Збых вздохнул:
– Ну ладно, давай, что ли.
Он взял кружку, помедлил в нерешительности, прежде чем выпить горячий, пахнущий банным веником отвар, и откинулся на подушки. Отдал кружку сестре, покосился на Жугу. Помолчал, глядя, как тот надел на руку свой браслет и сдвинул его подальше на запястье. Мелькнул в просвете рукава неровный белый шрам.
– Жуга…
Тот поднял взгляд.
– Что?
Збых сглотнул.
– Как думаешь, у тебя получится?
Жуга помедлил с ответом, отвёл взгляд. Закусил губу, посмотрел виновато, как нашкодивший ребёнок. Кивнул.
– Получится, Збых. – Он улыбнулся. – Обязательно получится.
– И знаешь ещё что, Жуга, – сонно пробормотал Збых. – Ты извини меня… ну, за то… что я тогда, в церкви…
Не договорив, он умолк на полуслове. Веки его сомкнулись, дыхание замедлилось – кузнец уснул.
Жуга и Ружена переглянулись.
– Ты правда сможешь это сделать? – спросила она.
Жуга не ответил. Хромая, подошёл к столу и опустился на лавку. С силой, до хруста размял пальцы. Покосился на запястье. Тёмный камень браслета мягко мерцал в полумраке избы. Ружена вздохнула, поправила на брате одеяло и села рядом.
– Ты можешь их разделить? – снова спросила Ружена.
– Могу.
– И Збыху не будет хуже?
Жуга помолчал. Взъерошил волосы пятернёй.
– Видишь ли, Руженка… – Он замялся. Девушка терпеливо ждала продолжения. – Слова тоже имеют силу. Слово может убить, а может и спасти, это уж как повернёшь. Я владею этим, но Вайда – он… – Жуга наморщил лоб и прищёлкнул пальцами, подыскивая нужное слово. – Он рифмач. Он это дело знает совсем с другой стороны, и чем всё может обернуться, ума не приложу. – Он посмотрел на спящего кузнеца и вздохнул. – Они слишком долго были вместе, Ружена. Збых никогда больше не будет прежним.
Девушка некоторое время сидела молча, кусая губы.
– Ты думаешь, он будет чувствовать себя… ущербным?
Жуга поднял взгляд.
– Он не сможет больше сочинять стихи. Даже если захочет.
– И только? Так он и раньше их не сочинял.
– Но раньше он и не хотел, понимаешь? – Жуга вскочил, охнул и упал обратно. Поскрёб пятернёй босую пятку, скривился.
– Болит?
Жуга помотал головой: «Нет». Ружена вздохнула. Раны на рыжем пареньке заживали на удивление быстро – ещё вчера он не мог не то что ходить, но даже стоять, а сегодня из-под чёрной коросты ожогов уже проглядывали розовые пятна здоровой кожи.
– Всяк на свете должен своё дело знать, – сказала она. – Збых своё знает, а потому не беспокойся. Ты не видел, как он из железа кружева плетёт. Делай что должен, и будь что будет.
– Иногда я не могу понять, – задумчиво произнёс Жуга, рассеянно теребя подвески на браслете, – что я с собой приношу – добро или зло. Вайда, теперь вот Збых. А ещё мальчишка этот…
– Зденек?
– Да, Зденек… Когда, кстати, он пропал?
– Прошлой осенью… А откуда ты знаешь?
– Так, – Жуга пожал плечами, – слышал краем уха.
Ружена помолчала.
– Я не знаю, – наконец сказала она. – Наверное, всё-таки зла в тебе нет. Другой бы просто бросил их обоих и ушёл себе спокойно. А ты остался.
– Остаться остался, а толку… Ладно. Хватит об этом. – Он вздохнул и взял со стола нож. Тронул пальцем лезвие и протянул его Ружене.
– На, возьми.
Та поспешно отстранилась.
– Это ещё зачем?
– Узел на обереге засох – тебе не развязать. Когда скажу – разрежешь ремешок.
– И что с ним потом делать?
Жуга подошёл к кровати. Обернулся.
– Сожги. Так будет лучше.
Он перелез через Збыха и улёгся рядом. Нащупал на браслете угловатую подвеску с человечком. Посмотрел на Ружену.
– Не боишься?
– Боюсь, – кивнула та. Нож в её руке дрожал.
– Это хорошо, – кивнул Жуга. – Срезай.
Он подождал, пока нож не рассёк кожаную полоску, стиснул зубы и сорвал подвеску.
И провалился в темноту.