Рассказы
– Живой?
– Да. – осторожно мычу я, готовясь выслушать о себе многое из заслуженного.
– Ты мне позвонил в половину второго ночи и размазывал сопли по трубке про то, как ты счастлив, что я наконец-то тебе ответила, и что ты скучал. И ещё малопонятное про какую-то голодную девочку. Я уяснила только одно, нажрался ты знатно. Ну раз с тобой всё хорошо, я могу приехать. Я тоже соскучилась.
– Я за, только немного не в форме.
– Ты все ещё сомневаешься в моих способностях?
– Эээм, в общем-то нет. Жду.
Положил телефон. Угу. Ну значит ничего страшного не случилось. У нас с Лерой все в порядке. Выдохнул и почапал в душ. Мылся в холодной воде. Лерусик, конечно, способная, но хотелось бы и самому лицом в грязь не ударить. Кофеварка уже заботливо накапала большую баклажку крепкого кофе. Взглянул на недопитый Гролш, допил его, потом налил в кружку кофе. Под кофе достал сигариллу Алькапоне с коньячно-шоколадным вкусом. Вообще не курю, но под арабику утром в субботу сам бог велел вкусным подымить. Докурив половину сигариллы и допив кофе, на удивление почувствовал себя бодрым и способным к предстоящему марафону. По-другому с Лерой не бывает. В дверь позвонили. Как быстро! Сайгаком метнулся ко входу и распахнул дверь, стараясь улыбаться как можно шире.
– Эээ. Здрасте…
Не Лера. На пороге стояла женщина лет пятидесяти – пятидесяти пяти. Немного прикрываю дверь, судорожно пряча своё голое туловище за дверь.
– Здравствуйте. Матвей Дмитриевич?
– Да, а вы кто? Я, если что, у старшей по дому уже везде расписался в ваших депутатских листках.
– Нет что вы, я как частное лицо. Меня зовут Наталья. Вы меня не знаете, но у меня для Вас важная информация от одного человека.
– Какого человека? Вы простите, я не одет. Подождите секундочку.
Захлопываю дверь и бегу в спальню за халатом. Черт, как же получилось то неловко. Вывалил всё своё хозяйство, напугал женщину. Приведя себя в подобающий вид, снова открываю дверь.
– Извините, ждал кое-кого другого, поэтому такой конфуз.
– Да ничего, я врач, меня такими видами не смутить.
– Ну проходите. Я надеюсь, вы не продавец БАДов или чего другого?
– Нет, нет. Я ж говорю у меня для вас письмо. Точнее записка. От моей мамы.
– Мамы? Я должен её знать?
– Ну в некотором роде. Так она считает. Считала… По крайней мере в записке это утверждается. Хотя для меня это выглядит непонятным.
– Поверьте, для меня тоже. Я вообще пока ничего не понимаю. Пройдёмте на кухню, я налью Вам кофе. Присаживайтесь.
Пока я наливал ей кофе, Наталья присела на табурет и приступила к рассказу.
– Два месяца назад я похоронила маму.
– Мои соболезнования. Надеюсь, я не имею к этому отношения?
– Нет, что вы. Моя мама выжила в войну. Она была очень сильной женщиной, даже в свои 89 лет она довольно бодро передвигалась, насколько это возможно в её возрасте. Но эта зараза…
– Ковид?
– Да. Мы с мужем переболели без осложнений. А мама…
– Вот, пожалуйста. – я протянул ей салфетку. Поставил кружку с кофе.
– Спасибо. Она, как и я была врачом. Хирургом. Спасла много жизней. Я пошла по её стопам.
Наталья промокнула слёзы и глотнула кофе. Я топтался на месте, мне не нравилось происходящее. Я думал о Лере. Наталья видимо это уловила и продолжила.
– Если короче, то перед тем, как её забрали на скорой, она велела достать из её шкатулки эту старую записку. Она сказала, что написала её давно. Но не решалась разыскать и отдать адресату. И повелела сделать это мне.
Наталья вынула из сумочки желтоватый листок в половину А4, сложенный пополам.
– Я сама плохо понимаю, как это относится к Вам, но там в углу написан Ваш номер телефона. И Ваше имя. Знакомые в определенных кругах, помогли мне с адресом. И подтвердили, что номер Ваш. И имя с отчеством сходятся. В общем, если это действительно Вы – этот адресат. И… И спасибо Вам большое!
По её щеке потекла слеза. Он протянула мне листок и заёрзала на стуле, явно намереваясь подняться, что-то одолевало её.
– Проводите пожалуйста меня до двери, я думаю, что это Вы должны прочитать сами. Простите за беспокойство. Спасибо Вам ещё раз. До свидания.
– Ммм. Ну до свидания.
Совершенно обескураженно закрыл дверь за женщиной. Странное явление странной женщины при странной истории со странной бумажкой. Прошлёпал на кухню. Налил себе ещё кофе. Раскурил недокуренную Алькапоне и развернул листок…
***
Выходя из лифта, Лера чуть не столкнулась с женщиной в возрасте, вытирающей слезы с глаз. Женщина извинилась и прошмыгнула в лифт. Подойдя к двери Матвея, она достала ключи и открыла дверь. Хорошо, что он когда-то дал ей дубликат, сделаю сюрприз, подумала она. Сюрпризы всегда подогревали их прелюдии. Войдя в квартиру, Лера услышала доносящийся из кухни звон разбивающейся посуды и глухой удар об пол. Не снимая туфли, она метнулась на звуки. В кухне стоял вкусный запах чёрного кофе и дорогого табачного перегара. На кафельном полу, среди осколков кружки и лужицы кофе, ничком лежал Матвей.
– Мотвей, Мотя!
Она схватила его за плечо, потрясла, и постаралась перевернуть. Матвей открыл глаза.
– Лерочка, это ты?
– О господи, ты напугал меня. Что случилось?
– Всё нормально, Лерусь. Просто что-то помутнело. Перебрал вчера. Сама понимаешь, а тут ещё… Короче… Извини, что напугал. Рад что ты приехала.
Лера заметила в его руке какой-то смятый листок старой бумаги. Она аккуратно взяла его. Пожелтевшая от времени бумага в крапинках кофе. По листку карандашом корявым (как пишут врачи), но вполне разборчивым почерком в углу выведено имя и отчество Матвея и его номер телефона. Ниже следовал сухой текст:
Мой отец был военный, мать санитаркой в госпитале. Я с детства не приучена к чудесам. И я не знаю, как могло произойти то, что произошло. От куда Вы я, кажется, догадывалась. Но как Вам удалось мне дозвониться, я могу объяснить себе только чудом. И всё это не важно. Важно лишь то, что мама так и не получила те самые дополнительные карточки ни через два, ни через три дня. Но благодаря маленькому мешочку крупы и свертку с сухарями найденным в том самом месте, о котором Вы мне успели рассказать, перед тем как перестали звонить, позволили продержаться нам с мамой нужное время. Мне очень жаль, что мы так и не познакомились, наверное, это потому, что чудо должно было оставаться чудом. Чудом спасшее пару жизней. Я скупа на слова и никогда не умела красиво и много говорить, поэтому самые главные и самые нужные в данной ситуации просты и незатейливы: Спасибо за чудо!
Лера.
– Матюш, это что?
– Это… я не знаю, как это объяснить. Наверное, как там и написано – это какое-то чудо.
Он притянул её к себе и крепко поцеловал. Немного отстранился и посмотрел на неё. В обоих парах глаз легко читалось желаемое продолжение. Матвей улыбнулся и сказал.
– Но сначала я уберу осколки, не хватало нам ещё травм!
КОНЕЦ
2020г
Часть вторая. Очная ставка
Пролог
Первое, что я почувствовал, это боль в затылке. Она была адская. Голова гудела пульсирующими терзаниями даже в тёмной неге отключки. Мне холодно, невозможно холодно. Бок, на котором я лежу онемел.
– Ауфштейн абсхаум!
Удар сапогом под ребро вывел меня из состояния небытия. Немного приоткрываю правый глаз. Получается плохо. Всё мутно.
– Штейтауф! Бетрункен руссише швайне!
Еще один удар придаёт ясности. Предо мной две пары грязных армейских сапог. Хозяин второй пары отводит ногу назад для ещё одного удара…
Глава первая. Провал
Помню, как в детстве обожал арахисовое масло. В начале 90-х жили мы так себе. Вся страна жила так себе. Всем нам резко разонравилась нормальная еда, и наши столы наполняли анкл бенсы, галины бланки, маргарин рама, юппи, китайская лапша быстрого приготовления и прочая дрянь. Это сейчас мы понимаем, что это дрянь и во всём мире считается пищей бичей. А тогда считалось круто встретить гостей растворённым в воде крахмалом из коробки с изображением седого лысоватого негра. Среди всего этого разнообразия было моё любимое лакомство – Нутелла. Шоколадно-ореховая паста вызывала у меня истинный восторг. Но лакомство стоило не дёшево и перепадало мне по большим праздникам. Баночка бережно хранилась, а содержимое растягивалась как можно на дольше. За целую банку ореховой пасты я мог смело родину продать. Что, собственно, мы всей страной и сделали тогда… Но однажды отец из какой-то очередной гуманитарной помощи дружественных (как все мы тогда считали) США, раздаваемой на их предприятии, урвал для меня трехкилограммовое ведро этой вкусняшки! Я, не стесняясь ел её ложками. Большими ложками. Разбавлял в чае, молоке, даже в воде. Мазал её на всё съедобное, исследуя оттенки вкусов. И вот однажды, в очередной раз открыв банку, зачерпнув ложкой божественной вязкой пасты, понял, что больше не хочу её. Наелся. Надоело. Помню, как с гордым лицом вышел во двор и угостил всех пацанов и девчонок. И я ни разу не сожалел о том, что тогда сделал. Вот и с Лерой у нас случилось также. Мы наелись. Перенасытились друг-другом. Моя Лера больше не моя. Разбежались чуть меньше месяца назад, в разгар нарастающей предновогодней суеты. Прощальный секс и никакой ругани, никаких взаимных претензий. Она не сожалела. Я тоже. У меня оставались огромный багаж приятных воспоминаний о наших развлечениях и моя верная правая рука. И новых отношений я пока не ищу.
События августа прошлого года ещё долго преследовали меня. Вместе с Лерой мы долго анализировали произошедшее, сойдясь на том, что эмоциональное напряжение, усталость, жара, алкоголь и кокс могут творить чудеса с человеческим сознанием. И скорее всего оно так и было. Но записка! Я пытался разыскать Наталью, ту самую женщину, принёсшую эту чёртову бумажку. Безуспешно.
Чья-то злая шутка? Многоходовый однако розыгрыш. И зачем? Но самое главное на такую-то тему? Беспринципность в полный рост. По этому вопросу я долго пытал Жорика с Васей. Пацаны с пониманием выслушали. А потом мне от Жоры на ватсапп пришло сообщение с контактом «Иосиф Натанович. Мозгоправ. Обратись бро, норм док».
Я прикинул: телефон Леры, отвечали точно с него, собственно вариантов не много. То был единственный раз, когда мы с ней поругались. На этом всё закончилось. С Лерой я, конечно, помирился. Ситуация постепенно забывалась. Но краешком сознания, вспоминая тот день, я всё же считал это жесткой, если не шуткой, то какой-то проверкой моей Леры. Нет, я не винил её. Просто не мог понять зачем всё это было нужно. И даже расставаясь, мы эту тему не обсуждали. Прошло. Забыто. Залито алкоголем. Занюхано и закурено.
Практически все Новогодние каникулы я провёл в компании жирного Васи и Жорика. Вискарь литрами, трава горами, покер, боулинг, бани, случайные девочки и остальное, всё, что полагается. Сегодня очередная алко пятница, точнее уже суббота. В понедельник начало нового рабочего года. Поэтому беру два дня на приведение организма в порядок и снова в циничный и неравный бой всех со всеми, как того желает его величество капитализм.
Таксист растолкал моё пьяное тело уже возле дома. Я молча сунул ему пятихат (мол без сдачи) и вышел из машины. Вышагивая неуверенной походкой в сторону подъезда, понимаю, что только что просто так подарил таксисту 500 рублей. Придурок. Я уже оплатил поездку картой при заказе в приложении. Тынь. Поднимаю эпл вотч – сообщение о списании средств с карты за поездку: 349,00 рублей. Сука. Ладно, сам мудак, а таксист, наверное, подумал, что это чаевые. Да и хер с ним, мы за вечер с пацанами просаживали гораздо больше. Пусть порадуется, не от хорошей жизни таксовать подался. Я тут же вспомнил, что когда-то и сам недолго занимался этим. Приходилось.
Краснодарская погода зимой удивительна. Ночью может быть -5, а днём +10, а то и +15. Насыпавшийся вчера ночью снег, за день почти весь растаял, и местами лужи превратились в пятна льда. Махнув в сторону таксиста рукой, двинулся в сторону подъезда. На следующем шаге нога поехала по льду, нелепо взмахивая руками, пытаясь эквилибрировать, подлетает вторая нога, и гравитация со смачным стуком вонзает мой затылок в лёд.
***
Над лежащем на дороге, полностью голым мужчиной, стояло три фигуры в серой, скорее мышиного цвета, форме. Тот, что с погонами старшего унтер-офицера стоял к нему спиной и что-то выговаривал другим двум в разномастной одежде. На их руках белели повязки с надписью «Polizei».
Один из солдат, стоящий рядом с голым мужчиной, наклонился к нему и тут же отпрянул.
– Шайсе! Эр ист тот бетрункен! (Дерьмо! Он же мертвецки пьян!)
– Ауфштейн абсхаум! (Вставай мразь!) – выкрикнул второй и двинул голого сапогом.
– Тауб? Штейтауф! Бетрункен швайне! (Оглох? Вставай! Пьяная русская свинья!) – и двинул ногой ему ещё раз. Отводя ногу для нового удара, солдат заметил шмат грязи сверху носка сапога и вместо очередного удара, просто вытер его об этого поганого русского.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
