Череп со стрелой

Его крик подействовал на Ула успокаивающе.

– Ну да! – сразу согласился он. – Ты и ты! Дело хорошее! Горячиться-то, чудо былиин, зачем?

С минуту они помолчали. Ул поглаживал пальцами рукав и явно не знал, что еще спросить. Потом все же нашелся, не слишком оригинально, но надежно:

– Дела-то как?

– Нормально.

– Спал-то хорошо?

– Я не спал, – сказал Сашка.

– А, ну да… Лежал! Что ж, тут оправдываться нечего! Полезно иногда полежать. Сам люблю! – охотно согласился Ул и посмотрел на Сашкину щеку, а потом на лоб.

– Что такое? – спросил Сашка.

– Ничего! – торопливо ответил Ул и, опустив глаза, очень заинтересовался столом. Казалось, его очень волнует, почему, например, просыпан сахар. Это же непорядок! Сахар же денег стоит! Или почему вилка лежит так далеко от ложки? Не является ли это дискриминацией или чем-нибудь еще?

Рядом с умывальниками что-то завозилось. Или споткнулось. Или чихнуло. Или все вместе. Сашка повернул голову. Из коридора в столовую заглядывал Рузя, держа в руках старый арбалет, который до этого висел в холле рядом с огнетушителем. Ул, как и Сашка, оглянулся на Рузю с опаской и махнул рукой Яре, умоляя ее убрать куда-нибудь Рузю и при этом самой не угодить под выстрел. Воинствующий пингвинчик был способен всадить болт во все, кроме мишени, которая одна пребывала в относительной безопасности.

Сашке окончательно надоел этот цирк. Он решил, что в своем временном забытьи что-то натворил, о чем Улу, конечно, известно, потому что иначе Ул так бы себя не вел. Сашка взял со стола большой огурец – летом Суповна солила их во множестве – и, для решительности откусив большой кусок, с вызовом уставился на Ула:

– Ну говори! Чего я еще начудил?

– Когда начудил? – удивился Ул.

Казалось, его больше занимает не вопрос, а то, что Сашка жует. Ул посекундно переводил взгляд на огурец и проверял, действительно ли тот становился меньше.

– Сегодня ночью. Или не ночью. Не знаю.

– Правда не знаешь? – уточнил Ул, перестав разглядывать огурец.

– Нет.

– Да, в общем, ничего ты не натворил. Ты совершил подвиг.

– Какой подвиг?

– Хороший подвиг, – уклонился от описания Ул. – Правда, есть, чудо былиин, небольшая проблема! Можно сказать, карликовая!

– Какая? – с облегчением спросил Сашка. Иметь дело с карликовой проблемой было не так страшно, как с большой.

– Да такая вот проблема… Убили тебя. Понимаешь?

– Убили? – недоверчиво переспросил Сашка. – Меня?

– Ну да! – радостно согласился Ул.

Сашка снова посмотрел на дверь, куда Яра уволакивала упирающегося Рузю.

– Бред какой-то! Так значит, Рина тоже подумала, что…

– Не обращай внимания! – утешил Ул. – Девушки вечно заморачиваются из-за ерунды. У Яры, например, замечательное чувство юмора, но, когда я натянул ее новые колготки на свои грязные ботинки, как же она орала! И с Риной твоей то же самое… Куча мелких предрассудков!

– Значит, не обиделась? – спросил Сашка.

– Да какие тут обиды? Сложность в том, что мы тебя вчера похоронили!.. А она тебя любит! Ну и отсюда уже беготня и всяческие настроения! – объяснил Ул.

Сашка зачем-то снова откусил огурец, брызнувший рассолом ему в глаз.

– Меня похоронили? Где?

– Ну, тебе проще вспомнить… Где всех хоронят… Ничего кардинально нового! – сказал Ул и, заметив, что Сашка приподнимается, взялся за нерпь.

– Лучше не надо! Просто для взаимного спокойствия… Не то чтобы я не уважал мертвецов, но если уж умер, то и не броди потом.

– Может, я был ранен? – отупело спросил Сашка.

Ул и сейчас не стал спорить. Видимо, настроился со всем соглашаться.

– Может, конечно, и ранен! В тебя попало три болта. Один в сердце. Другой в глаз и вышел из затылка.

– А третий куда?

– В бедро. Ну, это мелочи… – сказал Ул и посмотрел на Сашкины колени. Колени были в земле. Сашка заметил, что Ул помрачнел.

– Может, показалось? – спросил Сашка тоскливо.

– Может, и показалось. Да только тот, что в голове торчал, мы с Меркурием вдвоем вынимали… Тут, знаешь, не ошибешься!

В столовую вошла Рина, сделала несколько неуверенных шагов и застыла. Казалось, две разные силы двигают ее: одна вперед, а другая назад. Прежде чем Ул его остановил, Сашка бросился к ней. Рина отстранилась, вскрикнула, но он прижал ее к себе. Она рванулась, попыталась боднуть его, укусить, но он не отпускал, и она вдруг сдалась и тихо сказала:

– Ты теплый. И живой.

– Отойди от него! Это может быть опасно! – крикнул Ул.

Чьи-то пальцы, сильные как плоскогубцы, стиснули ему запястье и оторвали от нерпи. Ул оглянулся. За ним стоял Меркурий.

– Не надо. Ограда ШНыра его. Впустила. Почему-то мы всех подозреваем. А надо просто. Радоваться, – сказал он.

Глава первая

Якутский пег

У меня кое с кем надтреснутые отношения. Ужасно хочется грохнуть эти отношения об пол и больше не заморачиваться. Но я понимаю, что, если буду так поступать, скоро вообще все отношения покажутся мне с трещиной.

    Из дневника невернувшегося шныра