Князьки мира сего

Изящным движением руки Елизавета Феликсовна указала Петру на открытую дверь гостиной, где уже стоял накрытый к чаю стол. Сидящий за столом полный мужчина в домашнем халате при их появлении тут же поднялся.

– Николай, у нас гости. Разреши представить тебе Петра Исааковича из милиции.

– Очень приятно. Николай Валентинович Марков. – Мужчина протянул руку Иваненко. – Чем обязан чести вашего посещения?

– Пётр Исаакович разыскивает Алексея, – ответила за Иваненко Маркова. – Он что-то такое натворил, а потом скрылся с места преступления. И втянул во всё это нашу Оленьку. Да, да, – повернулась она к следователю, – я отлично поняла, что скрывается за словами «стали свидетелями преступления».

– Похоже, беседа наша будет долгой, – проговорил Николай Валентинович, – присаживайтесь, пожалуйста.

Когда все расселись и Елизавета Феликсовна разлила чай по маленьким фарфоровым чашечкам, разговор был продолжен.

– Итак, какое же преступление Алексей совершил на этот раз? – спросил Марков.

– А что, он уже совершал какие-то преступления? – в свою очередь поинтересовался Иваненко.

– Уголовно наказуемых преступлений – нет, не совершал, но есть не менее тяжкие нравственные преступления, молодой человек, преступления против морального закона. Так вот, в такого рода преступлениях Алексей действительно повинен. Впрочем, если человек переступил через общечеловеческую этику, рано или поздно он совершит и уголовное преступление. Так что я не удивлён вашему визиту.

– Пока у нас недостаточно фактов, чтобы обвинить Алексея в уголовном преступлении, – сказал Пётр. – Мы разыскиваем их с Ольгой, чтобы они дали свидетельские показания. Я не могу вам сообщить, чему они стали свидетелями, это тайна следствия. Одно могу сказать, нам очень важно выяснить, где они сейчас находятся. Поэтому мне важна любая информация о них.

– Хорошо, мы с супругой постараемся вам помочь.

– Я уже понял ваше отношение к Алексею. Однако чем оно вызвано?

– Мы с самого начала были против брака нашей Оленьки с Алексеем, – ответила Елизавета Феликсовна. – Мы столько в неё вложили! С раннего детства мы прививали Оленьке любовь к классике, водили её на концерты симфонической музыки, в театр, в музеи. Мы хотели, чтобы она пошла по нашим стопам. (Я – кандидат исторических наук, преподаю в ТвГУ, а Николай Валентинович – известный на всю Россию логопед, доктор наук, профессор, автор множества научных исследований.) Вначале всё шло по нашему плану. Оля поступила в институт, хорошо училась. В институте за ней ухаживали интеллигентные молодые люди. И вдруг она влюбляется в этого Алексея и собирается за него замуж! Мы её, конечно, пытались отговорить от этого шага, но она была непреклонна. После свадьбы они сначала поселились у нас. Мы решили, что ещё не всё потеряно, что Алексея можно обтесать и превратить в нормального воспитанного человека, но не тут-то было! Он отчаянно сопротивлялся нашему воздействию, а потом и вовсе превратился в религиозного фанатика. Мы хотели для нашей дочери лучшей судьбы! Если бы Алексей со своей семьёй не оказывали на Оленьку дурное влияние, она могла бы развиваться дальше как профессионал и как личность. Ей предлагали поступить в аспирантуру, перед ней открывались блестящие перспективы…

– Вы недолюбливаете Голубинниковых?

– Поймите меня правильно, из-за своих этических принципов я не могу презирать простых людей. Это по?шло, в конце концов, – презирать тех, кто и так во многих отношениях обделён природой. Я понимаю, что среда, в которой они родились и выросли, не благоприятствовала развитию интеллекта и нравственности. Их личности формировались в жёстких условиях борьбы за существование. Однако меня крайне утомляет мещанская психология, поэтому я стараюсь поменьше общаться с такими людьми.

– Но Алексей закончил ВУЗ, его вы тоже причисляете к мещанам?

– Неужели вы думаете, молодой человек, что для того, чтобы стать интеллигентом, достаточно одного диплома? Нужно по меньшей мере три: один – свой, второй – отца, и третий – деда, – пошутил Марков. – Ну, а если серьёзно, Алексей всегда был слишком категоричным. Такая узость мышления – признак ограниченности личности. Настоящий интеллигент всегда толерантен, он уважает право другого человека быть не таким, как он сам.

– А разве вы сами были толерантными к Алексею и Ольге? – саркастически спросил Пётр. – Как я понял, вы всё время пытались их переделать под себя, не давали им быть самими собой. Чем вы сами отличаетесь от мещан?

– Тем, что мы, в отличие от подавляющего большинства людей, служим не себе, а обществу, – гордо заявила Елизавета Феликсовна.

Иваненко оглядел богатое убранство комнаты. Проницательная женщина перехватила его взгляд.

– Да, мы – обеспеченные люди. Общество ценит нас за то, что мы положили свои жизни на алтарь науки! А вы хотели бы, чтобы мы были бессребрениками, «обедали в кабинете, а кроликов резали в ванной»?

– Кем по вероисповеданию были Алексей и Ольга? – перевёл беседу в русло следствия Пётр, улыбнувшись для приличия: он подумал, что цитируя Булгакова, Маркова пытается шутить.

– Сектантами, конечно, – ответил Николай Валентинович. – Но к какой именно секте они принадлежали, точно сказать не могу.

– Почему вы так уверены, что они были сектантами? По некоторым данным, они называли себя православными христианами.

– Молодой человек, неужели вы думаете, я не отличу сектанта от нормального верующего человека? У сектантов абсолютно зашоренное мышление, нездоровое отношение к смерти. Однажды Алексей заявил, что не стал бы лечиться, если бы заболел, например, раком. Чисто сектантская психология! А то, как они себя вели! Изолировали себя от общества, во всех без исключения видели врагов… Поверьте, мы не противники здоровой религиозности! Если бы Алексей с Олей действительно были православными христианами, мы бы их только поддержали. Мы отлично понимаем значение православия для нашей страны, для её истории. Христианство лежит в основе гуманизма, нравственности. Мы бы даже не возражали, если бы Алексей поступил в духовную семинарию, стал священником или богословом. Но они и думать не хотели о продолжении своего образования!

– А скажите, пожалуйста, как вы думаете, могли они быть сатанистами?

– Сатанистами? Неужели всё настолько плохо? – всплеснула руками Елизавета Феликсовна.

– Вы полагаете, они специально убеждали всех, что они христиане, чтобы скрыть свои настоящие взгляды? – стал рассуждать Марков. – Что ж, возможно, вполне возможно. Теперь, когда вы это спросили, я склоняюсь к мнению, что так оно, скорее всего, и было. По крайней мере, это многое объясняет – неэтичное поведение, разрыв с друзьями, нежелание профессионально развиваться…

– Ну а между собой Алексей с Ольгой ладили? – задал новый вопрос Иваненко. – Какие у них были отношения?

– О, это отдельная и весьма болезненная для нас тема! – ответил Николай Валентинович. – Алексей оказался настоящим семейным диктатором. Он полностью подчинил себе Олю, она и шагу не могла ступить без его ведома, на всё спрашивала у него разрешения. В какой-то момент вообще перестала с нами разговаривать.

– Да, я пыталась объяснить ей, что у современной женщины должно быть своё независимое мнение, – вмешалась Елизавета Феликсовна, – но она только смеялась надо мной.

– То есть вы считаете, что жена не должна слушаться своего мужа? – осведомился Иваненко.

– Мы же не в каменном веке живём, зачем возрождать домострой? Диктатура мужчины в семье подавляет личность женщины, не даёт ей развиваться! – возмутилась Маркова.

– Понятно. Как вы думаете, могут ли Алексей и Ольга скрываться здесь, в Твери, у кого-нибудь из родственников или знакомых?

– Очень маловероятно. Они порвали отношения почти со всеми родственниками и друзьями.

– В Москве ваша дочь с мужем проживали в квартире Семёна Израилевича Кукушкина. Вам знаком этот человек?

– Это мой двоюродный брат по отцу, – ответила Елизавета Феликсовна, поморщившись. – Мы с ним очень мало общались. Но перед своим отъездом в Израиль он позвонил мне и попросил найти кого-нибудь, кто бы мог присмотреть за его московской квартирой. Оля с Алексеем воспользовались такой возможностью и переехали жить в столицу.

– Ольга звонила вам из Москвы?

– Да, регулярно. Последний раз недели три назад. Ничего интересного не сообщила, обычный дежурный звонок.

– Ваша дочь недавно получила какое-то наследство от своей тёти?

– Да, полтора года назад умерла моя сестра, Маргарита, – сообщил Николай Валентинович. – Она была старой девой, и соответственно у неё не было своих детей. Нашу Оленьку она любила, как родную дочь. Кстати, с Марго Алексей и Оля неплохо ладили. Она была им под стать – эксцентричная и религиозно озабоченная, вот и написала на Олю завещание. После её смерти дочери досталась вся её коллекция антиквариата. Мы были против распродажи семейного достояния, но Алексей настоял, и Оля его, естественно, послушалась. Многие вещи были действительно бесценны, а они продали их фактически за копейки! Мне больно даже вспоминать об этом…

– А почему они решили уехать в Москву? У них были там какие-то знакомые?

– Маловероятно, – ответила Маркова. – У нас с Николаем, конечно, есть друзья в Москве, но Оля с ними никогда не была близка. Скорее всего, они просто сбежали от нас. Алексею было неприятно с нами общаться, плюс ко всему он, вероятно, боялся, что, живя рядом с нами, Оленька рано или поздно начнёт прислушиваться к нашему голосу и выйдет из-под его влияния. Поэтому он просто-напросто решил утащить её подальше от нас.

– Спасибо вам за чай и за беседу, извините, что потревожил, – сказал Иваненко, вставая. – Дайте мне, пожалуйста, адреса и номера телефонов всех ваших московских друзей. Я вам тоже оставлю свой номер. Если узнаете какую-то информацию о возможном местопребывании вашей дочери и её супруга, обязательно свяжитесь со мной.

Провожая его к двери, Елизавета Феликсовна вдруг горячо воскликнула:

– Пожалуйста, помогите нам! Помогите вызволить Оленьку из лап этого чудовища! Наша девочка в опасности рядом с ним! Возможно, он её зомбировал и заставляет участвовать в разных омерзительных обрядах. Я не переживу, если с моим ребёнком что-то случится!

– Я постараюсь вам помочь, если это будет в моих силах, – пообещал Иваненко.

* * *

Прогуливаясь по набережной, Пётр несколько раз доставал фотографию молодых людей и пристально всматривался в их лица. Вопросы дикими пчёлами роились у него в голове. Зачем они причиняли боль своим родным? Почему сделались сатанистами – выражали протест нашему больному обществу, погрязшему в лицемерии, тщеславии и глупости? И как, во имя всего святого, зеленокожий пришелец попал к ним в квартиру?!

Глава 5