Чистильщики пустошей-1

– Лежит. – Медсестра чуть пожала плечами. – Его долго оперировали, Айболит даже еще и не проснулся после нее, после операции. Выкарабкается, никуда теперь не денется.

– Но ведь ему чуть ли не в сердце…

– Так, больной. – Голос Лисы чуть скрежетнул металлом. – Ну-ка, покажи мне, где у тебя сердце находится? Уверен, что прямо здесь? Вот видишь, как сразу засомневался, а то в сердце его… Рядом прошло, крови много потерял. В себя никак не придет, но жить будет, это мальчишки мои гарантировали. Правда валяться придется очень долго.

– Ну и хорошо. – Енот облегченно вздохнул. – Ты мне что-то дашь из лекарств, а то меня ждет Инженер?

– Дам. Вот держи, выпей два драже прямо сейчас, и две через три часа. Голова не болит?

– Нет, спасибо за укол. Помог сразу и до сих пор все нормально.

– Замечательно. Ухо-то все равно разболится, да и голова к вечеру даст о себе знать. На вот, еще одну штуку, выпьешь если что. Не поможет, так придешь, укол поставлю. Терпеть не нужно, не маленькие дети, чтобы выпендриваться. Ночевать явишься сюда, осмотрю тебя перед сном и повязку поменяю, не забудь. Давай иди, раз надо, а я с больным вот посижу, а то он и удрать может к своим.

– Как удрать?! – Енот удивленно вытаращился на забинтованную голову Ферзя, сверкавшую хитрыми глазами в щелку между белыми полосами. – Он же раненый…

– Привыкать чтоль, пацан? – Чистильщик неожиданно весело подмигнул ему. – Да ты давай иди, иди. И это, когда назад если вдруг соберешься, так топай погромче и покашляй прежде чем зайти. Да, милая?

– Кгхм… – Поперхнулся Енот, схватил в охапку собственную одежду и обувь, которую кто-то положил на тумбочку и, насколько мог быстро, вылетел из палатки. Сзади заливисто хохотала Лиса и гулко, покашливая, смеялся Ферзь. Сегодняшний день выдался серьезным на различного рода загадки и неожиданности. Как может вести себя так человек, которого вчера привезли в лагерь чуть ли не на половину мертвым?!!

Хан терпеливо лежал на прогревшейся траве. Увидев парня, он неторопливо встал, вильнул обрубком своего хвоста и подошел к нему.

– Ну и как тут себя вести, друг? – Енот погладил умницу-пса по лобастой голове. – Пошли к Инженеру, значит, что еще делать-то остается, раз идти нужно и болеть не дают.

Пес вывалил язык, и, засопев, направился в сторону «крузера» ученых. Енот пошел следом за ним, начиная ощущать, что уже проголодался, что было очень хорошо и говорило о том, что со здоровьем уже все в порядке. Но до обеда еще не скоро, и потому пришлось на время забыть о собственном, недовольно урчащем, животе.

– О, вот и наш герой. – Файри, ковырявшаяся в чем-то не очень аппетитном на вид, и одетая не в пример прошлому разу очень скромно (рабочая роба ученых и фартук), радостно помахала ему рукой, когда Фрост, открывший на стук, впустил стражника… Нет, уже чистильщика, внутрь. – С боевым крещением, орел. Кувалда сказал, что ты держался просто молодцом.

– Эт точно. – Енот чуть замялся. – А где переодеться можно?

– Да ладно тебе. – Женщина провела глазами по нему сверху вниз. – Так ты выглядишь более героически, прямо-таки боевитым парнем, сразу видно, что только из лазарета. Как раз, что охмурять юных и неопытных восхищающихся девушек. Да ладно тебе, шучу я.

– Вон там, у Гана. – Фрост, как обычно нахмуренный и неразговорчивый, ткнул пальцем в сторону помещения оружейника. – Тебе все равно к нему сначала.

– Спасибо. – Енот пошел в сторону закрытого люка, прячущегося в стене, нажал на кнопку вызова.

– Енот. – Он оглянулся на парня в фартуке. Тот как раз опустил на лицо ту самую хренотень, которую носила на лбу Медовая. Странное зрелище, как будто человеку вделали кусок какого-то механизма: на левом глазу был большой круг с несколькими стеклами разного размера и цвета. На правой стороне сейчас с жужжанием выдвинулся вперед небольшой окуляр. – Ты в механике, точных науках разбираешься? Или в химии, физике?

– Чего? – Енот непонимающе посмотрел на Фроста.

– Да ничего уже, ладно. Потом поговорим. – И он отвернулся, подойдя к той самой неприятной даже на вид штуке, в которой ковырялась Файри. Штуковина напоминала выпотрошенную курицу без головы, вот только у куриц крылья не бывают такой длины и не напоминают больше щупальца.

Сзади чуть зашипело, и круглая пластина дверного люка отошла в сторону, плотно прижимаясь к стене. Из проема выглянул Ган, взъерошенный, измазанный маслом, в рабочем комбинезоне и в красном платке с лиственным узором на голове.

– О, здорово, брат, заходи. – Он подвинулся в сторону, пропуская Енота. Люк зашипел, вставая на место. Оружейник прошел к своему металлическому верстаку, делая приглашающий жест гостю. Тот подошел, покрутил головой, надеясь увидеть Медовую, и немного расстроился, поняв, что ее нет. Зато можно было спокойно переодеться, не думая о том, что она увидит, как он неказистый и как отличается от подтянутых чистильщиков. Ему и в голову не пришло, что на фоне ребят Мерлина тот же Ган смотрится не особо хорошо. Несмотря на худощавость у оружейника было заметна четко намечающаяся «мозоль» на животе, а худые и жилистые руки никак не были облеплены узлами мышц.

Пока Енот переодевался, аккуратно положив одежду на край верстака, Ган суетился в одном из углов. Старательно насыпал в стеклянную емкость, подозрительно похожую на одну из больших колб Фроста каких-то листьев. Залил ее водой из большого металлического бидона, стоявшего на не очень чистом полу, кинул несколько комков бурого домашнего сахара. Достал с полки конструкцию из двух тонких металлических полосок, соединенных между собой и с болтающимся проводом, оканчивающимся вилкой. Воткнул ее в розетку и загрузил в емкость.

– Ты ел, Енот? – Ган повернулся к нему, доставая мятую сигарету без фильтра из-за уха.

– Не-а, не успел. Сначала сидел у палатки… – Он вспомнил тонкую теплую Медовую, закинувшую руки ему на плечи и вздохнул. Помотал головой, отгоняя воспоминание и надеясь на то, что скоро ее увидит. – Потом к начальству пошел и все, не успел.

– Ниче, брат, это мы сейчас поправим на раз. – Оружейник, насвистывая что-то под нос, залез на ту же полку, откуда взял непонятную конструкцию. А та, медленно, но верно, каким-то макаром превращала воду в кипяток, исходя пузырьками.

Ганн достал завернутую в чистую тряпку буханку хлеба (Енот отметил про себя, что хлеб городской, пекли в пекарне у ворот), высокую металлическую банку и кусок домашней колбасы. Положил все это на верстак, вернулся к полке, мимоходом отключив шнур из розетки и накрыв емкость парящую и булькающую крышкой. Которая, на удивление гостя, оказалась круглым фильтром от противогаза, похожим на те, что входили в комплекты, выдаваемые рудничной страже. Вытащил с полки тесак абсолютно изуверского вида, длиной с половину руки Енота, с хищным клювом на конце, зазубренной спинкой и четкими линиями гравировки по всему лезвию.

– Сейчас чаем побалуемся. – Ган наломал хлеб крупными кусками, накромсал колбасу и еще более жутко вбил нож в банку. Быстро прорезал крепкую жесть так, как будто это был картон. Вывалил на пластиковую тарелку из хозяйства Мамачоли тушенку (конскую, как верно определил Енот). Достал две светлых металлических кружки и еще сахару. – Ну, как-то так. Ты, братишка, прости, чем богаты, так тем и рады.

– Смеешься? – Парень проглотил слюну, невольно образовавшуюся во рту. – Самое то твое «чем богаты», когда есть хочется.

– Ну, так давай, налетай. – Ган выпустил дым, прищурился, когда сизая струйка зацепила глаз. – И вот еще чего…

Откуда-то из глубин комбинезона возникла серебристая фляжка без чехла. Оружейник открутил крохотную крышку, и в две кружки полилась темная, пахнущая чем-то смолистым жидкость.

– Давай зараз, брат, и за упокой душ ребят и за то, что одним братом у нас стало больше. Не парься. Вернемся с задания, там и по правилам за все и выпьем, это так, чтоб тебе чуток комфортнее было. Ну, вздрогнули.

Енот опрокинул в себя кружку. Глотку чуть обожгло, в нос ударило приятным ароматом, а в желудок прокатилась горячая струйка. Есть захотелось еще больше и он, не долго думая, немедленно схватился за кусок конской колбасы, правильной, с нужным количеством жира, с прослойками темного и светлого мяса, с еле уловимым запахом черемши. Ган закусывать не стал, лишь чуть поморщился и затянулся глубже.

– Ты давай это, Енотище, кушай короче. Сейчас я еще чаек сделаю. Эх, смотри, купчик да с дымком по-цыгански. А?!! – Оружейник аккуратно, через большое металлическое ситечко разлил чай по кружкам. Енот присмотрелся: действительно, заварка была крепка. Если судить по цвету и запаху.

Ган сел напротив, добавив в чай сгущенного молока, вспоров своим жуть-тесаком откуда-то из-под верстака выуженную банку, явно привезенную из Пяти городов, где вроде как работал консервный завод. Если тушенка была домашняя, просто закатанная в жесть вручную на машинке, то сгущенное молоко явно заводское. Куда светлее домашнего, однородное, и даже с оттисками каких-то цифр на крышке. Оружейник от души добавил молока и ему, сам размешал большой ложкой из нержавейки, старой, стоящей наверняка очень дорого.

– Ты пока ешь, я тебе рассказывать начну, хорошо? – Он посмотрел на активно работающего челюстями Енота и удовлетворенно кивнул. – Тундра сказал, чтобы начали тебя знакомить с нашего склада и мастерской. Вот прям сейчас и начну знакомить.

Ган расстегнул неизменную кобуру на боку. Только сейчас Енот обратил внимание на то, что у него, имеющего их сразу две, оружие оказалось разным. С левого бока в кобуре как влитой сидел большой, матовый револьвер. На правом, из кобуры которую открыл, оружейник достал большой автоматический пистолет из вороненой стали, с накладками красного цвета на рукояти, с гравировкой в виде змеи по ствольной коробке.

– Это ствол из нашего наследия, братишка. Второй сделан уже после Полночной войны. А вот этот я лично нашел на одной «консерве».

– Где?!

– На консервации. Военные склады наших далеких предков, Енот. Там в основном была техника, но и просто вооружения хватает повсюду. Мы нашли его на самом севере Камня, когда гоняли медведоморфов по тайге. Совсем небольшой, на два танковых полка полигон. Танки… смешно сказать, без электроники, с открытыми баками под топливо сзади. Пушки какие-то маленькие, миллиметра на восемьдесят два от силы, ни активной брони, ничего. Оружие тоже старое, сразу видно, но оно нам кстати оказалось.

А вот этот пистолет я нашел в здании там же. Комната на четыре койки, и четыре человека, вернее то, что осталось. Когда они там оказались, почему погибли, мы так и не поняли. Ясно, что люди родились задолго до Полуночи, от них и не осталось практически ничего, в пыль превратились. А вот стволу повезло, хозяин его видно очень любил и берег. Чистил он его что ли… масленка рядом стояла, он ее и задел, наверное. Залил ствол маслом, он и не проржавел ни капли. Да там вообще сухо было очень, ни грибка, ни плесени по стенам. Вот я его себе и взял. Хороший пистолет, как и все, что делали до Полуночи, надежный и точный. Стреляет и одиночными и очередями, патроны найти легко, магазин вместительный. Это я к чему, брат? Да вот к чему…

Оружейник достал из кармана еще одну сигарету, прикурил:

– Ты же сразу, наверное, обратил внимание и на наше вооружение, и на снарягу и оборудование, что у Инженера, что у Айболита. И на то, какая разница между автоматами группы Мерлина, например, и тем, как я чай завариваю. Ничего странного нету. Все, что у нас есть, это то, что мы находили и постоянно ищем. Источники, которые нам дают возможность этим заниматься… своеобразные. Могу тебе сказать одно: увидел где-то в рейде хотя бы что-то странное, не вписывающееся в окружающее, сразу доложил командирам. Каждый раз после работы мы прочесываем те места, где живут твари. У них часто можно найти что-то, что пригодится нам же дальше.

Да, у нас есть Инженер, есть похожие на него люди в других отрядах. Их очень мало и их постоянно хочет перетащить к себе Альянс, или даже те, кто живут дальше. Почему? Потому что они настоящие, понимаешь брат, настоящие инженеры. Люди, которые могут оружие сделать из чего угодно, и не только. Но зачем, скажем, нашему Инженеру придумывать мне электрочайник, когда я и сам должен до него додуматься? Почему не додумался? Да лень потому что, брат Енот, лень-матушка. Все жду, что найду где-нибудь готовый, или Фрост раздобрится и сделает специально для меня. Я ведь ученик Инженера тоже, он меня всему научил, брат. Конечно и сам-то не дурак, много чего могу, да и люблю с этими вот железками ковыряться, делать из них что-то новое. Мда…

Ган задумался и закурил еще одну. Тоскливо посмотрел на свою фляжку, но наливать больше не стал. Было видно, что легкое опьянение уже отпустило, и сейчас он начнет говорить по делу. Так и произошло. Оружейник встал. Подошел к стене, нажатием кода на спрятанном замке откатил в сторону фальшпанель, под которой скрывался целый арсенал. Ган взял несколько стволов в охапку, с лязгом положил на верстак, почесал свою рыжеватую бородку и продолжил. На удивление – на глазах меняясь и став похожим на Кубика, учителя арифметики в школе Енота:

– Сейчас в ходу много видов оружия, но у них есть несколько общих моментов, которые и делают те, либо иные виды наиболее любимыми везде. Калибр в первую очередь, брат, калибр. Наиболее ходовые к ручному стрелковому вооружению: пять-сорок пять миллиметров, семь-шестьдесят две сотых, полных девять и двенадцать и семь. Последних правда требуется не так много, так как идут они только к пулеметам и серьезным винтарям. Не, есть, конечно, и другие боеприпасы, особенно с южной стороны степи, где оружие в основном немного другое. К западу, насколько я знаю и на Севере, в Портах, тоже в ходу много не наших стволов.

Ну, а у нас то, что есть, что смогли найти, сберечь, начать производить снова. Тут ведь как, брат, все идет-то? Да пусть у тебя полный грузовик такого железа будет, но что ты без патронов сделаешь с ним? Вот-вот, сам понимаешь, почему Пять городов, или Звезда, вошли в такую силу-то? Потому что сразу после Полуночи губернатор, которых наместник и престолоблюститель в каждый большой район назначал, поступил правильно. Видно грамотный был мужик, святоекатериновцы ему даже памятник поставили, не такой, конечно, как до Войны стояли, но все равно. А что там, что в Парме, заводов много было, тех, что для войны производили разные штуки. Да склады повсюду, те же «консервы». Вот он, и такие же четверо, из Пармы, Челябы, Салавата и Кыштымска сумели вовремя все в свои руки взять. И заводы по производству пороха и патронов тоже. Конечно, что мощности упали, но смогли же, и до сих пор из-за них держатся и организоваться смогли так, что все к ним только с поклоном идут. И даже умудряются с Итилем воевать, а это, брат, скажу тебе, серьезно. Учитывая то, что мы нужны Альянсу при заключении каждого контракта, и по его завершению отряды получают премию от руководства того города, на чьей территории мы работаем. Часть премии выплачивается натурой: патроны, запасные части к машинами, оружие, медикаменты. Но большая часть закупается нами самими за счет вознаграждения от тех, кого защищаем. Ну и то, про что говорил уже, брат. Постоянный поиск…

Ну, теперь начнем изучать матчасть, то есть то, что нам помогает побеждать.

Глава девятая: учиться, учиться и еще раз учиться