Попавший в некроманта 2. Сэр студент

После обеда наша группа отправилась в кабинет магистра Бонифакса. Углублять и закреплять знания, полученные прошлой ночью на кладбище.

Занятие началось неожиданно:

– Мне сообщили, что сэр Тимос вчера совершил омерзительный поступок, избил своего товарища. Это совершенно недопустимо. Тебе следует умерить свою спесь, сэр студент. Твой титул мало что значит в среде некромантов, запомни это.

– Ссора произошла не из-за моей спеси или титула. Мой сосед, пользуясь моим отсутствием, испортил мои вещи.

– Вещные споры должны решаться другими методами. А если есть сложности в личных отношениях – они могут быть решены на дуэли.

При этих словах магистр усмехнулся. Вот уверен – он уже знает, что я плохо владею мечом, хуже большинства студентов.

– Дуэль невозможна. Я не могу приять вызов от человека без титула. Так же, как преподаватель не может принять вызов студента.

– На самом деле принять вызов ты можешь, как и сделать его. И преподаватели в исключительных обстоятельствах выходили на дуэль со студентами, бывало такое. На кладбище специальная аллейка для таких студентов есть. Надеюсь, до такого не дойдет, и ты научишься находить общий язык с достойными людьми. А парень, которого ты избил, – человек достойный, сын мага, занимающего важное место в Гильдии, и сам в будущем пойдет по стопам своего отца.

***

Дальше занятие покатилось по обычной колее.

Магистр по два-три раза повторял важных вещи, рисовал на доске схемы мыслеформ. Я конспектировал, остальные студенты просто слушали и запоминали.

Потом мы по очереди тренировались копировать формы на доске и напитывать их энергией. Благодаря тому, что наша группа оказалась маленькой, времени хватало, чтобы без спешки успели попробовать все.

Обычно маги, используя мыслеформы, не рисуют их, а просто представляют себе, наполняя силой этот образ. Но до такого владения магическим зрением и символами нам было далеко. Поэтому еще несколько месяцев все операции с формами, вообще все, отрабатывались «на доске». И все новые формы изучались сначала «на доске», только после их закрепления в памяти можно было пробовать работать с воображаемыми образами.

У меня начертание получалось неплохо, сильно помогали занятия с магистром Петором в те часы, которые освободилось от практики в подвале Бунда. Благодаря этому я научился работать с воображаемыми формами раньше других.

***

Слова Бонифакса о моей ссоре и дуэлях не выглядели брюзжанием из-за нарушения порядка. Больше это было похоже на предупреждение. У меня сложилось впечатление, что я влез во что-то серьезное, но куда – не понимал.

Кто мог мне дать информацию? Тот, кто много знает, и кто расположен ко мне. Магистр Петор, при всем моем уважении, не выглядел знатоком интриг и подковерной борьбы. С другими преподавателями отношения были недостаточно близкими, чтобы задавать вопросы об их коллеге. К счастью, секретарь декана могла мне помочь. Она, по роду работы, многое знала, и, как молодая симпатичная ведьма, – неравнодушна к сильным молодым некромантам. Если бы не Миша, я бы даже задумался о сближении с ней. Вот к ней я и направился.

Приняла меня она приветливо. Чаем напоила.

– Я уточнить хочу. Вот есть Гильдия, я знаю. А чем она занимается, чем сильна – не представляю, никогда дела с ней не имел.

Лицо ведьмы стало серьезным.

– Гильдия – это очень важно. Формально она занимается организацией обучения, представляет магов в спорах с властями, и прочим всяким. Но в списке ее прав есть одна очень важная строка – через Гильдию распределяются на работы выпускники магических академий, которые отрабатывают свое обучение. Понимаешь? Все выпускники десять лет работают в тех местах и на таких условиях, которые им укажут в Гильдии. И все аристократы, которые хотят нанять мага, вынуждены обращаться в Гильдию.

– Погоди-ка. Пусть даже маг десять лет после выпуска из академии устраивается на работу через Гильдию. Но потом отработка кончается, и в следующие лет пятьдесят, а то и сто, маг выбирает работу самостоятельно. Значит, влияние Гильдии на распределение рабочих мест не так уж велико?

– Не все так просто, – ведьма помахала у меня перед носом пальчиком. – Во-первых, некроманты часто гибнут. Особенно часто – молодые некроманты, которых Гильдия отправила в какие-нибудь военные отряды. Так что до конца отработки хорошо, если половина доживает. У других магов попроще, они меньше воюют, а у некромантов – вот так вот. Так что от того, как к выпускнику расположены люди из Гильдии, зависит его шанс дожить до конца отработки. Можно ведь послать его бумаги перекладывать в гильдейской канцелярии, а можно – в боевой отряд к командиру с плохой репутацией.

Ведьма вздохнула, гибель молодых некромантов ее печалила.

– Во-вторых, под конец срока отработки Гильдия предоставляет большинству магов вполне приличный долгосрочный контракт с учетом его пожеланий. Большинство магов после окончания отработки надолго остаются на своих местах, только отчисление налога в пользу Гильдии прекращается. Вот и получается, что если аристократ хочет нанять некроманта, ему приходится идти в Гильдию, потому что свободные маги уже имеют места работы и меняют их редко.

– Как интересно… – я в голове начал прокручивать эту информацию. Получается, бюрократы из Гильдии плотно сели на ресурс – магическую рабочую силу. И монетизируют этот ресурс вовсю.

– А магистр Бонифакс как с Гильдией связан?

– Магистр один из представителей Гильдии в нашей академии. Они не просто распределяют магов, они еще в школах отбирают тех, кого потом будут продвигать на хорошие места. А самые хорошие – служба в самой Гильдии.

– И на такую службу попадают дети тех, кто служит там сейчас?

– Да. Попадают, им в первую очередь дают шанс продвигаться. Это общая политика Гильдии, вполне официальная.

Картина складывалась неприятная. Меня от таких потомственных «элит» еще на Земле тошнило. Понятно, что человеку свойственно заботиться о своих детях, но без сильной конкуренции ни к чему хорошему такой способ передачи власти от поколения к поколению не приводит. Уже во втором поколении уровень падает, а потом и вовсе мерзкие люди приходят во власть. Впрочем, во время революций тоже не ягнята на вершине оказываются. Так что, наверное, это просто общее свойство людей – быть мерзкими, если есть возможность делать это безнаказанно.

– Последний вопрос: а как герцог и бароны относятся к Гильдии?

– А что им? Им даже удобно. Есть место, куда можно прийти и оставить заказ на новых магов. И магам удобно – в Гильдии есть хороший выбор мест работы, там собираются запросы по всей стране.

– А то, что предложенные им маги могут оказаться не самыми лучшими, это аристократы понимают?

Ведьма усмехнулась

– Ты же сам с ними общался. Вот скажи, много они понимают? Пиры, война и новые земли, вот что их интересует.

Я задумался.

Вообще, горные бароны были не так просты. Они воспитывали своих отпрысков так, что те с молодости разбирались в войне, политике и хозяйстве. Причем в политике и хозяйстве в большей степени разбирались женщины, роль которых в обществе аристократов не выпячивалась, вряд ли ее понимали люди других сословий.

Дворяне, которые на посылках у аристократов, – те да, в большинстве туповаты. Хотя и среди них всякие люди есть, вот тот же господин Фрекко, который личные поручения герцогской семьи исполняет, тот еще жук. С виду – старый развратник, пьяница и рубаха-парень, а на самом деле – рыцарь плаща и кинжала. Надо с ним поговорить, а то я задней точкой чувствую – большой блудняк какой-то с Гильдией связан.

***

Дома я был встречен Мишей. При фрейлине и слугах она не могла показывать свои чувства ко мне, но в глазах ее и улыбке таились сладкие обещания. Соскучилась. И я соскучился.

– Что интересного было в Академии? – поинтересовалась Миша за ужином.

Я рассказал. И о драке, и о предупреждении магистра, и о разговоре с секретаршей декана. И о своих мыслях, что не всё так просто с этой Гильдией.

Баронесса задумалась.

– Мы давно не нанимали магов. Помню, пару лет назад зашел об этом разговор, нам в баронстве не помешал бы маг-водник. Отец тогда был сильно зол, говорил, что Гильдия в последние годы втрое подняла цены на наём магов. Говорил, что денег у Гильдии больше, чем у герцога, и намного больше, чем у горных баронов. Ругался сильно.

Миша помолчала недолго, потом продолжила:

– В твоем рассказе меня смутило, что и студент, и магистр вслух оспаривали важность титула. Это опасная мысль. От такой мысли недолго до бунта. Если они не боятся говорить такое вслух незнакомцу, значит среди своих они открыто рассуждают о том, что аристократия не имеет значения. А раз не имеет значения, то и власти не достойна. Они заблуждаются, считая себя равными аристократам, но такие заблуждения могут привести к большой крови.

Теперь уже я задумался. В истории Земли бывали случаи, когда какая-то корпорация набирала силу, способную соперничать с государственной властью. Ничем хорошим это никогда не кончалось.

Вот, скажем, история с орденом Тамплиеров. Ребята награбили свой начальный капитал в Палестине. Не просто награбили – они создали монополию, через которую весь этот грабеж проходил. Тогда в Европе золота было мало, основным его источником были остатки роскоши Римской империи. Но для Рима Франция, Англия и куски Германии были далеко не самыми богатыми провинциями, так что и золота там оставалось мало. А вот в Палестине и Египте – много. После грабежа появился у Тамплиеров огромный запас роскоши и золота. А заодно – монополия на безопасность перевозок всего ценного с востока на запад. Кроме материальных ценностей, имелись у них крепости, резиденции и прочие активы, и были они подкреплены военной силой. Капитал должен работать, так они ростовщичеством активно занялись. И что? И в один прекрасный момент король Франции, заручившись поддержкой церкви и своих коллег-королей, решил, что кредиторов проще убить, а их имущество отобрать. И отобрал.

В том случае победила власть. А позже бывали и другие примеры. Скажем, рост капиталов и влияния купцов и промышленников к чему привел? К буржуазным революциям, резне, террору.