Самый большой секрет

Аристарх вспомнил Спаса и улыбнулся. Он вспоминал его часто. Может быть чаще чем погибшую семью. Вспоминал и мысленно посылал куда-то в неизвестность мольбы о прощении. Может быть в собачий рай, куда верные псы попадают после смерти. Верные псы, не ждущие предательства от того единственного кому они преданы. Для них в этом раю наверное отдельное почетное место. Куча мясистых костей, череда сук всех мыслимых и немыслимых пород и жалкие людишки, которых можно растерзать в порыве ярости. Впиться зубами в податливую плоть и мстить человеческому роду.

Взгляд. Этот непонимающий удивленный взгляд искренних собачьих глаз, пронизывающий свисающие до черной пуговицы носа космы и время. Он до сих пор причинял боль. Тянущую, ноющую, нескончаемую.

Зачем он согласился тогда? Чего хотел достичь? Вечной жизни? Времени, чтобы начать все сначала и успеть? Может быть даже… полюбить? Но прошлая жизнь не отпускала. Роилась внутри подобно мелкому трудно выводимому паразиту. И не давала ничего начинать, заражая лишь апатией и безразличием.

Аристарх сидел в своей машине, припаркованной через дорогу от опостылевшего здания, в которое он вынужден был заходить чаще чем того хотелось. И вот сейчас снова придется тащиться туда. Выслушивать претензии Роберта, терпеть наглость Стаса, подхалимство Кирилла, бьющую через край энергию Максима и безразличие всех остальных. Мысль о том, что это безразличие означает разочарование сделанным когда-то выбором, помогала Аристарху коротать время на советах.

В стекло с водительской стороны раздался стук. Аристарх, вырванный из пелены размышлений, вздрогнул.

– Чего надо?

Рядом с машиной высилась мужская фигура. Обзор из окна позволял увидеть лишь торс, облаченный в спортивную кофту синего цвета. Фигура покрутила в воздухе запястьем, делая знак опустить стекло.

Аристарх нажал кнопку на дверной панели, стекло поползло вниз и в образовавшуюся щель проник металлический продолговатый цилиндр с отверстием посередине и утолщением на конце. Аристарх попытался отпрянуть, но его не пустил так и не отстегнутый после приезда ремень безопасности. Два негромких хлопка просалютовали двум пулям на пути из цилиндра в шею Аристарха. В ротовую полость брызнула кровь. Он ощутил ее солоноватый привкус и инстинктивно кашлянул, оросив красными брызгами лобовое стекло. Фигура склонилась. Расплывчатое лицо, спрятанное в глубине капюшона куртки несколько мгновений помаячило в на три четверти открытом окне и исчезло. Как и все остальное.

Глава 8. Ранее. Константин

– Псс… Вась!

Лаборант поднял голову от микроскопа, под объективом которого рассматривал пятна крови на куске какой-то тряпки и удивленно посмотрел на стоящего в проеме распахнутой двери Ковальчука.

– Ты…

Ковальчук приложил палец к губам и глазами показал на камеру под потолком, чей глазок зорко наблюдал за всей лабораторией, но оставлял без внимания вход.

Василий встал из-за стола, сунул руки в карманы белоснежного халата, накинутого поверх формы и подошел к Ковальчуку. Тот резко схватил его за грудки и вытащил в коридор.

– Сбрендил? – лаборант вырвался и оправил помятый в месте хватки халат. – В чем дело-то?

Костя быстро опустил что-то в нагрудный карман Васе.

– Там скотч, – прошептал Ковальчук. – С отпечатком. Мне нужно знать чей он.

– А в установленном порядке никак?

– За установленный порядок не наливают. Выручи. Личная просьба. И никому ни слова.

– У тебя что-то случилось? Или ты в шпионов в детстве не наигрался?

– Да так, халтурка подвернулась. Сделай, Вась! Ты же знаешь, я в долгу не останусь.

– Ладно. Через час позвони.

– Спасибо, друг, – Костя хлопнул лаборанта по плечу и удалился, нервно оглядываясь.

Часа ждать не пришлось. Вася перезвонил сам через сорок минут.

– Ты твою мать, под монастырь меня хочешь подвести?

– А что такое?

– У тебя дежурство когда заканчивается?

– В шесть.

– Давай в той кафешке, что на углу. Подождешь меня.

– Почему именно там?

– Потому что там водку продают, – зло отрезал Вася и отключился.

…Кафешка была убогой и не совсем чтобы эталон чистоты, но полицейские любили зайти сюда после смены и опрокинуть рюмку-другую дешевой водки и закусить горячим бутербродом или дрянной пиццей с жестким тестом и не до конца понятным наполнением.

Костя устроился за угловым столиком и, желая оплатить Васе услугу, заказал сразу бутылку и три бутерброда с красной рыбой.

Лаборант влетел спустя полчаса подобно урагану. Он буквально свалился на стул, скрутил с бутылки пробку и сделал приличный глоток прямо из горлышка.

– Да что с тобой? – непонимающе поинтересовался Ковальчук.

– Ни хера хорошего, – огрызнулся Вася и сделал новый глоток.

– Рюмку возьми.

– Разберусь, – схватил бутерброд, откусил и еще не прожевав, крикнул куда-то в сторону кухни: – Это что, блядь, красная рыба? Проверку на вас напущу. Обнаглели.

Рыбу действительно назвать красной можно было только обладая изрядной доли фантазии. Она скорее всего была бледно-бледно-розовой и своим видом вкусового изыска не гарантировала.

– Сука, еще и с костями, – Вася извлек изо рта тонкий почти прозрачный хрящик.

– Узнал? – нетерпеливо спросил Костя.

– Узнал. Только вот что. Не знаю зачем тебе этот парень, но давай условимся сразу. Если тебя возьмут за жопу… А тебя непременно за нее возьмут, если продолжишь интересоваться этой персоной, то я должен быть ни при чем.

– Так я поэтому и под камеру соваться не хотел, чтоб тебя не подставить.

– Ну епа мама ты и благодетель. Лучше б ты вообще не приходил.

– Кто он?

– Сотрудник.

– Чей сотрудник?

– Наш, Костя, наш. Министерства внутренних дел.

– Странно, странно, – Костя на секунду задумался.

Почему же там, на месте убийства, тот человек не озвучил того, что он сотрудник. А покорно опустился на землю. Или на тот момент он еще сотрудником не был? Интересно.