Я тоже хочу…

– Мне просто хотелось бы с кем-нибудь поговорить. – тихо продолжил молодой человек и машинально поправил кольца на своих пальцах. – А, кроме тебя, кажется, остальные не настроены на беседу.

– Хороший выбор. – вмешался М., отвлекшийся от созерцания подсвечника, и поднятым вверх большим пальцем отметил предпочтения молодого человека, принесшего с собой из бара бутылку голубого джина. – Если ты не против, я тоже послушаю.

– Нет, я совершенно непротив, если это тебе будет интересно.

– Тебя как зовут?

– С.

– А меня М.

Д. тоже назвал свое имя.

– Не желаете? – С. протянул джин собеседникам.

– Нет, спасибо, мне на сегодня достаточно. – Д. отрицательно помотал головой.

– У меня коньячок. – М. поднял пустую стопку. – Можешь начинать.

Прежде чем заговорить, С. глубоко вздохнул и снова поправил свои кольца.

– Мои родители, особенно отец, всегда настаивали на том, чтобы я никогда не сливался с общей массой людей. Этот совет касался всех жизненных аспектов. Будь то мнение, внешность, поступки, какой-либо выбор и прочее. И я с дества это усвоил, стараясь не следовать толпе, а думать и принимать осмысленные решения самостоятельно, исходя из личных предпочтений. Поэтому считал себя не таким, как все. Позже ко мне пришла другая мысль, я стал замечать, что все чаще из-за своей индивидуальности, которой я так горжусь, я оказываюсь один. Мысль эта была о том, а собственно почему бы и не быть таким, как остальные люди. Зачем всегда стараться отличаться от других? Было бы совсем неплохо вместе со всеми наслаждаться общими моментами, участвовать в массовых затеях, выбирать то, что выбирают другие. Я попробовал жить так какое-то время, и мне это даже нравилось, но в определенный момент я снова вернулся к своим прежним взглядам – индивидуальность оказалась ближе. Мне больше нравится быть обособленным, принимать другие неочевидные решения, выбирать то, что другие не выберут никогда или выберут единицы. С другой стороны я понимаю, что такой образ жизни, мое иное видение, иное представление, нежелание идти на поводу у всего массового, зачастую оставляют меня в одиночестве. Я от этого не страдаю, но иногда это меня тяготит, особенно в моменты когда хочется разделить с кем-то радость или горе, провал или успех. Ну вы понимаете меня? Насколько это конечно возможно.

Д. кивнул головой.

– Так вот. – продолжал С. – Иногда мне кажется, что я слишком сильно начинаю пытаться отрицать общую идею или какие-то настроения, действуя не всегда логично. Для меня становиться принципиальным – не согласиться, а сделать наоборот. Начинаются ссоры, склоки и обиды. Это уже настолько вьелось в меня, что даже все прекрасно понимая, я продолжаю гнуть свою линию и делаю только хуже. Некоторые люди подчеркивают свою индивидуальность с помощью татуировок. – С. решил сменить тему. – И я тоже хочу так сделать.

Д., услышав эту фразу, просто спокойно отметил её наличие и продолжил слушать рассказ С., отбросив мысль о том, чтобы задать ему вопрос, по какой причине он пришел в этот бар.

С. сделал паузу, в которой он выпил стопку джина и поправил кольца.

Сидящий рядом Т. поднялся с места, извинился за то, что отвлек от разговора и направился в уборную.

– Мое счастье и, по всей видимости, моя боль, это быть вычурным индивидуалистом, иметь иное представление обо всем, что присуще этому миру. – С. иронично улыбнулся. – Поэтому я мечтаю сделать себе татуировки, чтобы запечатлеть мое внутреннее состояние навечно. И самый подходящий для этого холст – моя собственная кожа. – С. замолчал.

– Что ж. – М. выразительно сымитировал жест, будто он снимает шляпу. – Достойно, даже очень. Уже решил какие изображения будут тебя украшать?

– Есть некоторый предварительный список. – ответил С. – Я только не знаю с чего начать. Первый шаг – ответственный. Он должен задать тон всему процессу.

– А боли не боишься?

– Боль сопровождает нас на всем жизненном пути, так что – нет. Не боюсь, более того, в некотором плане, даже привествую. Она не дает забыть, что мы еще живы.

Мысли и рассуждения С. понравились Д., к тому же, и с ним он заметил сходство. Д. тоже носил кольца, всего два и также всегда их поправлял. Но сегодня утром он их снял перед тем, как направиться в душ, а потом попросту забыл надеть.

– Что же ты определил для себя? – как бы, подводя итоги, спросил Д. – Одинокая индивидуальность лучше, чем совместная бездумная массовость?

– Конечно индивидуальность, со всеми её минусами. – С. немного удивился вопросу Д., так как ему казалось, что он уже все объяснил своим рассказом.

Разговору не было суждено возобновиться. В бар зашел еще один человек, который сильно контрастировал со всеми предыдущими поситителями. В отличие от замкнутости и задумчивости своих предшественников, новый гость был улыбчив, радостен и невероятно общителен. Без лишних отлагательств он сразу прошел к столу, скинул свой белый пиджак и повесил его на спинку стула, при этом оставшись в белой рубахе.

– Как у вас скучно, господа! – заявил он. – Неужели никто не желает слегка расслабиться после тяжелого трудового дня? Надо бы музыку включить, одним гитаристом веселье не нагнать, а вот тоску вполне. Можете звать меня Е. – Е. подошел к И. похвалил его за игру и вежливо попросил приостановить свой маленький концерт. И. сконфузился и покраснел, но препираться не стал.

– А вы кем будете, собственно? – поинтересовался М.

– Да ни кем, – с легкостью заявил Е. – Разве важно кто я? Важно, что я хочу немножко развеять эту жуткую атмосферу в вашем заведении. Тут как-будто сверху несколько тонн давит, непродохнуть. Между прочим такой психологический фон не способствует хорошему здоровью.

Д. почувствовал, что в предложении Е. все заинтересовались, кроме спящего В. Сам же он, наоборот, сейчас предпочел бы полное спокойствие. Головная боль снова начала набирать обороты.

– Так, господа! – Е. нашел за стойкой проигрыватель и включил свою музыку. – Прошу к стойке! Угощаю всех самбукой, дополнительные ритуалы с поджиганием так же предусматриваются!

– У нас своё. – коротко бросил Р.

– Кто же запрещает со своим? – усмехнулся Е. – Просто попробуете, а дальше пейте, что пожелаете. Нужно расслабиться и потанцевать.

– Как-то это все неловко. Мужики одни танцуют в баре. – Й. нахмурился и, казалось, совершенно не хотел никаких танцев.

– Отбросьте все предрассудки. Вы слишком много думаете и сами закрываете себя в рамках. Кто, что подумает? Кто, что скажет? Есть ли в этом разница. Стоит позволять себе больше легкомыслия! – Е. расставил на стойке девять коньячных бокалов, на каждого присутствующего в баре.

Т. вернулся из уборной и поначалу не сразу понял, что за резкие изменения произошли в его отсутствие, но прислушавшись к тому, что говорил Е., он так же заинтересовался и подошел ближе.

Е. упорно продолжал всех зазывать. – Господа! Я смотрю, каждый из вас отягощен какими-то своими проблемами и на то вы имеете абсолютно полное право, но уверяю вас, что должны быть и минуты праздности, когда следует все отодвинуть на второй план и просто хорошо провести время!

Й. на этот раз согласно кивнул головой. М. и С. поднялись из-за стола и подошли к стойке. Только Д. остался на своём месте.

Вдруг началось что-то невообразимое, то, что Д. совершенно не мог представить себе до этого самого момента. Е. увеличил громкость музыки и по очереди подзывал присутствующих к себе. Он поджигал самбуку, давая ей погореть несколько секунд, затем переливал её в другой бокал, накрывая сверху первым. После чего аккуратно переносил бокал с парами самбуки на заранее заготовленную салфетку с коктейльной трубочкой. Первым к Е. подошел М. Он выпил самбуку и сразу за этим сделал несколько вдохов с парами под вторым бокалом.

– Как ощущения? – поинетересовался довольный Е.

– Необычайно приятные. – М. смаковал сладкий привкус во рту.

– Продолжаем! – Е. подозвал к себе С.

Процедура прошла довольно быстро. Заметно повеселевшие Т. и И. первыми решили отбросить стеснение и начали танцевать.

– Вот, господа, берите с них пример. – подбадривал публику Е. – Смотрите! В танце раскрывается весь ваш скрытый потенциал!

– От И. неожидал. – удивился Й. И тоже отдался под власть музыки и ритма.

– Вот оно как! – М. уже изрядно опьяненный, с удивленным лицом стоял, облокотившись на стойку. – Если уж наш скромный И. так может, чем я хуже?! – М., а за ним и все остальные сбросили оковы неловкости и стеснения и начали танцевать.

В баре поднялся шум. Люди веселились, подпевали, шутили и смеялись. Теперь это место и впрямь стало похоже на бар. Подумал Д. Он видел, как Е. из-за стойки обращает внимание Р. и С. на лежавшего возле камина В.. Е. попросил их, чтобы они его разбудили. Мол, негоже оставлять друга в стороне от праздника. Те, под улюлюканье Й. его растолкали. В. открыл глаза, но от водки и пережитого в холодильнике едва ли соображал что либо. Его подтащили к стойке, провели манипуляции с самбукой и, удостоверившись, что В. даже если бы и хотел присоединиться, сейчас явно был не в состоянии это сделать, оттащили его обратно к камину.

Д. устал, очень сильно устал. Он не имел ни малейшего желания присоединяться к общему веселью и решил остаться за столом, игнорируя предложение Е. Головная боль усилилась настолько, что Д. затошнило. Помещение бара начало уходить из-под ног, перед глазами все поплыло, а лица поситителей размылись и снова приобрели загадочные одинаковые очертания. Подавляя приступ тошноты, Д. закрыл глаза и сдавил голову руками. Единственным предметом, остававшимся на месте, был подсвечник, Д. попытался сконцентрировать своей внимание на нём, зацепиться за эту незыблимую точку пространства, чтобы зал бара прекратил вращаться. Вторая партия свечей догорала; Д., собрав все силы, поднялся и с немалым трудом заменил их на новые. Руки Д. предательски дрожали, не давая воспользоваться зажигалкой; гомон не умолкал, а помещение не собиралось занимать своё место, от чего процесс зажигания свечей показался Д. невероятно долгим и мучительным. Наконец ему это удалось и он сел на место. Уткнувшись лбом в столешницу, Д. решил, что если это его последние мгновения жизни, он ничего не будет делать. Пока он решил полностью отдаться апатии и бессилию, к нему подсел Е.

– Почему игнорируешь наш праздник? – спросил он.

– Это ваш праздник, поэтому и игнорирую. – резко ответил Д., всем своим видом показывая, что не настроен на разговор.