Увлекательные записки одного вулкана

Редкий читатель сможет преодолеть Рубикон этого рассказа, на то и расчет.

Часть первая – сказочная

В некоторой галактике, в некоторой солнечной системе жила была планета одна, кликали ее Землею. Много чего разнообразного водилось на планете той, были среди прочего там и выпуклости каменистые размеров могучих. И были холмы те с землицею ходами подземными связаны, через оные питались они кровушкой планеты родненькой. Вулканами их величали.

А вулканы те родственными связями были навечно сколочены, не могли они по одному, жили дружными семьями, монолитными. Были семьи помельче, пониже, и числом не уродившиеся, а были и высокие, статные, многоголовые.

И вот среди прочих жила себе припеваючи гряда одна, роду знаменитого и числом существенным. Укоренилась оная на островах отдаленных, жарких, живописно-сказочных. И жил был в ряду семьи той вулкан молодой, молодой но не по годам умом пытливый да страсть наблюдательный.

И живи вулкану нашему всласть, все что для полного счастья и гармонии надо вдоволь у него имелось.

Огненного красные раскаленные соки земли матушки, струились по его мощным артериям, отзываясь ритмичными ударами в сердце вулканическом. Давление было прекрасным и устойчивым, так что здоровьице было отменным, молодецким.

Мог похвастаться вулкан и склонами могучими каменистыми, где то пологими и дружелюбными, а где то и остро бритвенными, опасными. Так что с внешностью тоже все в порядке было, статный вулкан, не до комплексов дурацких.

В отличие от некоторых лысеющих собратьев, травой зеленущей да деревьями густо усеян был вулкан наш, без проплешин мерзких. Согревала шевелюра та лиственная вулкан наш в ночи холодные и дни ненастные.

С избытком иссечен был вулкан ручьями леденяще-стремительными, что собирались у его подножья пологого в несколько кружевных озер. Так что в дни жаркие и редкие ночи знойные, спокойно мог дремать вулкан в ароматной прохладе.

Живностью всякой богат был, не жаловался, приятно щекотали его сотни тысяч копыт, лапок и ножек размера всякого. А отсюда психика у нашего вулкана была устойчивой, оно и понятно ведь без регулярного телесного контакта с ума сойти можно, что кстати и случалось с некоторыми безжизненными собратьями.

И даже место укоренения было на зависть, выход к морю – мечта каждого вулкана. Вид загляденье, с одной стороны пучины глубокие синие, а с другой всю семью свою каменистую, как на ладони наблюдать можно.

По итогу такой вот идеальной генетики вулкан наш прямо таки эталоном мог считаться, идеальный жених по всем статьям.

Кстати извергаться наш вулкан тоже не забывал, выдаст бывало в воздух струю мощную, молодецкую, сбросит внутренне напряжение и живет себе дальше в спокойствии столетия. А раскаленная лава блаженным потоком долго потом еще стекает по склонам извилистым, обновляю флору и фауну.

Но извергался он не часто, разумно, не расходовал как мальчишка безусый мощь богатырскую, раз лет в триста четыреста пробуждался, все как положено здоровому вулкану в полном расцвете сил.

Живи казалось не тужи, радуйся да наслаждайся, но вот наблюдательность черт ее за ногу, была у нашего вулкана чрезмерной. А в совокупности с аналитичным складом ума вообще жить спокойно не давала. Постоянно о чем то думал, искал так сказать смысл жизни своей продолжительной. Размышлял он шибко много и вот однажды озадачился тем, почему в семье его все такие разные и ведут себя по разному? Хотя все породы одной тектонической, да и питаются одинаково.

Часть вторая – аналитическая

Наблюдая за своими многочисленными соплеменниками стал замечать он отчетливые различия.

Некоторые редкие вулканы жили активно, радостно и в новизне. Извергались с регулярной периодичностью. Несмотря на всю их статность и многовековую укоренелость жили они как то подвижно, легко и играючи. Не давали они своими извержениями лаве надолго на склонах застывать.

Меняли облик свой регулярно, открывая на себе новые пейзажи резные. Там где еще недавно было озеро, теперь сплошной магматический склон образовался. Там где было болото, теперь деревья высокой пышной шапкой красовались.

Но все это было временно до следующего извержения, которое меняло конечно же не все, но многое во внешности, а значит и в характере вулкана.

В общем жили такие вулканы играючи, бурля шипучей алой лавой в своем единственном вулканическом глазу и было им всегда интересно, нескучно и в радостно.

Но к грусти своей вулкан наш чаще замечал других соплеменников, те что потухли давно и оживать то и не собирались. Сами не помнят когда в последний раз извергались, ничего в их вулканической жизни не менялось тысячелетиями.

Давно застывшая лава навсегда сковала их склоны единообразным пейзажем. Все было для них рутинно, буднично и предсказуемо. Просыпаясь вулкан точно знал какое будет столетие и все в его жизни было предопределено, удивить себя не чем, да и зачем когда и так все устраивает.

Смотришь со стороны, вроде вулкан как вулкан, все при нем, все что должно быть у полноценного вулкана есть. А вот огонька нету, нету и все тут, просто небо без пользы коптит по строгому расписанию. Думает что счастливо живет, но на самом деле не живет, а то ли мыкается, то ли мучается.

А вот разговоришься с ним, сообщает что дела у него вроде бы отлично, всегда чем то занят, какие то планы свои вулканические строит. Но со стороны то виднее, нет жизни в нем истинной и счастья тоже нет, не обманешь.

Случались с такими вулканами глубокие депрессии, вплоть до мыслей суицидальных. Но весь трагизм в том что не мог, даже если бы захотел такой вот вулкан с собою покончить. Жизнь прекратить, то как? Так вот и живет, успешность изображая, ну а на душе базальтовой скрежещет муторно. А может он про это и не в курсе даже? Да черт его вулканический знает.

– «Почему же мы такие разные?»

– «Почему большинство затухает и гаснет, а другие живут себе в радости и живенько так всё на их склонах?»

Размышляя над этими вопросами первые лет пятьсот наш вулкан пришел к выводу, что виной всему возраст, мол в юности дай всем только поизвергаться без повода и без. Если бы у вулкана были уши, то и за них не оттащишь от извержений приятных.

А вот к старости уже не то, потенция не та, да и удовольствие уже предсказуемо, не впечатляет. Ну чего мол я старый там еще не испытывал то?

Но пожив на свете еще пару тысяч лет вулкан наш убедился в обратном. Не в этом причина, не выявил он своим аналитическим умом зависимости меж возрастом и извергательностью.

Сплошь и рядом наблюдал он собратьев шибко моложе его, которые давно погасли и ничего от этой жизни нового им и не нужно было. Все им якобы понятно и живут они как бы правильно, но зря.

Насчет зря – это уже умозаключение нашего вулкана, самим неизверженцам это было неочевидно.

А вот что еще поражало нашего мыслителя, так это то что знавал он древних вулканов, прямо таки старикашки. Еще даже когда воды на земле не было они уже дымили. Так они до сих пор, нет нет да и извергнуться как следует.

Старый хрыч, а как порой треснет в небо столбом огненным, обрамит кратер красненьким, зальет себя лавой густой и лежит кайфует молодым на зависть, чудеса да и только. Может генетика у него такая?

Почему эти такие, а те другие? Непонятно.

Продолжая наблюдать за этим сугубо вулканическим феноменом, обнаружил он грустный для себя факт, грустный потому что переживал он за своих потухших собратьев и думал как им помочь.

Одной особенно промозглой ночью снизошло на него прискорбное озарение что помочь он им, несмотря на весь свой уже сложившийся авторитет и ум не может, им вообще никто из семьи помочь не сможет.

Дело вот в чем, было такое несколько раз, когда уже напрочь потухшие вулканы вдруг оживали и перерождались, как будто их подменяли. То есть спал себе тысячелетиями, казалось все с ним понятно и бац……! Вдруг столб огненный, потом еще, еще, еще и так дальше с завидной регулярностью.

Ну и жизнь у такого вулкана кардинально конечно же менялась, был безжизненный сам для себя скучный, ничего от себя не ожидающий, а стал. Эхххх! Даже глаз его по другому светиться начинал, вроде там лава того же цвета как и была, но что то там менялось. Глубина какая что ли образовалась, нет не глубина, скорее искра или все же не искра а больше глубина? Да не поймешь, не описать это всем вулканическим словарным запасом, короче поменялось что то в глазу.

Ну а теперь к главному открытию нашего вулкана, за которое ему в последствии еще возможно присвоят Вулканобелевскую премию. Надеемся что произойдет это еще при его жизни.

Короче, всегда когда вулканы оживали – это случалось в результате какого то случайного, серьезного сдвига тектонических плит. Сдвиг был всегда и случайным и серьезным, а главное никак не зависел от воли самого вулкана, произошёл и все тут. То есть спонтанное внешнее воздействие.

Сперва обнаруживалось что поехали под вулканом оси земные и казалось бы кранты его вековым склонам, помрет как пить дать. Все родственники и ближние и дальние переживали, помочь как то пытались. Считали что все мы бессмертные, а тут судьба злодейка.

Да, бывало что и погибали, точнее чаще погибали, проваливались и переваривались в земной утробе.

Но случалось иногда что и выживали, прошли по острому краю судьбы и выкарабкивались. И что то в них тогда изменялось навсегда, менялось на уровне их вулканической физиологии. А против естества природного не попрешь, прочистились протоки внутренние, будь добр извергайся, не держи в себе а то разорвёт на миллионы маленьких вулканят.

И такой переродившийся вулкан, начинал жизнь заново сам того не замечая. А окружающие дымчато шептались, смотри мол как изменился, думали помрет, а оказалось наоборот на пользу пошло, вон оно как в жизни бывает.

В общем расстроился наш сердобольный аналитик, потому как понял что если вулкан какой потух однажды и остыл, то никто из собратьев и даже он сам себе помочь не в состоянии. А только грандиозное непредсказуемое, смертельно, опасное событие. Короче судьба, которая как известно благоволит не многим.

Но наш то вулкан думал что можно как то не от судьбы зависеть. А тут безысходность, жди у сейсмологического Бога погоды, жди и бойся.

Так вот и застрял мыслью в этом печальном открытии наш вулкан.

Часть третья о Примитиватах

Летящие дни сливались в года и поглощались веками, ничего не менялось и казалось не измениться. Но мало по малу наш вулкан стал ощущать какой то неестественный запах гари. Да плюс ко всему кое где на склонах по бокам необычно почесываться стало, зуд какой то неизведанный возник.

Новые ощущения вообще редкость для устойчивых великанов, а тут такое. И стал вулкан принюхиваться и присматриваться и что вы думаете? Никак он такого поворота не ожидал.

Обезьяны!

Да те самые, которые шныряли тут везде, за бананы дрались. Слезли с деревьев и из палок стали какие то конструкции сооружать и землю копать, отсюда и зуд. Кроме того стали еще и палки в стопки складывать и поджигать, отсюда и запах.

Заинтересовался вулкан конечно, что то новенькое, стал наблюдать внимательно. Че это они с деревьев послезали? Че их там не устраивало? Бананы есть, сухо и комфортно, врагов вроде у них особо не было, странные. В общем заинтриговали черти шумливые.

Текли годы и чем дальше, тем сильнее чудили обезьяны, дочудились до того что даже внешность их поменялась.

Шерсть всю подрастеряли, пришлось им чтоб не замерзнуть в какие то лохмотья наряжаться, ну идиоты. Лазать и прыгать по деревьям разучились, мышцы у них ослабли, только огнем от других животных и спасались, двукратные идиоты.

Приматы эти не на шутку развернулись, земли освоили, других животных в плен на истязание к себе забрали. Главного себе за чем то выбрали, ну он и поубивал половину своих же, трех кратные идиоты.

Затем по морю на каких то странных посудинах другие приматы приплыли, те даже цвета другого были. Теперь уже приплывшие местных в плен взяли. Местные хотя и числом были шибко большим чем новоявленные, но в раз им покорились. Уже со счета стал сбиваться наш наблюдательный великан, сколько раз они идиоты.

Со временем стареньких практически не осталось, а вместо них новые белокожие наплодились. А главное, пейзаж привычный они сильно изменили. Нет конечно окрестности всегда менялись, но никогда так быстро и так значительно.

Сперва нашему вулкану забавно все это было, прям ежедневный сериал, попкорна в кратере только не хватало. Но вот со временем интерес сменился обеспокоенностью, слишком шустрили приматы.

Судите сами, все вокруг изрыли, леса жужуалками поспиливали, другие жужалки покрупнее стали прямо на кратер прилетать и из себя приматов высаживать. Пробили себе тропы твердые до самого верха и по ним тоже к кратеру пробираться стали.

Чего им надо то? Бананов и тех, больше не осталось. Прут и прут, лезут и лезут на кратер.

В добавок все вокруг задымили, животных разогнали, а главное свет неестественный, свет постоянно от их жилищ идет, глаз по ночам колит не уснуть.

В общем достали они нашего великана, он конечно же был воспитанным существом, но у всякого интеллигента есть и свой предел.

Ну думает, сейчас как извергнусь, да и смету одним могучим выстрелом всех этих насекомых с их спичечными постройками в придачу. Поднапрягся и чует что не подошла еще магма, как не тужился наш великан, нет, не выходит извергнуться, против природы не попрешь. Совсем чуток подождать, лет 150 осталось и вот тогда…..

Ну думает вулкан, делать нечего, я уж подожду, мне все равно деваться некуда. Подожду, а пока чтобы было чем заняться понаблюдаю я за этими Примитиватами, по отгадываю их на их последок. Заодно и интеллекту своему заплесневеть не позволено будет.

Навострился наш вулкан и стал каждого Примитивата пристально рассматривать, да повадки изучать.

В силу своей генетической одаренности к лингвистике, вулкан наш очень быстро все Примитиватские языки освоил и изучил их надо сказать в совершенстве. Узнал он что оказывается они себя людьми кличут. Ну люди так люди, пускай как хотят так себя и называют. Забавные они конечно, ведь все равно Примитиваты и есть, как не называйся, вулкану то с высоты лет и расстояний виднее.

Часть четвертая – исследовательская, отливно-приливная

По счастью нового увлечения нашего вулкана по гряде толпами ходили туристы, многие оставались на долго, а некоторые из людей и вовсе поколениями на склонах жили. Так что недостатка в наблюдениях за человеками не было.

Внимателен и дотошен был наш исследователь к людям. Изучал их, в глаза заглядывал, разговоры слушал, к интонации был чуток, в общем научный комплексный подход по всем законам вулканических наук.

Очень скоро главное про людей исследователю стало понятно. Оказалось что они наивные и считают себя тут самыми главными, хозяевами. Все вокруг под себя приспосабливают и под полный контроль взять хотят.

Хотя и не было у нашего вулкана специального психологического образования, но и на уровне здравого смысла было очевидно что у них с самооценкой проблемы. Занижена она, вот и пытаются приподнять себя за счет подминания под себя всего вокруг.

Такие вот психологические качели, если ты вверху то я автоматически внизу. А как мне подняться? Ясно дело, надо чтобы ты внизу оказался.

Такая вот незрелая, детская искажающая реальность моделька. Но в целом подобное стремление людей было понятно, живут то на свете совсем не долго, аппетит подростковый, вечно голодные, вот и желают возвыситься поскорее.

Одно время вулкан наш даже хотел их в павлинов переименовать, уж больно похожи. Перья большие и расписные, гонору много, ближнее окружение в ноги кланяется, а по факту слабая неуклюжая птица, да и птица ли вообще.

Но потом отказался от своей переименовательной затеи наш хорошо воспитанный вулкан, ведь всякому микробу уважение приятно, пускай людьми остаются.

Со временем пришло осознание, что люди оказывается как и вулканы, совершенно разные бывают, у каждого свой характер с проистекающим оттуда поведением. Надо же, а ничто высокоразвитое Примитиватам оказывается не чуждо.

Научился наш вулкан хорошо в людских типажах и характерах разбираться. Стал прямо таки тонким знатоком людской натуры и мог их поступки и поведение наукообразно объяснять, а часто даже и предсказывать.

Не вулкан, а гений. Задумался он даже на психологический очно-заочный поступать, как раз в Непале в ПНВ (Психа Невролога Вулканический) новый курс набирали. Но потом передумал, условия уж больно тяжелые: холодно там и плюс еще нехватка кислорода жуткая. Как они там извергаются то вообще? Отказался.

По итогу, сначала приятно удивили наш вулкан своей неоднородностью люди, пробудили в нем исследовательский интерес. А потом расстроили, оказалось нет в их клане разнообразия, не чего там исследовать, нет глубины творческой для вулканического интеллекта.

На поверку оказалось что все их разности можно было разложить по полочкам, сегментировать и структурировать всего лишь в несколько типажей. А структурировать как типичный мужчина наш вулкан любил и делал это отменно.

Идет вот новый человечек, пары минут опытного взгляда было уже достаточно что бы определить его в одну из нескольких ячеек и спрогнозировать его поведение.

Эх, все примитивно и скучно стало, а так с ними все захватывающе начиналось.

«Я то думал у них все почти также сложно устроено как у нас у вулканов» мысленно сокрушался наш исследователь.

И случился отлив, отлив исследовательской энергии, совсем интерес к людям был растерян. Вскоре заскучал наш вулкан, некуда было свой аналитизм лавинный пристроить. Грусть тоска стала едкой дымкой окутывать его широченный кратер. Но к счастью не продлилось долго депрессивное дымление, так как однажды ночью философски засмотревшись вдаль океанического зеркала, его как молнией пронзила мысль.

Нет молния реально сверкнула далеко в океане, а в следующий миг материализовалась идеей в голове мудрого гиганта. От возбуждения по всему каменистому телу пробежали мурашки, аж все спящие птицы встрепенулись.

Он вспомнил свою давнюю теорию, за которую ему таки присудили Вулканобелевскую премию, о том что делятся все вулканы на извергающиеся и потухшие, а излечить последних может только смертельно опасный тектонический сдвиг.

Так вот и людей поверх всех их давно доказанных типажей, сбоку от этой теории живут люди потухшие и люди извергающиеся. То есть они хоть и Примитиваты, но в чем то на нас похожие. Вторая часть теории насчет излечения людей пока была не понятна, но и первой для вдохновения уже было предостаточно.

Почему одни вулканы потухают, а другие извергаются несмотря на одинаковые условия. Эта веками нерешенная задача, где то глубоко внутри царапала ржавой проволокой сердце великана. А тут такая потрясающая возможность! Найдена новая поведенческая параллель, быть может отгадав загадку для более примитивного вида он подберет ключи и к основному решению. Какое может получиться элегантное и творческое решение!

В следующую секунду исследовательский прилив захлестнул нашего героя, не сомкнул он глаза от воодушевления до самого утра.

Часть пятая. Исследовательская дрожь

Новизна появилась в исследовании нашего вулкана, под другим ракурсом он теперь смотреть стал на людей. Начал он выискивать среди этих таракашек потухших или наоборот живых. Найдет ли достаточно чтобы статистически доказать свою гипотезу о поведенческой схожести вулканов и людей?

И о да, есть! Без сомнения есть статистически выраженная схожесть.

Среди несметных полчищ людей стал он безошибочно выделять тех кто был живым, был радостным и веселым, извергался эмоциями и радостью постоянно. Вулкан их даже «Извергами» стал называть, но только тоном таким нежным и ласковым.

Ну и конечно как заправский знаток человеческих душ, наш великан сразу вычислял тех, кто потух и давно прекратил радостью извергаться. То есть безусловно живой, живой физиологически: ходит, ест, пьет, все как надо. Но вот внутренней жизни в нем нет, топчет землю гольная физиология и все. Порешал вулкан потухших назвать «Тухляками», с интонацией жалостливой такой и сострадательной.

Так вот и получилось, жили среди людей Изверги и Тухляки. Нет наш вулкан был крайне воспитанным, просто названия сами собой так естественно сложились.

Дальнейшее скрупулёзное исследование открыло вулкану неожиданные но безусловные постулаты, вот они:

– Не все среди людей принадлежали к ярко выраженным Извергам или Тухлякам

– Тухляков было существенно больше, чем Извергов в соотношении 26 к 1

– Принадлежность к клану Извергов или Тухляков никак не завесила ни от возраста, ни от пола человека

– Не выражено но все таки прослеживалась зависимость между уровнем образования и принадлежности к одному из кланов. Тухляки чаще были менее образованны и интеллектуальны, а Изверги наоборот. Хотя попадалась и среди них сильно портившие статистику персонажи.

– Материальное положение не влияло на принадлежность к одной из групп. Были как очень бедные, так и исключительно состоятельные Тухляки. Тоже было справедливо и для Извергов.

Структурировав свои выводы, вновь приятная дрожь прокатилась по всем склонам нашего вулкана, в кратере дыхание перехватило от приятного волнения.

Неужели?! Ну да, точно идеальное совпадение с поведенческой моделью вулканов, у нас все практически точно так же устроено.

Осмыслив это вулкан понял что нащупал золотую исследовательскую жилу. Перспективы какие открываются то, ведь если в малом есть такая синхронность, то через эту родственность можно нащупать корень революционного открытия.

Конечно придется на людях эксперименты ставить, как известно без этого открытия не совершаются. Ну эта не проблема, они для исследований отлично подходят, судите сами.

То что по этическим соображениям не возможно вытворять в качестве экспериментов на вулканах, без проблем можно делать с людьми, ведь это всего лишь люди. Результаты можно быстро подтверждать или опровергать, так как живут они по счастью совсем мало и можно в короткие сроки фиксировать изменения в нескольких поколениях.

Фертильность у них превосходная, правда в последнее время она только потенциально превосходная, однополых союзов сильно больше стало у них почему то. Но это решаемая задача.

Пара мощных извержений и несколько разрушительных землетрясений, желательно в самых развитых регионах, тогда они с животного страха назад в свои естественные паттерны сексуального поведения и вернуться. Так быстренько рождаемость им и восстановим. А то зажрались, делать им просто нечего, вот со скуки и того, этого, безобразничают.

Окутанный молочным туманом, переспал наш вулкан с этими думами пару ночей и понял что гордыней и эгоизмом будет не поделиться этим открытием со всем вулканическим миром. А потом вдруг засомневался, подумал что в штыки его теорию примут, некоторые может даже на оскорбительный смех поднимут.

Конечно, сравнивать нас великих и этих букашек примитивных, дескать не может быть у них все как у нас высокоразвитых. Но решимости и смелости не занимать было нашему вулкану. Ведь знал он что иногда ранее казавшимися смешные идеи, со временем прорастают в обще признанные.

И связался он с главным по науке вулканом, которого почитал и уважал. К счастью последний откликнулся охотно и скоро, быть может тоже затухать стал, вот и среагировал с энтузиазмом на что то новенькое.

Часть шестая – вопросительная

По итогу сели два вулкана разговор научный разговаривать и после стандартного набора приветствий и любезностей перешли к самой сердцевине встречи. (Поскольку это сказка, то в сказке вулканы могут ходить друг к другу в гости и разговаривать)

Подробно излагая свою теорию своему старшему сединно-пепельному коллеге, наш вулкан стал замечать что полностью завладел его вниманием и ощутил что в этом разговоре стал центром его мира.

– Блестяще! Блестяще и как элегантно, потрясающая теория с колоссальной перспективой. Там точно что то есть, надо копать.

Захлебываясь подступившей к самому краю кратера магмой, выпалил старший ученый великан.

– Но есть нюанс.

Изменив тон на озабоченный, произнес ученый.

– Ты же понимаешь что наше общество к такому резкому повороту не готово. Как это мы великие, а получается ведем себя как эти, как ты их там точно назвал: Примитиваты.

К сожалению наша вулканическая политика и общественное мнение сильно влияют на то, дадут ли бюрократерные инстанции отмашку на серьезные исследования или нет.