Звёздные пастухи с Аршелана, или Свобода любить

– Ну конечно, ты же у нас математический гений, блин! – Жорж вернул остаток косяка. – Только есть вещи, которые не просчитываются.

– А ты читал учебник по психологии Годфруа? Высшая математика плюс психология…

То ли Галькина, то ли Наташкина рука утянула Жоржа назад в помещение. Орех последний раз затянулся, запульнул бычок через перила, достал из рюкзака подаренный Жоржем на пятнадцатилетие планшетник и стал играть в шахматы на девятом уровне сложности.

* * *

Сиджу?р сидел на ящике для инструментов и смотрел, как его подопечный обыгрывает компьютер. Сёмка играл отлично, несмотря на реализовавшиеся свободы пить пиво и курить марихуану. Такой ум, как у его подопечного, сделает пасомого максимально свободным, а Сиджура – максимально счастливым. Если только в душе Сёмки однажды не всколыхнётся Первозданная Тьма, способная с невероятной скоростью превратить свободного человека в крепостного, заклеймить его Печатью Раба. Коренится эта Тьма в дремучих веках, когда аршеланские пастухи ещё не пасли своих земных братьев. Она – что-то вроде атавизма, который пытается ввергнуть человечество в то животное рабское состояние, в котором оно пребывало до начала Эпохи Великого Симбиоза. Эта Тьма – главный враг любого Опекуна, она терзает каждого землянина с трёхлетнего возраста. В науке психологии даже есть такое понятие – «кризис трёх лет». Во время этого кризиса у каждого ребёнка появляется Старатель-опекун. Его задача – нейтрализовывать проявления Тьмы и добывать золото свободы в своём пасомом. Но как бы Старатели ни старались, периодически случаются сбои: Первозданная Тьма захватывает человека, и на нём начинает проступать Печать Раба, отлучающая пасомого от своего Опекуна. Смыть её удаётся очень редко, и те Старатели, кому удалось очистить землянина от Печати, стали Супервизорами.

Сиджур подумал о том, насколько он искренне и чисто любит своего подопечного, с которым провёл неотлучно двенадцать земных лет. Воистину, рабство убивает любовь, поэтому Опекун вынужден покидать своего пасомого, отмеченного Печатью Раба. Да не будет такого с Сиджуром и Сёмкой!

Вдруг Старатель увидел сквозь стены, как Галюшка в одиночестве колбасится на кровати Жорика. Юбка на ней ещё была, а вот трусиков уже не было.

Как гончая след зверя, Сиджур учуял свободу, открывающуюся его подопечному, и начал экстренный телепатический сеанс.

* * *

– Всё надоело! – вслух сказал Сёмыч и сунул планшетник обратно в рюкзак. Голова была чистая, тело – переполнено той особой юношеской энергией, которую Жорж называет «радостью бытия». Надо прошвырнуться по комнатам, глянуть, что творится.

В гостиной под хардкор со светомузыкой дёргалась подвыпившая Наташка. Партнёр ей был явно не нужен. Тут же на диване дрых Васька Зайцев – развезло с двух коктейлей, понял Сёма. А где наш многоуважаемый хозяин? Понятно, в ванной. Перевозбудился от общения с Галькой и теперь сбрасывает напряжение, представляя Серову. Жесть! Можно трахнуть реальную тёлку, которая его давно домогается, а он дёргает на это серое существо. Тот ещё закидон у его друга!

А сама-то Галька где? Так, дверь в комнату Жоржа приоткрыта.

– Иди сюда, – хрипло сказала Мамедова.

– Это я, Галь. – Орехов замер на пороге.

– Вижу, что ты. Иди сюда, дурачок. И дверь закрой на замок.

В этот самый миг Сёма понял, что сегодня потерять девственность ему не суждено. Не встанет. Да и нельзя же так! Девчонка ему почти не нравится. И зовёт она его к себе с отчаянья, потому что не смогла добиться его лучшего друга…

* * *

Вот она, Первозданная Тьма! Протягивает свои тонкие ниточки вверх, пытаясь остановить реализацию свободы. Сиджур вплотную подошёл к своему пасомому, и у того в мозгу стали вспыхивать слова, отгоняющие Тьму.

«Уж кто-кто, а Жорж не расстроится. Только спасибо скажет. А я… Надо же когда-то это сделать!»

Тьма начала отступать. Пасомый вошёл в комнату и повернул запор на ручке двери. Но напряжение ещё слишком велико. Если ничего не получится, Сёмка ещё долго не сможет реализовать данную свободу.

Тьма опять протянула своё щупальце. «Всё-таки девчонка должна нравиться», – подумал подопечный.

Как же снять напряжение? Ага, частушка! Пусть вспомнит частушку, которую ему однажды спела пьяная мама. «Лежит милая в гробу, я пристроился – е…, нравится – не нравится, спи моя красавица!»

Ну вот, юмор – великая сила! И телесное, и душевное напряжение как рукой сняло! Оба хотят физической близости, оба получат огромное удовольствие. И Сиджур до краёв наполнится счастьем и любовью!

Глава 5

Купание в лучах свободы

Любовь Владимировна лежала на кровати в номере отеля, а Серёжа доставлял ей оральное наслаждение. Молодой дизайнер кончал у неё по несколько раз за вечер, а потом ему ещё приходилось удовлетворять жену. Да, мало что остаётся юной тщеславной дурочке, но не будет же она Серёжины яички взвешивать! Наверное, думает: вот злая начальница – заставляет её супруга работать в студии до одиннадцати часов! Работает-то он действительно на износ, причём на обоих фронтах.

А недавно дурёха позвонила по мобильнику прямо во время процесса! Серёжа дёрнулся было, но строгая начальница сказала: ну-ка продолжай! «Чем занимаешься?» – спрашивает жёнушка. А дыхание-то у Серёжи прерывистое! «Офисную мебель новую привезли, и Любовь Владимировна меня помогать грузчикам заставила». Ловко выкрутился! Талантище!

Секс – важный элемент в жизни успешной женщины. Снимает напряжение, дарит уверенность в собственных силах, в целом полезен для здоровья. Как говорит её любимая Ксюша Супчак, «секс – это квинтэссенция жизненной энергии, и чем больше её в человеке, тем он сексуальнее».

А вот сынуля что-то её последнее время беспокоит. Уж не влюбился ли Егор по уши в какую-нибудь одноклассницу? Рассказывал, что у них в классе есть новенькая, которая к тому же – из Москвы. Для его возраста нет страшнее слов, чем «переспать по любви». Либо залёт, либо ещё что похуже. Одним словом, прощай нормальная жизнь и карьера! Надо срочно разъяснительную беседу провести. А если беседа не поможет, придётся пойти на крайние меры – элитную проститутку вызвать. Чтобы всем видам секса обучила. Тогда любовь улетучится, зато появится новый стимул хорошо учиться, а в будущем – пораньше встать на ноги. Не будет же она его до двадцати пяти лет кормить!

В обращении с сыном надо брать пример с её обожаемой Ирочки Хакамудды. Когда Ирочкин отпрыск в тринадцатилетнем возрасте собирался на вечеринку, та всучила ему горсть презервативов…

А персональный кармический руководитель Любы Гоша Собачников пару лет назад порекомендовал подбросить Егору диск с хорошей гетеросексуальной порнухой. «Я сейчас видел, что твой сын уже начал лазить по гомосексуальным сайтам, – сказал Гоша во время сеанса. – В принципе в этом ничего плохого для кармы нет, но ты же, кажется, не хочешь, чтобы он стал богемщиком?» Конечно, Любовь Владимировна не преминула воспользоваться советом своего кармического руководителя.

* * *

Экстатическое состояние, в котором пребывал Лизра?к, не мешало его телепатической связи с пасомой. Наоборот, в эти минуты он видел и чувствовал свою драгоценную овечку в сто раз сильнее. Когда Любашка укрепляла свою власть над сыном, Лизрак в прямом смысле слова увеличивался в размере. Он был не совсем обычным Старателем. Его экстатический орган, являющийся аналогом человеческого сердца, умел наращивать и сокращать площадь чувствительности. В профессиональной среде тех Старателей, которые были наделены этим свойством, называли Пульсаторами.

Когда очередной подопечный умирал и у Лизрака случался опекунский простой, экстатический орган усыхал, и весь Лизрак скукоживался и сжимался. Зато во время успешной работы с пасомым Опекун расцветал и подрастал во всех направлениях. До Любашки Лизрак пас Кристика, шведского доктора философии. Когда бедняга был уже при смерти, Старатель едва помещался в больничной палате.

Пася Любашку, Лизрак тоже порядком разбух. Наблюдая за утехами своей овечки из-под потолка и испытывая немыслимое с человеческой точки зрения удовольствие, Опекун одновременно набрасывал в голове пасомой план беседы с сыном.

Наконец два тела на кровати надёргались до изнеможения и затихли. Старатель аккуратно переместился в ванную комнату. Он знал, что Любашка первая придёт сюда смывать едкий любовный пот и сперму.

* * *

Егор только что закончил приводить квартиру в порядок после вечеринки. Любовь взяла сына за плечи и рентгеновским взглядом посмотрела ему в глаза.

– Вымахал ты у меня… Красавец вымахал… – протянула она, слегка улыбаясь.

– Ма, ну хватит меня тискать! Ты скажи, чё те надо, может, дам, чё ты хошь…

– Почему сразу «надо»? – Удивление в голосе. – И кто такая «ма»? Кажется, так овцу звали в каком-то фильме?

– Слушаю вас, Любовь Владимировна. Излагайте свои предложения, Любовь Владимировна.

– Ты называешь своего лучшего друга по имени-отчеству? – изумилась женщина.

– Блин, ну не могу я тебя называть «Люба»! Мы же не американцы какие-то!

– Не блинкай! Что значит «не могу»? Главное – начать, а потом привыкнешь. Упустила я тебя в своё время… Ладно, ничего мне от тебя не нужно. Посуду Зинаида помоет. Кстати, как она тебе в сексуальном плане?

– Кто?! Зинаида?! – вытаращился Егор.

– Ну что ты глаза таращишь? Я же знаю, что такое гормоны. В этом возрасте молодые люди на многое способны. Хрен ровесников не ищет!

– Ма… В смысле, Люба… Это уже наезд! Ей уже сороковник, наверно!

– Да шучу я, шучу! А новенькая, поди, хороша? Ей-то всего пятнадцать?

Глаза у Егора забегали. Вот и прокололся!