Строительство социализма в СССР и классовая борьба

В «Анти-Дюринге» Энгельс пишет, что государство возникло в период разложения первобытного общества и возникновения классов эксплуатирующих и эксплуатируемых, господствующих и угнетённых и его назначение – «посредством насилия охранять условия существования и господства правящего класса против угнетённого» (стр.148).

В «Происхождении семьи, частной собственности и государства» Энгельс пишет, что «государство – это организация имущего класса для защиты его от неимущего», что «современное представительное государство есть орудие эксплуатации наёмного труда капиталом», в котором «имущий класс господствует непосредственно при помощи всеобщего избирательного права» (стр. 364, 365).

Впрочем, ещё в «Манифесте коммунистической партии» Маркс и Энгельс подчеркнули, что «Современная государственная власть – это только комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии» (стр. 109).

Ленин в знаменитой работе «Государство и революция» обобщил учение Маркса-Энгельса о государстве. Приведу некоторые высказывания Ленина, касающиеся рассматриваемого нами вопроса.

«Государство есть орган господства определённого класса, который не может быть примирен со своим антиподом (с противоположным ему классом)» (стр.8).

Ленин обращает внимание на то, что «Сущность учения Маркса о государстве усвоена только тем, кто понял, что диктатура одного класса является необходимой не только для всякого классового общества вообще, не только для пролетариата, свергнувшего буржуазию, но и для целого исторического периода, отделяющего капитализм от «общества без классов», от коммунизма. Формы буржуазных государств чрезвычайно разнообразны, но суть их одна: все эти государства являются, так или иначе, но в последнем счёте обязательно диктатурой буржуазии. Переход от капитализма к коммунизму, конечно, не может не дать громадного обилия и разнообразия политических форм, но сущность будет при этом неизбежно одна: диктатура пролетариата» (стр.35).

Итак, мы видим, что Ленин очертил исторические рамки диктатуры пролетариата: от свержения буржуазии до построения бесклассового коммунистического общества.

При этом необходимо иметь ввиду, что уничтожение классов осуществляется на первой фазе коммунизма, при социализме. «Социализм есть уничтожение классов», подчёркивает Ленин в работе «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата» (стр.279).

Выступая с речью на Московской широкой конференции металлистов в феврале 1921 г., Ленин обратил внимание на то, что надо наладить отношения рабочих и крестьян, что «крестьяне – это другой класс; социализм будет тогда, когда не будет классов, когда все орудия производства будут в руках трудящихся. У нас ещё остались классы, уничтожение их потребует долгих, долгих лет, и кто это обещает сделать скоро – шарлатан» (стр.307).

Итак, мы видим, что в эпоху диктатуры пролетариата произойдёт полное уничтожение классов, уничтожение различий между рабочими и крестьянами, что они, вместе с трудящейся интеллигенцией будут составлять единое бесклассовое коммунистическое общество. И это уничтожение классов (то есть уничтожение всяких различий между рабочим классом, крестьянством и интеллигенцией) произойдёт на первой фазе коммунизма, при социализме.

В этом, в уничтожении классов и состоит конечная цель диктатуры пролетариата.

И только на второй, высшей фазе коммунизма, будет происходить постепенное отмирание государства, его «засыпание» (см. Энгельс, вышеупомянутые работы, а также Ленин «Государство и революция» и др.).

В «Детской болезни «левизны» в коммунизме» Ленин так характеризует диктатуру пролетариата:

«Диктатура пролетариата есть самая беззаветная и самая беспощадная война нового класса против более могущественного врага, против буржуазии, сопротивление которой удесятерено её свержением (хотя бы в одной стране) и могущество которой состоит не только в силе международного капитала, в силе и прочности международных связей буржуазии, но и в силе привычки, в силе мелкого производства. Ибо мелкого производства осталось ещё на свете, к сожалению, очень и очень много, а мелкое производство рождает капитализм и буржуазию постоянно, ежедневно, ежечасно, стихийно и в массовом масштабе. По всем этим причинам диктатура пролетариата необходима, и победа над буржуазией невозможна без долгой, упорной, отчаянной войны не на живот, а на смерть, – войны, требующей выдержки, дисциплины, твёрдости, непреклонности и единства воли» (стр. 6).

Как мы видим, ни о каком прекращении классовой борьбы (Ленин эту борьбу прямо называет войной классов) в период строительства социализма и речи быть не может. Во-первых, остатки разбитых, но никуда не исчезнувших эксплуататорских классов, опираются на силу международного капитала и начинают прямо прислуживать ему, продаваться и изменять своей социалистической Родине, как известно из истории строительства социализма в нашей стране и развернувшейся острой классовой борьбы в ходе этого строительства.

И, во-вторых, наличие мелкого производства, наличие товарно-денежных отношений является экономическим базисом, основой, непрерывно порождающей буржуазию, капитализм, и, соответственно этому, порождающей буржуазную (точнее, мелкобуржуазную), идеологию и мышление, порождающей обывательщину в быту, в повседневной жизни, сущность которой (обывательщины) хорошо выражена в поговорках: «моя хата с краю», «своя рубашка ближе к телу», «после меня хоть потоп» и т.д. Эта мелкобуржуазная идеология и обывательская психология проникала и в партию, в том числе и в её руководящие эшелоны.

Отсюда мы имеем троцкизм, бухаринщину и им подобные левые и правые уклоны, которые постепенно переродились, выродились в прямых прислужников буржуазии, прислужников международного капитала, стали предателями партии, которая их вырастила и дала путёвку в жизнь, поставив на самые высшие посты, стали предателями рабочего класса, всего трудового народа, которому клялись служить верой и правдой, и, в конечном итоге, завершили своё перерождение, превратившись в предателей своей социалистической Родины.

И завершает Ленин характеристику сущности диктатуры пролетариата следующим выводом: «Диктатура пролетариата есть упорная борьба, кровавая и бескровная, насильственная и мирная, военная и хозяйственная, педагогическая и администраторская против сил и традиций старого общества» (там же, стр. 27).

Так что именно Сталин, сталинское руководство стояли на марксистско-ленинских позициях, ведя упорную классовую борьбу с врагами пролетариата в ходе социалистического строительства, борьбу, которая Хрущёвым и хрущёвцами была преподнесена как «необоснованные сталинские репрессии».

О врагах народа и «сталинских репрессиях».

Хрущёв обвиняет Сталина в том, что он ввёл понятие «враг народа», что освобождало от необходимости всяких доказательств и облегчало проведение «массовых репрессий».

Гровер Ферр в своей книге опровергает Хрущёва и отмечает, что не Сталин ввёл в советский лексикон это понятие. Он обращает внимание на то, что данный термин широко использовался в период Великой французской революции. «Враг народа» – так называется хорошо известная пьеса Ибсена 1908 г. Максим Горький употребил это словосочетание в присяге херсонесцев в очерке «Херсонес Таврический», 1897 г.

Все революционеры 1917 г. отмечает Ферр, были склонны смотреть на происходящее в России через призму французской революции 1789 г., поэтому термин «враг народа» получил среди них широкое распространение.

Ленин, продолжает далее Ферр, активно пользовался этим термином перед революцией 1905 г.

В частности, в работе «Земская кампания и план «Искры»», написанной в декабре 1904 г. Ленин дважды употребляет термин «враг народа», имея ввиду царское самодержавие:

«… когда царское самодержавие не сделало ещё ни единой, хоть сколько-нибудь ощутимой для пролетариата уступки, когда всё внимание и все усилия должны быть направлены на подготовку настоящей и решительной схватки с врагом русского народа».

«Серьёзная поддержка рабочими земских ходатайств должна состоять не в соглашении об условиях, на которых земцы могли бы говорить от имени народа, а в нанесение удара врагам народа».

В статье «Начало революции в России» (25 (12) января 1905 г.) Ленин пишет:

«Мы, социал-демократы, можем и должны идти независимо от революционеров буржуазной демократии, охраняя классовую самостоятельность пролетариата, но мы должны идти рука об руку во время восстания, при нанесении прямых ударов царизму, при отпоре войску, при нападениях на бастилии проклятого врага всего русского народа».

В Декрете Совета Народных комиссаров от 28 ноября 1917 г. об аресте вождей гражданской войны против революции кадеты (конституционные демократы) были названы партией «врагов народа». Члены руководящих учреждений этой партии подлежали аресту и преданию суду военного трибунала.

Ферр отмечает, что с начала 1917 г. термин «враг народа» употреблялся в сталинских работах около 10 раз. Много и часто этим термином пользовался и сам Хрущёв.

То, что данный термин вполне правомерен, показали события т.н. «перестройки» и разрушения СССР вопреки воле советского народа. Иначе как «врагами народа» нельзя назвать Горбачёва, Яковлева, Шеварднадзе, Ельцина, Кравчука, Шушкевича и иже с ними партийных и государственных руководителей КПСС, предавших партию и советский народ и перешедших на службу капиталу. В сталинские годы врагам народа не удалось уничтожить социализм и разрушить нашу страну. А в послесталинские, в связи с хрущёвской клеветой на Сталина, это переродившимся партийным руководителям удалось сделать.

О массовых необоснованных репрессиях, в которых Хрущёв обвинял Сталина.

Гровер Ферр подробно исследовал данный вопрос и пришёл к выводу, что именно Хрущёв несёт личную ответственность за массовые репрессии, причём даже большую, чем кто-либо другой, за исключением разве что Ежова, стоявшего во главе НКВД с середины 1936 г. до конца 1938 г.

Хрущёв, как, впрочем, и Ежов, продолжает дальше Ферр, не понаслышке знал, что значительная, а может быть и подавляющая часть репрессированных с его участием лиц были невиновны или, как минимум, их участь решалась без тщательного расследования. Большое число косвенных улик указывают на причастность к правотроцкистскому заговору самого Хрущёва. Но это только гипотеза, уточняет Ферр.

Но то, что Хрущёв был не безучастным зрителем, а одним из самых рьяных проводников репрессивной политики, говорят как факты, так и многие очевидцы тех событий.

Вот что сказал в своём интервью «Военно-историческому журналу» №10, 1991 г. В. Пронин, председатель Моссовета в 1939-45 гг., отвечая на вопрос, какие воспоминания остались у него о Хрущёве: «Он активно способствовал репрессиям. Дело в том, что над ним висел дамоклов меч. В 1920 г. Хрущёв голосовал за троцкистскую платформу. И поэтому, очевидно, боясь расправы, сам особенно усердно «боролся» с беспечностью, утерей политической бдительности, политической слепотой и т.д. Хрущёв санкционировал репрессии большого количества партийных и советских работников. При нём из 23 секретарей райкомов города почти все были арестованы. И почти все секретари райкомов области. Были репрессированы все секретари МК и МГК партии… Все заведующие отделами, включая помощника самого Хрущёва. Хрущёв, будучи уже на Украине, на Политбюро в 1938 г. настаивал на репрессиях и второго состава руководителей Московского городского комитета партии. Мы, тогда молодые работники, удивлялись: как же нас Хрущёв воспитывает насчёт бдительности, если всё его окружение оказалось врагами народа? Он же один только остался в МК целым».

В значительной мере масштаб репрессий в Москве – личная «заслуга» Хрущёва, продолжает далее Пронин: «Ведь после осени 1938 г., после прихода к руководству горкомом Щербакова, никто из работников Моссовета, МК и МГК, райкомов не пострадал. Я знаю, что когда на Политбюро в июле 1940 г. возник вопрос о снятии Щербакова с работы за плохую работу авиазаводов, то обвиняли его и в том, что он очень неохотно и очень редко давал согласие на репрессии. Мало того. В моём присутствии на секретариате горкома по представлению Щербакова начальник следственного отдела НКВД был исключён из партии за необоснованные аресты».

В выступлении 14 августа 1937 г. Хрущёв заявил: «Нужно уничтожать этих негодяев. Уничтожив одного, двух, десяток, мы делаем дело миллионов. Поэтому нужно, чтобы рука не дрогнула, нужно переступить через трупы врага на благо народа». А на ХХ съезде Хрущёв говорил нечто противоположное и обвинял Сталина за отсутствие у него индивидуального подхода к людям, за отсутствие терпения.

Историк Юрий Жуков, исследователь вопроса массовых репрессий, обращает внимание на то, как Хрущёв представлял в Политбюро списки, в которых даже нет фамилий, а сказано: «Разрешите мне расстрелять 20 тысяч человек» И подпись: Хрущёв Никита Сергеевич.

В интервью «Комсомольской правде» Юрий Жуков, рассказывая о масштабе репрессий в 1937 г., отмечает: «Половина её первой жатвы пришлась на Московскую область, отнюдь не самую крупную в стране. В образованную здесь «тройку» вошёл, как положено, первый секретарь Московского обкома партии Н.С. Хрущёв. Рядом с его фамилией и подписью всегда присутствует фамилия и подпись Реденса, начальника управления НКВД по Московской области… Реденс тоже сегодня числится в списке жертв сталинского произвола. Так вот, Хрущёв и Реденс представили… запрос в Политбюро «к расстрелу: кулаков 2 тысячи, уголовников 6,5 тысячи, к высылке: кулаков 5869, уголовников 26936»».

Уильям Таубман, прославляющий Хрущёва за его «закрытый доклад», тем не менее в своём сочинении «Хрущёв: человек и его эпоха» вынужден признать, говоря о хрущёвских репрессиях на Украине: «Хрущёв осуществлял контроль над чистками, явно усилившимися после его приезда. Только в 1938 г., как считается, было арестовано 106119 чел., с 1938 по 1940 годы – их общее число составило 165565 чел. По словам Молотова … Хрущёв «отправил 54 000 в мир иной как член украинской тройки … Хрущёвские речи источали яд…».

В одной из направленных Сталину жалоб на центральное руководство, Хрущёв пишет: «Дорогой Иосиф Виссарионович! Украина ежемесячно посылает 17-18 тысяч репрессированных. А Москва утверждает не более 2-3 тысяч. Прошу Вас принять срочные меры. Любящий Вас Н. Хрущёв».

С. Кузьмин, автор статьи «К репрессиям причастен», приводит фрагмент выступления Хрущёва на XIV съезде Компартии Украины: «Мы сделаем всё для того, чтобы задание и поручение ЦК ВКП(б) и товарища Сталина – сделать Украину неприступной крепостью для врагов – выполнить с честью». И далее Кузьмин отмечает, что ему в помощь был направлен Ежов, поднаторевший в поисках врагов с отработанной технологией арестов и допросов, после которых невинных уже не оставалось. Хрущёв так оценивал деятельность Ежова: «После приезда Николая Ивановича Ежова на Украину, с приходом тов. Успенского в Наркомат внутренних дел УССР начался на Украине настоящий разгром вражеских гнёзд».

И даже Комиссия Политбюро ЦК КПСС в «Записке», подготовленной в 1988 г. и связанной с репрессиями, отмечает: «Н.С. Хрущёв, работая в 1936-1937 годах первым секретарём МК и МГК ВКП(б), а с 1938 г. – первым секретарём ЦК КП(б)У, лично давал согласия на аресты значительного числа партийных и советских работников. В архиве КГБ хранятся документальные материалы, свидетельствующие о причастности Хрущёва к проведению массовых репрессий в Москве, Московской области и на Украине в предвоенные годы. Он, в частности, сам направлял документы с предложениями об арестах руководящих работников Моссовета, Московского обкома партии. Всего за 1936-1937 годы органами НКВД Москвы и Московской области было репрессировано 55 тысяч 741 человек».

О культе личности,

в чём Хрущёв обвиняет Сталина.

Сталин был противником раздувания культа личности своей особы. Создавали же культ личности приближённые к нему люди, которые, зачастую безмерными восхвалениями Сталина, пытались тем самым прикрыть свою контрреволюционную деятельность.

Так, во время одной из очных ставок, отмечает Гровер Ферр, Бухарин проговорился, что, работая в газете «Известия», он принуждал бывших оппозиционеров расточать безмерные похвалы в адрес Сталина, и в ходе того же допроса употребил термин «культ».

Карл Радек, будучи активным троцкистом и ведя в течение многих лет борьбу против Сталина, опубликовал 1 января 1934 г. в «Правде» огромную статью «Зодчий социалистического общества», в которой упивается восхвалениями в адрес Сталина. Затем эта статья была выпущена отдельной брошюрой огромным для того времени тиражом в 225 тыс. экз.