Легенды Сэнгоку. Пёс

Инучиё смерил её восхищённым взглядом. Подумать только, простая девочка, такая умная и храбрая и… очень красивая, хоть ей всего семь лет.

– А ты уверена, что ты девочка? У тебя грудь есть? – решил подшутить Инучиё и тут же получил затрещину.

Мацу скромно и поплотнее запахнула своё косодэ, обиженно насупившись.

– Есть! И побольше, чем у некоторых!

– Чего дерёшься опять? Я пошутил.

– Иди, шутник! Нужно воплотить нашу стратегию! – деловито скомандовала Мацу. – Куда пошёл? Копьё то оставь здесь! Вот же дуралей!

Глава 3,

о том, как Инучиё познаёт все тяготы и невзгоды должности косё и встречает самое прекрасное создание в мире.

Нагоя, провинция Овари.

Инучиё проспал до раннего утра и поднялся от наглого и бесцеремонного пинка по ноге.

– Просыпайся Псина, оседлай мне коня! – последовал приказ, едва юноша разлепил веки.

Делать было нечего, раз уж он пришёл служить господину, значит нужно служить и исполнять все его приказы.

Одна из особенностей Инучиё заключалось в лёгкости на подъём, поэтому, ему не пришлось долго просыпаться, потягиваться и тереть глаза. Вскочив на ноги, словно настоящая собака, он бросился к конюшням, стрелой преодолев все этажи тэнсю. Чуть не сбил кого-то, но даже не извинился и помчался дальше, в душе по надеясь, что это был не Хиратэ Масахидэ.

Выбежав во двор, он начал искать глазами здание, похожее на конюшню, но ничего такого не увидел.

– Сюда, бегом! – позвал кто-то и Инучиё обернулся на голос.

Это был круглолицый, круглощёкий и опять же с округлым носом, человек, с высокими бровями, будто куполом надстроенными над небольшими раскосыми глазами, среднего роста и с ухмыляющейся миной, с прищуренным правым глазом.

– Городза! – узнал его Инучиё. – Где конюшни?

– Я же тебе кричу – сюда иди! – повторил Нива, своим, слегка гнусавым голосом. Юноша бросился к нему. – Что сказал господин?

– Приказал седлать коня!

– И всё?

– Да.

– Тогда, иди за мной.

Прошли они всего шагов пять и Инучиё уже отчётливо слышал лошадиные всхрапы и почувствовал запах навоза.

Конюшня располагалась сразу напротив тэнсю в северной части замка и была очень огромна. По сравнению с тем, что раньше видел Маэда. По славам Нивы, одних только лошадей господина здесь было голов десять, а остальные, не меньше трёх десятков, принадлежали членам семьи живущем в замке. Конюшня для вассалов, стояла следующим зданием.

– Главное, – напутствующее произнёс Нива Нагахидэ, подняв перед собой указательный палец. – это запомнить всех лошадей господина и ни в коем случае их не перепутать. Они пошли вдоль стойла, и он показывал на каждую. – Это, «Чернокрыл», – его Нобунага-сама использует для сражений. Он бился на нём в Акацука[9 - Битва при Акацука произошла в апреле 1552 г., и была первой, самостоятельной битвой Ода Нобуниги против предателя Ямагути Норицугу, перешедшего на сторону Имагава из провинции Суруга. Сражение закончилось ничьёй, но история записала его в пользу Нобунаги.], в прошлом месяце. Его ненужно путать с «Крылом ворона», они выглядят одинаково, но по характеру совершенно разные. Последний, спокойнее, старше и грива у него не такая пышная. Вот этот, буланый, – Нива указал на коня, на котором князь был при первой встрече с Инучиё в поле. – самый быстрый из всех. Его кличут «Небесной стрелой» и господин очень дорожит им. Седлай его! Утренние прогулки он совершает только на нём. Надеюсь, ты справишься?

– Конечно! – кивнул Инучиё. – Этому меня научили.

Юный Маэда зашёл в стойло, аккуратно, но без страха, прикоснулся к морде совсем молодого жеребца. «Небесная стрела» всхрапнул, отвернул голову, почуяв незнакомца, но особо противиться не стал. Нервно потоптавшись, он позволил юноше накинуть на себя потник, подушечку-намэ и сверху деревянное, лакированное седло бежевого цвета с золотистыми монами клана Ода. Инучиё закрепил подпругу, под животом, натягивая её постепенно, не раздражая жеребца, и чтобы не поранить, не сильно туго, но и так, чтобы князь не свалился во время скачки. Потом спустил стремена, что были приторочены к седлу и накинул поводья.

– Выводи! – поторапливал его Нива. – Я-я ни-ни хочу, чтоб гос-сподин меня в-видел. – начал заикаться он.

Инучиё уже давно понял, что, когда Нагахидэ нервничает, его одолевает икота, но всё равно последовал его словам. Конь, вначале упирался, ни в какую не собираясь идти у незнакомца на поводу, но потом, увидев Ниву, снизошёл и медленно пошёл за юношей.

Только Инучиё вывел «Небесную стрелу» из конюшни, как во дворе уже появился сам Нобунага, как всегда в коротких штанах, но уже в двуцветном, чёрно-красном косодэ, с монами у плеч и на спине, накинутом на голое тело. Без лишних слов и разговоров, он лихо вскочил в седло, даже не посмотрев на своего нового слугу. Конь заржал и подняв облако пыли, стремглав помчался к главным воротам.

Нива вышел, когда князя и след простыл.

– Вот так всегда, привыкай, – произнёс он уже нормальной речью. – Человек он очень энергичный, на месте не сидит и, что ему вбредёт в голову в следующее мгновение, никому неизвестно.

– Даже тому старику Хиратэ? – поинтересовался Инучиё.

– Масахидэ сама очень умён, мудр и опытен, но он человек старых нравов. Всегда поступает согласно традициям и не хочет признавать новшества. Всё, что он говорит – правильно, но давно устарело, – коротко охарактеризовал старшего вассала, Нагахидэ.

– То, есть, весь вчерашний разговор с ним и все эти правила, что я должен делать, а что нет, мне нужно выбросить из головы? – спросил юный Маэда, вспомнив, как старик монотонно вдалбливал ему местные порядки.

– Не совсем, – усмехнулся Нива, снова прищурив правый глаз. – Всё так сразу и не скажешь, не объяснишь… Ну, например, если Масахидэ-сама говорит тебе приносить господину еду по утрам и проверять её на яд, то этого делать не нужно. Нобунага-сама не ест по утрам. Он просыпается, одевается сам, бежит на кухню, берёт у кухарки два онигири, потом, в колодце наполняет две тыквы холодной водой и прыгает на лошадь. Ест он в дороге, когда не несётся, как ветер, моется у водопадов или в реках и озёрах и… ещё много чего. Ты всё сам увидишь и узнаешь, постепенно.

– Спасибо Городза! – поблагодарил его Инучиё, коротко поклонившись.

– Да, ладно! Все мы через это прошли, – беззаботно отмахнулся Нагахидэ.

– Слушай, а почему ты не захотел показываться господину? Он не любит, когда помогают новичкам? – задал вопрос Инучиё.

– Точно. – подтвердил Нива. – Каждый должен проявить себя самостоятельно, ведь именно тогда раскроется весь твой потенциал. Так говорит Нобунага-сама. – он вдруг осёкся, принюхался. – Ты, что не мылся до сих пор?

– Да, как-то не удалось, – юный Маэда даже покраснел от стыда. Может он и отличался от других своей внешностью и поведением, но мыться нужно было всегда, чем он пренебрёг и не принимал офуро со вчерашнего утра. – Сначала шёл пешком до Нагои, потом боролся, потом меня загрузил старик Хиратэ, я так и вырубился у покоев господина.

– Это плохо, – покачал головой Нагахидэ. – Давай-ка, ступай и вымойся как следует. И одёжку смени, старую отдай прачке.

– Старик сказал, что я больше не должен так ходить и одеваться скромнее, – пожаловался Инучиё. – Должен ли я его слушать?

– Одевайся, как тебе угодно. Господину всё равно, главное, чтобы ты был полезным, – успокоил его Нива. – а теперь пойдём, я покажу тебе, где можно привести себя в порядок. Господин скоро вернётся, и ты должен быть готовым ко всему.

Как и обещал Нива, Инучиё смог наконец-то хорошенько вымыться, немного перекусить и переодеться. Новую одежду ему выдали намного скромнее прежней. Однако даже здесь, юноша проявил эксцентричность, выбрав себе ярко-жёлтые хакама и зелёное верхнее косодэ, соответственно без нижнего, на голое тело. Лицо теперь его было не раскрашенным и слуги, особенно служанки, и даже Нива, отметили, что Инучиё обладает достаточно привлекательной внешностью. Свою косматую гриву он, всё-таки убрал в хвост, а на лоб повязал белую полоску хатимаки.

После этого, Нагахидэ посоветовал юноше проверить оружие Нобунаги, всё, от маленьких когай[10 - Когай – шпилька, широкая игла или попросту маленький нож, который носили в кармане ножен для меча, не превышал в длину 30 см. Часто, цельнометаллический, с гравировкой в области рукояти. Использовался как боевое оружие, как в рукопашной, так и для метания, как кухонный предмет в походе для нарезки и вместо палочек для еды и т.д.] до больших мечей-одачи[11 - Одачи – длинный меч не менее 3-х сяку (90,9 см.), использовался в основном для декора, но нередко и для боя. Носился за спиной или в руке, чаще, слуги-носильщики несли его вслед за господином.], в том числе копья и доспехи. Инучиё так и сделал. Сначала посетив покои господина, а потом спустился в личную оружейную на втором этаже. И если в покоях князя он увидел лишь один полный доспех с двумя мечами, то в оружейной у него просто глаза разбежались. Столько оружия и брони он даже во сне не наблюдал. Тут было не только вооружение господина, но и всех его ближних вассалов. Разного вида мечи; тачи, танто, вакидзаси и даже старые цуруги. Копья, разнообразной длинны и множеством вариаций наконечников. Также и стрелы для лука, блистающие своей оригинальностью. А доспехов так и вообще, неизвестных. Если раньше Инучиё видел лишь домару, харамаки и уже не практичный ёрой, то здесь он встретился с совсем уж небывалыми видами. На них было меньше шнуровки и больше цельных пластин, а некоторые совершенно со сплошными нагрудниками, полностью состоящие из металла.

Залюбовавшись оружием, он чуть не проворонил приезд господина. Благо, окна оружейной выходили во двор, к главным воротам. Инучиё услышал цокот копыт по каменной мостовой и бросился на улицу. Выбежал он как раз, когда Нобунага подъехал прямо ко входу в тэнсю. Выпрыгнул из седла, чуть ли не на ходу, бросил поводья юному Маэда и широкими шагами направился в замок, сказав на ходу:

– Почисти его, он вспотел и приготовь мне «Чернокрыла»!

– Будет сделано господин! – отчеканил Инучиё.

Уведя «Небесную стрелу» в конюшню, он как следует его отчистил от пыли, помыл, а потом и накормил уставшего скакуна. После, принялся готовит «Чернокрыла». Оседлал и вывил на улицу. Нобунага уже его ждал.