13 участок – 2. Ренегат

Мог у Ядвиги Ковальски, жившей, если не врала, очень давно, иметься собственный фамильяр? Вполне. Было ли это плохо? Я не знаю.

Линзы щелкали, сменяя друг друга, свет, переламываясь через них, окрашивал глаза Роецки в разные цвета. СиКей, и признаться в таком не стыдно, куда серьезнее нас, обычных копов с необычными делами и клиентами. Сент-Клер знал о таких вот очках, позволяющих рассмотреть скрытое от взгляда людей без магического таланта.

Думаете – не стало ли мне страшновато в этот самый момент? Конечно, ведь алкоголя-то, из-за советов этой самой красотки и сахара, густо растворенного в кофе и крови, во мне не осталось. А представить, что на плече сидит бес с Границы… легче лёгкого, когда Ночной Город давно стал своим.

– Успокойся, Алекс, – Агнешка сняла свою оптику и улыбнулась. Облегченно и с явной радостью.

– Это на самом деле не совсем обычный ворон, вот и все, – она протянула руку и погладила перья. – Извини, дружок, так было нужно. И вот что я тебе скажу, милая красивая птица – лучше бы тебе держать клюв закрытым, либо валить из комнаты Кроу. Потому что дальше будет настолько не для всех, что я даже опасаюсь твоих шекспировских цитат.

Ворон покосился на нее и, важно-неторопливо, спрыгнул на пол, проскрипев когтями к двери.

– Какой умный мальчик, – ласково пропела Роецки, – а я-то думала, что враки про таких…

Вортигерн, явно желая доказать, что про враки – сущая правда, проскрипел обратно, подобрав у двери незамеченный раньше кусочек бекона с вчерашнего сендвича. И взлетел на мое плечо, растопырил крылья и каркнул, глядя на Агнешку.

– Дела-а-а…

– У тебя паранойя, – сказал я, – это птица, шпарящая, по делу и нет, классической поэзией, не больше. Давай, выкладывай секреты и не требуй с меня подписку. Только сперва скажи – кто же у меня все же был вчера. Изнемогаю от нетерпения увидеть настоящую профессиональную дедукцию.

– Секреты тебе? – Роецки дернула кончиком носа. – Ну-ну…

– Она хитрей змеи, хотя скромней голубки

Чиста как херувим, как сатана лукава…

Заявил Вортигерн и сделал фокус – взял и спрятал голову под крыло, явственно желая свить гнездо на моем плече и заснуть. Ну, или как там отдыхают пернатые.

– Интересно… – протянула Роецки. –Ну, да ладно. А был у тебя Сент-Клер, Алекс. Все же просто: вашему кэпу не по чину кататься к опальному детективу, Макнамара на всех плюет с колокольни и жаждет места лейтенанта, Смит отстранен также, как ты сам, а все остальные со вчерашнего дня роют землю ровно как свиньи в поисках трюфелей. Остается лишь милашка лейтенант. Так что, думаю, в целом ты в курсе случившегося и вполне понимаешь, что я к тебе заехала не по старой дружбе.

Змеюка подколодная, права мудрая птица!

– Не прожги во мне дырку, Алекс, – мягко протянула змеюка. – Сказала, что все объясню, так объясню. Потерпи, имей милость, не нужно вот этого вашего мужского здесь и сейчас, прям немедленно. Кулаком по столу лупить не станешь, требуя вывернуть перед тобой мою черную подлую душонку?

– В русском языке много разных выражений. – дипломатично заявил я. – Ты же знаешь.

– Знаю, – согласилась Роецки, – и потому слушай, не перебивая и начиная строить рабочие версии, готовясь наконец-то, вернуться к тому, для чего ты, поганец такой, все же создан.

Признание заслуг или неприкрытая лесть? Наверное, что все же первое.

– Ты нос не задирай, – посоветовала Роецки. – Если бы не вчерашняя ситуация, не было бы меня тут. Во всяком случае, так рано.

Ага, вот это уже интересно. Значит, есть в ней все же что-то морально-правильное и принципиально-человечное. Посмотрим.

– Ковен занимается этой мясорубкой по своим каналам, но, думается мне, что-то идет не так. – Роецки зябко повела плечами. – И мне это совсе мне нравится. Уважаемые ведьмаки с ведьмами ходят с гордым видом, но за ним прямо физическая растерянность. Вчера Майан узнала о решении моего шефа не допускать 13 к расследованию и про ваши отпуска. Вызвали капитана, а ваш медведь явился с видом доброго сраного Винни-Пуха, обиженного в лучших чувствах, говорят, мило косолапил, немного расстрескал палисандрово-наборную столешницу и чуть-чуть бранился, делясь своей точкой зрения на СиКей в целом и мистера Каттинга в частности.

– После этой драмы Ковен выдал предписание объединить все имеющиеся силы? – Я чуть было не покачал головой, но сдержался, больно уж театрально смотрелось бы. – Нет бы сразу…

– Вы просто гляньте, как преобразился наш страдалец в своем алкогольном заточении с самобичеванием… – протянула Роецки и фыркнула. – Не человек, а профессиональный Кодак с фотографом из «Таймс», фиксирующий все абсолютно четко. Да, дорогой напарник все именно так. И потому я явилась к тебе, чтобы дать тебе возможность стать нормальным Кроу и завтра с утра прибыть в участок. Ну, если хочешь, могу сама за тобой заехать. Судя по внешнему виду твоего бедного авто… даже он сам не хочет, чтобы ты садился за руль. Заезжать?

– Да. – Я кивнул и, чего уж, немного обрадовался.

Мне не нужно закрывать глаза, вспоминая подмерзшие бело-красные колоды в Парке. Я их помню и так. Мое дело – свинец, сталь и серебро, и оно мне нравится. Судьба решила дать мне шанс сделать что-то хорошее, найти мразь, убивающую страшно и жутко? Я этого шанса не упущу, уж поверьте.

– Надеюсь, – Роецки покосилась на почти целую подушку перьев, дрыхнувшую на мне, – эта птица на самом деле станет держать клюв на замке и не сможет ляпнуть лишнего твоей домохозяйке. Секретом тут не пахнет, но лишний треп никому не нужен.

– Журналисты?

Роецки вздохнула. Да уж, кто-кто, а эта братия всегда ждет чего погорячее. Даже если речь о Ночном Городе… не думаете же вы, что у нас нет своих газетчиков, падких до сенсаций?!

Людей всегда привлекают тайны, даже если те совсем не красивые, а весьма грязные, воняющие и кровавые. Человеческая природа, мать её, вся в этом. Интриги, скандалы, расследования. Кэпу доводиться общаться с журналистами из двух газетенок Ночного города и, думаю, ему порой очень хочется взять кого-то из этих ребятишек и…

И, крепко сжав шею, потыкать носом в свежатинку, обнаруженную патрульными.

– Вот, познакомьтесь, мистер золотое перо, это выпущенные кишки, уважаемые выпущенные кишки, это сам мистер золотое перо…

Старые и люди, мы и Другие, кое в чем совершенно не отличаемся друг от друга. К сожалению.

– Пока держим в тайне, – Роецки прикусила губку, – но, сам понимаешь, знают двое, так…

Вортигерн вынырнул из-под крыла и уставился на неё, а Роецки уставилась в ответ.

– Тогда лишь двое тайну соблюдают

Когда один из них её не знает.

Поделился ворон и вернул голову обратно, явно досыпать.

Глава третья: Тонкая Граница

Магия как наркотик. Этого не понять, если не столкнуться с ней лицом к лицу хотя бы раз. Другие, люди, зачерпнувшие из неё самую малую каплю, порой кажутся безумными. А порой ими, безумцами, и являются. А безумный Другой, это… боль, страх, кровь.

И даже нам порой не всегда удается их остановить. Чересчур часто, если честно.