Легенды Сэнгоку. Под знаком тигра

–Ещё я немного играю на флейте.

–Вот как! Пожалуйста, сыграй нам? Хотя-бы чуть-чуть.-Попросила Тора.

Нами поклонилась, достала из-за оби(4)лакированную шкатулочку, сделанную из бука, аккуратно открыла крышечку и достала от туда бамбуковую флейту. Она бережно положила шкатулку перед собой и взглянула на окружающих, как бы спрашивая разрешения. Тора кивнула. Тогда Нами приложила флейту к губам и начала играть, аккуратно и ритмично, переставляя тонкие пальцы по отверстиям на инструменте. Музыка её казалось грустной, но в тоже время такой мелодичной и пронизывающей самое сердце, что даже птицы замолчали, словно прислушались к игре. Грустная мелодия разнеслась весенним ветром по горе Касуга. Торачиё был так очарован игрой Нами, что ему невольно представилось его любимое место на Касугаяме,-небольшой, каменистый холмик за главной башней, по обе стороны которого росли две сакуры. Он любил приходить туда по вечерам и любоваться закатом. Под мягкий аккорд музыки ему почудилось, что сакура снова зацвела, будто только началась весенняя пора.

Нами закончила играть, и Торачиё тут же очнулся от своих мечтаний. Ещё он почувствовал, как его толкает локтем в бок Тароноске.

–Я знаю кем она будет.-Прошептал мальчик на ухо Торачиё.

–Кем?-Заинтересовался он.

–Она будет Шидзукой,женой Ёсицуне…

* * *

Так прошла неделя. Торачиё продолжал оттачивать свои навыки владения мечом не только в додзё, но и дома, на заднем дворе усадьбы. Он так же проводил время с Тароноске и их новой подругой Нами. Мальчики изображали из себя легендарных героев и защищали Нами от других мальчишек, сражаясь с ними на деревянных мечах. А после, когда герои побеждали, Нами (они называли её Шидзукой) играла им на флейте. Прошло несколько дней, и Тароноске стал уделять дочери Усами всё больше внимания, что вызывало ревность Торачиё, который так же сильно привязался к девочке. Он, в отличии от своего друга, не показывал своих чувств и молча держал их в себе, позволяя Тароноске ухаживать за Нами. Но, вскоре он не вытерпел. Когда друзья распрощались, вечером, после очередной игры, Торачиё и Нами пошли до дома вдвоём.

–Нами.-Еле слышно, пересилив свою скромность, произнёс Торчиё. Девочка, которая до этого шла чуть впереди, повернулась к нему и вопросительно взглянула. Сын князя даже покраснел от смущения. Он не мог понять. Почему, наконец-то оставшись наедине, все слова застряли в глотке? Он затоптался на месте, переминаясь с ноги на ногу.

–Ты что-то хотел сказать Торачиё?-Спросила наконец девочка. И тут мальчик вспомнил слова Корисина и свои ежедневные тренировки. Он закрыл глаза, постарался отбросить все одолевающие его в этот момент мысли, сделал глубокий выдох и почувствовав что разыгравшиеся чувства немного успокоились, выдавил. Но, почему-то совсем не то, что хотел сказать.

–Ты стала мне близкой подругой Нами. И…Я хочу показать тебе одно место.

–Что это за место?-с любопытством спросила девочка.-Только не говори что это ещё одна из ваших дурацких игр. Мне конечно весело с вами, но ежедневная беготня,-это точно не для девочек.

–Не-нет!-Поспешил уговорить её Торачиё.-Это место предназначено только для меня и моей сестры. И я хочу показать его тебе.-Он вдруг посмотрел на небо, потом резко на Нами.-Пойдём! Сейчас самое время. Если тебе не понравится, мы тут же уйдём.

–Ну хорошо.-Согласилась девочка.-Показывай своё место.

–Пойдём!-Воскликнул радостно Торачиё, и схватив подругу за руку, потянул за собой.-Только быстрее, солнце уже садиться! -И что с того-о-о!-Только и успела выговорить Нами, как мальчик увлёк её за собой.

Они пробежали мимо домов знати, мимо замка Касуга и начали взбираться на холм. Он был не очень крутым, но Нами, уставшая бегать целый день с бесившимися мальчишками, подвернула ногу и упала. Торачиё тут же опустился к ней и не дав ей сказать и слова, поднял на руки и понёс её выше по холму. Девочка даже удивилась такому внезапному порыву Торачиё, который постоянно ходил как бука и редко разговаривал.

Через недолгое время они оказались на вершине холма который, как оказалось, находился даже выше замковой крыши. Это было самое высокое место на Касугаяме, почва здесь была ровная, как будто кто-то специально спланировал её для будущей постройки, но небольшой клочок высокой травы в центре плато, говорил о том, что это дело рук природы. Торачиё посадил Нами на траву. Девочка огляделась вокруг и увидела, что с обеих сторон на склоне холма росли две сакуры. Они очень походили на священные тории, а сам холм создавал образ дороги, проходящей сквозь них. Отсюда открывался прекрасный вид на провинцию Этиго. Была видна и деревня у подножья горы, и обширная цепь гор Ёнэяма, зелёные леса и долины. На востоке, вдоль горизонта можно было разглядеть крыши замков, принадлежащим вассалам Нагао. Нами никогда ещё не видела такой красоты. Она невольно почувствовала себя птицей, парящей высоко над Этиго. Тут Торачиё отвлёк её от созерцания природы родной провинции и указал в сторону запада. Девочка ахнула от неожиданности, а потом от чарующего великолепия. Там, за крутым, обрывистым склоном горы, за густыми хвойными деревьями, за песчаным берегом, раскинулось чернеющее в вечернем сумраке, едва ли освещаемое уходящим солнцем, море. А заходящее солнце придавало этому особый оттенок, хотя и немного грустный.

Вместе они благоговейно глядели на заходящий, за водную гладь, красный диск. Торачиё сел рядом с Нами и девочка несознательно взяла его за руку.

–Как красиво Торачиё!-Восхищённо выдохнула она.-Живя у себя в замке, я даже представить не могла, что в мире есть такие прекрасные вещи!-Она изливала свои чувства, не отрывая глаз от заката, а Торачиё внимательно слушал, порадовавшись в душе, что подарил Нами нечто большее чем глупые комплименты и ухаживания. Некоторое время они сидели молча. Когда солнце опустилась до середины, Нами промолвила:

–Торачиё, почему тебе нравится смотреть именно на закат?

–Я не могу этого объяснить.-Ответил мальчик, опустив голову.-Я прихожу сюда с четырёх лет почти каждый день. Иногда, ко мне присоединяется Айя.-Немного подумав, Торачиё продолжил:– Здесь спокойно, красиво. Здесь нет взрослых, нет шумных мальчишек, нет стражи.

–Ты любишь одиночество?-Грустно спросила Нами.

–Иногда. Тут можно подумать о многом, успокоить дух. Сейчас мне это особенно нужно чтобы победить Сангомару.

Нами положила ему руку на плечо и уверенно произнесла:

–Ты обязательно победишь! Пусть ты не блещешь такими навыками как Тароноске, но ты другой. Ты сильный! Ты даже поднял меня на руки, не прикладывая особых усилий!

Торачиё немного засмущался. Он так торопился посмотреть на закат, что не заметил даже как взял Нами на руки.

–Нами. Пока солнце еще не совсем зашло, сыграй ещё раз ту мелодию, которую ты играла в день нашего знакомства?-Произнёс он.

Нами довольно кивнула. Она достала свою флейту, с которой она никогда не расставалась и начала играть. Торачиё вновь посмотрел на закат, внимая грустную мелодию. В эту минуту ему показалось, что заходящее солнце сопровождаемое звуками флейты имеет какое-то значение. Возможно даже знак, который изменит жизнь Торачиё.

* * *

Прошло несколько дней, с того момента, как Торачиё показал Нами "Холм двух сакур". Мальчик продолжал ежедневно тренироваться, причём делал это везде где только можно; дома, в саду, на своём холме и на улице, сражаясь с другими ребятами. Иногда он брал с собой Нами смотреть на закат, когда Айя не могла составить ему компанию. В дружбе с дочерью Усами Садамицу, Торачиё начал понемногу забывать о своих внутренних обидах и частенько просил девочку сыграть на флейте. При звучании этой грустной мелодии он успокаивался, закрывал глаза и представлял себе как под дуновением ветра, вместе с листьями сакуры, он отрывается от земли и начинает парить над горами и лесами Этиго. Когда музыка прекращалась, он вновь, с неохотой, опускался на землю и начинал хвалить Нами за столь незабываемые фантазии, которые он рассказывал в подробностях. Нами тоже была очень рада, что весьма способствовала обучению Торачиё, ведь он перестал думать о посторонних вещах и сосредотачивался лишь на музыке. Это же состояние он применял в тренировках с мечом. Мальчик представлял себя опадающим лепестком, который, ведомый порывом ветра, отправляется в путь, и как не стараться, обратно на ветку ему не вернуться. Значит, нужно двигаться вперёд, повинуясь потоку ветра, крутясь и огибая преграды на своём пути.

В один прекрасный весенний день Торачиё поднялся с постели как обычно, в час Зайца. Не прибегая к помощи служанки, убрал свою постель, надел ситаги-рубашку с короткими рукавами и хакама, взял деревянный меч-боккэн, стоявший у изголовья постели на подставке (совсем как у взрослого самурая) и засунул его за оби. Выйдя из комнаты, он спешно прошёл по коридору в заднюю часть дома, где располагалась кухня. Там он вежливо попросил у стряпухи, ворчавшей за приготовлением завтрака, три рисовых колобка и выбежал на улицу через задний двор, попутно надев меховые ботинки-цурануки, так как земля ещё не прогрелась до конца, хотя солнце пекло словно летом.

Торачиё стремительно побежал на "Холм Двух Сакур", чтобы потренироваться перед сегодняшним боем. А сегодня настал именно тот день, когда Торачиё должен будет сразиться с Сангомару, победит он или проиграет, не имело значения, всё равно на следующий день он отправится в храм, где его ждёт долгое и нудное обучение. Конечно же, для Торачиё всё обстояло иначе. Сегодня он пойдёт в додзё Корисина с твёрдым намерением победить. Он вбил себе в голову, что не оправдает надежд, которые возложили на него друзья и сестра с мамой. Но думать об этом не стоило, поэтому всё свободное время перед боем мальчик решил посвятить тренировкам. Торачиё бежал так быстро и целеустремлённо, что не заметил, как наткнулся на кого то, упёршись тому лбом прямо в живот.

–Ой!-Только и сказал Торачиё и отпрянул назад на два шага. Человек тоже отскочил, и мальчик разглядел его во весь рост.

Это был мужчина среднего возраста, примерно, как и отец Торачиё, с морщинистым лицом, широким носом, напоминающим храмовый колокол. В висках пробивалась заметная седина, а брови его походили на ветки вечнозелёной ели. Такие же густые и щетинистые. Ростом высок, как почти и все жители Этиго, вот только очень худой, что даже пальцы на руках были длинные и костлявые, словно кости обтянули кожей. Ещё, Торачиё обратил внимание на его яркое хитатарэ(5), зелёного цвета, с изображением золотых карпов, плывущих в голубых волнах. Незнакомец хищно ощерился , наклонился чуть вперёд упирая кисти рук в колени и произнёс каким-то неприятным певучим голосом, что мальчик отпрянул ещё на один шаг.

–А-а! Молодой господин Торачиё! Что заставило вас подняться в такую рань?-Закончив он учтиво улыбнулся, но Торачиё даже его улыбка была неприятной. Он видел несколько раз этого человека в свите своего отца, но ни как не мог вспомнить его имени.

–Извините меня уважаемый господин, я сильно торопился и не заметил, как врезался в вас!– Замявшись, ответил мальчик.

–Вот оно, что!-Понятливо кивнул незнакомец.-Вы забыли меня. Ну ничего, я с превеликим удовольствием напомню о себе.-Он поклонился и представился.-Я Тэрута Хидэтака советник вашего брата Харукаге.

–Извините меня ещё раз господин Тэрута!-Заикаясь поклонился Торачиё.-Я был не вежлив, но я очень тороплюсь.-Он очень хотел поскорей распрощаться с этим неприятным типом.

–Что-о вы, что вы!-Тэрута звонко хлопнул в ладоши.-Вам не стоит извиняться молодой господин, ведь вы сын князя Тамэкаге. Позвольте полюбопытствовать? А куда вы направляетесь?

–Я-я?-Торачиё не хотел отвечать ему, но и не желал показаться невежливым.-У меня сегодня бой в додзё, поэтому я хочу повторить некоторые ката в одиночестве.

–Вот как?!-Хидэтака не скрыл удивления. Ему было странно, что мальчишку семи лет отроду заботят такие вещи как тренировки перед боем, да ещё в полном одиночестве.-"Он несомненно старше своих лет и уже многое понимает"-Подумал он про себя, а вслух добавил, но уже серьёзно не улыбаясь.-Хочу посоветовать вам. Не усердствуйте сильно, лучше хорошенько отдохните. Иначе явитесь на поединок измождённым и тогда проиграете, а ведь вы хотите победить. Не так ли?

–Конечно!– Согласился Торачиё со словами Хидэтаки, как бы ему этого не хотелось.

–Тогда непременно последуйте моему совету.-Тэрута поклонился.-До встречи молодой господин, надеюсь в преть вы не забудете меня?-Сказав это, он резко развернулся и ушёл восвояси.

–Да-уж!-Выдохнул Торачиё, после того как Тэрута отошёл подальше.-Такого типа я точно больше не забуду! И упаси меня ками ещё раз встретиться с ним!

Кинув последний взгляд на уходящего Тэруту, Торачиё снова пустился в сторону холма.

Придя на место, мальчик положил рисовые колобки, завёрнутые в листья бамбука, на траву и вытащив из-за пояса боккэн, встал в боевую стойку. Спина его была прямая, правую ногу выставил чуть вперёд и немного согнул оба колена , рукоять деревянного меча находилась на уровне живота, а кончик на уровне глаз. При этом Торачиё пытался не дышать полной грудью, так как, в настоящем бою это могло бы помешать ему, потому, что противник увидел бы как вздымаются его плечи при дыхании и тогда бы понял, что он либо нервничает, либо выбился из сил.

Мальчик взмахнул боккэном ,достав им почти до ягодиц и нанёс прямой вертикальный удар по воздуху, в завершении удара сжал рукоять обоими руками так, будто выжимает тряпку. Так он повторил много раз, пока его руки не начали уставать. Тогда Торачиё опустил меч и сел на траву там же где положил свою еду. "Руки устали!-подумал он.-Может действительно стоит послушаться совета Тэрута? Если я приду на бой с Сангомару уставший, он снова меня победит. "И Торачиё решил не продолжать дальше. Он развернул бамбуковые листья и взял один колобок . Есть ему не хотелось, мальчик был серьёзно настроен на бой, а наедаться перед таким событием не стоило. Торачиё съел один рисовый колобок, а остальные завернул обратно, решив отдать их слугам, работавшим при замке. "Такие лакомства они, наверное, не часто могут себе позволить!"– снова подумал он.

Положив боккэн слева от себя, Торачиё скрестил ноги перед собой и закрыл глаза. Приняв медитативную позу мальчик решил отбросить все свои мысли и освободить свой разум, возможно, это позволит ему избавиться от волнения перед его "выпускным экзаменом". И, немного поборовшись со своими раздумьями, у него получилось. Торачиё просто застыл в одной позе, словно каменная статуя, не шевеля не единой частью своего тела и лишь волосы трепались на ветру.

Так он просидел больше часа и возможно, сия медитация продолжалась бы дальше, если бы чья-то рука вдруг не легла на плечо мальчика. Торачиё не испугался такой неожиданности, но тут-же очнулся ,хотя сэнсэй говорил,-"Ни что не должно отвлекать тебя, иначе это будет не медитация, а обычный чуткий сон". Он повернул голову и увидел свою сестру, которая со всей строгостью взирала на него.