Роман с демоном

– Что вы сделали, обнаружив труп?

– Я… закричала… – прошептала Этель.

– А потом? – не отступал капитан. – Позвонили в милицию?

– Нет. Ему. Михаилу. Он сказал, что все уладит…

– Вот как? Хотел бы я знать, что он имел в виду, – Рюмин отдал девушке платье. – Спасибо, Этель. Если мне еще что-нибудь потребуется, я позвоню. Не возражаете? – он повернулся, собираясь уходить.

Внезапно за кулисами стало тихо. Суета прекратилась, и даже бодрое верещание Владика смолкло. На фоне полотнища возникла огромная тень; затем она исчезла, и в сопровождении четырех охранников появился высокий плотный мужчина, одетый в белую рубашку и алый бархатный жилет.

Мужчина комкал в руках густой напудренный парик. По его низкому бугристому лбу и красным щекам катились крупные капли пота.

Он подскочил к Рюмину и, не скрывая раздражения, спросил:

– Что вы здесь делаете?

Охранники молча взяли капитана в плотное кольцо и застыли, внимательно наблюдая за каждым его движением.

– Капитан Рюмин. Московский уголовный розыск, – спокойно представился опер. – Я расследую убийство Оксаны Лапиной.

– Зачем потребовалось ломать идиотскую комедию на входе? – почти выкрикнул мужчина. – Это – частная вечеринка!

– Проблемы с почтой, – развел руками Рюмин. – Мое приглашение где-то затерялось.

Мужчина мрачно уставился на капитана.

– Если ты надеешься меня развеселить, то зря стараешься. Я моментально теряю чувство юмора, когда кто-то сует нос в мои дела.

– Вы ведь – господин Рудаков? – спросил Рюмин.

– Он самый, – подтвердил здоровяк, обмахиваясь париком.

– Убитая девушка работала у вас, не так ли? – продолжал капитан.

– Да.

– Так вот. Отныне, господин Рудаков, ваши дела для меня не чужие. И они меня очень интересуют.

Рудаков на мгновение опешил. Потом кивнул охранникам и прошипел:

– Уберите его отсюда!

Секьюрити, дожидавшиеся команды «фас!», одновременно сделали шаг вперед, стискивая кольцо.

– Что случилось, маэстро? – улыбнулся Рюмин. – Почему вы так негостеприимны? Может, все дело в том, что у меня нет фишек?

Рудаков вздрогнул. Он окинул капитана оценивающим взглядом, потом посмотрел на Этель. Девушка прижала к груди платье, втянула голову в плечи и поспешно пошла к столику стилиста.

– Стой! – рявкнул Рудаков и схватил ее за руку. – О чем ты с ним болтала?

– Ни о чем, – пролепетала перепуганная Этель. – Он спрашивал про Ингрид…

– Я же тебе ясно сказал: не чеши своим длинным языком! Отправляй всех ко мне! Ты что, не поняла? Безмозглая курица!

Он поднял широкую мясистую ладонь. Девушка издала короткий всхлип и покорно закрыла глаза, даже не пытаясь защищаться. Рудаков с размаху ударил ее по лицу. Голова девушки обреченно дернулась, на щеке остался красный след от растопыренной пятерни.

Рюмину показалось, что он слышит громкий отчетливый звук. «Именно так лопается терпение, – подумал он. – И, что бы потом ни говорили, видит Бог, я не виноват!». Рука с расплющенными костяшками сама собой сложилась в кулак.

Капитан ловко увернулся от ближайшего охранника, пытавшегося схватить его, присел и, пружинисто разогнув ноги, метнулся вперед. Удар левой «на скачке». Продвинутая техника бокса. Спасибо Шелягину, заставлявшему по много часов колотить в грушу, оттачивая каждый элемент.

На сей раз удар был точным, и мышцы не подвели. Кулак с хрустом впечатался в лицо Рудакова – где-то рядом с ухом. «Распорядитель» охнул и с грохотом рухнул, как телеграфный столб, разнеся вдребезги столик стилиста.

Владик радостно захлопал в ладоши:

– Какой мужчина! Боже мой, какой мужчина!

Впрочем, охранники не разделяли его восторга. Они набросились на Рюмина – все сразу, – причем каждый почему-то целил ногой в живот. Или – в пах.

Капитан, демонстрируя очевидное превосходство классической школы бокса над восточными единоборствами, дошедшими до России в сильно разбавленном виде, быстро ушел с линии атаки. Надеяться на то, что конфликт разрешится без взаимных грубостей, больше не приходилось. Рюмин выбросил кулак и разбил одному из нападавших нос. Второй, накинувшийся на опера с раскрытыми, словно для дружеских объятий, руками, был остановлен четким прямым в лоб.

Капитан старался держать дистанцию. Каждый из секьюрити был выше как минимум на полголовы, и килограммов на двадцать тяжелее. Стоило кому-нибудь из них добраться до Рюмина, повиснуть на руках – и все! На этом бой можно считать законченным.

Китель застегнут на все пуговицы, и кокарда – строго посередине лба. Рюмин умело маневрировал, огрызаясь главным калибром.

Периферическое зрение не хуже цейссовской оптики отслеживало движения противников. Рюмин исполнял легкий боксерский танец, отражая все выпады и постепенно продвигаясь к выходу из парка.

Он не заметил, как наступил на край черного плаща. Капитан покачнулся. Он всего лишь на мгновение потерял равновесие, но… Этого оказалось достаточно, чтобы охранники сбили его с ног.

«Сигнальщик! Поднять «погибаю, но не сдаюсь!»». Рюмин согнул руки, плотно прижав локти к ребрам, а кулаки – к лицу. Секьюрити, не особенно церемонясь, били его ногами. Капитан уворачивался, как мог, пытаясь смягчить удары.

В голове что-то зазвенело. Далекий звук нарастал, обретая силу и плоть, и внезапно прогремел под сводом черепной коробки оглушительным взрывом. Все вокруг задрожало и поплыло. Движения охранников стали потешными и замедленными, как при рапидной съемке. Рюмин больше не чувствовал ударов. Он отключился.

* * *

Капитан очнулся от назойливого дребезжания, исходившего откуда-то из внутреннего кармана френча. Рюмин, морщась от боли в помятых ребрах, достал мобильный. Дисплей был расколот, но телефон продолжал звонить – хриплым надтреснутым зуммером.

Рюмин поднес мобильный к уху.

– Да!

– Я тебя не разбудил? – послышался ехидный голос шефа. – Или, может, оторвал от чего-нибудь?

– Я работаю, – с трудом ответил Рюмин. – Иду по следу.

– Ну и как? Успешно? – поинтересовался Надточий. – Или – как всегда?

– Как всегда успешно, Андрей Геннадьевич! – стараясь придать голосу бодрость, отозвался капитан.