Узурпатор ниоткуда

Я задумался. Перспективы, если Жоам не врет, действительно, никакие.

– Сигареты не найдется? – спросил я.

Алварес вынул сигару из своей сумки, напоминающей офицерский планшет.

– Кури. Но имей в виду, что больше не дам. У самого две остались. Так что попробуй растянуть ее до того момента, когда дойдешь до Рузданы… Если дойдешь, конечно.

Я был уверен, что Жоам не пугает меня специально. Просто он говорил сейчас то, что думает. А думать он мог о том, что европеец, сроду не совершавший переходов по джунглям, да еще подхвативший малярию, вряд ли сможет прошагать такое расстояние по джунглям Северной Анголы. Я вряд ли мог с ним поспорить, несмотря даже на то, что совершил уже три пеших перехода общей протяженностью более ста километров… С ночевками в кабине трактора и (кроме первого случая) по знакомой дороге. А тут – втрое больше, и каждый шаг грозит неведомой опасностью…

Прикурив сигару, я устроился поудобнее (Жак к этому моменту тоже забрался в гамак) и стал наблюдать за тем, как главарь боевиков допрашивает своего потенциального сюзерена. Взяв в руки жезл, он отбросил всякие титулы и принялся общаться с несостоявшимся королем Контвигии в весьма доверительном тоне:

– Скажи-ка мне, уважаемый, это ведь не золото?

– Во всяком случае, не чистое. Это бронза, но с небольшим добавлением золота. Да и камни не самые дорогие. Хотя, наверное, тянет на тысяч пять, может, чуть больше… Но ее нельзя продавать – это символ власти Контвигии… Вполне возможно, что этот жезл держала в руках королева Отанга.

– Охотно верю… Как эта штука здесь оказалась?

– Спроси Маскаева, это он привез…

– Я знаю, откуда он привез. Эта штука лежала в ящиках с советским оружием.

– Сначала ее вывез в США мой дед. Отец хотел ее продать, но дед запретил. Теперь я привез ее обратно. А чтобы не показывать по дороге всякому сброду, мы спрятали ее в один из ящиков.

– Как правильно называется эта палочка?

– Угонка, – неохотно ответил Майк.

– Когда я жил в Москве, – задумчиво проговорил Алварес, – тамошние охотники называли «угонкой» травлю зайцев. Была еще «противоугонка», но это уже из другой оперы… На каком языке ты говоришь?

– Поясняю: «угонка» – это на каком-то из наречий банту значит «ключ к жизни и смерти». Символ королевской власти… Послушай, Жоам, может есть смысл перейти на английский или португальский…

– Знаю я твой португальский, – скептически произнес Жоам. – Ни черта не понял. А ты не понимаешь мой английский – «америкэн» от «африкэн» отличаются здорово – я же вижу это. Ничего, пусть Андрей слушает, он уже глубоко влез в наши дела, и еще неизвестно, чем все закончится. Тем более, он, в отличие от тебя, почти не врет. А ты совсем заврался.

Майк дернулся всем телом. Но связан он был на совесть – куда серьезнее, чем я.

– Я же не виноват, черт возьми, в том, что Кейдж сумел раздобыть такой дрянной самолет! – зло сказал он.

– Верю. Но я уже два раза задавал вопрос, на который так и не получил внятного ответа, а теперь спрошу в третий раз – зачем тебе понадобилось стрелять в Маскаева?

– Черт… Откуда я знал, что это именно Маскаев?

– Это не ответ. Если бы мы увидели любого вооруженного деятеля в лесу, нам надо было просто прижать его к земле, обезоружить, а потом допросить. Ты же начал палить прицельно, а значит, хотел убить Маскаева… Уж поверь старому вояке, я знаю, как стреляют, когда хотят убить. Ведь ты же не мог знать ни о когтях леопарда, ни о прочих делах… Ты увидел человека в желтой куртке и начал палить в него, как сумасшедший!

– Послушай. Я не мог знать, кто этот человек, – быстро заговорил Майк. – Самолет разбился вдребезги. Командир бросил Маскаева в двухстах километрах отсюда, на том самом аэродроме. Я спасся просто чудом – ты же сам вытаскивал меня из болота!

– Ну, да… Там еще крокодилы как раз подошли – их очень заинтересовало, кто это там с неба прилетел их кормить… Но зачем ты стал стрелять на поражение, Майк?

– Не знаю… Может, нервы не выдержали… Черт возьми, Жоам, но я же никакой не солдат! Я простой американский техник, и я порой думаю – будь проклят тот день, когда я разоткровенничался перед этим безумным Кейджем!

Жоам замолчал – видно, обдумывал, стоит ли верить словам Майка. Я полагал, что не стоит. Не тот он человек, чтобы нервничать таким образом. Не самый приятный тип, да, я согласен. Меня он с трудом терпит, это тоже так. Но взять и пристрелить как собаку? В это мне тоже слабо верилось.

– Не убедил ты меня, твое величество, – произнес Алварес. – Теперь разберем вранье номер два: по твоим словам, экипаж убедился в том, что Маскаев мертв, и потому поднялся в воздух. На деле же получается, что Маскаев жив, хотя и не совсем здоров, при этом он очень сердит на вас за то, что вы его бросили на аэродроме. Как это понимать?

– Дэйв скомандовал взлет, – глухо произнес Майк. – Кейдж не стал возражать. И без того было ясно, что на аэродроме похозяйничали посторонние – а наша задача заключалась в том, чтобы забрать вас здесь, в Тонга-Со.

– Задачу вы выполнили блестяще, – съязвил Жоам. – Ладно, про самолет я понял – во всем виноват Кейдж… И мне могло повезти меньше, если бы мотор загорелся несколькими часами позже, то есть, когда вы уже взяли бы меня и моих людей на борт… Верно?

– Ну… В общем, да. Что касается Маскаева, то сразу после взрыва его отбросило на несколько метров, и он лежал без движения. Как бы вы поступили на месте командира?

Алварес проигнорировал этот вопрос и зажег потухшую сигару. Я загасил свою и спрятал в карман – уж очень крепкая.

– Продолжим, – сказал главарь. – Хотя, картина мне уже почти ясна. В Тбилиси вы получили ящики с советским оружием. Маскаев, кстати, сделал свое дело – ни в какой Кейптаун его бы не отправили. И после доставки груза оружия на самолет Андрей фактически уже не нужен – хоть сейчас можно пристрелить. Но Кейдж посчитал, что это глупо, да и опасно. Лучше отправить его в Лагос, где легко пропасть без вести. По крайней мере, это логично. Хотя и не вполне понятно, зачем вам вообще понадобился экспедитор. Только чтобы в Тбилиси было на кого стрелки перевести в случае возможных осложнений? Тоже не слишком-то правдоподобно. Но будем считать, что это так.

Дальше все идет по плану. Кейдж сообщил, что груз в пути, я отправляю трех своих парней на аэродром, где оружие выгружается и ждет дальнейшей отправки. Ваш самолет затем вылетает в Луанду, где неожиданно появляется Маскаев, и вам приходится смириться с тем, что он остался в живых. Затем вы подбираете наемников у озера Унвомбе в Заире и высаживаете их недалеко от устья Конго, на южном берегу, где есть аэродром. Я правильно говорю, уважаемые члены королевской фамилии?

Мы кивнули.

– Они там сейчас ждут сигнала, – вздохнул Майк. – И я не уверен, что дождутся. Все сроки были в голове у Кейджа.

– А бивни?

– Выгружены там же. По замыслу Кейджа, слоновая кость – это стратегический запас новой власти Контвигии, который можно будет обменять у французов на золото… И с ними только Кейдж поддерживал связь – никаких контактов у меня нет. Знаю только фамилию – Монтескье. Единственное, что сказал Роб, это то, что французы сами прибудут в Руздану, как только им станет ясно, что время пришло.

– А как мы все будем перебираться? На мифическом вертолете, который будет мотаться над устьем туда-сюда, как челнок, пока его не собьют ангольцы или заирцы?

– Нет. С моря подойдут два корабля – боевой и транспортный. А на них – еще сотня головорезов. Транспорт перевезет через устье в Контвигию наемников и элитное штурмовое подразделение – то есть, твоих людей, сеньор Алварес… Ну, а боевой будет оказывать поддержку с моря при штурме Рузданы.

– Не понял. О каких кораблях речь?

– Не знаю точно. Кейдж с кем-то договаривался в Нигерии. За определенную плату ему обещали дать людей и два судна.

– Я начинаю верить в то, что если бы Кейдж остался жив, у нас бы все получилось, – задумчиво сказал Жоам. – Чтобы взять Руздану, двух с половиной сотен солдат должно хватить.

– У нас и так должно все получиться! – горячо заговорил Майк. – Я не для того приехал сюда, чтобы сдохнуть в джунглях либо вернуться в Америку без штанов. Да и ты, насколько я понимаю, уже не вернешься к унитовцам…

– Я сотрудничал с МПЛА, – возразил Алварес. – Не зря же меня кое-чему учили в Советском Союзе… Продолжаем нашу беседу. Пока вы забрасывали наемников на аэродром у моря, аэродром в джунглях был захвачен нашими противниками. Так?

– Видимо, да.

– Они с пристрастием допросили моих людей, охранявших оружие, а затем убили их… Мер-рзавцы… Когда ваш самолет сел там, чтобы забрать оружие и моих людей, вас атаковали эти гады. Правильно?

– Да.

– Маскаев вызвался прикрыть взлет самолета. По случайности чья-то пуля угодила в склад взрывчатки. От взрыва Маскаев получил легкую контузию и потерял сознание. Ваш командир принял решение взлетать. Все верно?

– Да. Теперь я думаю, он действительно решил лететь к вам за помощью – ведь кто же знал точно, сколько наших противников может оказаться у аэродрома?

– Еще момент. Почему нельзя было выгрузить оружие здесь, в Тонга-Со? А еще лучше – возле устья, там же, где ждут наемники? Зачем вам понадобился запасной аэродром, построенный еще во времена Салазара?

– Ага, конечно, и под охрану этого заирского сброда! – Теперь начал язвить и Майк. – Кейдж правильно делал, что не доверял наемникам. Впрочем, он не доверял и вам. И говорил, что никогда не оставит в одном месте без присмотра примерно равное количество людей и оружия.

– Кем могли оказаться люди, пытавшиеся захватить самолет?

– Не представляю. Но, судя по всему, это вряд ли были простые партизаны, шатавшиеся по окрестным лесам. Маскаев, кстати, уверен, что их высадили с другого самолета или вертолета.

– Скорее, десантировали где-то поблизости, чтобы застать врасплох моих людей… Черт! Перемудрил Кейдж, ох и перемудрил… Кто из экипажа мог сливать информацию на сторону?

– Самаев, – не раздумывая произнес Майк.

– Ерунда, – вмешался я. – Ты просто злишься на него за то, что он доложил о ваших делишках командиру… Во время одного из перелетов, как раз, когда мы везли наемников, рядом с нами пролетел вертолет неизвестной мне марки и принадлежности. Может быть, за нами уже давно следили?

– Был вертолет?

– Был… Короче, Жоам… Развяжи-ка меня. Надоело уже как дураку связанным сидеть.

– Еще вопрос. Парашюты были у членов экипажа?

– Нет. Не было ни у кого.

– Предпоследний вопрос, – сказал Алварес, приложившись к фляжке. – Что же все-таки произошло на борту после взлета?

– В общем-то ничего особенного… Взлетели. Стали сразу же готовиться к посадке в Тонга-Со, то есть, сюда. Кейдж был вынужден решить забрать вас, слетать вместе с вами за оружием, и потом уже вылетать к устью Конго, где ждут наемники. В этот момент левый двигатель полыхнул и взорвался.

– Кстати, в самой Руздане должен быть аэропорт, верно? На остальной территории Контвигии, насколько знаю, нет ни одного.

– В городе есть. Вернее, был. Я же говорил, когда я в прошлом году побывал в Руздане, там по приказу мэра разрушили полосу. Якобы для того, чтобы в черте города не могли садиться боевые самолеты, посланные режимом Луанды.

– Кто был тогда мэром? Педру Батишта?

– Вроде, да. Видимо, он и остался.

– Он дурак?

– Не знаю…

– Будем исходить из того, что нет… Ладно. Последний вопрос. Какой интерес был у Кейджа в этой истории? Он вложил в авантюру все свои деньги и даже больше того. На что он рассчитывал, что он должен был получить, когда ты сел бы на трон и объявил на весь мир о том, что власть в Контвигии наконец оказалась в руках единственно возможного человека?

– Не знаю!

– Опять врешь. Кейдж все делал целенаправленно. Он бросил бизнес в Штатах, перекупил в Литве авиакомпанию, вывез тебя в Россию, подготовил переворот… Чтобы на наших штыках сделать тебя главой государства. Такие вещи за красивые глаза не делаются. Что ты ему обещал?

Майк молчал. Тогда Жоам достал две карты: одну, что я обнаружил в бардачке «Мерседеса», другую – из кармана Кейджа.

– Это какой язык? Уж не литовский ли?

– Литовский, – неохотно подтвердил Новински.

– А почерк чей? Кейджа?

Майк счел за лучшее промолчать.

– Я знаю, что ты обещал Кейджу, – загремел Жоам. – Ты обещал ему Долину Камней Тумана. Вот они, карты… В нашей земле, – он потопал ногой по полу, – есть богатейшие залежи. В Контвигии на единицу площади приходится золота, алмазов и урана больше, чем в ЮАР! А нефти там столько, что султан Брунея мог бы удавиться от зависти!

Майк вздрогнул. Жоам между тем продолжал, постепенно повышая голос:

– У Кейджа не хватило бы никаких денег, чтобы накупить столько оружия и нанять столько человек. Он с кем-то договорился в Штатах, и параллельно с вашей миссией в Контвигию американцы отправили экспедицию от фирмы по добыче полезных ископаемых, которая сейчас готовится к разработкам. У меня, знаешь ли, тоже есть свои источники информации. А кто бы стал работать в шахтах Долины? Не знаешь? Я знаю! В шахты были бы принудительно отправлены жители Рузданы. А опустевший город вскоре бы заполнил сброд из Америки и туристы из Европы. И к этому кошмару приложил бы свои руки наследник самой королевы Отанги!

– Не было об этом никакого разговора, – зарычал Майк. – Да, я обещал Кейджу ряд концессий. В том числе на застройку будущей курортной зоны Рузданы, на добычу нефти в устье Конго… Но я впервые слышу о Долине Камней Тумана! Вернее, о том, что я мог торговаться насчет нее. Тем более, всем известно, что эта долина – миф, сказка, блеф, наконец!

– Это не миф! – возразил Жоам. – Я видел парня, который там побывал. – Он приволок с собой столько самородков, сколько мог унести. Правда, соблазнился и «камнями тумана», которые светятся в темноте, придурок… Умер недавно.

– Урановая руда?

– Лавандуламит. Урановый фосфат. Богатейшая руда. И сейчас в месте, где находится Долина, работает иностранная экспедиция. А я не верю в такие совпадения. Твой Кейдж наверняка передал американцам землю Контвигии! Видимо, по неофициальной фьючерсной сделке – под твою коронацию.

– Мне об этом ничего не известно! – твердо заявил Майк. Если он и врал, то очень умело. – А что за экспедиция, кстати? Геологи или кто?

– А вот это уже мне хотелось бы знать. И прекратить. Мне совсем не нравится, когда кто-то под шумок копается в нашей земле, которая пока еще сравнительно богата.

Я решил вмешаться:

– Майк, ты сказал, что до пожара двигателя на борту все было спокойно. Тогда кто же всадил пулю в затылок Дэйву?

– Жоам медленно повернулся к Майку:

– Это правда?

– Не знаю… Это провокация с его стороны! – Новински указал на меня подбородком.

Алварес высунулся из палатки и что-то гаркнул. Видимо, подошел солдат, которому был отдан приказ на португальском языке.

– Что ты затеял? – с беспокойством спросил Майк.

– Мои люди ищут тело вашего штурмана. Это единственный член вашего экипажа, чьего трупа не оказалось рядом с самолетом… Наверное, тоже упал в болото к крокодилам… Я сказал, чтобы пока прекратили поиски и внимательно посмотрели, как выглядит ваш командир… Не нравитесь вы мне, ваше величество, ох как не нравитесь! Посудите сами: в числе прочего я задал вам три вопроса, на которые мне особенно хотелось получить ответы, а вы либо уходили от ответов, либо безбожно врали.

– Я не врал, черт возьми! – заревел Майк.

Вскоре в палатку заглянула черная физиономия и что-то доложила.

– Конечно, – сердито усмехнулся Жоам, выслушав своего бойца. – Я так и не добился от тебя вразумительного ответа, зачем ты все-таки стрелял в Маскаева на поражение… Тихо! Я говорю!.. Ты пытался врать по поводу интересов Кейджа в этой авантюре. Наконец ты врешь насчет того, что произошло на борту самолета – у вашего командира действительно дырка от пули в черепе!.. Знаешь что, король хренов? Я ведь давно решил – с Кейджем или без него, но я возьму Руздану, тем более что теперь могу рассчитывать на дополнительную сотню наемников и на поддержку с моря. И во дворце скоро будет сидеть человек, который действительно достоин моей страны. Но я не уверен, что этим человеком будешь ты.