Троица

Детству посвящается.

Знает лишь время,

Сколько дорог мне пройти,

Чтоб достичь счастья.

(Басё)

Володька лежал на траве и не подозревал, что за ним наблюдают. А если бы знал, то не ковырялся бы так увлеченно в носу. Солнце начинало припекать, но еще не сильно, а потому куда идти – на рыбалку за окуньками или на сенокос за ужами он еще думал. На самом деле эти два занятия находились в ста метрах друг от друга и сильно думать об этом не хотелось. Вдруг в ближних кустах что-то сильно хрустнуло, от неожиданности Володька пукнул.

–Хи-хи, – незнакомая девчонка вышла на полянку с палкой в руках:

– Что, музицируешь?

–Ты кто? – Володька встал и насупился, конечно, так неожиданно пугать расслабленного человека.

– Я Варя, а ты Вовик. Мне бабуля сказала, что ты сюда пошел.

Сюда, это значит за заброшенную ферму.

– Какой я тебе Вовик? И какая еще бабуля?– неприязнь росла.

Бесцеремонно нарушить спокойствие человека, который отдыхал и мечтал. На такое способны только такие Варьки.

В общем, на лице Володьки было все написано.

В свои одиннадцать лет, Володька не был каким-то выдающимся в чем либо пацаном. Жили они с мамой не далеко от села, в райцентре, в пятиэтажном доме, учился в школе средне, без звезд, а на лето его отправляли к бабушке, но в этом году уже без дедушки. Отец у Володьки был, да сплыл. А бабушка с дедушкой маме помогали. Они раньше в совхозе работали на ферме, дедушка заведовал фермами, бабушка была технологом, им тогда даже телефон провели в избу. Но сейчас фермы были или в запустении или приватизированы, с работой в селе было плохо. Бабушка с дедушкой были уже на пенсии, но на селе к ним относились с уважением. Дед Боря вообще не унывал по жизни, даже на пенсии, и был большой затейник. Особенно Володьке запомнилось позапрошлое лето, с походами на велосипедах и на ночь в лес. В прошлое тоже увлекательно было, но в августе дедушка захворал, и всем было не до Володьки.

Девчонка смотрела смело, прямо в глаза. Володька чуть было не смутился. Ей было, наверное, столько же, как и ему, ростом только чуть выше. В кедах, майке и джинсовом комбинезоне, из нагрудного кармана у нее торчали наушники от плеера, темные волосы в резинку, глаза наглые – с вызовом.

– Я к бабе Зое, соседке вашей, приехала на пару недель. Одной ведь скучно гулять! – смягчилась она.

Глаза у нее стали просто серыми, без наглости, отпустило и Володьку.

Баба Зоя его, почему-то Вовиком иногда звала, да еще с какой-то ехидной ухмылкой, хотя знала, что ему так не нравится зваться, как-то не серьезно, что ли. Но они, его бабушка Света и баба Зоя, очень дружили, и баба Света всегда укоряла ее за этого «Вовика». Поэтому пусть, пироги и у бабы Зои тоже вкусные, особенно с черникой.

На деле все оказалось просто, жизнь вообще простая штука. Ну да, он убежал сразу после завтрака, не хотелось полоть с утра, хотя морковку и любит. Бабушка конечно не помещица, чтобы изнурять непосильным трудом, но помощь уважала и вознаграждала всегда вкусненьким. Но вечером мама не позвонила, и вообще все как-то не задалось с утра, вот он и убежал поотдыхать. В 10 все равно бы пришел, за вкусной холодной водой надо идти к колодцу, аж к церкви.

Варвара же, приехала еще вчера вечером, он не знал, и бабушки договорились их познакомить с утра за трудотерапией.

– Баба Света тебя зовет, пойдем? – она хотела взять его за плечо, но передумала. Володька, заметив это, немного дернулся:

– Ну, а что, ладно пойдем, – немного подумав, сказал он и прошел вперед быстрым шагом.

Есть у Володьки друг местный, Олег, он чуть постарше его на год. На пару они тут и гуляли летом, сызмальства. На прудку – за окунями пойти, или на большую рыбалку, на реку, поехать. Туда правда, ехать надо на ве́ликах часа полтора, но оно того стоило. За черникой, за малиной и за грибами. Дед Боря у них дальними походами и руководил, потому и было так интересно, что и с ухой, и с костром, и с печеной картошкой и даже с печеными сорочьими яйцами.

Но в этом году все завертелось по-другому и без дедушки. С неделю они как обычно побегали по селу вместе с Олегом, разведывали, что да как, даже на колокольню пробрались, колокол еще не повесили. А потом отец Олега достал путевку в лагерь, к морю. Все, приехали, называется. А кто его просил, может Олегу и здесь хорошо, без моря, с Володькой. На море конечно посмотреть, это увлекательно, но не на четыре же недели. Он, когда узнал вечером, бросился под подушку, гладит свою счастливую подкову, плачет и загадывает, чтоб Олег не уехал, не бросал его здесь одного, обидно до слез. Но не помогло, уехал Олег. И вот уже неделю Володька, совсем один, придумывает, как себя развлечь.

И тут такое, неужели как-то помогло, и почему девчонка? Володька не то, чтобы не дружил с девчонками, относился к ним с холодком. А тут что получается, вот она тебе соседская девчонка, на две недели, и он понимает, что ему хотят навязать в компанию городскую фифу и что лето пошло под откос.

Они уже подходили к его дому, как он споткнулся и, чертыхаясь, неуклюже, всем телом, нырнул в канаву у дороги. Канава была с водой. Упал он неудачно, боком, плашмя. Еще не успев все понять, почувствовал, как ему помогают подняться. Оглянулся, ну кто же еще, конечно она, стоит по щиколотки в воде и держит его за подмышки. Вырвавшись из ее рук, доподнимался сам. Все, картина маслом, вернее водой. Она чего-то говорила, наверно утешала, Володька не слышал. Хорошо хоть не заплакал от обиды. Ну как, так-то, на ровном месте, второй раз за 15 минут, такой залет. Володька что-то пролепетал, вытер под носом рукой и весь мокрый пробежал в дом мимо бабушки.

– Ты что, Вов? – в дом вошла баба Света.

– Да ничего, споткнулся! – пробурчал он, снимая рубашку и брюки.

– Иди, ополоснись и переоденься, в летнем душе вода теплая, а потом чайку попьем,– бабушка достала полотенце и сухие джинсы. Володька взял штаны с полотенцем и пошел на задний двор. Вода была прохладная, оживляющая. После душа как-то спокойней стало: «Да кто она ему такая, чтобы переживать?» – подумал Володька. Поэтому и оделся он понарядней, чем с утра, т.е. в светлую рубашку. И причесался.

Чай пили на веранде, небольшой, но уютной. Там уже сидели и баба Зоя с бабой Светой. Варя тоже сидела за столом и слушала плеер в наушниках.

– Наш летун пришел! – баба Зоя прыснула. Варя не смеялась.

– Володь, как же так, ты эту яму всю знаешь с пеленок? – баба Света потрепала внука по голове.

– Вдумался, – ляпнул он.

– Какой же ты у нас вдумчивый стал с утра, Во…– запнулась баба Зоя. Бабушка поглядела на нее с укоризной.

– Вот, возьми пирожок, вкусный, – закончила она.

– Мама звонила с утра, как ты убежал, сказала, что и завтра не сможет, только в воскресенье вырвется, – сказала бабушка, наливая чай внуку.

– Жаль! – ответил Володька нарочито спокойно. – А что случилось то? – немного тревожно продолжил он.

– Сказала, приедет, все расскажет. Володя, тут такое дело, – начала баба Света. – Варя погостить приехала на пару недель к Зое, ты б ее взял в свою компанию? А то и познакомил еще с кем из ребят сельских, а?

Володька почувствовал себя главным:

– Ну-у, я в куклы не играю. Она на велосипеде-то умеет?

Варя хоть и сидела в наушниках, но посмотрела на Володьку с ухмылкой.

– А это ты у нее потом и спросишь. Вот и ладненько, – сказала баба Света.

– За водой-то пойдешь? – продолжила она. – Велосипед с тележкой там же.

«Про грядки ничего не сказала, надо потом будет извиниться, мол, забыл», – подумал Володька.

Солнце поднялось выше и стало припекать, июнь выдавался пока хороший.

– Ну, пойдем что ли, пока еще не совсем зажарило? – сказал он Варьке.

– Это далеко?

– Не-а, на той стороне села у церкви.

Они стояли во дворе у сарая, где были велосипеды, «Орленок» и «дамский». На этих велосипедах они с дедом и Олегом ездили на речку и в другие места. Дед на «дамском», Володька на «Орленке», а у Олега «Кама» есть. Сейчас надо было выкатить тележку и пристегнуть к багажнику велосипеда, но какого. На «Орленке» Володька еще не пробовал возить воду, крепление для телеги надо устанавливать, «женский»-то, надо понимать, Варе надо дать.

– Да вы пока по старинке пешком дойдите с тележкой, только без гонок у прудки. – Вмешалась в раздумья внука бабушка с усмешкой, увидев его замешательство. «Заодно и подружитесь», – подумала она и стала выкатывать тележку с привязанной к ней молочной флягой.

Тележка была самодельной, два года назад они ее с дедушкой мастерили, мастерил, конечно, дедушка, но и Володька тут присутствовал с Олегом, то ключи подаст, то доски, то молоток на ногу уронит, деду. Тележка получилась хорошей, крепкой, на четырех надувных колесах от детских велосипедов с толстыми красными шинами. Дед даже ручной тормоз примастерил, на манер велосипедного тормоза. Делали ее для перевозки тяжестей, ну там воды, песка, навоза привезти. Два колеса были от бывшего Володькиного ве́лика, а два дед взял у бабы Зои, с условием, что и ей будут давать телегу, у нее тоже ве́лик от детей завалялся в сарае. Катить ее было одно удовольствие. В тот же день, как дедушка отвлекся на прочие дела, они ее с Олегом и опробовали, по-настоящему, с нагрузкой, с горы.

Пилотом «Формулы-1», не сразу, после некоторых споров, все же был выбран Володька, Олег был назначен дублером. Собравшись, они быстро пошли к прудке, пока бабушка с дедушкой забыли про них. Прудка находилась недалеко от церкви. С другой стороны прудки была дивная горка, высокая и длинная, класс. У края прудки куча песка, какой-то самосвал высыпал еще месяц назад, и никто его еще не растащил. Испытание было, что надо, сверху разогнать и пустить под откос вниз, а тут у кучи песка и затормозить. Володька все себе так и представлял, в красках, Олег немного посопротивлялся, так как не он придумал, но сдался и согласился разогнать коляску с Володькой. В начале все шло хорошо, они спокойно добрались до прудки, прудка была небольшая, метров сорок в диаметре, они с Олегом ее спокойно переплывали. Взобрались на пригорок, невдалеке паслось стадо коров, солнце сияло, до вечера еще долго. Положили на тележку сено, чтобы поудобней сидеть. Володька умастился сверху, примерился к рычагу тормоза, проверил, все ли работает. Ручка тормоза зажимала резиновые накладки об колесо, наверное, крепко, главное рычаг тянуть посильней.

– Ну, поехали, давай сильней! – прокричал Володька, и Олег стал толкать его в спину. Толкать надо было метров шесть, и Олег быстро его разогнал, но на последнем метре он как-то неловко поскользнулся, обо что-то подсохшее и зеленое и дальше смотрел, на уже спускавшегося с горки Володьку, лежа на животе в навозе и ругаясь не по-детски.

–Ка-а-а-а-а! – донеслось Володьке в спину, но он не обращал уже внимания. – Бздец мне-е-е-е! Володька летел с большой скоростью вниз, держась за рукоять тормоза. Телега неслась прямо на кучу песка. Краем глаза он видел бежавшего от церкви дедушку Борю, дед, зачем-то размахивал веником над головой. В ушах стоял шум, и поэтому что там кто кричал было не расслышать. Если бы он слышал, что кричит ему дедушка, то наверно соскочил бы на ходу с тележки и убежал к коровам в поле, но так уж случилось, что не услышал. Тормозить он стал поздно, тележка уже заехала на кучу песка. Рывок рычага на себя, телегу резко развернуло, и он летит, уже отдельно от телеги, в прудку, ну и телега туда же, только чуть в сторону.

–Ч-в-а-х! – сказала ряска в камышах, куда приземлился Володька.

– Ч-у-в-к! – сказала тележка, приземлившись в камыши.

– Я т-тебе с-сейчас, летун блин…! – прокричал подбежавший дед и осекся.

Володька стоял на коленях в камышах, по грудь в воде, руками держась за камыши, и смотрел, как подбегает дедушка. «Что это было?» – промелькнуло у него в голове. До берега было метра три. В голове стоял свист. Володька поднял грязные в иле руки. В правой ладони была зажата, какая-то кривая штука, колени сильно саднило. «Убежать или уплыть?» – мысли метались в голове, хотелось заплакать. Он вытер лоб, от свисающей на глаза ряску грязной ладонью, отчего рожица его стала похожа на водяного. На пригорке сверху Олега уже не было, там стояла пятнистая корова и с интересом смотрела в Володькину сторону.

–А ну, вылазь! – сурово произнес дед, с еле скрываемой улыбкой. – И телегу тоже тащи! Что это у тебя в руке? Подкова, что ли? Иди, иди сюда.

Тогда ему очень здо́рово досталось веником, по всему, чему можно было. А Олег быстро слинял, как только увидел бежавшего деда Борю, но ему дома влетело по первое число и за грязную, в навозе, одежду, и за рассказ деда Бори. Но больше всего досталось тележке, одно колесо которой напоминало не восьмерку, а 88. От тормоза осталась только палка-рычаг. Бабушка потом сказала: «Пока дед за вами бегал, всю злость растряс! Повезло вам!». Вообще-то, легко отделались, во всех смыслах!

Ну, а теперь, с той самой, но уже обновленной телегой, одно колесо которой было заменено на чуть меньшее и с жесткой резиной, от этого тележка чуть прихрамывала, они с Варей должны были идти по воду. Солнце уже припекало, Варя шла чуть впереди и слушала плеер.

–Что слушаем? – спросил он.

– «Шторм» Ванессы Мэй, – не оборачиваясь, ответила она.

– И что это, «попса»? – насмешливо начал Володька.

– Техно, классика! А ты что слушаешь? – спокойно ответила Варя.

– А мы ничего не слушаем, жадины всякие ходят с плеерами и не дают послушать! – Володька ухмыльнулся.

– На, послушай, если хочешь, – спохватилась Варя. Володька надел наушники, через три секунды снял:

– Симфония!? – сказал Володька разочарованно.

– А тебе что нравится?

– Мне – рок! – громко сказал он. Соврал, конечно. Не очень-то он в этом разбирался. Музыку он слушал из телевизора и на уроках пения. И у бабушки еще радио было, да и то сельское какое-то.

– У меня такого нет, – Варя виновато улыбнулась и, выключив плеер, убрала наушники в нагрудный карман комбинезона. Они еще обсудили погоду и коров с козами, пасшихся недалеко у леска, у пруда. За такими нехитрыми разговорами они и дошли до церкви. Рядом с церковью, у колодца на скамейке, сидели несколько женщин и смотрели в их сторону.

– Собрались! – неприязненно произнес Володька. – В такое время их обычно не бывает.

– Ну и что? Думаешь, воды нам не дадут?

– Спокойно точно не дадут, – пробурчал он.

Они подошли к колодцу, поздоровались и стали наливать ведром из колодца-журавля воду в бидон под косыми взглядами женщин.

– А мы уж подумали, нового гонщика ведешь, – сказала пышная тетя Валя. Тетки хором заржали.

– Да не смущайся так Вов! – со смехом сказала худая тетя Света. – Мы же по-доброму.

– По-доброму, так не гогочут, – Володька насупился, наливая воду из ведра в бидон. Варя в недоумении смотрела на Володьку и на женщин.

– Ты бы нас познакомил со своей подружкой. А то мы в растерянности, ты вон какой нарядный, в рубашке. Это к чему? – сказала третья женщина, тетя Маша.

– А мы соседи с ним. Я к бабе Зое приехала, – уверенно сказала Варька.– Варя меня зовут.

– А, так это у тебя…– многозначительно переглянулась тетя Валя с подругами.

– Что у меня? – с вызовом сказала Варя.

– Да нет, это мы перепутали, – ответили женщины и замолкли.

Варя взялась за веревку и в тишине потащила тележку с бидоном назад от колодца. Володька шел рядом и непонимающе смотрел на Варю. Спохватившись, отобрав, взялся за веревку и стал тянуть сам.

– Что? – спросили они одновременно друг у друга, когда отошли метров на сто от колодца. Володька встал и посмотрел на Варю.

– Что это они к тебе пристают? – опередив Володьку, спросила Варя улыбаясь. – А ты такой весь смешной был.

– Да, ни фига, просто. Позапрошлым летом, на этой вот телеге, прокатились с ветерком.

– А пристают тогда почему? – заинтересовалась Варя.

– Ну не просто прокатились, с другом мы… устроили испытания ей… чтобы узнать, какая она крепкая, – смущенно ответил Володька. – Дед меня потом троеборцем звал долго. Я на этой вот телеге и с горы летел, а потом бултыхался в пруду на глазах у всех. А дед меня вытаскивал из прудки, а потом за мной гонялся вокруг, с веником. Вот они и гогочут.

– А тебя-то тетки, про что спрашивали? – ухмыльнулся он.

– Не знаю, – равнодушно ответила она. – А что это там, на колокольне блестит?

– Где, наверху? – Володька посмотрел на церковь.

– Да.

– Неделю назад ничего не было. Надо бы туда забраться. Давай после воды, а?– Володька посмотрел на Варю с интересом разведчика.

– А тебя бабушка не заругает? – с вызовом она обратилась к мальчишке.

– Кого, меня? Это тебе слабо будет на колокольню залезть, а я туда лазил тысячу-миллион до неба. Главное, чтоб отец Федор не увидел, а то на горохе заставит стоять и Библию читать.

– На каком горохе? – непонимающе спросила Варя.

– Не знаю. Бабушка так говорит, отец Федор строгий.

– Смешной ты, Володя!– произнесла девочка так, что Володька вдруг покраснел.

Не было у Володьки до этого друзей-девчонок. И как с ними себя вести он никогда не задумывался. Одернуть в школе, на перемене, за косу, или рюкзак вырвать, расплеваться там, этому учиться не надо, само получается, да еще и весело, с царапаньем и беготней.

С ребятами в школе он дружил, на селе у него были приятели, Олег – друг, дедушка. В общем, с мальчишками всегда и везде. Ни тебе стеснений, ни неудобств. В новизну ему были такие ощущения. А ведь сейчас практически забыл, что с девчонкой идет, и разговор нормальный, не про пупсов в ванночках. И вдруг застеснялся, девчонку! Но, по-моему, с ней можно иметь дело.

Дальше, уже молча, дотащились они до дома, оставили воду у крыльца и, посмотрев друг на друга, уже хотели потихоньку слинять задами к церкви.

– Володя, Варя! Там ботва на грядках лежит, отнесите в компост, – послышался окрик бабы Светы.

– Вау, а я-то за что? – заныла Варя.

– Ну, если так хочется, иди на наш огород, траву полоть, – громко сказала баба Зоя, разгибаясь из-за забора.

– Не-а. Сказано ботву, буду ботву! – протараторила она.

– А потом все вместе и пообедаем, – баба Света выглянула из окна кухни.

– Ба, мы погулять хотели, – начал плакаться Володька. – Мы потом.

– Если мама не приехала, это еще не значит, что вы, как вахлаки, будете бегать не обедамши. И хватит тебе сюсюкать, постеснялся бы, уже большой! – отрезала бабушка.

Если бы Володька полол грядки, то, конечно, и ботвы бы было немного, но работала бабушка, а бабушки, как уже известно, спуску не дают никому, даже грядкам. Поэтому и морковка, и горох, и редиска, и все и перечислять неохота, было прополото. Ну не все-все-все, что-то Володьке было оставлено, и немало. Но вот ботвы лежало, в одну охапку не влезло. И тогда они решили побыстрее с этим разобраться, и со словами: «Кто больше?», отнесли все к заднему забору, где яблони, в компостный ящик. А там мух, еле от туда убежали.

На обед собрались вместе с соседями, это было неожиданно. Варю посадили рядом с ним. Обед был неинтересный, пришлось, есть щи с вареным луком. Зато чай пили с ватрушками. Потом бабушки все-таки отпустили ребят. Перед уходом Володька заскочил к себе и, убрав в карман сверток, побежал за Варей на улицу. Пробегая мимо окна, они услышали, как бабушки зазвенели чем-то стеклянным, и побежали дальше к церкви.

В тот день, когда они испытывали телегу, можно сказать, что именно из-за нее, он и нашел свою «счастливую», как сказала потом бабушка, подкову, ту, что он из ила достал. Изогнутая железяка оказалась медной подковой, он за нее случайно схватился, когда приземлился в воду. Поначалу он кинул ее у кустов с кучей песка, когда весь мокрый, в ряске, стал бегать от деда с веником вдоль берега, но после всех полученных заслуг, вернулся и нашел. Таких подков дедушка, а тем более Володька, не видел, ну в смысле, чтоб из куска толстой меди. Они потом с дедом ее помыли и даже почистили наждачкой. Размером она была небольшая, с Володькину ладонь, с бугорками и кучей отверстий. «Может дореволюционная какая, барская, для пони!» – сказал дед. Он долго думал и прикидывал, как же ему ее носить, но для кармана она, все-таки, была большой, и на шею не повесишь, и тогда он ее спрятал у себя в углу под подушку, бабушка ему тряпочку дала, чтоб постель не пачкать. Утром или вечером, он доставал и гладил ее, как бы в надежде, что какие-то мечты его сбудутся, да и просто было приятно на нее смотреть. Изогнутая и уже блестящая, она посверкивала красноватым блеском в электрическом свете или на солнце. И если происходило что-то хорошее в жизни Володьки или мамы с бабушкой и дедушкой, то сначала бабушка, а потом уже и сам Володька приписывал это действию подковы. В общем, замечательная находка!

Они подходили к церкви, но тут Володька заметил сбоку от входа в храм, у кучи досок, отца Федора.

– Давай со стороны рощи пройдем, как раз к колокольне, – на ходу проговорил Володька. И они, как бы между прочим, протрусили мимо церкви и колокольни в рощу. Забежав на край рощи, ребята присели на поваленную березу.

– Тут в заборе, в углу, есть пролаз, – заговорщицки прошептал Володька.

– Только все равно, пока не надо шуметь. Отец Федор за стройматериалами сейчас уедет, а сторож тут глухой какой-то.

Варя понимающе кивнула, но все-таки спросила: «А просто попросить пройти нельзя?»

Вот уж эти девчонки!

– Да там лестниц нет, просто сколоченные стремянки стоят. Когда сварят, тогда и пустит посмотреть. А когда это будет? На морковкино заговенье? – недовольно протараторил Володька и насупился.

– Да ладно тебе, я так, по привычке, – оправдывалась Варя.

– Привет, мелюзга! – прогнусавил кто-то за спиной. Это был Витька, Витек. Деревенский парень, на пару лет старше Володьки, он подрабатывал пастухом на селе. Во рту у него дымилась папироса, а на плече драного пиджака висел кнут. – Давно не виделись. Это кто с тобой?

– При-и-и-вет, – протянул Володька. – Ее Варя зовут. А ты что тут, где стадо? – Володька немного растерялся.

– А чего это ты моим стадом интересуешься? Оно гуляет себе. Чего это ты задумал? – нехорошо как-то поинтересовался Витек, оглядываясь по сторонам.

– Это Витька, – представил он его Варе. – Да просто, отдыхаем, – попытался спокойно ответить Володька.

– Мы действительно просто отдыхам, Виктор, – вежливо ответила Варя.

– И шепчетесь на весь лес? – Витек ухмыльнулся, – сейчас я быстро шухер подниму. И сторожа и отца Федора позову.

– Зачем? – спросила Варя спокойно. А Володька чуть не поперхнулся от возмущения за такие его слова.

– Куда шел, туда и топай, – просипел он.

– Ты бессмертный, что ли? – обстановка накалялась, Витек сжал кулаки.

– Мы хотим залезть на колокольню, – вдруг спокойно произнесла Варя.

– Зачем это? – отвлекся Витек на Варю.

– Там наверно колокол подняли наверх, мы хотим поглядеть, – еще спокойней продолжила она.

– Поднимали. Так здесь дырку-то, заделали. Еще неделю назад, – удивился Витек, глядя на Варю.

– А как же нам теперь? – растерялся Володька.

– Ну, если только перелететь через забор, летун, – хохотнул Витек. Володька тоже сжал кулаки.

– Все, хватит вам, петухи! – Варя встала между пацанами.

– Да ты, малой, не бычься. Вы тут так громко шептались, – Витек отступил.

– Ну ладно, могу помочь через забор, но не за так. Я у тебя плеер видел, дашь послушать на пару дней? Скучно одному со стадом. Я – честно, не сломаю! – обратился он к Варе.

– А обратно мы как? – поинтересовалась Варя.

Володька оторопел, это кто кого на колокольню-то ведет?

– Постой, везде заделали? – спросил он.

– Ну да, вон досок сколько привезли. Ну, так как? – снова обратился к Варе.

– Боюсь, бабушка так просто не разрешит, – начала было Варя.

– Я честно не сломаю и отдам, как договаривались! – продолжил Витек умоляюще.

– С той стороны, у забора, дро́вница, а с этой я вам помогу подставить бревно. Туда и обратно без проблем. Только потом бревно откиньте, – предложил он план.

Варя немного посомневалась, посмотрела на Володьку.

– Ну что, Володя, отдам ему пока, но только до завтра?

– Витек, только смотри, ты бабу Свету и бабу Зою знаешь! – предупредил Володька.

– Не вопрос, даже не сомневайтесь, – обрадовался Витек. – Потом расскажете как там, наверху.

Они прошли к забору, там уже лежало сучковатое бревно, видно не случайно. Подтащили и установили, поудобней, к забору.