Ничего cвятого

– Нет! – Педро улыбнулся, качая головой. Конечно, теперь брат Иуды попытается выкрутиться, извернуться, точно змея, скинуть свою шкуру, вот только он, Педро Николас не позволит врагу Христа нанести еще один удар по итак израненному телу Спасителя. – Тут лишь два варианта: либо, принимая во внимания твои высказывания мы признаем Христа главой блудницы, сидящей на престоле Сатаны, а преемника апостола Петра, антихристом… Либо, – инквизитор поднял вверх указательный палец. – придется признать, что Христос не является главой Церкви! И, вообще, Церковь не есть Тело Христово! – Педро вновь улыбнулся, смотря в расширившиеся от ужаса глаза еретика. Он все понимает. Все прекрасно понимает. – И то, и другое ересь. У тебя лишь один вариант, покаяться.

Лютер промолчал. Снова.

– Кроме того, ты сознательно совращаешь детей Божьих, со спасительного пути, запрещая приступать к Таинствам и разрешая им грешить без какой-либо подотчетности, тем самым обрекая их души на вечные мучения! Очень похоже на работу Сатаны, не находишь?

– Ложь! – немецкий реформатор поджал губы.

– Обвинение священнослужителя, коим я являюсь в преднамеренной лжи, еще одно преступление! – Педро сокрушенно покачал головой – Я зачитаю отрывок из письма, которое ты написал своему другу, еще одному еретику Филиппу Меланхтону: «Будь грешником, и греши сильнее, но при этом веруй и радуйся во Христе, Который есть Победитель греха, смерти и мира. Довольно, что мы признаем Агнца, уничтожившего грехи мира; от Него не удалит нас грех, хотя бы мы тысячу раз в день любодействовали или умерщвляли». – инквизитор отложил письмо и насмешливо глянул на посеревшего лидера Реформации. – Ничего нет тайного, что не сделалось бы явным, забыл? Так, скажи мне, что есть суть письма, как не лицензия на грех?

Молчание.

Ищет оправдание?

Не найдет.

Тут лишь один выход – покаяние.

– Выходит, совращай чужих жен, и еще незамужних женщин; убивай людей; кради, лжесвидетельствуй, нарушай хоть все десять заповедей по тысячу раз на день, но главное – верь в Христа! Так, получается?

Лютер не ответил и в этот раз. Просто сидел, уставившись куда-то в пол. Пылинки разглядывает что ли? А, может, пятна запекшейся крови? Второе куда полезней первого.

– Может мне зачитать твое отношение к евреям? Мы конечно сами не питаем теплых чувств к убийцам Спасителя, но ты пошел куда дальше, да?

Молчание.

– Пожалуй, зачитаю. «…Проклятый гой, коим я являюсь, не может понять, как они ухитряются быть такими ловкими. Единственное объяснение, которое приходит мне в голову, таково: когда повесился Иуда Искариот, его кишки лопнули и все их содержимое вывалилось наружу; может быть, тогда евреи послали своих слуг с серебряными блюдами и золотыми кувшинами, чтобы собрать экскременты Иуды. Затем они съели и выпили все это дерьмо и в результате приобрели такое острое зрение, что они стали видеть в Писании то, что там не находили ни Матфей, ни даже сам Исайя, не говоря уже о нас, жалких гоях». Я ведь тоже не питаю любви к убийцам нашего Спасителя, тем не менее миссия Церкви всегда, во все времена оставалась одной – спасти души. И, не имеет значения, англичанин ли, француз, испанец, мавр или еврей – через крещение мы спасаем всех! Почему же ты на таком скотском уровне ненавидишь евреев? Где христианские добродетели? Скажем, любовь и милосердие?

Лютер даже глаз не поднял, продолжая хранить молчание.

– Смотря на все твои усилия по разрушению Церкви, на все твое учение, на все твои слова, я прихожу к одному единственному выводу, которое может объяснить все совершенные действия – ты заключил союз с Сатаной. Я ведь прав? – Реформатор никак не отреагировал. – Я знаю, что прав, но даю тебе шанс раскаяться и тем самым спасти, если не тело, то хотя бы душу. Ты называешь Тело Христово блудницей, Папу антихристом, Святой Престол – престолом сатаны, ты призываешь людей совершать грехи успокаивая их жертвой Христа, ты совратил людей с пути ведущего к спасению, лишив их церковных Таинств – точно так же поступает Диавол, желая погубить души верных. Скажи, как и когда ты вступил в сговор с темными силами?

Тишина.

– Где произошел ритуал? Кто проводил? Кто еще, как и ты работает в союзе с сатаной против Церкви?

Молчание.

Ни единого звука.

– Брат, – Педро посмотрел на стоящего за спиной обвиняемого экзекутора. – готовь иглы!

Лютер наконец отреагировал: вздрогнул и умоляюще посмотрел на инквизитора.

– Зачем? Зачем это делать? Я ведь и правда невиновен в том, в чем вы меня обвиняете! Я невиновен! Я лишь хотел спасти людей…

– Призывая их грешить? – инквизитору хотелось рассмеяться и заплакать одновременно. Как же сатана обольщает сердца людей, после чего на черное те с завидной уверенностью говорят белое. – Упорство в грехе, есть еще один грех! Моя задача, спасти твою душу, от адского пламени, а это возможно лишь в случае раскаяния!

В руках дознавателя тем временем появились две длинные иглы, и он вопросительно глянул на начальника. Педро кивнул. Когда заостренные концы вошли под ноготь пальцев левой руки, допросную огласил дикий вой, смешанный с плачем и ругательствами. Секретарем записывалось все, в том числе и новая порция богохульных слов типа «исчадие ада», «слуги сатаны», и в том же духе. Инквизитор сокрушенно покачал головой: обвиняемый далек, очень далек от раскаяния. Лично он бы с радостью оставил его в своем упорстве на вечные мучения, но Церковь, не смотря на предательство, желает спасти каждого. Что ж, придется поработать, дабы вызволить душу несчастного еретика из цепких лап сатаны…

Рим.

Бельведерский дворец.

Год – 1545.

Педро Николас прекрасно понимал, как легко разрушить все то, что они приобрели за последние полтора года. Если оглянуться назад, то можно увидеть, какой колоссальный путь они проделали. Еще два года назад Церковь находилась едва ли не в руинах: число прихожан уменьшалось с пугающей прогрессией, в то время как число территорий, порывающих с Папским Престолом, напротив, увеличивалось. Казалось, катастрофа неизбежна. Казалось, Церкви пришел конец. Казалось, процесс уже не обратить вспять. Тем не менее, у них получилось. Сейчас же, перед ними стояла несколько иная, но оттого не менее значимая задача – сохранить полученный результат. Сделать это можно только одним единственным способом – вопрос только в том, пойдет ли Папа на столь решительные шаги? Педро понимал – это его миссия добиться положительного ответа. Как и тогда, полтора года назад.

Помимо него и Святейшего, в личных апартаментах понтифика находился кардинал Карафа, и магистр возрожденного ордена Тамплиеров, Лоренцо Эскобар. Последний, как раз объяснял Папе расклад общих сил.

– Карл и Франциск (в данном случае имеются ввиду Карл V и Франциск I, император Священной Римской Империи, и король Франции, соответственно. прим. авт.) продолжают оттеснять уже немногочисленные войска протестантов. Карл полностью освободил Германию от последователей Лютера, однако те продолжают проявлять активность в Нижних Землях. При последней встрече, в прошлом месяце, Карл подтвердил намерение присоединиться к походу Ордена на Данию, где король продолжает поддерживать еретиков, укрывая в том числе и ряд реформаторских лидеров.

– Что слышно от Генриха? (Генрих VIII, король Англии, прим. авт.) – Папа был уже достаточно слаб, потому Педро едва расслышал его вопрос.

– Он выражает полную лояльность Риму, а также всяческую поддержку созданной Конгрегации. Шесть месяцев назад, мы отправили туда около сотни доминиканских монахов, для внедрения структуры Конгрегации во всех крупных городах. Результат налицо. Надо сказать, Генрих уже жалуется на отсутствие свободных мест в тюрьмах…

– Ну он не одинок… – усмехнулся кардинал Карафа. – Переполненные тюрьмы стали проблемой практически в каждом европейском городе. Ну, за исключение может быть Испании…

– Проблему надо решать. – подал голос Святейший, практически сразу зайдясь в хриплом кашле. Откашлявшись, он повторил. – Проблему надо решить, и как можно скорее. Мы задерживаем, и задерживаем еретиков, однако направить их обратно, в лоно Церкви удается куда медленней, разве я не прав?

– Так и есть, Ваше Святейшество! – подтвердил кардинал Карафа, как раз и возглавляющий Конгрегацию. – На одного исправленного еретика приходится двадцать задержанных.

– При таком темпе, очень… – Папа сделал специальный акцент на последнем слове. – очень скоро у нас не останется ни мест, ни средств для содержания еретиков.

– Предлагаете всех отпустить, святой отец? – Педро уловил напряжение в голосе кардинала. Впрочем, их уловил и Святейший, поскольку понтифик устало откинулся на кресле, прикрыв глаза.

– Мы ведь преодолели точку невозврата, Джанпьетро… Церковь теперь крепка, как никогда ранее. Под знаменем Христа мы сумели объединить едва ли не всю Европу. Теперь нам не страшны, ни Лютер, ни Кальвин, не какой-либо другой вольнодумец…

– Верно. – согласился магистр Тамплиеров. – Только с одним уточнением: такая ситуация стала возможно благодаря очищению христианского мира. Сейчас на свободе еретиков в разы меньше, чем в застенках. Многие бежали в восточные земли, многие к иноверцам, многих мы заключили под стражу – сейчас на свободе их не наберется и десятка тысяч. Для сравнения, в тюрьмах по всей Европе это число перевалило за сотню. Теперь представьте, как резко изменится баланс, если мы выпустим их на волю. Даже если они отрекутся от своих убеждений, раскаются в своих прегрешениях и вернутся в лоно Матери-Церкви, мы не можем быть уверенны в искренности их слов. А, сил контролировать каждого еретика у нас попросту нет. Их слишком много.

– Я понял… – понтифик вновь закашлялся, согнувшись в судорогах. – Я понял… Какое же решение вы предлагаете?

– Педро? – кардинал Карафа повернулся к священнику.

Педро мрачно улыбнулся. Именно с него началось восстановление Церкви, и именно на нем оно закончится. Кардинал Карафа это прекрасно понимал, как и магистр Эскобар. У Папы не остается выбора, как последовать их примеру.

– Нас разъедает болезнь. Как дьявольская чума она захватывает все тело, оставляя после себя лишь смерть и разложение. Она поразила все страны христианского мира, с каждым днем подчиняя себе новые души, и только признав всю опасность недуга можно надеяться на исцеление. Исцеление христианского мира, а не поврежденных умов. Они под властью болезни. Они под властью сатаны. Они уже мертвы. А, как поступают с мертвыми, чьи тела поразила чума? Огонь. – священник сделал паузу, давая слову повиснуть в воздухе, после чего повторил. – Огонь, вот то лекарство, способное остановить чуму.

– И мы того же мнения! – кардинал Карафа повернулся к Римскому Епископу.

– То есть… – Папа вновь прикрыл глаза. Из его горла вырывался тяжелый хрип – понтифик болен, и болен давно, но в последние недели болезнь стала серьезно прогрессировать, потому Педро Николас и выбрал сравнение ереси с болезнью. Актуально, так сказать. – вы… – он вновь закашлялся. – вы предлагаете освободить тюремное население с помощью костров?

– Верно. – подтвердил магистр Ордена. – Сейчас не та ситуация, где нужно проявлять христианское милосердие. Речь идет о выживании Церкви и христианского мира. Если мы выпустим сотню тысяч еретиков на свободу, единой Церкви с большей вероятностью придет конец, как и миллионам совращенных с истинного пути душам. Такой вариант конечно же неприемлемый. Ведь именно Церковь отвечает перед Господом за души верных. Содержать же всех еретиков в тюрьмах до их смерти мы не можем. Остается один, и наиболее правильный вариант…

– Костер? – казалось, понтифик даже вздрогнул.

Магистр безразлично пожал плечами.

– Так мы сумеем решить сразу две задачи: спасем христианский мир от пагубной волны ереси и спасем души самих еретиков.