Еще один некромант 3. Прыжок назад

Я приподнял голову, пытаясь разглядеть свое средоточие. Да, вижу отблески энергии в магическом зрении. Магический дар у меня сохранился. Ура. С магией, в мире, где о ней никто не знает, я многое могу, даже если останусь прикованным к инвалидному креслу. Жаль, почти ничему не успел научиться в Том Мире.

Но оставаться парализованным всё равно не хочется. Какой смысл в магии, власти или, скажем, в деньгах, если из телесных удовольствий почти ничего не доступно? Мартелю вполне комфортно оказалось существовать в виде призрака, а Петору – скелета. Но они прожили свою человеческую жизнь и взяли от нее всё, что хотели. А я – еще нет.

Вот если бы меня полечила ведьма – я бы отрастил себе новый спинной мозг… но где ж ее взять, ведьму эту?

* * *

За окнами светлело. Глаза заметили движение – крупный паук за стеклом плел паутину, смешно шевеля длинными лапками. Его подсвечивали лучи солнца на фоне темной листвы деревьев. Рядом появился еще один, чуть помельче. У них там, оказывается, семья.

Что с моей семьей? Ланейла сильная девушка, она сумеет отстоять наши земли. Новые захватить не сможет без меня, а отстоять то, что уже есть – сумеет. И сын у меня есть, законный маркграф Московский, это хороший аргумент против попыток захвата наших земель.

К моменту моей гибели мы находились с королем Милоссии в состоянии вооруженного нейтралитета. Он готов был признать мою независимость в обмен на помощь в войне с горцами Южной марки. А я готов был признать вассалитет королю, мы торговались вокруг титула герцога и западных графств, которые я хотел взять под себя, чтобы обезопасить границы ослабленной страны от нападения со стороны Алитании. Так что с королем всё неплохо.

Соседи-графы по своей воле не решатся напасть на Ланейлу. Проверить на прочность, подослав какого-нибудь барона на грабеж моих земель, могут, но чем ответить на такую проверку, у жены есть.

Плюс к этому у нее есть большой козырь, темная лошадка в рукаве, которая перебивает вообще всё, – у нас заключен договор о мире и взаимопомощи с маркграфом Русским, а его представитель, мертвый некромант Петор, живет в моем замке. Хотя слово «живет» для мертвеца не очень подходит.

В общем, беспокоиться о жене и сыне не стоит. Тем более, помочь я им пока не могу. А что я могу?

Я могу возвыситься там, где я есть. На первом этапе возвышения я должен овладеть собственными возможностями, потому что чем больше личная сила, тем более сильных союзников удастся привлечь. Так книга «О поиске равновесия» говорит, а она проверена веками практики и не врет.

Вот и буду возвышаться. Для начала надо попробовать кого-то убить – проверить свою некромантскую силу. Вон того паука за окном, например.

Я перехожу на магическое зрение и сосредотачиваюсь на маленьком охотнике, который еще не знает, что стал жертвой. Привычно разрываю мысленным жестом связь его духа и тела. Паук начинает судорожно шевелить лапками. Потом падает. Магия работает.

Облегчение. Позволяю себе немного поблаженствовать. Даже улыбка на лицо выползает.

Потом я перехожу к более сложной и неприятной задаче – начинаю тренировать руки, разминать пальцы. Они двигаются неуверенно, как будто забыли, как это делается. Я тренируюсь. Мне надо стать сильным и ловким. Или хотя бы вернуть способность тыкать на кнопки и писать.

* * *

В здании проснулась жизнь. По гулким лестницам и коридорам доносились шаги, отзвуки разговоров, гудение лифтов. Скоро послышались шаги и голоса и на моем этаже.

Я лежал неподвижно, прикрыв глаза. Дневной свет их резал.

В мою палату вошла девушка. Высокая, стройная, блондинка. Волосы длинные, обесцвечены. Глаза голубые. Кожа гладкая, здоровая, матово-белая. Лицо правильное, но некрасивое, пустое, не выражает никаких эмоций. Узкобедрая, длинноногая. Чуть косолапит при ходьбе и немного подворачивает правую ступню. Видимо, у нее плоскостопие и слабые связки. На коже между верхом тряпичного тапочка и краем штанишек медицинской формы видна вздувшаяся вена.

«Я не хочу иметь никаких дел с этой Барби» – почему-то решил я. Потому не подал виду, что в сознании, только лежал и наблюдал сквозь прикрытые веки.

Медсестра подошла ко мне. Проверила показания приборов. Стащила одеяло. Стала менять памперс, привычными профессиональными движениями, с безразличным лицом.

Не сразу я заметил, что что-то режет мне глаз при взгляде на нее. Потом понял – выражение лица. У нее их было как бы два – одно, высокомерно-спокойное, она носила, как витрину, а втрое, отражающее настоящее настроение, иногда проявлялось в мгновенных недовольных гримасах.

Девушка повернула мое тело на бок, проверила спину. Что-то там смазала, стало жечься, но потом наступило облегчение – исчезла ноющая боль. Потом сестра приподняла по очереди мои ноги и быстро осмотрела пятки. Там тоже что-то смазала. Затем накрыла одеялом, повернулась и вышла.

За все время она так и не посмотрела на мое лицо.

* * *

В Московской марке, в замке Планорт, Ланейла, регент при сыне-младенце, готовилась к сожжению тела мужа.

– Маркграфиня, у меня к тебе важный разговор, – в гостиную ее покоев вошел скелет, мертвый некромант Петор.

– Эри, – подозвала Ланейла ведьму.

Та встала у нее за спиной и привычно положила руку на плечо.

– Этот разговор не для чужих ушей, – предупредил мертвец.

– Всем выйти, – бросила молодая вдова слугам и фрейлинам. Ведьма осталась на месте, за ее плечом.

– Твой муж был чрезвычайно сильным некромантом. Никто из магов не сможет призвать его душу с изнанки. Никто, кроме маркграфа Русского.

– И?

– Мой господин предлагает призвать твоего мужа призраком, закрепить в этом мире, чтобы его душа не вселилась в кого-нибудь, а потом они с Бенеком решат, то ли оставить его призраком, то ли превратить его в скелет, как меня. Возможно даже со временем удастся дать ему новое живое тело.

– Если мой муж будет призван твоим господином, он попадет под его власть.

– Это так. Но другого пути нет. Или довериться моему господину, или душа переродится и потеряет память.

– Зачем это твоему господину? Получить власть над нашими землями?

– Нет, земли ему не нужны. Его интересует возможность возврата мертвеца. Мой господин тоже может умереть. И никто, кроме твоего мужа, не сможет его призвать. Твоего мужа, если он будет находиться в живом теле.

Рука ведьмы спокойно лежала на плече маркграфини, знаков не подавала. Мертвец не лгал.

Ланейла оценила варианты. Был некоторый риск, что Тимос Русский захочет за эту услугу подмять под себя их марку. Но этот риск окупался его помощью против других потенциальных противников. Вернуть любимого мужа или пытаться отстоять независимость для сына?

Независимость была не столь важна. Во-первых, ее всё равно хотели обменять на титул герцога, во-вторых – независимость есть, когда есть сила. А когда силы нет – и независимости быть не может. Возврат мужа резко усилит марку, даже если у него будут обязательства перед Тимосом Русским.

– Я согласна. Что нужно?

– Пошлите с голубем моему господину прядь волос покойного Бенека.

Заговорила Эрефа:

– С голубем такой ценный груз посылать опасно. Птица может выбиться из сил и замерзнуть в горах. Ее может перехватить другая ведьма. Хищник может убить, в конце концов.

– Призвать Бенека не сможет никто, кроме Тимоса. Силы не хватит. Если прядь потеряется – большого вреда не случится, можно будет просто послать еще одну.

– И всё же я настаиваю. Нашего господина убили люди из Гильдии, они могут обеспечить перехват наших голубиных посланий. Нужно посылать не с голубем, а с надежными людьми.

Мертвец задумчиво пощелкал нижней челюстью. Потом согласился.

Ланейла сама срезала с головы мужа прядь волос, перевязала ее ленточкой, уложила в медальон и наедине, не сказав никому ни слова, передала знаменосцу покойного маркграфа. Тот с небольшим конным отрядом на следующий день выехал через Алитанию в сторону Русской марки. Путь по зимним дорогам займет больше недели, зато продвижение отряда можно будет контролировать, обмениваясь сообщениями через посыльных-призраков.

Конечно, эта прядь была не единственной. Еще один образец волос остался в сокровищнице замка. На всякий случай.