Мы из губрозыска

– Сколько возьмете с меня за жилье? – спросил Петр.

Степановна махнула рукой.

– Ить с вас много-то не возьмешь! Знаю я, какие у вас получки! Ты проходи, не стесняйся. Про деньги мы с тобой опосля договоримся.

Она указала на фанерную перегородку, неподалеку от большой деревенской печки.

– За ней мой прежний постоялец жил. Сам угол себе отгородил. Туда заселяйся. Сейчас белье новое постелю. И вещи твои найдем, куда пристроить.

– Ну, все, – сказал Колычев, – ты тут располагайся, а я домой побежал. Завтра на службе встретимся. Не забывай, что товарищ Янсон говорил: в восемь утра у нас планерка.

Видя вопросительный взгляд, пояснил:

– Для несведущих – это совещание такое, в котором мы планы на весь день обсуждаем. Пока, Петр! Не проспи! А то у Степановны перины-то лучше, чем царские. Из кровати вылезать не захочется.

– Счастливо! – улыбнулся Елисеев. – Не просплю! Спасибо за все, Боря!

– Тебе спасибо! Я перед тобой до гробовой доски в должниках буду.

– Проехали! Никто никому ничего не должен.

Петр проводил товарища и принялся устраиваться в «апартаментах». Много ли ему надо? Кровать есть, табурет на случай прихода гостей имеется, даже грубо сколоченная тумбочка – и та в наличии.

Красота! Живи да радуйся.

– Ты, наверное, голоден, Петя? – заглянула за перегородку Степановна.

– Есть маленько.

– Тогда садись за стол, поснедаем. У меня каша на молочке сварена, пироги остались. Сейчас самовар поставлю. Посидим, чайку попьем, поговорим. Не волнуйся, тайны выпытывать не собираюсь, – засмеялась женщина.

Глава 5

На другой день Петр вышел из дома пораньше. Хоть и говорил Колычев, что дорога займет около четверти часа, но лучше взять с запасом. Вдруг что по пути произойдет. Негоже начинать на новом месте с опоздания.

В здании губрозыска он пришел в полвосьмого. Колычев уже был в кабинете. Сидел с задумчивым видом и грыз карандаш. Перед ним лежал чистый лист бумаги.

– Ты чего такой озабоченный? – спросил Елисеев.

– Отчет пишу. Начальник с утра пораньше озадачил.

– А сдавать когда?

– Так сегодня и надо. Какой-то новый циркуляр из Москвы прислали, а мы мучаемся! – Он в сердцах ударил по столешнице кулаком. – Как же я ненавижу все это бумагомарание! Бюрократы хреновы! Чтоб вы сдохли!

– Без отчетов тоже нельзя, – примиряюще заметил Петр. – Там, наверху, без них картина не сложится.

– Понимаю, – вздохнул Колычев. – Но мне лучше с тремя Чесноками схлестнуться без оружия, чем один такой отчет написать. Веришь – весь мозг мне высосал!

Он открыл сейф и извлек из него револьвер.

– Держи, теперь это твой наган. Будешь с ним на уголовную братию ходить.

– Спасибо! – принял оружие Елисеев. – А патроны?

Борис высыпал на стол целую горсть патронов.

– Забирай. Этого добра у нас хватает. А вот это удостоверение. Храни как зеницу ока, чтобы в нехорошие руки не попало.

«Агент уголовного розыска третьей категории», прочитал Елисеев название своей новой должности и вопросительно поднял взгляд. Колычев правильно истолковал его жест.

– Знаю, что не густо, но сам таким начинал. Не журись, все от тебя будет зависеть. Если за два месяца испытательного срока себя проявишь, получишь вторую категорию, а то и сразу первую. Я, брат, за месяц управился: крупное дело раскрыл. Шум-гам на всю губернию стоял. – Он мечтательно зажмурился.

– Посмотрим, – кивнул Елисеев.

Теперь, с удостоверением и оружием, он ощущал себя полноценным сотрудником уголовного розыска.

– Слушай, Борис, а можно еще одним револьвером обзавестись? Мне бы что-нибудь небольшое, карманное, навроде «бульдога»? Чтоб под патрон нагановский был…

– Решим вопрос, – сказал Колычев. – Я и сам такой же при себе таскаю. Вещь полезная: в глаза сходу не бросается, да и во время перестрелки не помешает. Когда ты еще наган перезарядишь…

– Вот спасибо! – обрадовался Петр.

– Первое время работать будешь под моим руководством. Я тебя со всеми нашими познакомлю и расскажу, что и как нужно делать. Если что-то будет непонятно – спрашивай.

– Договорились.

– Занимай свободный стол. С этого дня он в твоем полном распоряжении. Документы будешь хранить в сейфе, вот дубликат ключей. За ними тоже присматривай: тут столько народа мечтает в него заглянуть…

– Свои?

– И свои, и чужие. Как говорил товарищ Дзержинский: «человеку нужно доверять, но проверять». Все, скоро планерка. Пошли. Начальник тебя ребятам представит.

Кабинет товарища Янсона отличался от кабинета Колычева только размером (он был чуть побольше) и наличием старого продавленного дивана, на котором разместились трое незнакомых Елисееву сыщиков. Еще двое сотрудников заняли табуреты. Собравшиеся с интересом глядели на новичка.

На стене кабинета висела выполненная от руки карта губернии, над сейфом – портрет Ильича в прямоугольной рамочке. Товарищ Янсон сидел за столом, читая документы и делая время от времени пометки.

– Разрешите? – спросил Колычев, стоя на пороге.

– Заходите. Еще минута, и начнем, – кивнул начальник губрозыска.

Елисеев еще раз удивился, насколько хорошо товарищу Янсону дается русский язык. Не скажешь, что латыш. Наверное, обрусел рано.

Закончив, Янсон отложил документы.

– Приступим, товарищи. Сначала радостное известие. У нас пополнение: из Нивинского волостного отделения милиции к нам переведен новый сотрудник – Петр Елисеев. Думаю, вы о нем уже слышали. Товарищ Елисеев очень помог нам при задержании Чеснока, а вчера отличился на вокзале, ликвидировав особо важного преступника.

– Так это он Пичугина сделал? – удивился здоровенный, богатырского сложения мужчина в вытертой кожаной куртке.