Легенды Сэнгоку. Пёс

– Чего пришла? – спросил юноша.

– Тебя повидать. Еды тебе принесла. За три дня ты можешь умереть с голоду. – последовал ответ. – Ты ведь из-за меня сюда попал.

– Брось. Я обещал, что не дам тебя в обиду. И мне не важно, кто это будет, мой брат или от… – он резко умолк, не решившись продолжить.

Вновь послышалось шуршание, скрежет и в сарай упало чуть больше света. Мацу отколупала своим когаем небольшую, едва державшуюся доску и просунула в образовавшуюся щель коробку. Инучиё тут же её принял.

– Тебя могут наказать за это, – произнёс он, снимая крышку.

– Если узнают, – быстро ответила она из-за стены. Она пыталась разглядеть в щель наказанного, но он её быстро отогнал.

– Не загораживай свет, я не вижу, что ем. И за спиной смотри, не хватало ещё, чтобы и тебя в этот чулан посадили. – он с любопытством и нескрываемым аппетитом разглядывал содержимое коробки. Тут были и два моти, и сушёные овощи, и даже бамбуковая фляжка с водой. – Ты где это всё раздобыла?

– Как где? На кухне конечно! – довольно ответила Мацу.

– Украла?!

– Ты за кого меня принимаешь? – послышались нотки возмущения. – По-твоему, я не умею готовить?

– Во всяком случае, ты не рассказывала, – он откусил кусок от колобка и сквозь набитый рот произнёс. – Спасибо!

Дальше, Мацу, с улыбкой на лице, слушала как Инучиё есть. Она надеялась, что он себе что-нибудь оставит до следующего дня, но похоже, по звуку, он съел всё. Потом откупорил флягу, глотнул, поперхнулся, но всё же проглотил, сделал громкий выдох.

– Это, что сакэ?! – чуть ли не взвыл он. – Ты сума сошла?! Где ты его взяла?!

– А вот это пришлось стащить, – по слогам произнесла девочка.

– Тебя точно посадят в чулан, как меня, – Инучиё был в недоумении, ровно на столько, сколько и в восторге. Эта девочка просто какой-то клад. Она умела драться, умела читать и писать, скакала на лошади, танцевала, готовила, придумывала всякие хитрые планы, воровала, да и чего только не умела. Инучиё уже и представить не мог, что она ещё выкинет.

– А пусть посадят, – ответила она, довольным, мечтательным голосом. – К тебе. Вдвоём то нам будет не скучно! И чего мы только не сделаем в темноте!

– Мацу! – выкрикнул юноша, ошалев. – Ты в своем уме? Ты, что такое говоришь?

– Что? – видимо она откровенно удивилась. – Мне через три года уже десять. А ещё через год, будут решать за кого замуж выдадут. – она с видом знатока оглядела сарай и деловитым тоном предложила. – А давай я подкоп сделаю, и сама к тебе буду лазать?

Инучиё уже пожалел, что ожидал от неё чего-то нового и не знал, в какое русло перевести разговор, лишь бы отвлечь её от неподобающих мыслей.

– Кстати, за что тебя Горобэй-то обижал? – придумал он.

– Я сказала, что он урод! – уверенно и гневно произнесла девочка. – Шутки у него дурные, а улыбка, хуже, чем у обезьяны! Ну не урод, ли?

– Действительно, – усмехнулся Инучиё и ещё раз приложился к сакэ.

– Так, как насчёт подкопа? Ты будешь мне помогать? – похоже она всерьёз загорелась этой идеей.

– Мацу, перестань заниматься ерундой. Ну, зачем тебе ко мне? Тут темно, пыльно, мыши крысы. – умоляющим тоном проговорил Инучиё.

– Так, тебе кота принести?

– Зачем?

– Чтобы мышей и крыс съел.

– Не нужно мне кота, я сам.

– Сам их съешь?

– Тьфу! Да что ты привязалась? Лучше принеси мне ещё что-нибудь поесть вечером. Пожалуйста!

– А надо было оставлять на потом, проглот, – обиделась Мацу. – Лишь бы желудок набить. А мне тут, может скучно без тебя!

– Прости, – попытался извиниться Инучиё. – Но тебе правда не нужно ко мне. Это моё наказание, и я должен вынести его сам. У тебя, наверное, других дел полно?

– Ах вот значит, как? Ты просто решил меня отослать? Тебе одному лучше?

– Я не то хотел сказать, просто тебе ненужно…

– Вот и оставайся один! – он услышал, как девочка топнула в сердцах ногой и пошла прочь.

– Так ты принесёшь еды? – крикнул он ей в след.

– Обойдёшься!

Инучиё улыбнулся, но вскоре, приуныл, подумав, что нельзя было так с ней обращаться. Ведь она действительно хотела помочь, как и о ей ранее. А то, что мысли у неё не подобающие, так это всё возраст. Как говорят, – девочки взрослеют раньше мальчиков. Но он то уже взрослый, почти мужчина. А она, для него, пока маленькая девочка, младше его почти на семь лет. И всё же, он к ней привык и с ней, было как-то веселее, порой душевно. Теперь же, он её обидел, и она вряд ли придёт его навестить. Вот ведь дурной юнец.

Однако, Мацу пришла вечером и принесла ещё еды. Так же было и на следующий день и потом. Только теперь, разговоры между ними велись более невинные.

Глава 5,

о том, как Инучиё идёт в своё первое, настоящее сражение и становится ичибан-яри.

Месяц Хадзуки 21-го года Тэнмон (август 1552г).

Нагоя, Овари.

Уже почти три месяца прошло, как Инучиё стал косё Нобунаги, но так и не стал взрослым. Князь Ода говорил, что пока Пёс не сразит своего первого врага, взрослого имени ему не видать, как своих ушей. А если, такой день не настанет, то ходить ему с детским именем до старости. Юный Маэда дулся, обижался, но виду не показывал, потому, как нельзя перед господином. Но, вопреки всему, были здесь и свои белые пятна.

Первое – это то, что Инучиё больше не пришлось прозябать свои дни на конюшне. Теперь он всюду следовал за Нобунагой и его вассалами из личной конной гвардии-умамавари. Входили в неё и Нива Нагахидэ, и Икеда Цунэоки, и Хиратэ Хисахидэ и некоторые другие. Всего их было не больше тридцати. В состав умамавари входил и тот, кого господин называл – Хмурый. На самом деле звали его Сасса Кураноске Наримаса и он тоже являлся третьим сыном своего отца и, соответственно, никакими перспективами в клане не обладал. Однако, двое его старших братьев тоже находились подле князя. Этот самый Сасса, слыл прекрасным мечником, что и показал в том бою у Камено, а также хорошо пользовался кунимото. На Инучиё, со времени их столкновения, он поглядывал искоса, но претензий вроде бы не имел.

Второе – деньки для юного Маэды настали очень нелёгкие. Можно даже сказать – его выжимали словно спелый, сочный плод. Зато, он делал то, что любил больше всего, сражался. Не в прямом смысле, но Нобунага постоянно устраивал подобные имитации сражений между своими вассалами, а иногда привлекал деревенских молодых мужчин из окрестностей. Кроме этого, Инучиё каждый день тренировался, как с копьём, так и со всеми остальными видами оружия, включая меч, лук, тэппо и даже метании сюрикэна. Помимо этого, часто проходили рукопашные бои по суммо и дзюдзюцу. Иногда, ему разрешали скакать на лошади. Князь Ода даже доверял ему одного из своих коней.

И, наконец, третье. Инучиё одевался, как ему хотелось, делал что заблагорассудится, в определённых рамках, и даже вновь стал подкрашивать лицо. Поначалу над ним смеялись, но Нобунага вступился за своего косё, объяснив это так:

– Когда вот такой вот, с бело-красной мордой, летит на противника с копьём во время сражения, тому будет совершенно не до смеха.

Вассалы сочли такой подход резонным и некоторые даже решили использовать такой метод в бою. Большинство, всё же, склонялось к устрашающим маскам-мэн-гу.

В свободное время, хотя такое удавалось не часто, гулял по городу во всём своём ярком наряде. Зелёное нижнее косодэ, а не традиционное белое, сверху белое, с золотым рисунком, носимэ[17 - Носимэ – разновидность верхнего косодэ, часто украшенное моном-гербом.], под ярко-красным хаори, подаренным князем, фиолетовые с жёлтыми сливами, хакама, оби, тоже красный и завязанный так, что оба конца спускались чуть ли не до колен. Лицо он не красил, в мирное время, господин всё же убедил, что это лучше делать во время сражений, но волосы в хвост не собирал, и даже в пучок, как Нобунага. Вместо этого, он стягивал свою шевелюру на лбу красной хатимаки с металлической вставкой, окрашенной в жёлтый.