Еще один некромант 1. Беглый смертник

Увидела незнакомого человека с оружием, испуганно ахнула, прикрыв рот ладошкой.

– Тихо! – тут же приказал я.

Замерла.

– Ты жена тюремщика?

Кивнула.

Я огляделся. Окна забраны свинцовыми рамами с витражами. Через них быстро не выскочит, да и на помощь не позвать.

Я запер дверь на ключ. Теперь и через дверь не убежит.

Заглянул в дверной проем, откуда она вышла. Там еще одна комната, в ней – никого.

Жил тюремщик бедненько. Его покои состояли из двух больших комнат. В передней – обеденный стол, лавки, камин, в задней – большая кровать, на которой кроме супружеской пары могут спать еще несколько детей, а то и приблудная племянница или кто-то из стариков-родителей. Кроме кровати по мелочи еще мебель всякая – стулья, шкаф, сундуки. В спальне, в углу, каменная ванна сделана, рядом стоит ночная ваза и кувшин для подмывания.

Я повернулся к хозяйке, которая всё это время настороженно молчала.

– Я мужа твоего только что убил.

Женщина вскинулась, на ее лице мелькнула странная гримаса – как будто одновременно улыбнуться и расплакаться пытается. Мелькнула и исчезла, женщина потупилась в пол.

– Если будешь покорна – тебя не убью.

Головой кивает. Будет она покорна. Куда деваться.

Моя местная половина таких молодок много видала. Пока они в девках, и им есть что терять, они еще плачут, когда в руки наемников попадают, некоторые даже брыкаются, а те, кто замуж уже вышел – им всё равно, надо перед мужем ноги раздвинуть – раздвинет, солдату попадется – и под него ляжет.

Жена надсмотрщика отличалась от крестьянок только тем, что одета по-городскому: в нижнее и верхнее платья, а под платьями еще и рубашка, наверное, есть.

– Я тебя ограблю и возьму в постели, – пояснил я, чтобы у женщины не было иллюзий.

Кивнула.

– Как тебя зовут?

– Поля, Полетта если полностью.

– Клади на стол все деньги, что есть в покоях.

Грабеж – это первое дело. Если что-то случится, то убегать лучше с деньгами, чем с голым задом.

Женщина сходила к сундуку в спальне, вытащила из него кошель. Я проверил содержимое – серебряные рубли, пять штук, и еще горсть мелких «чешуек», на пару рублей в сумме. Золота нет.

Небогато тюремщик живет. Хотя с чем сравнивать – для крестьянина и это настоящее сокровище.

– Это что, всё? – разочаровался я.

Поля метнулась к шкафу на кухне, добыла малый кошелек. Там и вовсе мелочь, серебряные чешуйки по одной, две или пять стрелок, в сумме и рубля нет.

– Это мне муж давал, чтобы в город сходить могла, пирожок купить или ленту, – пояснила женщина.

Я скептически посмотрел на нее. Врет, что больше нет? Вроде не похоже, что врет. Ну да ладно, не в деньгах счастье. Пятки ей прижигать ради поиска заначек я точно не стану. Она мне для другого нужнее.

Тут я обратил внимание на запашок, который витал вокруг меня. Когда студенты-некроманты душу меня-местного оторвали от тела, тело расслабилось, и мочевой пузырь тоже. Ну и вот так я с тех пор хожу, с обоссанными шортами.

– Покопайся в вещах мужа, найди шорты для меня. Ищи размером поменьше, муж твой толстым был.

Разговаривать приходится на милосском, а я им не совсем свободно владею, поэтому фразы у меня корявые.

Пока женщина перебирала вещи, я снял шорты. При свете дня, пробивающемся через витраж, увидел, что у меня и на чулках пятна расплываются, и на нижней рубахе.

– Еще чулки и рубаху ищи, – добавил указание для Поли.

А сам разделся донага. Из моей одежды только кафтан остался не испачканным.

– У тебя, господин, хорошая одежда. Я могла бы ее постирать и высушить у камина. И зашить вспоротое.

Глазастая какая. Рассмотрела, что у меня потайные кармашки с моими сбережениями выпотрошили. Жаль, там ведь и золото у меня было.

Я прикинул – времени несколько часов у меня есть, вряд ли тюремщика раньше кинутся искать. Можно и одежду постирать, и самому помыться, и отдохнуть. И Полю эту пару раз взять, молодка она ладная и чистая.

– Помыть меня можешь?

– Только если из кувшина полить – воды в покоях мало.

– Давай, постирай одежду, потом помоешь меня, потом остальным займемся. Покормить меня есть чем?

– Только булочки от завтрака остались. За обедом я еще не ходила в столовую, рано еще.

Женщина подвесила в камин большой котел и налила в него черпаком воду из стоящей рядом бадьи, это для стирки и мытья. Еще и маленький котелок подвесила – для чая. Потом огонь разожгла.

Я завернулся в плед, чтобы не мерзнуть, сел у камина, босые пятки к огню вытянул. Пояс с оружием прихватил с собой, рядом положил, на всякий случай.

Сейчас я находился во временном убежище. Можно было немного расслабиться и подумать.

***

Я медитировал на горящий огонь. Мысли лениво толкались в моем двуличном мозге.

Раньше горные баронства посылали свой молодняк на войну с Алитанией, на северное побережье, на границу Прибрежной марки. Те, кто выживал, возвращались с добычей, обзаводились хозяйством и первой женой. Когда мне исполнилось шестнадцать, этот налаженный механизм сломался. Земли между Прибрежной маркой и Алитанией захватил какой-то выскочка. Выскочка, взявший себе титул маркграфа Русского.

Совпадение? Не думаю.

Значит, мне надо с этим маркграфом как-то пообщаться. Тем более что он оказался сильным некромантом, а я теперь вижу какое-то свечение вокруг людей и амулетов, и даже мыслью убил человека. Похоже, я тоже стал некромантом, хотя до своей смерти я-местный им не был.

Вот. И когда я подрос для своей первой войны, герцог Прибрежный решил отправить войска морем, на кораблях. Потому что маркграф не хотел, чтобы в его деревнях проходящие мимо солдаты топтали девок.