У входа нет выхода

– Надо не так: спорю на номер твоего телефона, тебя НЕ ЗОВУТ Лена!..

Одноглазый счастлив. Есть контакт!

– Спорю на номер твоего телефона, тебя не зовут Лена! – послушно повторяет он.

– Проиграл. Я Лена! – сочувствует девушка и продолжает флегматично осыпать колени соседа слева пудрой с пончиков.

Сашка едва не сползает под сиденье. Он видит, что одноглазый впервые в жизни угадал и теперь пребывает в растерянности, не зная, как раскручиваться дальше.

– Серьезно: Лена? Или прикалываешься?

– Отстань, а?! – тоскливо просит девушка.

– А какой-нибудь документик показать?

– Щаззз!

– А я вот могу показать! Мне не жалко! – предлагает одноглазый и жестом фокусника извлекает два пропуска и социальную карту.

– Тут не смотри! Тут я по-дурацки получился! – сообщает он и с удовольствием показывает именно это фото. Сашка замечает, что на фото одноглазый представлен с двумя глазами. И еще видит имя – Кирилл.

Через кресло от Сашки девушка в черной майке дышит на стекло и рисует виселицу. На шее – два армейских жетона в связке, по военному стандарту. На лице – нежные розовые прыщики.

«Интересно, она в курсе, что второй жетон нужен, чтобы вешать его трупу на большой палец левой ноги?» – прикидывает Сашка.

Ощутив на себе взгляд, девушка с жетонами перестает рисовать и вопросительно оборачивается. Сашка спешит придать своему лицу мебельное выражение.

Глазея, он потревожил не только девушку с жетонами, но и лобастую особу с цветочной шеей. Она раздраженно вскидывает лицо, одновременно закрывая ладонью экран телефона. Сашка понимает, что он для нее нечто вроде дополнительного сиденья маршрутки.

– За одного! – слышит Сашка и сам не понимает, как в руках оказываются деньги.

Она не просит, даже не требует, а дает целеуказание. Раз ты глазеешь и ничем не занят – сделай что-нибудь полезное.

– Еще за одного! – просыпается девушка со смертными жетонами.

«А чего, интересно, мне? Дали бы Макару. Или ему только ночью в парке и вместе с сумочкой?» – мысленно вредничает Сашка.

Аккуратист в костюмчике тоже доверил Сашке заплатить за проезд и немедленно потребовал сдачу. Его купюра была разглажена так, будто он целую ночь продержал ее в словаре. Девушка с пончиками заморачиваться не стала и, даже не пытаясь пересчитать, высыпала на руку Сашке горсть мелочи.

Пока Сашка разбирался с деньгами, его дружелюбно толкнули в плечо. Парень, сидевший по диагонали, ухмыльнулся ему как старому знакомому. Это оказался тот самый царапнутый.

– Привет! – сказал Сашка.

– Взаимное встречное почтение! Я же сказал, что произвожу поиски! А ты кивнул и сразу учесал! – укоризненно ответил парень и добавил: – Даня!

Наклоняясь к Сашке, Даня толкнул его острым коленом и одновременно чиркнул лбом по скуле. Не человек, а ходячая травма для окружающих.

– Заметил? – шепнул он.

– Что все одного возраста? – догадался Сашка.

– Ну это еще терпимо! – отмахнулся Даня. – Прикинь: на светофорах не останавливаемся. Раз. По дороге никто не садится и не сходит. Два. Несколько раз люди поднимали руку, но мы даже не притормозили, хотя мест свободных полно.

– Странно, – согласился Сашка. – Обычно всех берут.

– Эй, вы, двое! Кончайте шептаться! Нельзя ли пошевелиться? – руководящая девушка нетерпеливо дернула Сашку за рукав.

Голос у нее звучал бесстрашно. Чувствовалось, она не только рубит правду-матку, но и размахивает ею как оглоблей. Сашка обнаружил у себя в руке веер из купюр и, вспомнив, что давно пора от него избавиться, просунул вперед.

– Передай там! – окликнул он и потряс за плечо человека, сидевшего прямо перед ним.

К нему обернулись. Сашка от неожиданности отдернул руку. Он считал, там парень, а «эй!» оказался девушкой. Красота ее была так очевидна, что ее признала бы даже злопыхательская, острая на язык тетка. Правда, та обязательно добавила бы, что ноги от ушей – признак дистрофии, а в таких хорошеньких головках не бывает мозгов. Но от зависти никуда не денешься: не можешь сам залезть на забор, так хоть доплюнь до того, кто там сидит.

Заметив Сашину реакцию, девушка дрогнула углом рта и этим испортила семьдесят процентов впечатления. Самодовольными бывают не только индюки. Просто индюшкам охотнее прощается.

– Можно неприличный вопрос? Это камуфляж чей? Английский? Бундесверовский? – спросила она.

Сашка ответил, что камуфляж пока что наш, российский. За следующие сорок секунд ему задали еще три неприличных вопроса: «Зачем на шее платок?» («ПрикольнО».) «Почему от тебя пахнет гарью?» («Костром».) «Что ты хочешь выразить своими военными брюками?» («Просто удобно».)

Оказалось, красавицу увидел не только Сашка. Паренек с кружком на глазу тоже не просмотрел.

– Спорю на номер твоего телефона, тебя зовут… э-э… Наташа! – влез он, не пытаясь напрячь фантазию. Его спокойная соседка подняла брови и с вызовом стряхнула ему на колени крошки со своей юбки.

«Все равно молодец! – мысленно одобрил Сашка. – Не боится, что отошьют. Летает по жизни как дятел. Постучался, не открыли – дальше полетел».

Сам Сашка так не умел. Для него мир был слишком подробный, и люди подробные. Сашка смутно улавливал, что для каждого человека существуют свои особенные слова, которые подходят к нему как ключ и отмыкают душу. Но вот какие это слова, не знал. А потому если и говорил с девушками, то обычно нес дежурную чушь. Какая музыка нравится, на каких сайтах бывает, ну и так далее.

Красавица пасмурно посмотрела на Кирилла. Похоже, он набрал даже меньше очков, чем Сашка. Все-таки Сашка ничего себе. Русый, сероглазый, лицо открытое.

– Так как тебя зовут? – повторил Кирилл.

– Не помню, – с вызовом ответила красавица.

– Что? Прям так в паспорте и записали? – изумился Кирилл. – Круто!

Девушка сдалась.

– Ну хорошо. Лара я! Дальше что?

– Дальше – улыбка!

Лара улыбнулась – послушно и устало.

«Достучался!» – мысленно похвалил Сашка.

Влад Ганич – Сашка мимоходом выяснил, что так звали аккуратиста в костюме – внезапно встал выглаженным коленом на сиденье и с подозрением заглянул назад, на последний ряд.

– А-а!.. Ну тогда да! – загадочно протянул он и сел.