Реконструктор. Приручение пламени

Сергей пробежался глазами по строчкам статьи и, задумчиво хмыкнув себе под нос, перелистнул страницу. За прошедшие пять лет авиация шагнула вперед достаточно, чтобы несколько потеснить дирижабли с «небесного пьедестала», но, так и не смогла свергнуть их до конца. Об этом факте можно было судить даже по привезённым Алаем журналам, где новостям об авиации было отдано меньше половины страниц.

Сергей захлопнул «Вестник…» и, кинув его на пол рядом с диваном, откинулся на подушку.

Все же прогресс был на лицо. Местные инженеры довольно шустро подхватили его идею, и аппараты тяжелее воздуха прочно обосновались в небесах планеты. Вот только по большему счету многие из них в какой-то степени являлись копией его машин, причем порой весьма узнаваемыми копиями. Тот же Маранский «Целенк» был в буквальном смысле слова «содран» с его «двенашки» и отличался от нее лишь наличием трех дополнительных двигателей, да несколько изменённым контуром крыла. Создавалось такое впечатление, что большинство авиаконструкторов просто бояться отходить от заданных канонов, придумывать что-то свое, новое. Впрочем, если принять во внимание, сколько раз они терпели неудачи при создании крыланов, то удивляться этой осторожности не приходится. Зато размах задумок их коллег по дирижаблестроению просто потрясал. Страницы журналов просто пестрели фотографиями аэростатов всевозможных видов и размеров: от небольшого одноместного «Ратула» (инженера из Латии) всего десяток метров длиной, до гигантского небесного тримарана, построенного в Герании.

Не было в этих журналах только одного – машин инженеров из Руссарии. Страна, погрязшая в хаосе смуты, стремительно отставала в этом плане от остальных государств этого мира, впрочем, не только в авиа- и дирижаблестроении. Нет, что-то новое строилось и даже поступало в войска, но глядя на предоставленные Наимовым документы по новым образцам авиатехники, Сергей только разочарованно вздыхал. Большинство новых моделей руссарских аэропланов недотягивали даже до его первых образцов, что было прекрасно видно по их неуклюжим конструкциям и техническим данным. Деградация – иначе это назвать было и нельзя. Тем не менее, разработавшие и производящие их компании упорно проталкивали свои детища в жизнь и, судя по документам, смогли даже заключить контракты на поставки в войска. Это было плохо, очень плохо, но к счастью в верхах это наконец-то осознали сей факт и решили «стряхнуть пыль» с его скромной персоны. Не зря же было кинуто столько сил на восстановление завода. За прошедшие с момента приезда Алая полтора месяца сюда буквально потоком «хлынули» эшелоны с необходимым оборудованием и материалами. Мало того, в подчинение Андре были приданы дополнительные силы, укрепившие оборону города и позволившие Роханцеву провести пару блестящих операций по уничтожению особо обнаглевших банд. Благодаря всему этому, впервые за несколько лет, в окрестностях Раксора стало более-менее спокойно; на завод стали возвращаться люди, а из деревень потянулись вереницы подвод с крестьянами, везущих свой товар на городские рынки. Город постепенно оживал.

Оставалась одна проблема – острая нехватка грамотных инженерных и управленческих кадров. Прошло то время, когда чертеж можно было просто набросать на листе бумаги, а мелочи доводить уже в порядке постройки аппарата. Массовое производство требовало более детальной проработки всех агрегатов и узлов, тем более что новые машины должны были быть на порядок сложнее. Алай, правда, настаивал на возобновлении производства старых «эстов», но Сергей сразу отверг эту идею и не став спорить, просто отвел бывшего разведчика в ангар, показав ему новые машины, смиренно дожидающихся своего «звездного» часа. Удивлению Наимова не было предела. Даже он своим непрофессиональным взглядом смог понять насколько новые самолеты отличаются от всего виденного ранее. Тем не менее, для запуска их в серию требовалось довольно много времени: не хватало некоторых материалов, нужных приборов, вооружения и двигателей. Все что прибывало на завод, было рассчитано под производство старых «эстов». Причем поставленные моторы были устаревшей модификацией двигателя Маслоуна, ставившегося им на первые аппараты. В конце концов, после недолгого обсуждения, было решено все же начать выпуск «эст-4» (так как войска испытывали огромную потребность в самолетах), а работы над новыми машинами вести параллельно. Для этого пришлось отправить Рослава в Намар на бывший завод Спайковского, с целью внедрения в производство разработанных им звездообразных двигателей. Сам же Сергей занялся организацией КБ и текущими заводскими делами, практически не появляясь в своей городской квартире. Тейрина некоторое время поворчала, но в принципе отнеслась к этому с пониманием, втайне радуясь за любимого. Он наконец-то очнулся от своей «спячки» в которой находился все последние годы, практически забросив работу над новыми машинами, погрязнув в рутине и заботах о насущных проблемах. Теперь же сонная безразличность слетела с него, и перед ней снова был прежний Серг, которого она когда-то полюбила с первого взгляда. Это радовало сердце девушки и одновременно заставляло сжиматься в беспокойном ожидании чего-то непонятного. Она прекрасно помнила глаза мужа стоящего у иллюминатора «Надежды» и с тоской глядящего на мерцающие в небе звезды. Помнила его слова: «Я дойду до них, слышишь, Тей, дойду, чего бы мне это не стоило». Всего этого Сергей естественно не знал, однако подсознательно чувствовал какое-то беспокойство жены, правда, списывая все это на свои частые отлучки и небольшую напряженность, в последние годы возникшую у них в семье. Тей хотела детей, но, чтобы она не делала, забеременеть ей не удавалось и это сильно нервировало девушку. Одно время она даже стала считать себя неполноценной и долго ходила по врачам, даже не допуская мысли о том, что вся проблема крылась в ее муже. Сергей не препятствовал этому заблуждению, банально не зная, что делать в сложившейся ситуации. Он прекрасно понимал, что скорей всего дело тут в их биологической и генетической несовместимости (все же, несмотря на внешнее сходство, они относились к представителям разных рас), однако даже не представлял, как сказать об этом жене. К тому же реакция на новость о том, что ее муж с другой планеты, могла быть непредсказуемой, а терять Тей Сергей не хотел. Он любил эту девочку, за прошедшие годы превратившуюся в прекрасную стройную женщину, – просто любил.

Ратный вздохнул и, взяв со спинки дивана очередной журнал, открыл его. Некоторое время он листал практически до дыр зачитанные за прошедшие месяцы страницы, затем отложил его в сторону и, поднявшись с дивана, принялся нервно прохаживаться по комнате.

Нет, ему просто зверски не хватало грамотных инженеров с незашоренностью взглядов, которые могли бы генерировать новые идей. Те, что прибыли на завод, готовы были выполнить любое его задание, но и только. Идей и рацпредложений от них было не больше чем от старого лайкосника. Однако для воплощения всех его задумок нужны были люди несколько иного склада ума: дерзкие, инициативные, увлеченные, возможно кое в чем безумные. Дел предстояло много, очень много.

Сергей снова вздохнул и, подойдя к окну своего кабинета, приоткрыл его, впустив внутрь вечернюю прохладу. Упершись руками в широкий подоконник, он долго прислушивался к несколько стихшему, но не до конца смолкнувшему шуму завода. Уже смеркалось, но жизнь во многих цехах не утихала даже сейчас: горели огни прожекторов, а ветер доносил гул работающих станков и басовитые гудки паромобилей. Завод медленно, но уверенно оживал и буквально через пару недель первые «эсты» будут готовы выйти из его сборочных цехов, а это не могло ни радовать. Ратный улыбнулся своим мыслям и, с хрустом потянувшись, вернулся к дивану. Собрав разбросанные журналы, он положил их на стол аккуратной стопкой и, подойдя к стоявшей в углу кабинета чертежной доске, несколько минут задумчиво смотрел на чертеж. Дела с новыми машинами шли не так хорошо как хотелось бы, – слишком уж много у них выявлялось детских болячек. И это несмотря на то, что их прототипами послужил старинный земной истребитель начала двадцатого века «И-153», конструкцию которого он довольно неплохо помнил. Естественно пришлось внести множество изменений. В частности, из-за особенности двигателя Васнова диаметр капота получился меньше чем у оригинала, что позволило установить внутри него всего лишь два мелкокалиберных 19-мм орудия «Рикон-11». Тем не менее, машина получилась довольно узнаваемой, и в первую очередь своим необычным изгибом верхнего крыла из-за чего ее некогда прозвали «Чайкой». Теперь оставалось лишь довести эту «птичку» до ума, укротить, заставить стать дружелюбной пилоту, а это всегда было труднее всего. Вот и сейчас Сергею приходилось работать не только с чертежами и расчетами, но и порой самому отправляться на испытательные вылеты, дабы почувствовать поведение машины в воздухе. И все же, после принятия решения о работе над 15-шками («эст-15» такое обозначение получила новая машина), следовало торопиться и поспешить с окончательными доводками. Алай, уезжая, взял с собой несколько фотографий нового истребителя, чтобы показать их в верхах и Сергей был почему-то твердо уверен, что новой машиной заинтересуются. Это означало лишь одно – к серийному производству новый самолет должен быть готов на все сто процентов. Увы, работы над ним было еще непочатый край, и Сергей уже жалел, что пару лет назад почти забросил разработку «пятнашки». Хотя с другой стороны страна в те годы летела в тартарары и всем было не до новых самолетов, – приходилось просто выживать. И вот теперь пришло время ставить ее на крыло, а дальше…

Ратный бросил быстрый взгляд на стоящий у стены шкаф, где лежало несколько свернутых в упругие трубки чертежей и, вздохнув, покачал головой. Нет, еще рано, очень рано, – нужна команда. Нельзя получить все и сразу. Даже всех его знаний не хватит для воплощения задуманного, а возможно и всей его жизни. Он прошелся по кабинету, неожиданно почувствовав себя загнанным в угол волком. Захотелось свободы; сбросить с себя груз нынешних обязательств и грядущих проблем и просто наслаждаться жизнью. Только вот получится ли? Он ведь чужак в этом мире – чужак! Как же охота домой. Увидеть мать, отца, вновь пройтись по набережной реки, услышать ворчание профессора, критикующего его очередной проект. Как же охота…Только вот… Сергей рванул верхнюю пуговицу воротника, и в два шага оказавшись перед приоткрытым окном, широко распахнул обе его створки, полной грудью вдохнув прохладный ночной воздух. Влетевший внутрь кабинета легкий ветерок взъерошил его волосы, несколько остудив голову. Ратный скрестил руки на груди и замер в задумчивости. Всей его жизни…

– Что ж, – пробормотал Сергей тихим голосом на земном языке, – и пусть, пусть не хватит, но это не значит, что я должен сдаваться. – Он поднял глаза вверх, впившись взглядом в высыпавшие на небе звезды и с неожиданной для себя злостью прокричал: – Я подарил этому миру крылья, и я же проторю к вам дорожку, слышите, проторю, обещаю это! И больше меня ничто не остановит!

Путешествие было утомительным. Почти полторы недели в поезде, чья комфортабельность оставляла желать лучшего. В обшитых бронелистами вагонах практически постоянно царил душный полумрак. Солнце, «пробивающееся» сквозь узкую амбразуру окна, едва освещало небольшое купе, но все же в его свете можно было прочитать купленную на станции газету или перекинутся в партию домно. Лишь вечером в вагонах на какое-то время включался тусклый свет, но и то скорее всего больше для того чтобы готовящиеся ко сну пассажиры не спотыкались в темноте. Так что поездка была прескучнейшая, и большую часть времени Ладислав проводил на своей жесткой полке, раздумывая над поворотами своей судьбы и этим странным заданием. Все что известно это: отправиться в Раксор, небольшой городок на Майдерском полуострове, где поступить в полное распоряжение некоего экзац-капитана Наимова – все. Такое предписание он получал впервые, но сразу было понятно, что их группе уготован не обычный перевод в другую часть. Шесть пилотов, все с опытом боевых действий. Причем кители многих украшают довольно серьезные награды. Однако академию заканчивали только они с Кротвиным, остальные члены их небольшой группы были выпускниками дивизионных авиашкол. И это как ни странно говорит в их пользу. Качество обучения таких пилотов всегда оставляло желать лучшего и большинство из них гибли в первые недели боев. Однако тот, кто выживал, постепенно набирался боевого опыта, порой превосходя своих учителей. Эти ребята тоже видимо не промах, особенно если учесть, что воевать им, скорее всего, приходилось на «алаках» или «никах», которые по многим параметрам уступают поставляемым карнотовцам геранским крыланам. Сказать бы пару ласковых слов их конструкторам, а еще бы лучше засунуть в кабину и отправить в бой против парочки «майсеров». Ладислав усмехнулся, мысленно представив эту картину и, вздохнув, перевернулся на спину, уставившись в потолок.

Интересно, почему перестали производить «эсты»? И жив ли конструктор этих машин?

Один раз ему даже довелось его увидеть. Их выпуск был одним из первых в академии, и Эйтан присутствовал на церемонии вручения летных шлемов. Высокий, поджарый, довольно молодой мужчина с черными волосами и цепким взглядом, одетый в короткую летную куртку без знаков отличия и черные форменные брюки. Он всю церемонию простоял молча, внимательно наблюдая за тем, как новоиспеченные летчики принимают от своих инструкторов шлемы пилотов. А затем, когда церемония окончилась, он быстрым шагом подошел к небольшой трибуне, перед которой выстроились ряды уже бывших курсантов и, окинув их пристальным взглядом, произнес:

– Небо ваше, ребята. Теперь главное удержите его.

И они держали, – держали, сколько могли. Ладислав зевнул и, потянувшись, сел. Судя по ощущениям, поезд явно замедлял свой бег. Чаклин поднялся и пару минут смотрел в «оконную амбразуру», за которой тянулись какие-то поля, перемежаемые приземистыми деревенскими домиками, затем потряс за плечо спящего Кротвина.

– Никола, станция, просыпаться будешь?

Тот повернул к нему заспанное лицо и пару минут сонно моргал глазами, явно не понимая, что от него хотят. Пришлось Ладиславу повторить свой вопрос. Только после этого Кротвин кивнул и, сев, принялся тереть ладонями глаза.

– Что за станция? – поинтересовался он, подходя к висящему в углу небольшому умывальнику и открывая дырку слива.

– Кто ж знает, – пожал плечами Лад и, заметив, что за окном деревенские дома сменились каменными постройками, добавил: – Судя по всему какой-то небольшой городок.

Никол вытер лицо полотенцем и, подойдя к столику, бросил взгляд на лежащие на нем часы.

– Скорей всего Лойдушино, да и по времени подходит.

– Ну, Лойдушино, так Лойдушино. Надеюсь хоть постоим подольше, а то уже надоело бока мять.

– Да ладно тебе, Лад, жаловаться, – хлопнул его по плечу Никол. – Хоть отдохнем немного, а то я за последние годы не помню, когда толком спал-то.

– Есть такое, – нехотя согласился Чаклин. – Хотя от ничегонеделанья я устаю даже больше.

– Тут уж каждому свое. Лично я предпочитаю поваляться в кровати.

– Ты еще с академии был засоней, – рассмеялся Ладислав, снимая с плечиков висевший над полкой мундир и, покосившись в окно, добавил: – Пошли на выход, кажись прибываем.

Они вышли в полутемный коридор, освещаемый всего тремя небольшими лампами, где уже толпилось несколько пассажиров, ожидавших, когда проводник разрешит выйти на платформу. В вагоне было пять купе, так что большинство собравшихся были из их группы. Ладислав сдержанно поздоровался, – за прошедшие дни он так толком ни с кем из них и не познакомился. Ребята держались обособленно и были не особо разговорчивы. Насколько ему удалось понять, они были из одного аэродивизиона, причем какого-то элитного, подчиняющегося чуть ли не напрямую совету республики. Впрочем, о целях их командировки им было так же мало что известно.

– Господа, станция Лойдушино, стоять будем полчаса, прошу от вагонов далеко не отходить, – раздался из начала вагона зычный голос проводника.

Все дружно потянулись к выходу. Ладислав на секунду замер в дверях, прищурившись от ударившего в глаза яркого солнца и ловко спрыгнув вниз, огляделся. Узкая полоска платформы, по другую сторону которой возвышалось серое полуразрушенное здание вокзала. Прямо перед ним находилась небольшая площадь, где расположилось несколько торговых палаток, меж которых сновали бойкие лотошники и разномастный люд.

– Ну что пойдем-посмотрим, или как? – лениво поинтересовался Никол, доставая из кармана кителя пачку с дешевыми аромами.

– А почему бы нет, – пожал плечами Ладислав. Ему совершенно не хотелось без дела топтаться рядом с поездом, к тому же не мешало бы купить чего-нибудь перекусить.

Судя по задумчивому взгляду Никола, направленному в сторону расхваливающего свой товар лоточника с пирожками, ему в голову пришла похожая мысль.

– Что ж тогда поспешим, – сказал Кротвин, пряча пачку в карман.

Минут десять они бродили по этому небольшому рынку, рассматривая разложенный на лотках и прилавках товар. Продавалось все; от съедобных семян страна, похожих на маленькие желтые шарики, до лошадиных сбруй и каких-то парамобильных запчастей. В конце концов, Кротвин остановился у палатки с сырами и копченостями, принявшись торговаться с ее хозяином. Лад пару минут постоял рядом, затем направился к пожилой женщине, разложившей прямо на брусчатке стопки потрепанных книг. Купленные на прошлой станции газеты он прочитал еще вчера, а ехать было еще целые сутки, так что интересная книга могла хоть как-то скрасить это время. К сожалению, потрепанные тома в основном оказались дамскими любовными романами и лишь парочку из них с натяжкой можно было отнести к приключениям. Однако выбора не было. Расплатившись с хозяйкой книг, Чаклин направился к поджидавшему неподалеку Кротвину.

– Во, смотри, что сторговал: копченая курица и палка сыра, причем всего за двадцать частиков[3 - Имперн – денежная единица Руссарии. 1имперн = 100 злотен=1000 частиков.], – сказал тот с гордостью в голосе, демонстрируя Ладиславу два промасленных газетных свертка.

–Молодец. К этому еще бы винца и можно пир устраивать, – улыбнулся Чаклин.

– А это идея! – Кротвин заозирался. – Не может быть, чтобы на таком рынке не продавали чего-нибудь горячительного. Ага…

Он быстро сунул свертки Ладиславу, которому пришлось переместить купленные книги под мышку, и быстрым шагом направился куда-то вглубь базара, шустро лавируя среди толпящихся у прилавков покупателей. Вернулся он буквально через пару минут, неся в руках пузатую бутылку с узким длинным горлышком внутри которой плескалась желтоватая жидкость.

– Это еще что? – поинтересовался Лад с подозрением.

– Рыпсовая настойка, – пояснил Никол, расплываясь в довольной улыбке и забирая у друга один из свертков. – Демонская штука, пробирает аж до костей. Ладно, пошли.

Они неторопливо направились к поезду. День был хороший, до отправления еще оставалось минут десять и спешить обратно в полумрак душных вагонов совершенно не хотелось.

– А знаешь, Лад, – сказал Никол. – Ведь те места, куда мы сейчас направляемся, до войны считались курортными. Туда многие столичные богатеи отдыхать ездили. Там почти в каждом городе свои минеральные источники имеются. А города на побережье…какие там пляжи, – Кротвин мечтательно закатил глаза. – Я как-то в детстве там с родителями отдыхал. Может как-нибудь удастся вырваться и съездить, вроде от Раксора до побережья всего пару десятков терров.

Чаклин пожал плечами.

– Не знаю, да и сомневаюсь, что отпустят. Все говорят, что неспокойно тут. Бандитов много…

– Да брось ты, Лад, – фыркнул Никол, – где наша не пропадала? Нет, дружище, я считаю, что это новое назначение для нас практически дар свыше. И как бы тут ни было, но думаю, что по сравнению с предыдущими местами нашей службы мы действительно практически на курорте. Еще бы…

Знакомый стрекочущий звук, долетевший откуда-то сверху, заставил его прерваться и, задрав голову, удивленно уставиться в небо. Ладислав последовал примеру друга, сразу найдя глазами плывущие в вышине три черных крестика.

– Тройкой идут, странно, – Никол, прищурил глаза, разглядывая из-под ладони летящие самолеты. – Лад, как думаешь, что за аппараты?

– Не знаю, высоко, не рассмотреть, – ответил Чаклин, оглядываясь и подспудно отмечая, что на лицах многих продавцов и покупателей появились признаки нескрываемого волнения. Люди то и дело кидали вверх беспокойные взгляды, а кое-кто из торговцев принялся быстро сворачивать свои палатки.

– Ник, не нравится мне все это, – сказал Ладислав, толкая друга в бок. – Глянь на местных.

Кротвин непонимающе посмотрел на друга и, быстро оглядевшись, пожал плечами: