Мужская работа

– Нет, не надо… Я не могу! Пожалуйста… Она и правду сама! – забормотал я.

Разрыв договора означает смерть Сашки! И все из-за развратной воровки!

– Я могу в это поверить, – Лиргана оглядела меня с головы до ног. – Не воняй. Шавванская подстилка дает всем, кто может ей чем-то помочь, ты у нее не первый, не льсти себе.

«Вот тварь!» – подумал я второй раз.

– Но наказать я тебя обязана… – тут центурион сделала паузу, и у меня мелькнула мысль, что прямо тут она меня и «накажет», скинет шмотки, привяжет меня, вооружится кнутом, ножами… и здравствуй, БДСМ-порно. – Поэтому завтра наряд. В горячей зоне.

Я сглотнул, в горле пересохло, а в животе стало холодно – это же приговор.

«Горячая зона» вокруг двигателя линкора слыла местом жутким, наводить там порядок отправляли штрафников, и не все, судя по рассказам, возвращались, а иные возвращались без глаз, рук, ног или разума.

– И не спорь, это приказ, – добавила Лиргана, явно наслаждаясь моим испугом. – Если везучий, то выживешь.

Глава 5

Нас, штрафников, в тот день оказалось пятеро, и на инструктаж нас собрали в комнатехе с голыми стенами, где кроме этих стен, круглого люка, имелся только стеллаж с противогазами и синими баллонами разного размера.

– Значит, так, – сказал техник в черной форме, показывая нам один из баллонов – нечто вроде огнетушителя с ремнями, чтобы вешать за спину, трубка и раструб на конце. – Это растворитель. Ваша задача – обойти свой участок, найти на нем все наросты и полить из растворителя, чтобы они растворились. Понятно?

– А там правда опасно? – спросил стоявший рядом со мной круглолицый парень.

Техник посмотрел на него как на идиота:

– Прорывы ядовитого газа, шумовые выбросы, выхлопы, проседание конструкций там, где их проело наростами – этого мало тебе, что ли?

Круглолицый увял, да и у меня задрожали поджилки.

Я первым получил снаряжение, координаты отданного мне участка, и пролез в люк. Позади осталась запиравшая его крышка в метр толщиной, я оказался в тесном коридоре, стены которого состояли из множества натыканных под разными углами пластин вроде компьютерных плат, черно-серебристых и зелено-золотых, от взгляда на которые болели глаза.

Я спустился на свой уровень, и тут же обнаружил нарост – черный сталактит в метр высоты и метр толщиной у основания, торчащий из пола. Нажал на спуск растворителя, из раструба зашуршала струя фиолетового газа, и сталактит начал оседать – типа ускоренной съемки сугроба на теплом солнышке. Через пару минут осталась грязная лужа, и я даже через фильтры противогаза ощутил сладковатую вонь.

Сделал шаг дальше по коридору, и тут стена из микросхем справа впереди раскололась, из нее вырвался столб пара. Горячим ударило в лицо, обожгло руки, я отскочил, не удержался на ногах, громыхнул закрепленным на спине баллоном о пол.

Пока вставал, стена вновь стала монолитной, пар исчез.

– Дело швах, – пробормотал я, вставая.

Понятно, зачем сюда отправляют штрафников из свежих наемников – их не жалко, если чего.

Сердце лупило как бешеное, пот тек по спине и по лицу под противогазом, я шагал то медленно, то двигался перебежками – черт знает, откуда придет новая опасность. Поливал черные сталактиты, которые попадались время от времени, то и дело пугливо оглядывался. Новых выхлопов не было, зато пару раз слышал рев шумовых выбросов издалека – если попадешь под такой, то кровь из ушей и мозги превратятся в кашу.

Противогаз в этом случае как перочинный ножик против носорога.

В одном месте по стеночке обошел неровную дыру, из которой торчали провода и шел серый дым. А когда оказался на безопасном месте, из-под подошвы раздался писк, я заорал благим матом и подскочил едва не до потолка.

Из-за резиновой хрени на лице пришлось вытянуть шею, чтобы посмотреть вниз.

На полу сидел один из мелких зверьков, которых на линкоре считали паразитами. Напоминал он кота, только лап было не четыре, а шесть, сам цвета кофе с молоком, и настороженно блестели из густого меха черные глаза.

– Тихо, – сказал я. – Ты же не кусаешься?

Зверек пошевелил круглыми «антеннами» на стебельках, заменявшими ему уши, дернул хвостом, на конце которого красовалась присоска. Когда он открыл рот, то выяснилось – внутри множество игольно-острых зубов, черных, как местный сталактит.

Кусается, да еще как.

Негромко хрюкнув, зверек порскнул мне под ноги – собрался он туда, откуда я только что явился. Зацепился боком за мой ботинок, я от неожиданности дернулся, оперся рукой о колючую горячую стену.

Писк раздался снова, на этот раз истошный, полный боли.

Чтобы разглядеть, что творится, мне пришлось развернуться, а с баллоном на спине, да в узком проходе это не так просто. Зверек то ли не рассчитал, то ли столкновение со мной сбило его с курса, но он влетел прямо в дыру, и теперь висел на ее краю, уцепившись за него лапой, и дергался, силясь подтянуться; серый дым обтекал его, и от прикосновений этой дряни кофейный мех чернел, словно обугливался.

Наверняка это было не очень приятно, в глазах зверька стояло мучение.

Я бросился на помощь, не задумываясь, ударился коленом об пол и подхватил почти невесомое тельце. Серый дым обжег руку, будто кипяток, даже через перчатку, и я зашипел через сжатые зубы.

Но через мгновение стоял на безопасном расстоянии от дыры, и зверек слабо шевелился у меня на ладони. Я ощущал, как бьется его сердце, видел, что розовые присоски есть не только на хвосте, но и на лапах – там в компании острых когтей – озадаченное выражение на морде, золотые треугольные зрачки в черных провалах глаз.

– Я бы на твоем месте опустил его на пол, – сказали басом у меня из-за спины. – Укусит – мало не покажется, а ранку от зубов лечить – непростое дело.

Зверек дернулся, оскалился, и я торопливо присел, повернул ладонь, чтобы он съехал на пол. Спасенный несколько мгновений недоверчиво созерцал меня, а потом хрюкнул, хотелось верить, что благодарно, и рванул прочь – по стене, по потолку, за угол, с такой скоростью, что только пушистый хвост мелькнул.

Я повернулся.

На меня добродушно смотрел пузатый дядька лет пятидесяти, без противогаза, даже без респиратора, и браслет на его запястье показывал невероятные «пятьдесят семь». К этому времени я умел читать не только класс, но и всякие символы, и видел, что передо мной центурион из экипажа, да еще и гражданин!

Рука моя непроизвольно дернулась.

– Честь можешь не отдавать, – сказал он. – И сними это с лица, тут безопасно. Посмотрел я, как ты работаешь, и мне понравилось…

Я стащил противогаз, глотнул отдающего горелым пластиком и серой воздуха. Понял к этому моменту, что дядька – шавван, что на висках у него островки чешуи, как у Крыски, волосы белые и редкие, и кожа цвета мела.

– …тщательно и аккуратно, ни одного нароста не пропустил, – продолжал он, поглаживая себя по округлому брюшку. – Меня зовут сержант-техник Диррг. Рад встрече, – и он протянул широкую мозолистую ладонь.

– И я рад, – я назвался, мы обменялись рукопожатиями.

– За хорошую работу полагается награда, – сержант-техник извлек из сумочки на поясе лиловую плоскую таблетку. – Вам еще не выдают пока, только с первого класса… Расслабон. Пробуй. На язык.

Я заколебался – да, в армии я курил, как все, потом бросил, а этот расслабон наверняка местная легкая наркота вроде табака. Но решил, что обижать Диррга не стоит, и сунул таблетку в рот – по языку растеклась сладость, а в следующий миг на меня обрушилась лавина вкусовых ощущений.

Вспомнился шашлык, который мы некогда делали с друзьями – сочная свинина с дымком буквально тает во рту, ты ощущаешь каждую прожилочку в мясе, похрустывает на зубах немного подгоревший лук, и тут же овощи на гриле, пряные, да еще если макать их в соус собственного изготовления по маминому рецепту, с тмином и кардамоном; а за свининой куриные крылышки, острые, жирные, такие нежные, что можно лопать прямо с костями, и семга в фольге, которую проглатываешь в один присест, такая она вкусная. Показалось, что я там, на берегу реки в солнечный летний день, и что в рот потечет дешевое кубанское вино, которое тогда казалось нектаром богов.

Продлилось это несколько мгновений, а потом я вернулся в коридор горячей зоны, где было жарко и воняло как в аду, а на каждом шагу поджидала опасность. Таблетка на языке растворилась, ослабла боль в ушибленной коленке, сил ощутимо прибыло, я понял, что готов к труду и обороне, как юный пионер.

Это будет получше табака.

– Часто жрать расслабон не стоит, но иногда можно, – Диррг весело подмигнул. – Клянусь седалищем Гегемона. Бывай, Егор. Продолжай в том же духе, и мы увидимся.