Ремесленники душ. Изгой

На следующее утро всё закрутилось с такой скоростью, что можно было удивляться, как быстро тут принимаются решения. Не успел я позавтракать, как Пауль Эджерни, так звали моего ночного собеседника, принёс небольшой договор, всего на десяти листах, где, на моё удивление, больше были прописаны мои привилегии, чем обязанности, которые состояли всего из трёх строк: я вылечиваю заражённых людей, рассказываю и показываю душеприказчикам всё, что знаю об исповедниках, и работаю на благо республики, раз в год представляя на суд Сената свою работу.

Прочитав и внимательно ознакомившись со всем, я поставил год и число, передав бумагу Паулю, он сделал то же самое и пообещал вернуть мне бумаги, как только их подпишут главы всех сенатских комиссий, а пока он распорядился, чтобы меня перевезли из Бастилии в место, которое будет моим временным домом, позже для меня персонально оборудуют отдельное жилище по тем требованиям, которые я сам озвучу.

– Только прошу вас, мистер Рэджинальд, – он слегка наклонился ко мне, – сегодня вечером произведите впечатление на старых пердунов из комиссии по работе с душеприказчиками. Уж больно они зазнались в последнее время.

– Если это не повлияет на наш договор, приложу все силы, – я пожал плечами, ещё не зная, чего от них ожидать.

– От пяти из тринадцати комиссий вы сейчас имеете полный иммунитет, но чем больше покажете своей полезности для дел республики, тем больше членов Сената за вас будет голосовать.

– Я вас услышал, господин Пауль.

– Лучше говорить гражданин Пауль, так у нас принято, и этим вы не будете раздражать остальных людей. Королевское лобби ещё присутствует в нашей стране, но к нему большинство граждан относится негативно.

– Приму к сведению, гражданин, – покладисто согласился я.

– Приятно иметь дело с умным человеком, – он улыбнулся мне одними уголками губ и приглашающе показал рукой на дверь.

– А Анна? – когда мы вышли в коридор, я посмотрел в сторону её камеры.

– Поскольку она не совсем транспортабельная, её перевезут ближе к вечеру, когда на улицах и здесь не будет так много зевак.

– Как же тогда собираетесь перевозить меня? – удивился я.

– Переоденем и замаскируем под одного из сенатских служащих, – как само собой разумеющееся ответил он, – уже всё готово, мы как раз направляемся к моему гримёру.

Мы и правда прошли чуть дальше по коридору, где в одной из камер нас ждал лысый, чуть одутловатый человек, который, стараясь не смотреть мне в глаза, быстро предложил сменить одежду на подготовленный серый комплект, состоящий из нижнего белья, сюртука и штанов, а затем всего за полчаса изменил моё лицо до неузнаваемости.

– Благодарю тебя, Эйрон, – сопровождающий поблагодарил своего человека и, простившись с ним, мы пошли на выход.

Все встречаемые по пути жандармы нас словно не замечали, поскольку мы, как два призрака, проходили через помещения и заранее отпертые решётки, перегораживающие этажи, и никто не поворачивал в нашу сторону голов, все были заняты своими делами. На улице нас ждал простой с виду автомобиль, усевшись в который, я понял, что внутри он куда лучше, чем снаружи. Мягкие кожаные сиденья и даже бар с напитками, всего этого я никак не ожидал от с виду ничем не примечательного парокара.

Отказавшись от напитков, я приготовился внимательно смотреть по сторонам, когда автомобиль тронулся, но, к сожалению, извинившись за секретность, окошки закрыли плотной тканью, и я опять не увидел город, в котором очутился.

По пути мы беседовали о новостях, о ходе войны, даже вспомнили общих знакомых, оказалось, Пауль по долгу службы пристально следил за прессой империи и был в курсе большей части светской хроники.

– Рэджинальд, а вы случайно не знаете, почему после многих лет ношения закрытых нарядов принцесса внезапно стала красоваться в весьма откровенных одеждах? —поинтересовался он, после того как я ему поведал, что был однажды в императорском дворце.

– Я с помощью гениального механика и талантливого хирурга создал протез, в который смог переместить часть её изъятой души, – без задней мысли ответил я, – так что теперь он воспринимается ею как собственная рука, без всяких различий, хотя он может быть чуть тяжелее из-за встроенных механизмов.

Собеседник напротив стал похож на выброшенную на берег рыбу.

– Пауль?

– Знаете, Рэджинальд, как только я сформирую в голове ваш образ со всеми вашими умениями и достижениями, вы, словно фокусник, достаёте из шляпы нового кролика, – прокашлялся он.

– Это секретная информация в империи, – я пожал плечами, – но мне сейчас всё равно, я ведь собираюсь работать на вас.

– Я, конечно, не большой эксперт в области душ, но никогда не слышал о такой возможности ни у нас, ни в империи. Как часто такое практикуется у вас, это ведь отличная технология, как ни посмотри. Возвращать людям утерянные конечности – мечта любого врача!

Я хмыкнул.

– В прошлом, может, и было подобное, но в этом столетии пока только я могу осуществлять это.

– А сколько всего было таких пациентов? – он был по-настоящему заинтересован.

– Двое. Генерал Генрих эр Горн и, собственно, принцесса.

В машине воцарилось молчание, мой собеседник словно переваривал эти новости, больше ни о чём меня не спрашивая. Встрепенувшись только тогда, когда мы подъехали к конечному пункту нашего путешествия, и машина остановилась. Через минуту дверь открыл чопорного вида слуга в красно-чёрной ливрее.

– Доброе утро, гражданин Пауль, – поприветствовал он моего сопровождавшего, – две гостевые комнаты готовы, несмотря на кучу мешающих нам жандармов и душеприказчиков.

– Ничего, это временно, – глава комиссии легко вылез из парокара, дождавшись, когда я последую за ним. Мы оказались перед высоким четырёхэтажным особняком со шпилями на всех углах крыши, а также весьма ухоженными лужайками, которые окружали белоснежную подъездную дорогу, по которой мы, собственного говоря, сюда и приехали.

– Моё скромное жилище, чувствуйте себя здесь как дома, – мужчина показал мне на лестницу и пошёл вперёд, тихо уточняя на ходу у своего управляющего какие-то подробности по приготовлениям.

Я не спеша шёл за ними, оглядываясь по сторонам.

«Странные порядки в республике, – думал я, наблюдая за роскошью и богатством кругом, ничуть не уступающие тем, что я привык видеть у аристократии у себя в империи, – пока не совсем понятны отличия в наших странах, кроме обращения “гражданин”».

Мы проходили по помещениям, и везде я наблюдал только дорогие материалы и драгоценную утварь, не говоря уже о количестве слуг, которых тут было явно многовато. Хотя нужно отметить, что и дежурившие возле каждого коридора жандармы, одетые в неизвестную мне серую форму военного покроя, сильно отличались выправкой от тех, кого я видел в тюрьме, эти были выше, крепче сложены и, главное, лучше вооружены.

– Вот, комнаты вашего гостя, – управляющий остановился возле больших дверей, которые слуги открыли перед нами, показывая вход в огромную комнату, в которой было не меньше роскоши и комфорта, чем в том доме, в котором я жил с другими исповедниками.

– И она сообщается дверью с соседней комнатой, куда вечером прибудет спутница вашего гостя, – он показал рукой, и слуги, бесшумно вошедшие следом, открыли боковую дверь явно в женский будуар, настолько там всё было изысканно обставлено и украшено.

– Как вам? – Пауль обратился ко мне. – Устроит такой временный дом?

– Более чем, – не стал кривиться я, покои и правда были шикарными.

– Тогда, Эндрю, оставь нас пока одних, через час подавай завтрак.

– Слушаюсь, – тот со взмахом руки забрал с собой слуг и закрыл за собой двери.

– Давайте обговорим с вами пару правил, Рэджинальд, для вашей и моей безопасности, – он показал мне рукой на кресло, опустившись на соседнее. Я аккуратно сел, стараясь не поцарапать красное дерево.

– Весь во внимании.

– Первое и самое главное, никогда не упоминайте своего имени, пока проживаете здесь. Вас будут знать как моего гостя, но не более. Присутствие жандармов моего особого управления обозначено под тем предлогом, что вы очень высокопоставленный чиновник.

– Как же мне тогда представляться? – удивился я.

– Просто гражданин Икс, – он открыл тумбочку и достал оттуда мягкую шёлковую маску, полностью закрывающую лицо. На ней не было никаких рисунков, просто белая многослойная ткань с разрезами для глаз, носа, ушей и рта.

– Ну и второе, надевайте её, пожалуйста, всегда, когда выходите из дома. Встреч нам предстоит немало, и не хотелось бы, чтобы вы были узнаны – это сильно всё осложнит.

– Тогда вас не затруднит, дать мне ещё чёрные одежды и капюшон? – попросил я. – Так будет проще скрыть маску.

– Да, конечно, без проблем. Я распоряжусь. Что-то ещё?