Белое небо. При необходимости уничтожить

Привал устроили через час, когда Гончар решил, что они порядком замели следы.

– Здесь вроде бы безопасно, – сказал он, опуская рюкзак на сосновую хвою. – Профессор, вы как?

Лазерсон молча кивнул и опустился на разложенный Мартиной спальник.

– Дежурить будем по очереди. Не думаю, что тут нас кто-то потревожит, но на всякий случай. Я – первый, через три часа меня сменит мадам Ищу-Приключения-На-Свою-Задницу, под утро профессор.

Потом, конечно, Гончар корил себя, что недоглядел за ученым, но тогда он был слишком зол на Мартину и слишком устал, чтобы становиться нянькой для еще одного чокнутого ученого.

* * *

Олег проснулся внезапно – его кто-то позвал. Наверняка шалости Аномалии, такое с ним уже бывало в Зоне, и каждый раз, когда это происходило, случалась какая-то пакость. Сейчас он слышал голос ясно и четко, совсем рядом с собой. Хорошо знакомый голос, только никак не понять, чей именно.

Занималось раннее утро, опять же без розовых рассветов – небо просто равномерно светлело. Мартина лежала, свернувшись клубочком – уже хорошо, но Лазерсона рядом не было. Спальник разложен, рюкзак стоит рядом, а сам профессор пропал. Черт, прямо как с Симанским!

Олег осторожно распустил молнию спальника и выбрался наружу. Надел ботинки и подтянул к себе рюкзак профессора. Расстегнул. Вроде все на месте.

Мартину будить не стал, пошел один, интуитивно почувствовав, что не нужно ей смотреть на то, что покажет Зона. Если бы Зона хотела, чтобы видела и она, – разбудила бы обоих.

Сейчас чуждость Зоны чувствовалась особенно остро. Ни единого звука не нарушало мертвую тишину, ни один лист, ни одна ветка не шелохнулась, ни одно животное не показалось в траве. Да и сама трава тонула в сером, цвета неба, тумане.

Обезумевшего ученого Олег нашел у Тотемного Столба – еще одной причуды Аномалии. Ночью, в суматохе, Олег совсем забыл про него. Высокий, в два человеческих роста, черный столб из неизвестного материала одиноко возвышался в центре поляны. На вершине столба то ли расправляла крылья стилизованная птица, то ли находилось подобие креста. По темной глянцевой поверхности вились изображения или стилизованные письмена. Долгое время их пытались расшифровать, считая, что таким образом Аномалия пробует общаться с человечеством, но так и не преуспели.

Вокруг столба были выложены окровавленные тушки зверьков – похоже, ученый рвал их зубами. Сам Лазерсон, привалившись спиной к столбу, сидел в центре этого кровавого круга. Растерзанный каким-то более крупным зверем, профессор истекал кровью. Хотя, может, зверь ни при чем и это он самолично разодрал себе горло.

Все-таки «грива» зацепила профессора, и Аномалия в гипертрофированном виде вытащила наружу все дурное, что в нем находилось. Видать, что-то совсем страшное, раз жить с такими воспоминаниями он не смог.

Олег нагнулся, приложил пальцы к шее Лазерсона проверить пульс, и тот, почувствовав прикосновение, открыл глаза. Налитые кровью, совершенно безумные, полные ненависти. Он дернулся и вдруг завыл, громко и страшно; согнутые пальцы, больше похожие на когти хищной птицы, потянулись к шее Олега.

Другого выхода, кроме как быстро и безболезненно отправить ученого на тот свет, Олег не видел. Когда все было закончено, Гончар ушел в самую чащобу, откуда не было видно ни лежащего в траве тела, ни Тотемного Столба. Не мог он сейчас вернуться – отвечать на вопросы Мартины и видеть вещи профессора было выше его сил.

Гончар прижался лбом к шершавой сосновой коре и долго стоял, повторяя: «Я не убийца, это все Зона».

* * *

18 августа, 10:20

Мартина шла первой. Сухие ветки трещали под подошвами ее берцев, она отмахивалась от вездесущего гнуса, но упрямо двигалась вперед. Шаг ровный, хоть и дышит тяжело, отметил Гончар. Понятно – устала, еще и жарко. Темные волосы у шеи намокли, струйка пота стекала по спине вниз, к ремню, затянутому на талии. Брюки из черного софтшелла немного полнили ее, но, как ни странно, совсем не портили.

Смотреть на ее крепкий зад – одно удовольствие, только не об удовольствиях сейчас нужно думать. Но что он мог с собой поделать, если за тринадцать лет брака выработался устойчивый рефлекс: до развода вся его семейная жизнь состояла из череды черно-белых полос – после скандала всегда следовало бурное примирение в постели.

С Мартиной все пошло наперекосяк с самого утра, как только он ее разбудил, хотя известие о смерти Лазерсона она приняла спокойно (Олег сказал, что на ученого напали звери) и молча. Не порывалась бежать к телу, не выясняла подробности. Выслушала наспех состряпанную историю о диких животных (поверила или нет – непонятно) и сразу полезла в рюкзак за картой, расстелила ее на траве, принялась что-то высматривать. А Олег, искоса наблюдая за ней, никак не мог избавиться от стоявшей перед глазами картины – устремившийся в небо Тотемный Столб, растерзанные тушки животных и налитые кровью безумные глаза Лазерсона. Так явственно, четко, что он, содрогнувшись, прошептал: «Я не убийца». И Зона с ним согласилась. А иначе почему он до сих пор жив?

– Где мы находимся? – спросила Мартина.

Гончар склонился над картой и показал место.

– Я правильно понимаю, что кроме метеостанции и турбазы в Зоне больше не осталось зданий?

– Хм…

– Тогда нам нужно в пятый квадрат.

Мрачное хмыканье Олега она восприняла как «да». Знает, коза, знает, что там есть заброшенная лаборатория!

– Нам не в пятый квадрат нужно, а сваливать! – начал закипать Гончар. – И поскорее!

Но Мартина словно не слышала.

– Это нормальная дорога? По ней можно пройти?

– Ты меня не слышишь?! – заорал он. – Нужно выбираться на хрен отсюда!

Она посмотрела на него, вернее, сквозь него. Наверное, такие глаза бывают у фанатиков.

– Экспедиции конец! Профессор погиб, Симанский, скорее всего, тоже, на хвосте какие-то ублюдки… – горячился Олег, но в ответ получил ледяное:

– Ты как хочешь, а я отправляюсь в центр Аномалии.

Сказала – как отрезала. И ведь действительно отправится.

– Я тебе не нянька, – проворчал Гончар уже спокойнее, берясь за изрядно потяжелевший рюкзак.

Еще до того, как разбудить Мартину, он ознакомился с содержимым рюкзака Лазерсона – не любопытства ради, нужно было забрать документы. Но потом не утерпел и сорвал замок с жестяной коробки, которой так дорожил профессор. Внутри лежали книга и банка консервов «Кошерная курочка», обернутая куском поролона, чтобы не гремела при ходьбе. Гончар недоуменно повертел в руках банку. Чего только не тащат люди в Зону – но зачем убирать консервы в коробку? Открыл книгу, на поверку оказавшуюся блокнотом с личными заметками. Машинально обратил внимание на дату – записи начинались за несколько дней до возникновения Аномалии. Блокнот тут же перекочевал в рюкзак Олега, а после некоторого раздумья туда же последовала и «Кошерная курочка».

Говорить о своей находке Олег, конечно же, не стал.

Он вновь взглянул на идущую впереди Мартину.

Странная дама. Не по-женски замкнутая, молчаливая, серьезная. И в то же время нелепые, какие-то ребячьи поступки. Неужели отправилась бы в центр Зоны одна? Пожалуй, да. Настроена она серьезно. Вон как шагает – целеустремленно, по-деловому. Могла бы быть красавицей, если бы не выглядела такой ледышкой. В другой ситуации… Нет, только не сейчас, не в Зоне. И вообще нет. Кто ее знает, что у нее за душой. Все они тут с двойным дном – и Симанский, и Лазерсон, и мадам Нойер. Вот какого рожна она рвется в центр Зоны? Уже даже не прячется за научной экспедицией, говорит открыто.

Приказ начальства был четким и недвусмысленным: в пятый квадрат не должен пройти ни один человек. Приказ нужно выполнять. Но не убивать же ее?

Идея пришла внезапно. Он тогда сделал вид, что дал заднюю, сказал Мартине, что пойдет вместе с ней. В Зоне она не ориентируется, вряд ли поймет, что ее водят кругами.

К счастью, планы Олега мадам Нойер не раскусила.

Ельник закончился. Придорожная чахлая поросль расступилась, впереди показалась заброшенная грунтовка. Кроны деревьев больше не заслоняли небо, стало видно, как сильно в Зоне оно отличается от обычного – ровная белизна чистого бумажного листа. Рисуй что хочешь.

Привычным движением Мартина достала компас, несколько секунд недоуменно крутила лимб, затем, выругавшись, убрала прибор в рюкзак – забыла, что компас здесь не работает.

– Привал?

– Ладно, – нехотя произнесла Мартина.

И видно же, что устала, но держится.

Они отошли от обочины дороги и устроились под прикрытием двух невысоких пушистых елей. Мартина вяло грызла галеты, запивая водой, а Олег достал блокнот профессора.