Мега шабаш

– Ну нафиг! – Илья бросился сломя голову бежать обратно вглубь леса.

Через сто метров дальше бежать он уже не смог. В лесу уже стояла глухая ночь, так что не было видно, куда и ногу ставить. Отсюда всплывали по новой его недавние страхи, где он неизбежно погибает самыми мучительными способами. И одышка, Илья буквально уже не мог продолжать свой бег, он остановился и, уперев руки в колени, стал тяжело дышать.

– Разбогатею – и у меня будет куча времени заняться своим телом и духом, – с трудом выдавил он из себя.

И что было делать дальше, ложиться спать прямо тут посреди леса? В своей голове Илья себя ругал как только мог. Ведь свой поход он совершенно никак не спланировал. Отдышавшись, Илья выпрямил спину и лопатками наткнулся на старый сухой сук, что треснул и обломался. А дальше его воображение всё сделало за него.

Илья с криками ужаса и истерики побежал обратно к утёсу. Там хотя бы было светло. А с голосами он уж как-нибудь да справится. И справился. Первые минуты, стоя спиной к морю, а к лесу лицом, в ушах так громко барабанило, что там не только голоса, но и пушечный залп он услышал бы с трудом. А когда Илья понял, что за ним никто не гонится, то успокоился. Даже ничьих голосов, кроме своих собственных, он уже не слышал.

– Итак, – ободряющим голосом сказал Илья, – лево или право? Ты-ы… Найдё-о-ошь моё насле-е-едие так же, как и нашёл моё письмо-о… Нет-нет. Это была красивая дама, а не бабка какая-то. Она была вся в белом платье с сексуальными кружевами в районе декольте и чёрными шелковистыми волосами до попы. Ммм… да, – Илья закрыл теперь глаза и представил, как красивая девушка вся в слезах пишет ему это письмо о своём наследии и позже бросается с утёса непременно головой вниз. Возможно, даже там же, где он сейчас и стоит.

Открыв глаза, перед ним простиралось лишь чёрное море, отражая редкие звёзды и молодой месяц, а левая сторона берега была идентична правой. Вид был умопомрачительный, но так ближе к своему сундуку золота Илья себя не чувствовал. Он думал, что решит, куда ему идти, с утра, после того как поспит. Но полученный им адреналин прогнал его сон, как ответственный сторожевой пёс со своего участка прогоняет кота. А значит, решать нужно было сейчас. И вариантов было всего лишь два: лево или право. Шансы – пятьдесят на пятьдесят.

Илью этот нелёгкий выбор буквально подкосил и сбил с ног. Конечно, ставки были, безусловно, велики.

– Ладно, золото само себя не найдёт, – Илья решительно встал и, набрасывая на плечи рюкзак, ещё раз осмотрелся.

Слева ничего не было, справа тоже ничего, кроме неба и узкой кромки земли, отделяющей лес от моря. Он повернул голову ещё раз влево, вправо, и тут в ночном мраке на какую-то долю секунды блеснула зеленоватая дымка. Показалось Илье увиденное или нет, он так и не понял, однако без долгих раздумий пошёл направо.

И буквально через каких-то минут десять он снова увидел это едва уловимое зеленоватое свечение. В этот раз оно исходило снизу от маленького островка среди чёрной морской глади. Илья знал, что ему нужно туда, хотя эта груда камней мало чем напоминала маяк. Но ведь маяк ему был и не нужен. Только его фундамент, от которого, как и от загадочного письма, исходило то же зелёное свечение. А как было туда спуститься, Илья нашёл ответ на этот вопрос, даже не задавая его ни вслух, ни про себя.

По отвесному, как стена, склону к когда-то действовавшему маяку были вытесаны ступеньки. Они были неширокие, от силы тридцать сантиметров. Кое-какие от времени уже потеряли свой безопасный угол, однако при доле храбрости и отчаяния по ним всё ещё можно было относительно безопасно спуститься вниз. Что Илья и сделал. Правда, ему пришлось оставить свой рюкзак наверху.

А внизу его ждал приятный сюрприз в виде широкой каменной платформы, находившейся сантиметров на пять выше уровня моря. И, более того, от неё к разрушенному маяку вела такая же узенькая, как и ступеньки на подъем, каменная тропинка.

Илья с такой невероятной удачей прямо чувствовал, как он с каждой пройденной вперёд минутой становился всё богаче и богаче. Сердце его возбуждённо колотилось, а сам Илья уже ничего и не замечал, что у него творится вокруг. Он просто бежал вперёд, смотря себе под ноги, до тех пор пока не оказался на самой верхней точке каменистого островка.

Камни на нём отличались, это было понятно даже охраннику элитного базара для богачей. Одни были чёрные и гладкие, а другие – серые и шершавые, что совершенно никак не вписывалось в местную природу. Так что у Ильи больше не было ни тени сомнения – он там, где он должен быть. Осталось лишь разыскать сундук среди этих беспорядочно разбросанных камней.

На первый взгляд, эта задача была непосильной. Но Илья оказался тут просто потому, что следовал за едва уловимым свечением. Так что сундук или выбитые на камнях знаки он не искал, а просто встал на самой высокой точке острова и, медленно крутя головой по сторонам, внимательно оглядывался в поисках зелёного отблеска.

Час сменялся часом, ночь начала бледнеть, но никакого необычного свечения Илья так и не заметил.

Когда на улице совсем рассвело, Илья, стоя всё на том же месте, сделал зарядку для ног и, спрыгнув с камня, своим обычным шагом пошёл обратно на берег. Подыматься оказалось уже не так просто, как спускаться. Хотя при этом голова была всё время задрана кверху и Илья, не видя высоты, как при спуске, всё же себя чувствовал куда спокойнее. А когда он наконец забрался по ступеням вверх, позавтракал парой картофелин и половиной рогалика. Забрался на пару метров вглубь леса и в теньке, положив голову на рюкзак, уснул с мыслями о своём сундуке, который ему снился весь день, что он проспал до самого позднего вечера. Точнее, в его снах летали отблески той роскошной жизни, которую можно было позволить себе приобрести только за золото. А когда солнце утратило своё тепло, то и тёплые сны стали также бледнеть. И Илья проснулся, голодный и жадный. Так что, не теряя ни единой секунды, он набросился на свои припасы и, прихватив немного с собой, отправился снова вниз к руинам старого маяка.

Вскоре к нему пришла ночь, а чуть позже спустился на плечи Ильи плотный, как стена, ливень. Но никакого таинственного свечения по-прежнему не было. Было лишь тепло от всё ещё свежих воспоминаний о его снах. И Илья продолжал стоять, как и в прошлую ночь, на самой верхней точке маленького островка, несмотря ни на что. А на рассвете, тогда, когда небо на горизонте окрасилось кровавыми красками, под водой засветился зелёным камень, и вода вокруг него забурлила и вспенилась.

– Я нашёл тебя! – радостно воскликнул Илья и тут же, спрыгнув вниз, побежал к разгорающемуся свечению.

Когда Илья подошёл вплотную к воде, та уже бурлила словно кипящий чайник. Но вода была холодной как лёд, и Илья, не снимая с себя одежды, так и прыгнул к свечению.

На мгновение его накрыла волна смертельного холода и ужаса, а перед глазами была лишь зелёная завеса. И не было никакой разницы, глаза были открыты или закрыты. Но едва паника и желание Ильи захотели вынырнуть из воды, как холод стал приятной прохладой в знойный летний день, а ослепительный зелёный свет – факелом во тьме.

Ещё несколько конвульсивных движений рук и ног – и Илья, погрузившись ещё глубже под воду, коснулся дна. То были в основном поросшие скользким илом камни разрушенного маяка. Но только один из всех испускал холодное свечение зелёного света.

Илья дотронулся до него с опаской. Сначала одной рукой, затем другой. Он попробовал его сдвинуть с места, хотя знал, что у него не получится. Камень был слишком велик для него, но едва он за него потянул, как тот тронулся с места и огромный, как оказалось, валун двух метров в диаметре всплыл как сухое полено.

Илья от эмоций и удивления чуть не открыл рот и не выпустил остатки своего воздуха. Но увиденный им на дне сундук тут же вернул ему самообладание и контроль. Не тратя ни молекулы кислорода зазря, Илья стал резкими и не очень умелыми движениями отталкиваться от воды, до тех пор пока тот самый сундук не оказался в его руках.

Сундук был тяжёлым. Это Илье понравилось. Ох как это ему понравилось. Он его тут же прижал к своей груди так аккуратно и в то же время крепко, как любящая мать впервые прижимает своего первенца.

На свету в лучах утреннего солнца сундук был не так красив, как на дне моря в своём свечении. Но он был тяжёлым, и это оставалось для Ильи самым главным. Теперь сокровища безумной самоубийцы были в его руках. Осталось только открыть сундук и взять их, а куда потратить, Илья уже знал.

6

Это были кости, в основном ногтевые фаланги, а также в сундуке лежало несколько дырявых мешочков с просыпавшимися человеческими зубами. Одни были всё ещё ровные и белые, другие – чёрные и изъеденные кариесом. Скрученные в маленькие пучки волосы и маленькие глиняные флакончики, содержимое которых Илья и знать не хотел. Голова его шла кругом, а злость и отчаяние проступили на его лице в виде красных и бледных пятен.

«Всё было так хорошо. И таинственное письмо, и свечение, маяк, и даже этот проклятый сундук я нашёл», – Илья пытался собраться с силами и наконец перестать смотреть на мерзкое содержимое сундука. Но не мог. Ведь в нём, на самом его дне, лежала маленькая ржавая коробочка, в которой, без сомнений, лежала ещё одна очередная дрянь безумной самоубийцы.

«Или что-то ценное. Ведь не может всё быть лишь безумной шуткой старой карги», – Илья не сомневался, что это дело рук старой, выжившей из ума, уродливой старухи. Кто ещё мог набить сундук подобным, написать письмо о наследии и покончить жизнь самоубийством?

Наконец Илья всё же собрался с духом и, сметя человеческие останки с крышки маленькой шкатулки, поднял её вверх. Сначала он её покрутил на уровне глаз и осмотрел со всех сторон, понюхал и потряс. Шкатулка пахла тиной, солью и железом, а на слух она была пуста.

«Где родился, там и пригодился», – прозвучали мудрые слова его отца, и мысли о другой жизни одна за другой стали покидать его голову. Совсем как крысы с тонущего корабля.

– Но я не хочу быть где пригодился! – вскричал Илья и, швырнув ржавую шкатулку обратно в сундук с костями и зубами, упал на колени и продолжил бурчать себе под нос:

– Не хочу. Нет. Это не моя жизнь. Мне надоело, – его следующие слова застряли в горле, и длительную паузу Илья смотрел с обрыва самоубийц на старые руины маяка.

Маяк из камня и стали – и тот не выдержал натиска жизни. Изо дня в день морские волны разбивались о его крепкие стены, а он долгие годы стоял себе и стоял. И что потом случилось? Почему он разрушился? Он стал не нужен, его бросили люди, он остался стоять один?

– Как я. Я остался один. Меня все бросили. Они ушли, а я, как и этот маяк, остался сдерживать морские волны. Удар за ударом, год за годом.

Илья резко встал и сделал решительный шаг к обрыву, к месту, где многие до него свели счёты с жизнью.

«Золото, слава и власть. Это так много и так мало. Всегда будет что-то мешать и не хватать. А до абсолютной свободы всегда лишь шаг, – Илья, стоя на самом краю обрыва, закрыл глаза и глубоко втянул воздух через ноздри. – Воздух такой свежий. Почему я этого никогда не замечал? Я не могу умереть, не узнав, что в коробке».

И ему пришлось снова вернуться на колени к раскрытому сундуку. Илья быстро взял в руки ту самую шкатулку и намётанным глазом быстро определил, где верх, а где низ. Щёлкнул маленьким загнутым крючком защёлку и без каких-либо опасений открыл шкатулку настежь. В этот самый миг из неё что-то выпрыгнуло, и не успел Илья сказать и слова, как это «что-то» скользнуло ему в рот. Илья тут же вскочил с колен и в истерике стал тщательно изучать свой рот языком и пальцами обеих рук. Хотя он отчётливо почувствовал, что это «что-то», попав в рот, тут же пошло дальше в горло и живот.

– Что за, что за… – выругался он и тут же бросился назад к той шкатулке. Но она была абсолютно пуста. Только изнутри её стенки были не ржавыми, а белоснежными и гладкими, за исключением множества царапин по всей её поверхности. Будто что-то маленькое, свирепое, с тонкими когтями было заточено в ней и все эти годы неустанно рвалось наружу. Пока его не освободил Илья и не был так добр, что приютил в своём желудке.

– Да нет, показалось. Ну да, конечно, а что это ещё могло быть? Показалось.

И тут его живот свела одна колючая судорога.

– А-а-а, что за… – но вдруг, почувствовав, как в его желудке что-то плавает, на мгновение затаив дыхание, замолчал. А «оно» там плавало, Илья не знал, что это и как оно выглядит. Но чувствовал, как что-то маленькое с очень нежной кожей плавает в его желудке, словно маленькая рыбка в маленьком аквариуме. Доплывая до одной стороны, нежно касалось стенки аквариума и плыло к другой, снова и снова касаясь своим мягким тельцем внутренних стенок желудка, изучая свои новые владения.

Илья этого выдержать не мог, он быстро сунул два пальца себе в рот, и его незамедлительно стошнило прямо вовнутрь сундука. В следующую секунду Илья без какого-либо отвращения влез в сундук обеими руками и конвульсивно стал искать среди зубов, костей и прядей волос что-то живое.

Ничего в сундуке не было, как и в желудке теперь ничего инородного не ощущалось. Только тревога и досадное разочарование. И Илья снова оказался на распутье своих тягостных мыслей. Закрыв глаза ладонями, он горестно разрыдался. Теперь к тревоге и разочарованию подмешался резкий запах рвоты, но оторвать ладони от лица не было сил.

Был только один способ покончить с этим. Он был прост, и для этого не нужно было ни родиться в богатой семье, ни учиться или много работать. Илья встал, ноги предательски качались и идти к обрыву совершенно не желали. Но он их заставил, всё же ещё он был капитаном на этом корабле. А при виде острых скал снизу голова поехала кругом, и всё произошло само собой.

«Так просто… – думал он. – Знал бы, что это так просто, сделал бы это уже много лет тому назад».

Илья закрыл глаза и расслабил плечи, руки, пальцы на руках, ноги, мышцы на лице и приготовился пасть в мягкие объятия смерти. Однако они были не столь тёплыми и нежными, как ему бы того хотелось. При встрече с каменными глыбами Илья прочувствовал каждую сломанную косточку в своем теле. От такой невыносимой боли Илья попытался орать во всё горло, но чем громче он пытался, тем на большее расстояние от его рта отлетали капельки его крови.

«Я жив. Но почему?» – в недоумении подумал Илья.