Танкист

– Так, вроде все, – пробормотал бывший разведчик, разложив все на расстеленном на траве брезенте.

– Ну что ты об этом, командир, думаешь?

Семенов пожал плечами, в задумчивости разглядывая разложенные вещи.

– Не знаю, чертовщина какая-то. Что он не из наших, понятно, но и на немцев не сильно похож, тем более те за ним охотились.

– Да что тут думать, командир, – встрял подошедший механик. – Сдадим его особистам, а там пусть разбираются, а вот трофей можем и оставить.

Он подобрал с брезента лежащую там саблю и, вынув клинок из ножен, махнул им, рассекая воздух.

– Ух ты, какая сабелька, да и сапожки у него ничего.

– А ну дай сюды, дитятко неразумное, – Стыцко перехватил запястье Евстафьева и буквально вырвал у того из руки клинок. – А то отрежешь себе что-нибудь.

– Ты что, Федор, ополоумел?!! – вспыхнул Виктор, потирая запястье.

Наводчик промолчал, внимательно рассматривая клинок, затем отошел в сторону и, подняв с земли сломанную ветку, подкинул ее вверх. Выждав момент, он рубанул летящую ветку саблей, развалив ту на две части, затем снова уставился на оружие.

– Добре, – наконец вынес он свой вердикт. – Славное оружие, большим мастером ковалось.

– А ты почем знаешь? – буркнул Виктор.

– Федор у нас потомственный кузнец, – хмыкнул лейтенант, принимая из рук того саблю и тоже рассматривая ее. – Так что, если он сказал, что это хорошая сабля, значит, хорошая.

– Вообще-то, командир, это не совсем сабля, – вставил Андрей. – Если я не прав, Федор поправит, насколько я знаю, сабля должна быть изогнута, а этот клинок прямой.

– Ну, туточки ты верно заметил, – улыбнулся Стыцко. – Я бы сказал, что это меч, но очень необычный, лезвие у него слишком узкое. Но это явно боевое оружие, и, судя по потертостям на ножнах и рукояти, им довольно-таки часто пользовались.

– Бред, – пробормотал Сергей. – Ладно, не будем гадать. Федор, собери все и убери куда-нибудь, а если что пропадет, я с тебя, Евстафьев, шкуру сниму.

– А что Евстафьев-то сразу? – обиделся механик.

– Знаю я просто твою патологическую тягу к трофеям. Кстати, рядовой Евстафьев, за самовольно оставленный пост вам два наряда вне очереди, и марш назад.

– Слушаюсь, товарищ лейтенант.

Андрей проводил глазами удалявшегося механика и, собрав разложенные предметы обратно в сумку, передал ту вместе с мечом Стыцко.

– Не нравится мне все это, командир, – Андрей нагнулся над раненым, проверяя повязку. От легкого прикосновения стрелка-радиста тот скрипнул зубами и застонал. – Но в любом случае не хочу я выдавать этого парня Особому отделу.

– Я тоже, – кивнул Сергей. – Но вдруг мы не правы и он засланный.

– Какой он засланный, – хмыкнул Андрей. – Командир, ты думаешь, я в разведке этих «засланцев» не насмотрелся, хоть убей, не похож он на фрица.

– Может, союзники?

Цветков пожал плечами. В это время раненый заворочался, застонал и вдруг резко сел, уставившись на стоящих рядом танкистов ярко-изумрудными глазами.

Дейнар уже несколько минут лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к разговору своих спасителей. Если бы не они, те странные воины в форме мышиного цвета едва не загнали его как раненого оленя. А их странное оружие, метающее маленькие стрелы… слава светлым богам, что у его спасителей оказалось подобное. Хорошо, что заметив присутствие и не почувствовав вражды к себе, он решил рискнуть, правда, где было его чутье, когда он, увидев отдыхающих незнакомцев, решил выйти к ним. Один из спасших его неожиданно принялся поправлять сползшую повязку на его плече, вызвав вспышку резкой боли, от чего следопыт непроизвольно застонал. Странный наконечник, засевший в плече, не давал покоя эльфу, пульсируя время от времени жгучей болью. Голова тоже ныла, но, как ни странно, не так сильно, хотя именно после удара в голову Дейнар потерял сознание. Страшно хотелось пить, решив, что притворяться дальше бессмысленно, а может, и просто опасно для здоровья, он резко поднялся и сел.

Стоявшие рядом люди недоуменно уставились на него. Дейнар огляделся. Он лежал в тени дерева, на подстеленной поверх травы не очень чистой ткани, шагах в пятидесяти от них возвышалось странное сооружение грязно-зеленого цвета, на котором сидел один из его спасителей. Следопыт поморщился от идущего со стороны строения запаха и повертел головой в поисках своей сумки, однако, не обнаружив ее, разочарованно вздохнул. В принципе, окажись он на их месте, поступил бы так же, но теперь ему нужна была сумка, а значит, придется попытаться их убедить.

Один из стоявших присел рядом и что-то спросил. Эльф прислушался. Нет, слова ему не были знакомы, и он покачал головой. Человек хмыкнул и вновь заговорил. Слова речи были явно другими, но и этот язык эльф не знал. Он сам попробовал несколько языков, даже сказал несколько слов на орочьем, но теперь его спасители уже качали головами и принялись о чем-то спорить.

– Блин, что это за язык такой? – почесал шлемофон Сергей, затем, чертыхнувшись, откинул его на спину.

– Как я понял, он пробовал говорить с нами на разных языках.

– А последние рычания тоже язык? И где же так говорят?

– Откуда я знаю, может, на Мадагаскаре.

– Где-где?

– Ладно, командир, не имеет значения. О, смотри, кажется, наш друг хочет пить.

Раненый жестами показывал, как наливают в кружку и подносят ее ко рту. Андрей кивнул и, смотавшись к танку, бегом вернулся с фляжкой, протянув ее незнакомцу. Тот кивнул и, взяв флягу, принялся ее откупоривать. Причем не отвинчивать, а именно пытаться вытащить пробку. Лейтенант со стрелком недоуменно переглянулись, и Сергей, отобрав фляжку, отвинтил крышку и снова протянул ту раненому.

– Елинус нак, – кивнул тот и жадно припал к фляге.

Напившись, он протянул флягу назад и, вздохнув, снова принялся жестикулировать.

– Ну и что он хочет теперь?

– Не знаю, но, кажется, догадываюсь, хочет свои вещи назад.

– Думаешь, это безопасно?

– Да брось, лейтенант, там, в сумке помимо безделушек и мешочков, на ощупь с травой, ничего и нет, кроме разве стеклянных шаров, но мы их просто вынем.

– А если там яд?

Андрей пожал плечами.

– Пусть травится себе на здоровье.

– Ладно, неси.

Получив сумку обратно, незнакомец улыбнулся и принялся проверять ее содержимое. Не обнаружив стеклянных шаров, он вопросительно посмотрел на лейтенанта, и тот кивнул на Андрея, державшего те в руках. Незнакомец снова улыбнулся и, выбрав из всего барахла синюю стекляшку, положил ее в рот и захрустел, под недоуменными взглядами танкистов. Затем вытащил одну из шкатулочек и, щелкнув невидимым замочком, открыл ее. Внутри обнаружился бурый порошок. Раненый аккуратно поставил ту рядом и жестом попросил Андрея помочь ему снять повязки. Стрелок вопросительно посмотрел на командира и, получив одобрительный кивок, принялся осторожно развязывать и снимать с раны бинты.

Раненый морщился, но терпел. Когда все бинты были сняты, незнакомец внимательно осмотрел рану со сгустками запекшейся крови на краях и, тяжело вздохнув, набрал щепоть порошка из шкатулочки и аккуратно посыпал его прямо на рану. Улыбнувшись, он закрыл коробочку и отложил ее в сторону. Неожиданно рана на его плече стала покрываться белой пеной, а глаза раненого сделали попытку вылезти из орбит, и он, вскрикнув, схватился за раненое плечо, но тут же с еще более громким криком отдернул назад и вдруг закатил глаза и упал на расстеленный брезент.

Андрей с растерянным видом кинулся к раненому, а Сергей со вздохом облегчения снял курок пистолета, который все время держал за спиной, с боевого взвода.

– Что с ним? – спросил лейтенант склонившегося над раненым стрелка.

– Кажется, без сознания, командир, – ответил Андрей. – И еще, эта дрянь, которую он сыпал на рану, кажется, заставила пулю выйти.