Превосходство Пробужденного. Том 3

Элис не сразу слушается.

– Элис? – добавляет Патрик многозначительных ноток в голос и садится на свой трон. – Повернись, милая моя. Не первый же раз.

Она подчиняется. Патрик движением кисти руки показывает ей, что нужно делать. Элис расстёгивает пуговичку на кожаных, обтянутых штанах. Ее лицо бледное, а губы поджаты. Ей не сразу получается стянуть с широких бедер такие узкие штаны, пришлось ими повертеть. Но наконец они спадают на пол, она неуверенно подходит к своему… хозяину, ложится животом ему на колени.

Шлепок такой сильный и звонкий, что Элис выдыхает в полустоне, смешанным с криком. Патрик чувствует всем естеством ее боль. Его тело реагирует на это выплеском тестостерона в кровь…

Глава 7. Сумма лишений

Сижу, улыбаюсь. Рассматриваю статуэтку Будды на директорском столе. Нет, правда. Давно я так искренне не улыбался абсурдности происходящего. И Будда тут не при чем. Важнее эта беловолосая леди с лицом моей матери и почему-то называющая себя директором.

Смотрю по правое плечо «матери». Моя милаха «сестренка» стоит, как изваяние. Если бы не вздымающая грудь, то я бы посчитал ее набитым чучелом ребенка во взрослой одежде, как у «матери». Юбка только чуть ниже колен. Носик-курносик, да зализанные в пучок волосы. Слишком строгая внешность для ребенка. Ни тебе бантов, ни игрушек…

Она под контролем. И мне ее жаль. Детей мне часто жаль. Магистр всегда говорил, что дети – чистый лист, на которых взрослые пишут историю их жизни.

Перевожу взгляд на самозванку. Вот и как мне ее теперь называть? Ладно, поддамся инстинктам прошлого носителя, буду звать ее в своей голове «самозванкой». Как-то с директором она у меня не ассоциируется.

Из секундных размышлений меня выбивают звуки цоканья ноготков о директорский стол. Самозванка спрашивает сухим, безразличным голосом:

– Что я подарила тебе в семь лет, когда ты пошел в первый класс, Константин?

Этого следовало ожидать. Карты раскрыты. И нам больше нет нужды играть в них:

– Не помню. После пробуждения всё как в тумане, – наигранно потираю лоб.

Врать, так до конца. Нельзя говорить, что я трёхсотлетний Альв из другого мира с кучей познаний о совершенно иной магии.

Ноготки матери отбивают ритм по столу, но глаза ее выглядят мертвыми. Она мне не верит.

Думаю на пределе своих возможностей.

Как ни крути, но даже я не ожидал на месте директора увидеть этого человека. Да я с большей вероятностью посадил бы на это место Вадима Тернова или Севу, нежели её. Да уж. Не могу представить, на что она пошла ради того, чтобы прикинуться моей матерью… И самое главное, зачем?

И вот почему именно в моей «семье» происходят всякие странности в огромном количестве? Самозванки-матери, непонятные отцы, я – какой-то ключ. Слишком много всего. Не верю в такие совпадения. Поэтому думаю, что тело Константина Кибы досталось мне не случайно. Кто-то захотел, чтобы я попал именно в него.

Исходя из этого, подытожу:

Первое. Кто-то подстроил мою смерть в Варгоне для того, чтобы отправить на Землю. Не просто убил, а я тут переродился. Это точно чей-то план.

Второе. Меня осознанно отправили именно в Константина Кибу. Это не случайность. Из миллиардов людей попасть в такие обстоятельства случайно практически невозможно.

Третье. На моем теле спиралевидный символ, такой же как у младенца, которого в Варгоне я отнес краальским ведьмам по указанию Шиилы.

Четвертое. Шиила что-то хочет от меня в этом мире, но мы не можем друг до друга достучаться.

На секунду перестаю думать. Сжимаю зубы, стараясь не приходить к выводу, что моя богиня подстроила все это ради планов, в которые меня посвящать не захотела.

Что еще? Теперь выводы ближе к этом миру. О том, что я не тот, за кого себя выдаю, подозревают начальство школы и Хидан Мацуо. Они опаснее Фрагоров и Патрика вместе взятыми, потому что очень мной интересуются… И если раньше я считал, что за мной невозможно проследить, то Гэкару раскрыл мне глаза. Там в лесу, перед смертью, он кричал про какую-то «метку» на мне, которая больше не работает. Меня это очень смутило. Что еще за метка? Спрашивал у Ли, но он тоже об этом ничего не знает. Предположил, что это какое-то умение клана Фрагор, о котором мало кто в курсе.

Внимание, вопрос! Чем Константина Киба важен для клана Истал и Амарэ, что целый директор потратил на него столько лет? Ради чего все эти пляски?! Чтобы сохранить меня, как карту от пазла? Слишком большой геморрой. Зам мне уже дал понять, что я не так уж и ценен.

Значит, у самозванки должны быть иные мотивы. Может, она просто скрывалась от кого-то, прикидываясь обычной домработницей? Работала под прикрытием, совмещая мою защиту с чем-то еще? Возможно…

Хм, а ведь Элеонора искала директора, потому что он, по ее словам, охраняет пазл. Пазл, а не Ключ от пазла. Так она говорила… Нужно срочно с ней переговорить. Вот он директор. Что дальше-то?

Тишина начинает напрягать. Как вдруг:

– Это все из-за тебя!!!

Визг девочки, которая недавно была мне сестрой, вдарил по перепонкам. Немалым усилием воли я не подпрыгиваю на месте, вздергиваю бровь.

Сухой голос директрисы отдает голосом нежити:

– Не обращай внимания. Последний месяц был весьма чувствительным для моих мыслей. И теперь дочь отражает мою утрату.

Моя бывшая мать сидит на кресле ровно. Смотрит только прямо. Зрачки не двигаются. И разговаривает, как какой-то пророк-шизофреник. Совершенно… другой человек.

М-да. И кто пустил эту психичку в директорский кабинет? Смотрю на сестренку. Она как зомби. Стоит, покачивается. Теперь я понимаю, что имел в виду зам. директора, когда говорил, что к директору в кабинет лучше не попадать. Такое зрелище кому угодно в кошмарах снится будет.

– Я не хотел ему зла, – пытаюсь сказать как можно искреннее.

Голос нежити раздается снова: