Амазонки в законе. Вторая часть трилогии «Амазонки в Космосе»

– Не надо колоть меня вашей сывороткой правды, я и так колюсь. Простите за каламбур. Дело в том, что такие точки для мгновенного перехода, кажется, в самом деле существуют.

– Да ты что, не шутишь?

– Какие тут шутки? Валдис, ты помнишь, как вы с Холичеком и Лесковым собирали зонды для отдела космических исследований?

– Было дело, помню. Ты ещё платы с Загоруйко делал втайне от всех.

– Так, с каждой минутой всё интересней и интересней. Давай-ка с самого начала.

– Нашли в нашей системе и ещё в системе Лебедя аномальные зоны, где их вообще не должно было бы быть. Представьте себе любую звёздную систему в виде сферы. Нет, лучше рассмотрим как земной шар. Солнце – это ядро Земли. Все планеты вращаются в плоскости эклиптики, в нашем случае это будет плоскость экватора. Всё остальное пространство свободно от планет и очень редко посещается метеоритами, астероидами и прочими скитальцами.

Так вот, на полюсе Солнечной системы как раз и обнаружилась аномальная зона. Это небольшое пространство, окружённое магнитным полем неизвестного происхождения. Та же картина наблюдалась и в созвездии Лебедя в системе Табби. И нигде никаких объектов, могущих создать магнитное поле такой силы.

Так вот, нашей задачей было сделать зонды, которые должны были войти внутрь этого поля и после этого посылать кодированные сигналы по сверхсветовым каналам. Зарегистрировав такой сигнал, можно было определить, в какую точку галактики забросит зонд. Потом бы запустили и пилотируемые корабли с добровольцами.

Что-то пошло у них не так. Сигналы с зондов так и не зарегистрировали. Я думаю, что у них не хватило финансирования.

– А может быть, всё было проще – зонды расщепились на атомы!

– Валдис, давай не будем гадать. У Тумбы, скорее всего, есть правдоподобная версия на этот счёт. Давай послушаем его.

– Версия и правда есть. Две такие зоны на полюсах систем говорят больше о закономерности, нежели о случайности. Разведчики ищут пригодные для жизни планеты, а они все вращаются в плоскости эклиптики вокруг своих светил. Никто не рысачит по всей системе – нет смысла. Если бы стояла задача исследовать области полюсов, то такие зоны обнаружились бы у каждой системы, я в этом уверен.

– Для таких исследований понадобится уйма кораблей и прорва зондов.

– Вот именно! И ещё много времени. Сначала нужно обнаружить все такие зоны, ну, хотя бы в ближайших к Солнцу системах. Возле каждой разместить следящую аппаратуру и запускать в каждую такую дыру зонд. Регистрировать, где вынырнет зонд, откуда он прибыл, сколько времени занял прыжок, не происходят ли какие-то изменения во время прыжка.

– Это что, в зондах посылать людей?

– Зачем людей? Как всегда – мышей, крыс. Потом все опыты повторить, изменяя при этом характеристики зондов.

– Это уже лишнее.

– Не лишнее. Вдруг переход, если это действительно точки переходов, происходит хаотически, в разных направлениях. Цель будет оправдана только в том случае, если из каждой точки возможен только один вектор для прыжка. Иначе, сами понимаете, кому нужна дорога, ведущая в неизвестность. Так что для таких исследований нужна уйма денег и времени, чего никогда не хватает во время войны.

– Ты хотел предупредить колонистов о грозящей им в будущем опасности?

– Хотел, но передумал. Незачем было пугать людей зря. Сначала хотел предупредить на случай, если мы не вернёмся, а потом подумал, почему это мы не вернёмся? Шансы на успех у нас гораздо выше нуля, так что почти безграничны.

– Оптимизма тебе не занимать. Не буду тебя разубеждать. Шансы, я думаю, и в самом деле велики, и уж никак не меньше, чем 50 на 50.

– Я и говорю, что шансы наши чертовски велики.

– Нора, я знаю, что у тебя есть для особых случаев элитные напитки.

– Окстись, Виталик, я пока не вижу никакого особого случая. Хотите остограммиться – сливяночкой балуйтесь.

– Не поняла ты меня. Я вот думаю, чем мне придётся подкупать коменданта в военном городке? Ну не сливянкой же в самом деле! Офицеры, знаешь ли, очень падки на элитное спиртное. Ничто так не сближает людей, как беседа за бутылочкой «Джонни Уокера». Да ещё в такой дыре! Тщеславие – великая вещь. На тщеславии можно хорошо сыграть.

– Ну ты и змей искуситель. Найдётся у меня коробка «Джонни» и ещё коробка «Chivas Regal».

– Вот и славненько. Хотя я, если честно, не уважаю виски. Уж лучше коньяк.

– Чего нет, того нет. Последнюю у меня Тумба выклянчил. Для тебя, кстати.

– Я помню. Мне бы ещё бутылок оригинальных найти.

– Для сливянки?

– Ну уж нет. Есть у меня задумка сделать коньячок собственного разлива. Я уже разработал этикетку, крышечки можно сделать позолоченные или даже золотые, чтобы прокатило за элитное пойло.

– Бутылочки найти можно, этикетки и крышки тоже. Но вкус подделать трудно.

– Тумба, могу спорить, что ты мой коньяк не отличишь от натурального.

– Чур меня, чтобы я ещё хоть раз с тобой спорил! Нора, ты же знаешь, что я ему вишу ящик виски. Подари мне одну коробку, я рассчитаюсь с этим змеем. А он пусть поит им, кого хочет.

– Проиграл – сам отдашь. Спор был честным, честно и пари отрабатывай. Нечего рассчитывать, что я буду прикрывать твой зад в твоих спорах.

– Что, уж и пошутить нельзя?

– Шутить – шути, но на виски не рассчитывай. А ты, Кацуба, из чего коньяк делаешь?

– Тайна сея умрёт со мной. Но пробу можете снять. Стёпа, нальём им по капельке?

– Чего ж не налить? Я сейчас принесу.

Степан вышел из кают-компании, но уже через несколько минут вернулся, держа в одной руке бутылку «Наполеона», а в другой несколько стаканчиков.

– Посуда здесь ещё найдётся?

Нора достала из походного бара недостающие стаканчики. Степан свинтил крышечку и разлил по стаканчикам на палец янтарной жидкости.

Дегустацию проводили по всем правилам. И нюхали, и стаканчики согревали в руках, пробовали на вкус маленькими глотками, ощущали послевкусие. Кацуба и Николаев с интересом наблюдали за дегустацией.

– Что-то мне подсказывает, что это обычная мистификация. Это та бутылка коньяка, что я тебе презентовал. Или сейчас мы будем дегустировать другой напиток для сравнения?

– Кто-то ещё желает высказаться?

– Я не часто пью коньяк, но «Наполеон» всегда отличу от суррогата. Принести ещё одну бутылочку для сравнения?

– Я бы не советовал тратить божественный напиток на этих невежд, не могущих отличить чёрное от белого.

– Но ведь это мой «Наполеон»!

– Норик, ещё капельку возьми на язык, неужели ничего не чувствуешь?

Нора попробовала ещё, но разницы не ощутила. Потом ещё раз понюхала, закрыла глаза, ещё раз принюхалась.