Наёмник

– Недели на три, – ответил ему Лариндук. – Если продолжим грабить караваны и к тому же затянем пояса, то на семь-восемь.

– Значит, время у нас еще есть! – заключил рыцарь. – Дня три мы просто понаблюдаем за нашим противником и постараемся понять, сколько у них продовольствия и каковы их дальнейшие планы. После этого и обсудим наши дальнейшие планы. Все свободны!

Два человека, гном и гоблин кивнули и, пройдя к двери в башне (Тимс и Лариндук, столкнувшись в дверях, обожгли друг друга ненавидящими взглядами, но нового выяснения отношений не последовало), быстро покинули стену. Ярин же еще несколько секунд поглядел на джараханцев (удивительно, но никто из них даже и не смотрел в сторону центральной крепости копей), а затем шмыгнул в дверь и, вприпрыжку спустившись по лестнице, бросился догонять Лариндука.

Гоблин после вчерашней неудачи в сражении выбрался на поверхность (в туннелях сейчас распоряжались Корин, Шорин, Борин и Ворин) и расположился в одном из уцелевших во время битв доме. Чем он там занимался, осталось тайной, так как к себе Лариндук никого не пустил, да и наружу выбрался лишь ради только что закончившегося совещания.

Ярин на широком шаге догнал гоблина уже у самых дверей его пристанища и, схватив за тонкую жилистую руку, развернул к себе.

– Что произошло, Лариндук? – озабоченно произнес рыцарь. – Такая вспышка агрессии для тебя не характерна!

– Дело не в Тимсе, если ты об этом! – с вызовом ответил человеку гоблин.

– А в чем? – Ярин не отпускал руку соратника, не желая уходить, не получив ответа.

Лариндук обвел взглядом площадь, на окраине которой они стояли. По ней в разные стороны сновали бывшие рабы, а ныне солдаты. Кое-кто из них на секунду оглядывался на командира и его советника, но никто не останавливался. Да и поблизости никого не было, так что подслушать их не могли.

– В том, что я не могу понять, что задумал аль-Зубия, – вздохнув, произнес Лариндук. – Я не верю в то, что он взял с собой столько продовольствия, что легко прокормит всю свою армию. А значит, у него есть какой-то план, реализовав который, он рассчитывает покончить с нами! Да и не зря же половина лагеря скрыта от наших глаз! – добавил гоблин со страстью. – Вот это меня действительно беспокоит! А что касается твоего Тимса, – после секундной заминки произнес Лариндук, – то будь с ним повнимательнее: в последнее время его поступки несколько настораживают. А теперь извини, но мне надо подумать. Вызывай меня, только если случится что-то на самом деле серьезное! – он выдернул свою руку из крепкой хватки Ярина, дошел до своего дома и скрылся за дверью.

Рыцарь долго смотрел на каменную стену, гадая, чем может там заниматься Лариндук, затем сплюнул себе под ноги и отправился в штаб. Ему тоже предстояло о многом подумать.

***

Генерал аль-Зубия приложился к своей фляге и осторожно сделал маленький глоток. Пить хотелось неимоверно, но запасов еды и воды в лагере было немного, так что приходилось экономить. С сожалением оторвавшись от живительной влаги, генерал закупорил сосуд и заткнул его за пояс.

Одновременно с этим снаружи послышались шаги, и один из двух стражей аль-Зубии откинул полог палатки и произнес:

– Полковник аль-Нид с докладом!

– Пропусти! – велел генерал и откинулся на своем складном стульчике (большинство генералов Джарахана даже в походе предпочитали сидеть, а точнее возлежать, на мягких подушках, но аль-Зубия был против излишней изнеженности).

Охранник скрылся, а секунду спустя в шатер вошел полковник аль-Нид. Это был рослый чернокожий (не просто темнокожий, а именно с черной как смоль кожей) мужчина тридцати пяти лет со шрамом на левой щеке, слегка прихрамывавший на правую ногу вследствие перенесенной в детстве болезни. Аль-Зубия больше всего ценил именно этого полковника, потому что аль-Нид был честен, смел и решителен (что, откровенно говоря, в армии султана скорее исключение, чем правило).

– Мой генерал! – войдя внутрь, полковник тут же почтительно кивнул.

– Надеюсь, у тебя добрые вести? – непроизвольно бросив взгляд на флягу собеседника (все-таки жажда давала о себе знать), спросил аль-Зубия.

– Наши воины работают, не покладая рук, – ответил аль-Нид. – Несмотря на жажду, голод и ужасающую жару.

Генерал прикрыл глаза и мысленно проклял прошлого начальника местного гарнизона. Именно из-за его расхлябанности и полного служебного несоответствия несколько десятков тысяч джараханцев вынуждены страдать.

«Может, стоило все-таки пойти у бунтовщиков на поводу?» – в который уже раз за последние три дня мелькнула мысль в голове аль-Зубии. – «Все-таки нас в несколько раз больше, и шансы на победу определенно бы были… Ох, да что ж так жарко-то?» – вектор мыслей генерала сменился. – «Поскорее бы зима!»

Только в это время года климат в Джарахане становился более или менее благоприятен для жителей: температура опускалась до пятнадцати-двадцати градусов, почти каждый день дул легкий прохладный ветерок, который приносил облака и теплые дожди. Конечно, у себя в резиденции, в окружении двух жен и десяти наложниц, нескольких десятков слуг, аль-Зубия чувствовал себя вполне комфортно и летом, и осенью, и весной, когда в султанате царила удушающая жара. В конце концов, он мог в любой момент опуститься в прохладную воду бассейна, велеть принести ему прохладный лимонад и одну из юных дев для услады его глаз, а может быть, и для чего-нибудь более серьезного.

Но в походе об этом оставалось только мечтать да надеяться на какой-нибудь случайный циклон, который принесет прохладу на два-три часа.

Генерал тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли, и посмотрел на своего подчиненного, который словно прочувствовал, что его командир отвлекся, и хранил молчание. Лишь убедившись, что аль-Зубия готов его слушать, аль-Нид продолжил доклад:

– Пока что в открытую никто не ропщет, хотя я и слышал краем уха несколько подозрительных разговоров. Думаю, что еще день-два и протест перейдет в активную фазу.

– Значит, мы должны закончить строительство туннеля до этого срока! – решительно произнес генерал. – Это возможно?

– Вы же знаете, я не люблю давать пустых обещаний! – ответил полковник. – Но если вы все-таки желаете услышать мое мнение …, – аль-Зубия кивнул, и аль-Нид заявил: – Если пообещать каждому воину по алмазу, что хранятся в специальных подземных комнатах, то да.

– А это правда? – лично сам генерал считал все эти россказни про тайную заначку местных командиров всего лишь слухами. Если бы кто-то из них попытался утаить от султана хотя бы один драгоценный камень, то он бы давно уже был посажен на кол.

– Не знаю! – дернул уголком рта полковник. – Но для нас главное, что в это верят простые солдаты. Выступив с таким заявлением, мы могли бы повысить их рвение.

Аль-Зубия сглотнул (слюны во рту почти не было) и, подперев подбородок кулаком, задумался. В словах аль-Нида имелся смысл, и все же генерал не был готов к таким действиям.

– Нет, это слишком рискованно! – произнес он спустя пять минут. – Если эти слухи окажутся всего лишь слухами, мы получим пятидесятитысячную неуправляемую толпу, ищущую сокровища. Вот что, полковник, – вздохнул аль-Зубия, – если к полудню завтрашнего дня, ты поймешь, что туннель не будет готов в срок, то я разрешаю тебе выступить с таким заявлением.

Аль-Нид кивнул и, развернувшись, направился к выходу. Уже ухватившись за ткань, он обернулся и, внимательно посмотрев на генерала, спросил:

– А что предпринимает наш противник? Что по этому поводу говорит ваш информатор?

Аль-Зубия прищурил один глаз и взглянул в лицо полковнику. Что кроется за этим вопросом: желание победить или что-то другое? Информатор генерала (хотя к нему вряд ли можно было применить этот термин) строго-настрого запретил разглашать его личность кому бы то ни было и велел убить любого, кто попытается хоть что-то выяснить о нем.

– Боюсь, я не могу пока сказать тебе об этом, аль-Нид, – произнес аль-Зубия. – Мне еще нужно перепроверить эту информацию. – «Путь думает, что у меня несколько информаторов».

– Прошу простить мою дерзость, генерал! – склонил голову полковник и покинул шатер.

«Будем надеяться, что мне не придется тебя казнить!» – подумал генерал, потянулся, не утерпел и все-таки приложился в очередной раз к фляжке с водой.

В то же мгновение раздался еле уловимый хлопок (аль-Зубия обернулся в сторону стражей, хотя и знал уже, что они ничего не услышат), и за спиной у генерала возникла смутная, словно сотканная из дыма тень.

– Добрый вечер, генерал! – голосом, лишенным всякой половой принадлежности, произнесла тень.

– Добрый! – тихо ответил аль-Зубия, настороженно глядя на собеседника.

– Спешу вам сообщить, что очередная атака рабов на караван состоится сегодня ночью, между первым и вторым часом, в пятидесяти километрах к северо-западу от вашего шатра.

– Какой мне толк от этого сообщения? – чуть громче, чем следовало, пробормотал генерал (один из охранников у входа зашевелился, но потом, видимо, решил, что ему показалось, и вновь застыл в позе на вытяжку). Продолжил аль-Зубия уже гораздо тише: – У меня нет ни провизии, ни запасов воды. Как следствие, мои люди устали. Да и верблюды не в лучшей форме. И даже если мы спасем очередной караван, что толку? Предназначен же он не для нас. Лучше бы вы сообщили нечто действительно ценное!

Тень набычилась и зло уставилась на джараханца. Генерал понимал, что это воплощение некоего могущественного волшебника, и не исключал, что тот может сделать с ним все что угодно, но аль-Зубия никогда не был трусом, и поэтому он с честью выдержал этот взгляд.

– Ну, хорошо! – процедила тень. – Будет вам ценная информация!

Она повела рукой по воздуху (в шатре заметно похолодало, и аль-Зубия аж улыбнулся от удовольствия), и прямо из ниоткуда стал проявляться дымный прямоугольник, постепенно приобретавший все более четкие очертания. Тень еще раз взмахнула рукой, и прямоугольник, уже ставший куском пергамента, шлепнулся генералу на колени.

– Что это? – не веря в такую удачу, пробормотал джараханец, разглаживая полученный подарок.

– Это схема всех туннелей, что находятся под копями, – ответила тень. – А также наброски наиболее удачных с военной и строительной точки зрения вариантов туннеля, который приведет ваших воинов к тайникам с продовольствием, созданными рабами.

– Эти сведения точно верны? – разглядывая чертежи, пробормотал аль-Зубия.

– Мой источник не врет! – с достоинством ответила тень.