, – подала тихий голос Настя.

– Потом будем переживать, – отрезал Роберт, помолчал несколько секунд, будто собираясь с духом и выпалил: – Сегодня мы принимаем трех новых членов.

– Что?! – воскликнула Алефтина Павловна.

– Что значит принимаем? – непонимающе спросил Олег Валентинович. – Не выносим на повестку процедуру инициации, а сразу принимаем?

– Речь о Семенове и его журналистишке? – не унималась Алефтина Павловна. – Кто их куратор?

– Они что, уже прошли обряд? – робко поинтересовался Кирилл.

– Что за бред, – Олег Валентинович вскочил на ноги.

– Цыц, – рыкнул Роберт. – Сейчас я вам все расскажу. Вы можете спорить, возмущаться, не соглашаться, но это бесполезно.

– Может и голосования не будет? – саркастически спросила Алефтина Павловна.

– Сам уже за нас проголосовал. Его личное указание: принять трех новых членов. Евгения Семеновича Семенова, Андрея Валерьевича Ершова и Максима Константиновича Сергеева.

– А третий откуда взялся? – спросила Настя просто для того чтобы отметиться в перепалке, хотя местонахождение Юли для нее было гораздо важней всех новых членов да и старых тоже.

– От верблюда. Голосовать мы будем. И руку на варианте "за принятие" поднимут все. Все, Алефтина Павловна.

– Но как же… – попыталась возразить старушка, но мощный удар Роберта ладонью по столу оборвал ее спич.

– Мне самому это не нравится, – понизил голос Роберт. – Но так сложились обстоятельства.

– Видать не такая мы всемогущая организация, если нас могут нагнуть коммерс и репортер, – пробормотала под нос Настя.

– Настя, – Роберт сурово посмотрел на подчиненную, – я прекрасно понимаю, что ты расстроена. И этой ситуацией и исчезновением Юли. Но не смей. Слышишь? Никогда не смей так говорить. Мы переживем этот кризис и станем сильнее. Перестанем расслабляться, сделаем выводы. Так что не смей. Не смей, – последние слова Роберт проорал и снова обрушил свою ладонь на стол.

– И кем они будут? – Олег Валентинович сел на место и снова сцепил руки на груди. – Членами Совета? И если да, то вместо кого?

– Не знаю. Это решение Сам примет сам. Вот такой каламбур, – Роберт невесело улыбнулся. – Но я думаю, что они не особо то горят желанием занимать какие-либо места в нашей структуре. Бессмертие – вот все что их интересует.

– Так откуда третий нарисовался? – повторно задала вопрос Настя.

– Компаньон Семенова. Подтянули для солидности.

– Так надо было список «Форбс» открыть и человек пятьдесят сверху и принять, – недовольно пожал плечами Олег Валентинович.

– Когда инициация? – спросил Игорь Петрович, только сейчас отвлекшийся от своего блокнота.