Ветра Пустоши. Книга 1. Старые долги

Резкая брага в кружке нагрелась давно. В горло не лезла, да и как ей туда залезть было? Несколько минут назад приковылял мальчишка, горбун утренний, письмо от Воеводы принес, в котором коротко было сказано, что карт, люди и припасы к выходу подготовлены. Вот так – все готово, кроме него, команды нет, вожатого нет! Голова сейчас доверху мыслями заполнена была, как из положения выходить, завтра, максимум послезавтра нужно выступать, а как, в волшебство вериться слабо, ну не появятся они как из–под земли в городе! Это фиаско братан…

Дверь трактира с грохотом распахнулась, все разговоры разом стихли, все лица повернулись в сторону вошедших. Ящер и сам голову повернул, так, медленно, с неохотой, как бы одолжение делая. Ситуацию он, конечно, оценил сразу, еще боковым, периферийным зрением. Еще только дверь от мощного толчка была на полпути к встрече со стеной, воин уже оценил входящих наемников, понял, что тревога ложная и только потом, нехотя повернулся к ним.

– …удачно прошло, тем более Лекс обещал нам выпивку поставить!

Вместе с вошедшими влетел в трактир обрывок фразы. Шестеро наемников прошли в зал и заняли большой пустующий стол. Нос уловил крепкий запах хлорки. Не может быть!

Хлорный раствор в Атолле, да и в любом другом поселении, использовали для дезактивации, смывания с картов и одежды ядовитого и радиоактивного песка.

Гости расселись на лавках, разносчика подозвали, выпивку заказали, поесть заказали. Заказ делал невысокого роста узкоплечий наемник с острым неприятным лицом, да и вообще, говорил пока только он один, остальные в основном скалились, кроме одного, тому, кажись, до них вообще дела не было. Стоп. В рот енот! Что это у него на плече? Да чтоб меня! Да я волшебник, разжалобил все же соплями своими духа Пустоши, раз он мне прямо здесь, прямо вот так материализовал ЕГО! Горбун, где пацан!

– Эй, малец, ходь сюда!

Позвал Ящер горбуна жавшегося в углу зала, ждущего, когда господам отдыхающим понадобиться услуга какая инвалида безродного, или пока кусок хлеба ему кинут.

– Вот держи.

Сунул со стола свою хлебину горбуну Ящер. И продолжил, голоса не повышая.

– А теперь пулей в город и выясни, откуда прибыли господа хорошие.

Ящер мотнул головой в сторону шестерых вновь прибывших.

– Разузнай все – кто такие, откуда, сколько их, и бегом сюда, понял?

Пацан кивнул и быстро заковылял на выход из трактира.

– Солнце еще над горизонтом стоит, а вы вот, в трактире бражничать собрались. Свое слово я сдержал. Данное мужчиной мужчине слово вольных трактовок не имеет, на чем условились, так и быть.

– Да нормально все, я просто пошутил. Да я сам тебя выпивкой угощу!

Как раз поднесли кружки, расставили, три кувшина на стол, тарелку с хлебами. Мясо еще готовилось.

Узкоплечий поднялся, разлил, взял кружку и в зал повернулся.

– Эй народ! Знаете, что, мы пьем за самого удачного морочьего сына, с которым мне доводилось в Пустошь ходить! Этот парень нас без единой царапины во время Солнечной Бури довел, груз и людей сберег! Пьем!

Наемники осушили кружки до дна. Голубоглазый крепыш, которого во время тоста трепал за плечо наемник, вообще не выказал ни малейшей эмоции, как сидел с кружкой в руках, так и продолжил сидеть, пред собой на стол глядя. Казалось, что эта компания ему даже неприятна, или просто казалось? Народ, посетители, посмотрев на диковинное представление, снова повернулись к своим столам, забыв о вновь прибывших, предоставив их самих себе. Принесли тарелки с мясом, расставили, вилки положили. Мясо кода – самое ходовое, жесткое и невкусное, выбирать не приходилось, сочным жирным кускам вердового[41 - Верды – потомки верблюдов, но значительно меньше, с короткой шеей и густой шерстью. Мясо пригодно в пищу, молоко сытное и вкусное.] мяса положено было лежать на столах знати и купцов зажиточных, столы удачливых ремесленников и шеф–капитанов видывали сладковатое мясо мулги, для остальных – мясо кода или птицы, жесткое и резиновое, как покрышка карта.

– А ты мне сначала до жути не понравился.

Узкоплечий, уже слегка захмелевший, обращался к светловолосому пареньку. Тот размеренно жевал сухое мясо, по–прежнему не обращая внимания на гомон и шутки наемников.

– Понимаешь, я то до этого с Самом ходил пару раз, все чин по чину, а тут ты начинаешь какую – то дичь нести про гиблые места, мля…

Разлили по кружкам, свели в центре, распили. Узкоплечий обернулся, обвел хмельным взглядом зал, остановился на трактирщике, махнул рукой.

– Эй, уважаемый! Эй, я к тебе обращаюсь!

Двое вышибал, у стойки сидящих, встрепенулись, напряглись. Сан сен Гор покачал головой, давая им понять, что пока все нормально, руки на стойке сложил, оперся всем весом, посмотрел в сторону наемника.

– Слушаю тебя бродяга Пустоши!

Ласково, как отец сыну, произнес трактирщик.

– А что девки то у тебя тут есть? Что мы как бобыли тут сами сидим, зови, давай их сюда.

– Девки заждались вас в заведении напротив, а у меня здесь персонал, который вам явно не по карману будет.

Наемник хмыкнул, повернулся, занесло его рукой мимо стола скользнул, кружка и тарелка с грохотом на пол упали, вдребезги.

Трактирщик знак разносчику дал, чтобы тот прибрался. Наемники начали спорить, как дальше поступить, продолжить выпивать или в заведение напротив идти.

Горбун прихромал, к столу идет.

– Узнал. Час назад в город прибыл караван из Полуночного Альянса. Вышли две недели назад, вожатым у них Лекс, шеф–капитаном…

Мальчишка скривился, кулачком лоб потер, вспомнил.

– Анд сен Ивер, пять человек охраны, наемники. Дошли почти без происшествий. Груз – порох, оружие, солонина, спирт, вино.

Ого, кто–то хороший куш сорвал, в такой период, такой ценный груз отправить, да еще и довести, груз по истине ценный. Так, мне пока тут делать нечего, пускай господа хорошие отдыхают, расслабляются. А у меня голова ясная должна быть.

– Слышь пацан, я к себе в комнату отдыхать, как только те наемники уйдут, сразу ко мне, понял? Если тот светловолосый с ними пойдет, проследи куда пойдут и, все равно, ко мне сразу иди.

Воин, сидевший за столом слева, поднялся к выходу пошел, походка уверенная, движения плавные, выверенные. По всему видно сидел здесь давно, а кружку браги даже не допил, как только они в трактир вошли, напрягся весь, подобрался, на них время от времени косился. Ладно, поведение наемников его напрягало, они вожатого две недели напрягали похлеще, но косые взгляды воин именно на него бросал, странный тип. А вот еще предчувствие, что тебе в спину все время смотрят, привык он Пустошью воспитанный предчувствиям своим доверять, что–то будет, что–то произойдет скоро здесь. Мясо отвратительное, жесткое в горло не лезет, вяленное и солонина за две недели странствий порядком оскомину набили, горячего с вертела хотелось, а оно не лезет, зараза. Самогон тоже не лез, хотя надо, надо в целях профилактики организм чистить после радиации накопленной во время перехода, грибами это делать жуть как неохота, побочек много, привыкание сильное, так что давай – через силу, но пей. Да и компания к выпивке не располагает, эти пятеро ему поперек горла всю дорогу стояли, а тут еще и в трактир компании другой идти не оказалось.

Вспомнилась дорога сегодняшняя, поломка рессоры, починка, переход через холмы, старик молодец – осилил, держался до последнего. Сделал все как надо, точно как вожатый говорил, отчего и пришли засветло, паруса убрали, ручной тягой[42 - Ручная тяга – специальный движитель, с помощью которого карт без парусов приводиться в движение, чтобы можно было на нем зайти и выйти из города, скорость передвижения крайне мала. Установлены движители за передней и задними кабинами (у больших картов), между ними и грузовым отсеком на небольших настилах. Представляют, из себя тумбу, наверху которой закреплен рычаг маятник, который пара карторов двигают по очереди вверх, вниз. Маятник приводит во вращение маховик, который через редуктор внизу, передает вращающий момент колесам карта. На двухосных картах таких движителей два, по одному впереди и сзади. У трех и четырехосных картов их четыре, по паре за каждой из кабин.] карты в ворона завели, за приемным послали.

Раньше в караване всегда ездил человек за груз отвечающий, им ведающий и его на рынке по прибытию продающий. Но потом решили что это лишнее и крайне неудобно, поэтому крупные постоянные грузоотправители в ключевых местах торговли посадили своих людей – приемных. Задача тех была встретить свой караван, груз у шеф–капитана принять, рассчитаться с командой и наемными, да потом на рынке груз реализовать. Эти же приемные снаряжали обратные караваны и караваны с деньгами, за вырученные грузы, перевозящие их для торговцев и грузоотправителей. Пока приемного и амбарного ждали, карты расставили, провели дезактивацию техники и одежды людей хлорным раствором, смыв ядовитую радиоактивную пыль Пустоши.

Прибывший приемный бегло осмотрел технику и упакованный груз, остался доволен, приказал груз раскреплять и на склад под опись разгружать. На этом работа вожатого и наемников была окончена, поэтому с ними сразу на месте произвели расчет за оказанные услуги. Обычно наемники со стороны нужны были только чтобы караван провести, а внутри поселения нанималась своя охрана, имевшая право на ношение автоматического и крупнокалиберного оружия внутри поселения, право такое следовало оформлять отдельно, загодя, и у Воеводы или его заместителя заверять. Этим правом так же были наделены воины, состоящие на службе в поселении. Для всех остальных закон предписывал все автоматическое и крупнокалиберное оружие, а так же взрывчатку сдать под опись в оружейную комнату у въездных ворот, сразу по прибытии в поселение. При себе внутри поселения разрешалось иметь короткоствольное не автоматическое личное оружие и ножи. При отбытии из поселения оружие возвращалось владельцу.

Картор–караванеры, а также мастер–помощник и шеф–капитан остались, им еще предстояло груз под опись приемному разгрузить и сдать, и только после этого, их работа считалась выполненной и с ними производили окончательный расчет за оказанные услуги. Дожидаться их Лексу резона не было, поэтому сдав оружие в оружейную комнату, он направился в трактир, но так как тот в городе был один, наемники увязались следом, направляясь туда же. Пока вожатый сидел в мысли свои погруженный, наемники стали собираться к выходу, видимо все же решили идти в заведение напротив, с красной вывеской над входом. Что ж это к лучшему, как трещит голова, одному побыть самое то.

Хлопнув вожатого по плечу напоследок, Ворон и вся его шумная компания покинули трактир. Как приятно вот так просто в одиночестве посидеть, прогнав мысли из головы просто отдаться воле мелодичных перекатов. Позволить им увлечь себя туда, далеко, в то прошлое время, когда люди, написавшие эту музыку, гуляли по зеленому лесу, слушали пение лесных птиц, черпали чистую воду из горных рек, резвились как дети в прохладной воде луговых озер.

Среди воздуха наполненного музыкой и крепким запахом самогона, перемешанным с запахом пережаренного мяса с луком, нос уловил тонкий аромат пряного масла и лаванды.

– Приветствую путник, не против, если я составлю тебе компанию?

Легкий, тонкий голосок с высокими нотками вырвал вожатого из плена шумной зелени, укрытой голубым небом. Какого морока… вожатый раздраженно повернул голову на голос. Среднего роста, худощавая, узкие будра, плоская грудь. Левая рука небрежно вдоль тела повисла, правая в кокетливо выставленное бедро упирается, серебряные кольца тонкие длинные пальцы украшают.

Слово «нет», в горле застряло, жаром в затылке отдало, вниз к животу спустилось, голова непроизвольно коротко кивнула. Женщина опустилась на скамью напротив, платье легкое, вырез глубокий на груди, та сплошь родинками усыпана, прям карта звездного неба. По такой караваны водить можно без компаса! Рука на столешнице покоиться, вторая кулачком тонкий подбородок подпирает, тонкие губы, слегка впалые щеки, кудри, высокий лоб обнажив, длинными локонами на плечи спускаются, тонкую шею закрывают. Черные брови вразлет карандашом подведены, глаза, карие, глубокие…

– Виолетта.

Коротко представилась девушка. Красивое имя, сколько же ей? Двадцать три, двадцать пять? Какая разница.