Создатель
– Ты псих. Чокнутый психопат.
– Нет, – улыбаясь, повертел головой Стас, – я не псих, нет. Сосредоточься Дэвид. Мне нужно, чтобы ты ответил на мои вопросы: Кто поджёг кафе? Кто входит в состав Просвещения? Кто является стукачом в правительстве?
– Они все мертвы… – рассеянно повторил Дэвид, смотря на Викторию, под которой медленно растекалась алая лужа крови.
– И ты тоже будешь мертв, если не ответишь на мои вопросы!
Дэвид достал свой пистолет из-за спины и направил его на Стаса, тот отреагировал на это саркастичным смешком:
– Опусти пистолет, Дэвид. Он тебе не поможет.
– Как отсюда выбраться?
– Без меня, никак, так что успокойся, брось это, и давай поговорим без всех этих дешёвых трюков. Вот, – он отбросил свой пистолет в сторону. – Видишь? Я не хочу тебе навредить, мы просто поговорим, и ты отправишься домой. Прошу тебя, брось пистолет.
– Хочешь поговорить? – Дэвид снял пистолет с предохранителя. – Давай поговорим, у меня как раз накопилось несколько вопросов. Например, как мы здесь оказались? Что это за место? Откуда здесь взялся мой чёртов дом?! Ты либо ответишь мне сейчас, либо я буду искать выход отсюда в одиночку!
– Подумай о Бернарде, Дэвид.
– Бернарде? Откуда ты знаешь?
– Я общался с ним. Он порядочный молодой человек, Дэвид. У тебя хороший брат.
– Где он?! Что с ним?!
– Он в порядке. Он мне всё рассказал, о том, что произошло в этой комнате.
– Нет, он не мог.
– Ты убил своего отца, у него на глазах, прямо в этом кабинете…
– Нет. Я защищал его! У меня не было выбора!
– Выбор есть всегда, и сейчас тебе нужно, наконец-то, принять правильное решение. Расскажи о поджоге, чей это был план, кто в этом участвовал? Облегчи душу, Дэвид. Искупи свои грехи…
– Я не могу, – у Дэвида в горле встал ком.
– Расскажи обо всём, чтобы мы могли остановить их, чтобы могли защитить невинных людей, ты ведь не убийца, Дэвид. Ты хороший человек.
– Нет, – Дэвид поднял пистолет и три раза выстрелил Стасу в грудь. – Нет, ты не прав.
29.
Дэвид вышел наружу и глубоко вдохнул тёплый ночной воздух пустыни. Пистолет приятной тяжестью покоился в его правой руке, действуя на Дэвида успокаивающе. Он посмотрел вверх. Сотни звёзд пронизывали белым светом чёрную пелену над его головой. Впервые за долгое время он был спокоен, ему не нужно было искать убийцу, не нужно было думать о безопасности других, принимать сложные решения. Теперь он был один. Ничего больше не осталось.
Дэвид пошёл вдоль улицы. Его голова кружилась, а горло пересохло от жажды. Не пройдя и десяти шагов, он присел, чтобы отдохнуть. Сотни его копий смотрели на него спокойным умиротворённым взглядом с треснувших осколков Отражения. Дэвид не мог больше подняться. Он прилёг на спину и уставился в звёздное небо.
«Конец уже близко – подумал Дэвид. – Скоро я узнаю ответ»
Он закрыл глаза. Биение сердца отдавалось громким стуком в ушах. Постепенно стук становился всё более редким. От обезвоживания мышцы начало сводить судорогой. Кривясь от боли, Дэвид приставил дуло пистолета к голове.
О чём думает человек в последние секунды жизни?
«Он думает: Чёрт, я же сейчас умру»
Дэвид нажал на спусковой крючок, раздался выстрел.
Луиза
Вспышка света и его заполнила пустота.
30.
«Я умер? А разве мертвецы могут осознать то, что их нет в живых? Что они вообще могут?»
Сердце Дэвида выбивало бешеный ритм. Давящая тишина понемногу рассеивалась и до него стал доноситься шум десятков голосов. Постепенно к нему возвращалась чувствительность, а вместе с ней появилась и ужасная боль в голове. Череп будто раскололи надвое. Он широко открыл глаза и не в силах терпеть боль, закричал. Привыкнув к свету, Дэвид увидел вокруг себя множество людей в белых халатах, с белыми масками на лицах, осматривающих его грудь, руки, голову. Он был привязан к кровати ремнями и не мог пошевелиться, в его горло была вставлена трубка, в вены капельница, а из каждого сантиметра его тела торчали сотни разноцветных проводов.
– Все показатели в норме.
– Проверьте ещё раз, я не хочу, чтобы у нас повторилась та же ситуация, что и с Объектом номер девять. Он точно умер?
– Да.
– Тогда отсоединяйте.
Дэвид дёргался, пытаясь освободиться от пут и, перестав кричать, едва смог озвучить мучивший его вопрос:
– Что происходит? – просипел он.
Ему ответил спокойный мужской голос:
– Пожалуйста, не двигайтесь и не говорите.
– Где я?
Ему вкололи в вену красную жидкость и его тело обмякло. Дэвид больше не чувствовал боли, а только лишь тупой пульсирующий стук, гулом раздававшийся в голове. Из его горла вытащили длинную трубку, с конца которой капала прозрачная тянущаяся слизь. Прорезь на горле заклеили плотным пластырем. Из тела начали выдёргивать десятки разноцветных проводов, на месте их соприкосновения с кожей оставались красные, раздражённые точки. Затем они расстегнули ремни. Дэвид, в отчаянной попытке, попытался встать и убежать, но на деле лишь едва приподнял туловище и пустил слюну себе на подбородок. Даже не заметив его диверсионного акта, Дэвида обступили четыре человека в халатах, приподняли его с кровати и перебросили на стоящую рядом каталку.
Беспомощного его вывезли из палаты, и он оказался в большом помещении, по периметру которого сновало множество народа. Вокруг были расставлены десятки таких же палаток, мониторов, за которыми сидели люди и изучали какие-то цифры, графики и отчёты. Дэвиду показалось, что на секунду он увидел Стаса. Тот сидел на стуле и что-то говорил, в то время как человек в халате светил ему в левый глаз фонариком, а сидевший рядом, лысеющий мужчина с густой чёрной бородой, видимо записывал его речь на бумагу. Стас повернул голову и на секунду их взгляды пересеклись, но Дэвид тут же потерял его из виду среди нахлынувшей толпы людей.
Дэвида провезли в дальний конец зала. Оттолкнув каталкой двустворчатые двери впереди, ввезли в длинный белый коридор. Его глаза начали слипаться, коридор перед ним расплывался и он потерял сознание.
Дэвид пришёл в себя в одиночной палате. Чистой и просторной. На нём был белый больничный халат, он лежал на широкой мягкой постели. Первое, что он почувствовал был зуд и тупая пульсация в руках, попадавшая под такт биения его сердца. Он посмотрел на свои ладони, в них виднелись едва зажившие раны от лезвия ножа. Дэвид вспомнил как Создатель (или его теперь можно называть Стас?) всадил нож поочерёдно сначала в левую, а потом в правую руку.
Что произошло? Он жив? Но как это возможно? Он же, черт возьми, выстрелил себе в голову. И что это за место? Что за провода к нему были подсоединены?
Первое время Дэвид думал, что он сошёл с ума. Потом, он решил, что всё это сон, но после экспериментов с серией пощечин по лицу, он понял, что не спит.
В палате не было окон, и Дэвид не знал какое сейчас время суток. Внутри комнаты была только широкая кровать, а перед ней – стальная дверь. Он пытался её открыть, пытался выбить ногой, от безысходности он ударил стальную пластину головой, но ничего кроме тошноты, видимо от сотрясения мозга, это ему не принесло.
Дэвид лёг на кровать. Ему стало жарко, и он перемесился в угол комнаты. Посмотрел на высокий потолок. Ровную белую гладь прерывало крошечное решётчатое окно вентиляции, доставлявшее в комнату свежий воздух.
«Если бы мне только до него дотянуться, – подумал Дэвид, – я бы мог снять решётку и выбраться отсюда по вентиляции. – Дэвид посмотрел на массивную кровать. – Если её поставить стоя, то мне, возможно, хватит роста, чтобы дотянуться до потолка»
Дэвид уже хотел попробовать воплотить свой план в действие, как дверь в палату открылась и внутрь вошла средних лет женщина, с красивым лицом, короткими тёмными волосами, одетая в белый халат длинной до колен. Она толкала перед собой тележку с едой и графином сока:
– Как ты себя чувствуешь, Дэвид? – спросила она, закрывая дверь. – Проголодался?
Услышав запах жареного мяса и картошки-фри, желудок Дэвида скрутило спазмами.
Женщина подкатила тележку к кровати и повернулась к нему:
– Чего ты там сидишь? Тебе нужен отдых, – она подошла к нему и помогла сесть на кровать. От неё пахло сиренью.
Она налила Дэвиду сока в стакан. Он вдруг осознал, что ужасно хочет пить. Не думая о последствиях, он потянулся к стакану и сделав четыре больших глотка, обратился к ней:
– Что я здесь делаю?
– Пока ничего не говори, – она без стеснений распахнула его халат, под которым он был полностью голым, и стала прослушивать его стетоскопом. Потом она смерила ему давление и проверила реакцию зрачков.
– Головные боли, неприятные ощущения? – спросила она, открыв планшет и начав что-то туда записывать. – Отвечай Дэвид, – улыбнулась она, – я проверяю твоё здоровье, а не пытаюсь выведать у тебя координаты ядерной бомбы.
Её голос действовал на Дэвида успокаивающе.
– Так, головные боли, неприятные ощущения? – повторила она свой вопрос.
– Ничего такого.
– Чувство дискомфорта? Приступы страха?
– Нет.
– Галлюцинации?
Дэвид отрицательно помотал головой.
– Удивительно, – улыбнулась она. – Значит, тебя совсем ничего не беспокоит?
Дэвид посмотрел на свои ладони со шрамами от лезвий ножа. Доктор взяла его руки в свои, они были тёплыми и нежными, и внимательно осмотрела его ладони.
– Раны уже почти зажили, – доложила она, возвращая Дэвиду его руки. – В остальном ты полностью здоров, – её лицо озарилось улыбкой.
– Где я?
– Прости, но это не в моей компетенции, рассказывать тебе подобные вещи, – она похлопала его по руке, встала и направилась к выходу.
– Я умер?
Она обернулась, и в её взгляде отразилось чувство жалости.
– Нет, Дэвид, – она тепло ему улыбнулась, – Ты жив, всё уже в прошлом. Тебе нужно отдыхать.
Снова развернувшись, женщина вышла из комнаты. Замок за ней щёлкнул, Дэвид вновь остался один, наедине с мясом и картошкой. В вялых попытках противостоять чувству голода, Дэвид взял большой сочный стейк и откусил. Рот моментально заполнился слюной, мясо было мягким и сочным, с хрустящей корочкой. Дэвид проглотил его, почти не прожевав, и следом, долго не раздумывая, схватил горсть картошки фри, и запихал её туда же. Во рту у него пересохло, и он отпил сока прямо из графина. Прикончив еду, Дэвид почувствовал сильную усталость. Он прилёг на мягкую кровать, глаза сами начали слипаться и на него навалился глубокий сон без сновидений.
31.
Дэвид очнулся в чёрном кожаном кресле, точная копия такого же кресла, стояла прямо напротив него. Он находился в тускло освещённой комнате, обклеенной бордовыми обоями, под ногами у него лежал мягкий белый ковёр. Вместо халата на Дэвиде теперь были одеты привычные джинсы и футболка. Что непривычно, одежда была чистой и даже пахла мятой.
– Ты очнулся – послышался голос из-за его спины, и перед ним появился Стас.
Он был одет в серую длинную мантию, каштановые волосы были аккуратно зачёсаны назад, открывая его широкий лоб, зелёные глаза, сосредоточились на Дэвиде.
– Я знал, что ты жив, – морщась от боли в голове, сказал Дэвид. – Я видел тебя, там.
– Я тоже тебя видел, – Стас присел на кресло напротив Дэвида и скрестил пальцы рук. – И сейчас, должен сказать, ты выглядишь намного лучше.
– Но я же убил тебя, как такое возможно?
– Нет, ты не убил меня, Дэвид. Я даже скажу тебе больше, я тоже никого не убил.
– Что всё это значит?
– Давай, я начну с самого начала. Если ты никуда не торопишься?
Дэвид ответил ему тяжёлым взглядом.
– Видишь ли, когда на нашу планету, обрушились тысячи космических метеоритов, это повело за собой множество катаклизмов и разрушений, как ты знаешь, некоторые материки ушли под воду, погибло очень много людей, были разрушены тысячи городов и стран. Из-за постоянных катаклизмов прекратились поставки продуктов, лекарств, были уничтожены электронные станции и мы вернулись в восемнадцатый век, у нас даже не было чистой воды. Недостаток продовольствия обрекал людей на голодную смерть. Выжившие искали место, где они смогут выживать и дальше. Так, под инициативой сверхдержав образовалась интернациональная группа. Которая была объединена в единственном, полностью уцелевшем городе, который теперь носит название Инишио, место, где наступила новая эра в истории человечества, где были объединены все нации, люди всех вероисповеданий и политических взглядов. Город принимал всех, каждая человеческая жизнь ценилась превыше всего. И благодаря уцелевшим здесь электростанциям, заводам, центрам разработки современных технологий, мы смогли быстро вернуть все свои достижения в сферах науки, медицины, техники, мы смогли вернуть наше величие. Многие решили, что это новый старт для нас, новая возможность начать всё заново, сделать всё правильно, сделать это вместе, создать новое сильное общество. Но людей с каждым днём приходило всё больше, и вскоре образовался недостаток пищи и ресурсов. Город оказался не готов для принятия такого количества людей. На улицах возросла преступность, с которой полицейские отряды справиться не могли. А после первого вооружённого столкновения и большого количество понесённых из-за него человеческих жертв, новоизбранный мэр Инишио, Адам Чейс, бросил все основные ресурсы на строительство Стены Свободы, чтобы отгородиться от нахлынувших на город бродяг и тем самым избавиться от преступности и насилия. Конечно, этот породило за собой волны протестов, тех, кто в первую очередь боялся оказаться не с той стороны Стены. Но все протесты длились недолго и их зачищали военные. Хотя чем ближе строительство подходило к концу, тем ожесточённее становились протестующие, они начали использовать оружие, коктейли Молотова, стали разрушать магазины, главную площадь, нападать на людей. Но после окончания строительства, они все были пойманы и после суда, отправлены за Стену. Общество начало постепенный путь к самоисцелению, но вместе с этим внутри города образовалась преступная группировка «Просвещение». Долгое время они находились в тени, но потом стали наносить террористические удары по мирным жителям, их главной целью было и есть разрушение Стены Свободы и возвращение всех преступников обратно. Твой отец, был одним из их лидеров, а ты стал членом их братства, как это заведено, по наследству от отца к сыну. То, что мы нашли тебя, Дэвид, это наша огромная удача. Ты убил своего отца, защищая брата, мы это знаем. Знаем так же и то, что ты не хотел выполнять приказы лидеров Просвещения, тебя заставляли это делать. Заставляли убивать невинных людей. Мы следили за тобой, и защищали тебя.
– Защищали? От кого?
– Тебя хотели убить, Дэвид. Люди из Просвещения. Они совершали множество нападений, но мы их все удачно отбивали. Когда мы поняли, насколько ты важен, мы взяли тебя к нам.
– То есть выкрали против моей воли?
– Я предпочитаю выражение: взяли под защиту.
– И отправили умирать в пустыню?
Стас усмехнулся:
– Ты там был в полной безопасности. Мы провели много опытов, чтобы определить твою реакцию на программу, и она всегда была крайне положительна, до этого только у меня были такие показатели…
– Программа?
– Да, – улыбнулся Стас. – Специально разработанная «Программа для выявления людей склонных к насилию на подсознательном уровне».
«Нет, – затылок Дэвида запульсировал тупой болью, – это невозможно»
– Значит, всё, что там происходило, было лишь у меня в голове?
– Всё, что там происходило, было образовано и развивалось посредством коллективного разума, с помощью прописанной виртуальной реальности, помещённую внутрь суперкомпьютера.
– Значит, они все живы?
– Да, – Стас обнажил свои неровные зубы, – я же говорил, что могу вернуть их всех обратно.
– И Элен?
– Да, но сейчас ей ещё нужно прийти в себя, не все так же хорошо перенесли это испытание как ты, Дэвид. К сожалению, разум Леона повредился, когда он дотронулся до Отражения, что являлось незавершённой часть программы. Он раньше времени очнулся в реальном мире и его мозг не смог выдержать такого давления, так что теперь Леон никогда не будет прежним.
– Ты же сказал, что это безопасно.
– Я сказал, что это безопасно для тебя, но не для них. Программа «Создатель», ещё находится на раннем этапе разработки. То, где мы находились, было лишь версией 2.0. Разработчики только начали отстраивать город, и прописывать ту часть, где находилось Отражение. Но правительство, требует немедленных результатов, и поэтому, нам приходится, помещать людей ещё в недоработанную программу и улучшать её изнутри.
– Но зачем?
– Понимаешь, Дэвид. Порой очень трудно добиться каких-то результатов, только с помощью допросов, пыток или изгнаний. Так называемые мученики, якобы несправедливо отправленные за Стену, порождают ещё большее количество ополченцев. К тому же глубоко убеждённые в своей правоте, и преданные своим лидерам, они не будут говорить правды, и выдавать всю нужную нам информацию. Поэтому, было принято решение о создании программы, виртуальной реальности, настолько реалистичной, что люди не смогут скрывать свои секреты и тайны, как они это делают на допросах. Они просто не видят нас, не понимают, что за ними следят, что их постоянно проверяют. То, что было в пустыне, Дэвид, эти фотографии, копия кафе, которое ты поджёг, знаки, всё это было нужно для того, чтобы определить твою реакцию на них. Понимаешь, если твой разум и был внутри программы, то твоё тело, твой мозг, был здесь в реальности. К сожалению, все, что мы можем видеть на мониторах, это сигналы реакций мозга испытуемого, когда задействуется та или иная часть, отвечающая за жестокость, насилие, страх, ложь. Эта программа позволяет выводить человеческие качества в точную статистику. Кто более агрессивен и склонен к убийству, кто склонен к неповиновению и нарушению порядка, кто является мирным и послушным гражданином. Понимаешь? Выявлять людей склонных к насилию на подсознательном уровне. И всех, кто не прошёл тест, отправлять за Стену. Но конечно одних цифр тоже недостаточно, поэтому я всё это время находился внутри программы и наблюдал за вами. Моей задачей было установить, кто из вас представляет опасность для общества, и подлежит изгнанию, а кто приспособлен для жизни в новой цивилизации и остаётся в городе. После чего мои показания и показания статистические суммировались, и выносился вердикт.
– Значит, вы изгоняете людей из Инишио, за преступления, которые они совершили у себя в мыслях?
– Да, но ведь они этого не знают. Мы провоцируем их на преступления в их подсознании, верно. Но ведь в реальности они бы поступили так же.
– Это неправильно.
– Неправильно сжигать людей заживо, а это цивилизованная мера против психологически неподходящих людей для нового, высокоморального общества. Мы идём в новом направлении, Дэвид, мы наконец-то учимся на тех ошибках, которые совершались на протяжении тысяч лет существования человечества. Потому, что второго шанса у нас уже может не быть.
– Это не цивилизованные меры, это нарушение всех прав человека. Нельзя судить людей за их мысли.
– Ты ещё не всё понимаешь. «Просвещение» хорошо над тобой поработало, но ты поменяешь своё мнение. Эта программа строго засекречена и я бы не стал рассказывать тебе всё это, если бы мы в тебе не нуждались.
– Вы хотите, чтобы я на вас работал?
– Да.
– Этого не будет.
– Просто послушай меня, послушай о наших будущих планах, а после дашь свой окончательный ответ, – Стас был очень взволнован, было видно, какое наслаждение он получает, от этого разговора. – Мы не собираемся и дальше подвергать людей таким стрессам, как это было с вами и с несколькими группами до вас. Какой смысл подвергать людей всем этим испытаниям, если после них, они перестают быть собой. Их преследуют кошмары от ужасов того, что они пережили, мы пытались исправлять это с помощью гипнотерапии, лекарств, но ничего не выходило. Тогда было принято решение о создании точной копии Инишио и внешнего мира внутри программы. Чтобы люди даже не почувствовали разницы, даже не знали, что что-то изменилось. Не понимали где реальность, а где виртуальный мир. Так мы сможем, не подвергая их какому-либо стрессу, следить за ними, за их мыслями, подтверждать или опровергать подозрения на их счёт. Создавать стрессовые ситуации единично, и смотреть на их реакцию, и если она окажется неагрессивной, заставлять их поверить, в нереальность произошедшего, внушить, что это был лишь сон. И позволить жить им дальше. Так, без кого-либо вида насилия, мы сможем узнавать намерения людей, прописывать виртуальные копии, тех, кому они доверяют, и собирать признания, после которых без лишнего шума и жертв, брать в оборот всех подозреваемых, в том числе и членов террористической группировки «Просвещение». На данный момент, они безусловно являются нашей главной целью. Но, подожди, самое лучшее, это то, что даже те, кто будет знать об этой программе, попав в нее, не смогут отличить её от реальности. И даже находясь в настоящем мире, они всегда будут сомневаться: «А реален ли он? Могу ли я безнаказанно совершить что-то незаконное? Подумать о чём-то провокационном? Не следят ли за мной?». И тогда уже они сами не смогут совершать преступления, в страхе, что мир вокруг них, это лишь прописанная программа. Большинство, конечно же, будет проживать в счастливом неведении, мы обеспечим им настоящую, спокойную, достойную жизнь. Пойми Дэвид, всё это делается ради людей. И ты нам нужен. Ты можешь помочь нам улучшить программу, ввести человечество в будущее, вместе с нами. Что скажешь?
Дэвид огляделся вокруг и посмотрел на свои руки:
– Откуда у меня эти шрамы?
– Во время одного из опытов, произошёл сбой и подключённые к твоим рукам электроды, не смогли сдержать резко увеличенного потока электричества и обожгли твои ладони.
– Насквозь?
– Насквозь.
– Это слишком похоже на шрамы от лезвия ножа.
Стас натянуто улыбнулся:
– Ты думаешь, о том моменте, когда я вонзил лезвие в твои руки?
– Именно.
– Этого никогда не было. Шрамы это просто совпадение.
– Откуда мне знать, что всё это, – Дэвид огляделся вокруг себя, – реальность, а не прописанная программа?
– Не откуда, – пожал плечами Стас. – В этом-то вся гениальность программы, даже я не знаю реально ли всё это, или меня проверяют. Поэтому я тщательно подбираю свои слова и мысли. Видишь? Программа уже работает, а мы только начали её разработку.
– Я не буду этого делать.
– Ты уверен?
– Полностью.
– У меня для тебя есть плохая новость, Дэвид, – Стас придвинулся к нему чуть ближе. – Ты не прошёл тест. Если ты не согласишься сотрудничать с нами, ты отправишься в Сток. А я думаю, ты знаешь, что жизнь там, нельзя в полной мере назвать жизнью. Там преобладает выживание. Люди в Стоке обгладывают кости дохлых собак на помойке, чтобы протянуть хоть ещё один жалкий день. Мы же тебе предлагаем идеальные условия, исполнение любых желаний и причуд, конечно в рамках закона, лишь бы ты чувствовал себя комфортно, и тебе ничего не мешало качественно выполнять свою работу. Да, ты не сможешь жить в городе, ты не будешь свободен в полной мере этого понимания, но тебе и не придётся обгладывать кости дохлых собак в Стоке. Так что ты выбираешь?
– Я лучше сдохну в Стоке, чем буду работать на вас. Вы ничем не лучше моего отца и этих психов из «Просвещения». Люди для вас лишь как предлог для совершения этих преступлений, за вашими благородными позывами стоят личные стремления и амбиции. Вы вмешиваетесь в жизни людей, рушите их, порождаете ненависть, а после массово их уничтожаете, сказав, что это была ошибка, и вы приняли лишь вынужденные меры, что дальше всё будет лучше, что эти жертвы были принесены не зря, но на деле никогда лучше не становится. Всё становится только хуже. Вы хотите, чтобы люди жили в мире? Спросите чего они сами хотят, а не решайте это за них. Ваш же план состоит в том, чтобы изгонять людей, разрушать семьи, только лишь за их мысли, избавляться от них за то, что возможно когда-нибудь они совершат преступление. Вы помешаны на контроле. Это не то «Идеальное общество», которое я себе представлял!
Дэвид глубоко дышал, и зло смотрел на Стаса, тот отвечал ему спокойным, проницательным взглядом:
– Что ж, очень жаль, – поджал он губы. – Мы на тебя рассчитывали. Но если ты не готов принять тот факт, что у человечества есть будущее без насилия, голода и лишений, мне очень жаль.
– Я хочу видеть своего брата.
– Но он не хочет видеть тебя. Он считает тебя предателем. Твой брат очень смышленый и у него тоже есть выдающиеся способности, не такие, как у тебя конечно. Но зато он искренне хочет и готов нам помогать. Благодаря таким людям, как твой брат, этот мир скоро станет утопией, где люди будут счастливы, где каждый сможет жить и наслаждаться жизнью…
– Особенно если всех кто не наслаждается спрятать за Стену, – скептически заметил Дэвид.