Господа ангелы, время не ждет
Меч наш стриглавый всегда по размеру
Восторг, господа офицеры!
Господа офицеры, вперед!
За Отечество, товарищи, за веру!
Банзай!
Вот гармонику беру
И играю что выходит
А в ответ из-под земли
Мальчик маленький выходит
Я играю и пою
А он тихонько подрастает
В конармейца вырастает
А я играю и пою
Но потихоньку затихаю
А он пошел в обратный рост
Вот лишь маленький нарост
Пыли – вот она какая
Тайна жизни
Бесчинствует немец над нашей державой
А я еще маленький в гриппе лежу
И гвоздик случайный в ручонке держу
Откуда он взялся-то мелкий и ржавый
А может не ржавый – стальной и блестящий
Не гвоздичек вовсе – карающий меч
Что негде где немца от гнева сберечь
В том будущем бывшем, сейчас – настоящем
Вечном
Гремя огнем, сверкая блеском стали
В эффекте месмерических блистаний
Вот он летит без слабости и дрожи
Но что-то в воздухе его тревожит
Не пуля, не осинный кол
Но некий маленький укол
прорастающий
Не немцы ли нас всех погубят
Да это было в прошлый раз
Теперь китайцы нас погубят
То-йсть, мериканцы нас погубят
А уже в следующий раз
Как мериканцы нас погубят
Тогда китайцы нас погубят
Или еще там кто погубят
Но Силы Небесные нас приголубят
И скажут: Давайте же всех их совместно
С земли их сотрем и на чистое место
Новую жизнь поставим
Счастливую
На века
Скажи-ка воин нам Гундлах
Как ты французов под Полтавой
Смертельной опоил отравой
И поморозил в пух и прах
Вот расскажу вам для урока
Одно из первых дел своих
Как я татар, детей жестоких
Навел на Русь, а после их
Сам и уничтожил
Живой не вскрикнет и мертвец не ахнет
Когда пройду я над страной
Неимоверною стопой
Не потревожив разный прах их
Но вздрогнут лишь от узнаванья
Как знамени гвардейский шелк
Прошелестев: Вон наш пошел
Высокого ужасно званья
Неимоверного
Вот всех вас тут я и порушу
Собрались вместе – и добро
Забудьте, бедные, про душу
Имайте ножик под ребро
Который остр в буквальном смысле
А в переносном – и вдвойне
Ведь мы повсюду на войне
По-христиански мыслить если
Когда Буденный мощью ног
Носился скакуна здесь пегого
То разве бы представить мог
Какого-нибудь, скажем, Рейгана
Хотя представить очень мог
Так как Буденные, выходит
Увы, приходят и уходят
А Рейганы – суди их Бог! —