Пленники вечности

– А если они сами…

– А вот если сами…

Серебряный хищно вперил взор в недра польских земель.

– У них земли много. И какой земли! Смоленск один чего стоит!

– Зачем нам чужое? На Руси земель полно, освоить не можем, от набегов татарских оборонить, куда же больше? Это враги царевы нас толкают земли хапать без смысла. Нам и нужно-то всего несколько гаваней на студеном море, да кораблей побольше.

– Такая, значит, правда у опричнины?

– Такая, – согласился Басманов. – Если сильно рот разевать – морда может треснуть.

Серебряный почесал в затылке.

– И все же ляхи – главные наши недруги. Они уже гадят исподволь.

– Это как же?

Никита Романович налил себе квасу, отпил, вытер мокрые усы.

– Когда я на Фелькензама шел, стал забираться в тыл правому полку один залетный отряд. Хотел сбить нас с марша, не пустить в холмы. Чтобы тяжелая конница рыцарская на равнине по нам ударила.

– Толково придумал Фелькензам, только, кажись, не на того напал, так что ли?

Серебряный был отнюдь не тем человеком, кто любит заниматься самовосхвалением. Реплику опричного воеводы он пропустил мимо ушей.

– Послал я наперехват этих… из Аегиона. Тьфу ты, пропасть! Вой отличные, умелые и хоробрые, только к чему этим словом латинским, поганым, именуются? Тоже, поди, опричные?

– Мои люди, – согласился Басманов. – Вернее – люди Карстена Роде. Я за ними приглядываю, пока они на суше. К слову сказать, заберу скоро от тебя.

– Жаль, малая дружина, но толковая. Так вот, прижали они фелькензамовых людишек в болотах, да расколошматили. Взяли полонян. Четверых. Все, как один, из-за ляхского кордона.

– Вишневецкого люди? – подобрался Басманов.

– Не знаю я, какого там Вишневецкого. Аяхи, и весь сказ. Самые обычные ляхи. Только брони на них новенькие, получше ливонских, пищали хранцузские.

– Где держишь их? Надо мне с ними перемолвиться, – поднялся Басманов.

– Как где? Да нигде!

Басманов так и сел. Серебряный простодушно развел руками:

– А что их расспрашивать? Простые вой, не паны, не атаманы. Я их отпустил после битвы с основной ратью Ливонской.

– Что – всех отпустил?

– Нет. Один много гонору имел, русского царя лаял. Пришлось ему голову снести саблей.

Басманов с хрустом сцепил пальцы.

– Вижу, не то я сотворил, – печально заметил Серебряный. – Но я ж не ногаец – людей в яме держать. Да и кормить их надо.

– Что хоть успели сказать твои ляхи?

– Что нанялись в ландскнехтский отряд совсем недавно. Нанял немчин знатный… Убей меня Бог, не помню. Какой-то «фон», в общем, нанял. Обещал в поле на сечу не выводить, велел засады чинить, громить обозы, мешать полкам двигаться.

Басманов проворчал:

– Ландскнехтский отряд… Ландскнехты со своей сбруей приходят, а этих особо снарядили. Деньги немалые нужны на брони да пищали. У ливонцев денег нет, Кестлер последнее золото в поход на Ринген истратил, я наверняка знаю.

– Кто же нанял их?

– Думаю – как раз ляхи.

– А почему немца они поминали? Врали? Не похоже. Мои казачки их шибко прижали, у этих не забалуешь.

– Может, и не врали. При польско-литовском дворе полно немцев шастает, шведов, датчан да людей франкской земли. Есть даже генуэзцы.

– А это кто такие? Басманов улыбнулся.

– Это далеко от нас. Пока не наладила Русь навигацию в холодных морях – так и будут иные края далекой сказкой.

– А что – там яблоки слаще? Кисельные берега?

– Товары всякие есть, а главное – спрос и интерес к нашим товарам.

Серебряный заскучал. Ему, воеводе, дела торговые казались темными и малопривлекательными. По его разумению этой материей должны интересоваться люди низкого и даже подлого звания.

– Если так печалит тебя уход этих ляхов – прямо сейчас скажу слово засечникам. Эти деньков через пять притащат сюда на аркане сколько угодно ляхов.

Басманов вновь сделался серьезен.

– Никита Романович, озоровать на границе нет нужды. Кто знает, может, поляки только и ждут повода малого, чтобы вмешаться в войну.

Серебряный пожал плечами.

– Оставь тогда у меня какого-нибудь своего человечка. Как будут попадаться выходцы с юга – я их буду отдавать ему.

– И оставлю, вот только прикину – кого, – пообещал Басманов. – Мне скоро трогаться из твоего лагеря. Не серчай – куда путь-дорога лежит, не скажу. Оставлю человека для допросов, да заберу у тебя судовую рать Карстена Роде.

– Может, позвать их атамана?

–. – Пусть отдыхают, завтра свидимся.

– Так каков твой совет будет? Воевать Ревель, или опять на месте топтаться?

– В любом случае – дождись подхода Шереметьева.