Шагнувший в небо

Даил поморщился, словно перепутал чашки и выпил вместо гренша рыбий жир. С детства он не любил, когда его воспитывали, да поучали. То надень, это не ешь. Но при мысли о жаренном бифштексе с картошкой у него потекли слюни, и он моментом забыл о наглом Охотнике.

Папаша Троффеллиус словно вспомнил о чем-то, нырнул на кухню.

Крис Кортатос отставил в сторону пустую кружку, сытно рыгнул и поднялся из-за стола. Водрузив на голову шляпу, он зыркнул на паренька злобно, ухмыльнулся и сказал:

– Ну, значит, до завтра, драконья отрыжка. Найдешь меня.

Охотник развернулся и направился на выход, оставляя Даила. Впрочем, одному ему не долго пришлось сидеть.

Папаша Троффеллиус появился из-за кухонных дверей с тарелкой, на которой лежал ароматный бифштекс в ореоле жареной картошки и зелени. Завернутые в салфетку вилку и нож он нес в другой руке.

Поставив тарелку перед Даилом и брякнув рядом салфетку с приборами, папаша Троффеллиус бухнулся на стул напротив парня, и запричитал.

– Ну, где была твоя голова? Ты о чем вообще думал?

Даил развернул салфетку, вооружился вилкой и ножом, хищно уставился на бифштекс, но все же ответил старику кабатчику.

– Я не понимаю о чем вы.

– Ах, он не понимает. Он не понимает. Люди, вы слышали это? – обратился папаша Троффеллиус к пустому залу. – Ты хоть знаешь, кто такой этот Крис Кортатос?

– Охотник за головами. Я слышал. Он, кажется, поймал несколько месяцев назад Плохиша Эфа. А чуть раньше расправился с бандой Лекарей с тринадцатой улицы.

– Точно. Точно. И тебя это не пугает. Все боялись Плохиша Эфа. А он пришел, и забрал его с собой. А банда Лекарей между прочим наводила порядок на ночных улицах. Ей все платили, но зато был порядок. Никто не баловал. От легавых не дождешься порядка. Они не любят соваться в Темный город. Им и там наверху хорошо. А Охотник Кортатос все испортил. Пришел и сломал весь порядок. Так нельзя.

– Я не понимаю, папаша, при чем тут я. Он попросил меня куда-то его проводить, я согласился. Я что не должен был это делать? – удивленно спросил Даил.

Аккуратно, стараясь не выдать волнения, он отрезал кусочек мяса, обмакнул его в томатный соус с перцем и отправил в рот. Боже, как давно ему не доводилось так вкусно есть. В последнее время приходилось экономить, чтобы отдать долг соседям и ростовщику Мокрецу. После того как полгода назад умерла мать, он вынужден был назанимать денег, чтобы оплатить похороны. Зарплаты моккера на это просто не хватило бы. Одно место на кладбище Тихий приют стоило целое состояние. Хорошо, что соседи и друзья помогли. Только и их денег не хватило. Вот и пришлось идти к мерзкому Мокрецу просить оставшуюся часть суммы. Денег он, конечно, дал, только заломил такие проценты, что Даил не знал теперь, как расплатиться за это. Хотя золотого, который заплатит ему Охотник, должно хватить.

Даил вспомнил, что первым делом собирался купить на эти деньги книгу, о которой давно мечтал, и удивился сам себе. С такими долгами он думает не о том, как жить дальше, а о развлечениях. Вот же глупец.

– Ты меня совсем не слушаешь, мальчик, – донесся до него голос папаши Троффеллиуса.

Даил мотнул головой, освобождаясь от тягостных мыслей, и уставился на кабатчика.

– Кому я это говорю, – вспыхнул папаша Троффеллиус. – Голодный мальчишка может думать, только о еде. Ты давай, давай, кушай. Я подожду.

Даил набросился на бифштекс, словно стая оголодавших волков. Первые кусочки он пытался смаковать, но вскоре позабыл обо всем, и только резал мясо и отправлял его в рот, перемежая картошкой и зеленью. Когда на тарелке было уже пусто, парень аккуратно отложил столовые приборы в сторону, куском хлеба собрал весь соус с тарелки и отправил мякиш в рот.

– Мальчик, мальчик, на что ты подписался. Кортатос кровавый душегуб. Там где он проходит всегда льется кровь. И часто гибнут люди, которые оказываются рядом. Для него люди это мусор, ничто. Я не хочу послезавтра оказаться на твоих похоронах, мальчик.

Даил поднял глаза на папашу Троффеллиуса и тихо сказал:

– Спасибо вам за все. Вы были ко мне добры. Мне надо идти.

Ни говоря больше ни слова, он поднялся из-за стола и направился на выход.

Глава 3

Шарир

Покинув кабачок, Даил первым делом направился к мастеру-наставнику Шариру, и хоть время было позднее, он знал, что старого моккера застанет на ногах, пусть уже и не столь устойчивых. Хоть сегодня была и не пятница, но старый Шарир наверняка после завода просидел весь остаток вечера в кабачке у Джа, накачиваясь пивом. Хорошо бы разминуться с братьями Друфами. Он не хотел, чтобы они стали свидетелями его разговора с мастером-наставником.

Странное дело. Еще несколько минут назад он и не думал никуда идти. Согласился с Охотником, только чтобы тот отстал от него, да и когда еще удастся отведать на дармовщинку бифштекс с кровью. Мясо он видел далеко не так часто, как по нему мечтательно урчало в животе. Но после того как папаша Троффеллиус пытался его отговорить от опасной затеи, Даил неожиданно даже для самого себя уперся всеми лапами в землю и взял след. Теперь он уже во что бы то ни стало решил идти провожатым у Охотника, а для этого требовалось отпроситься у мастера-наставника. Даил надеялся, что Шарир уже хорошо под градусом и будет сговорчив, словно мальчишка подмастерье, готовый за мелкий грошик в Плавильне ломить спину с утра до вечера.

Два квартала пешком по засыпающему Темному городу. Узкие уютные улочки, вымощенные серым булыжником, нависающие громады старинных домов. Многие из них разменяли уже больше сотни лет. Даригар – древний город, пропитанный стариной от городских ворот до самой вершины, где высился замок лорда-управителя.

Хорошо вот так прогуляться на сон грядущий. Ни о чем не думая, не печалясь и не огорчаясь. Идти и наслаждаться засыпающими улицами, где добропорядочные горожане уже готовились к встрече с мягкой подушкой и теплым одеялом. Как никак, завтра рабочий день и многим вставать засветло. Только не моккерам, загулявшим в кабачке у Джа, пропустившим в этот вечер уже не одну кружку пива, и не могущим на этом остановиться.

Даил остановился под серой, покосившейся вывеской со следами потрескавшейся и местами осыпавшейся краски. Он пришел по адресу. Осталось самое малое, найти мастера-наставника и постараться ему все объяснить. Только вот что ему рассказать. Даил сразу почувствовал, что об Охотнике и их уговоре ему не стоит распространяться. Шарир его итак за чудака держит. Как же мечтает о несбыточном, решил дракона приручить, а после известия, что он хочет помочь Крису Кортатосу что-то отыскать в Темном городе, и вовсе сочтет, что Даил совсем умом тронулся. Как бы после этого не вызвал Смиренных братьев из Бедлама. Даил не хотел провести остаток дней в приюте для душевнобольных.

С вывески на посетителей улыбалось приятное добродушное лицо полного мужчины, держащего в руках кружку с пенным напитком. Оно лучилось гостеприимством. Вероятно, когда-то Джа и был этим приятным толстячком с вывески, но ныне о его сварливом характере ходили легенды, а про его плешивую голову, покрытую бородавками и полипами, и вспоминать без содрогания было нельзя. Моккеры давно бы позабыли дорогу в его заведение, но у Джа было самое дешевое пиво, он наливал в долг, а его свиные ребрышки были самыми лучшими в Темном городе.

Даил толкнул дверь и переступил порог кабачка. Веселая музыка и оглушительный гвалт говорящих разом десятка подвыпивших мужчин накрыл его с головой. Даил сделал несколько неуверенных шагов. Кто-то его толкнул, кто-то сунул под нос кружку с пивом, угощая, кто-то попытался обнять его и что-то затараторил на ухо. Только слов было не разобрать. Отпихнув кружку с дармовым пивом в сторону, освободившись от навязчивых объятий нежданного товарища, Даил стал протискиваться к любимому месту мастера-наставника возле барной стойки.

Седовласый Шарир был уже в изрядном подпитии. Перед ним возвышалась большая кружка, наполовину заполненная темным пивом. Он рассказывал трем сгрудившимся вокруг него моккерам какую-то веселую историю про пьяного дракона, время от времени прикладываясь к хмельному напитку.

Даил каким-то чудом влез между двумя крепкими работягами, углядел свободное место за стойкой неподалеку от Шарира и тут же поспешил его занять. Вернувшийся из отхожего места моккер возмутился было наглецом, примостившим свой зад на его стул, но тут же был урезонен стоявшими рядом работягами. Они не позволили ему обидеть паренька, нашли место подле себя, да и на дармовое пиво не поскупились.

Перед Даилом тоже появилась кружка с хмельным. Джа, крутившийся возле барной стойки, позаботился о новом госте. Даил отодвинул от себя кружку и покачал головой. Джа нахмурился, готовясь разразиться гневной тирадой. Мол, какого ты тогда лешего приплелся в кабак, да место занимаешь. Но не успел. Паренька заметил Шарир, прервал увлекательную историю о пьяном драконе, раздвинул в сторону друзей, словно ледокол, торящий льды, и навис над Даилом.

– О! А ты откуда тут взялся? А мы как раз о твоих друзьях разговариваем? Ты историю о пьяном драконе уже слышал? Нет. Так я тебе сейчас расскажу.

Выслушивать по пятому разу набивший оскомину рассказ, Даил совсем не хотел не хотел, поэтому он поспешил перебить мастера-наставника.

– А я ведь вас искал, – сказал он.

– Зачем? – искренне удивился Шарир. – Какого контуженного тебе от меня надо?

– Хочу на завтра отпроситься. Очень надо, – искренне признался Даил, и только тут вспомнил, что придумать правдивую причину не успел. Предчувствуя следующий вопрос, он мгновенно вспотел, лихорадочно ища ответ, только мастер-наставник уже был настолько навеселе, что у него не возникло никаких вопросов.

– Можешь не приходить, я тебе поставлю отгул. Не переживай. Ты только вот послушай историю про пьяного дракона. Это очень занимательно.

Пришлось выслушать. Если уж старина Шарир в тебя вцепился, то тут уже не отвертеться. Хватка у него железная. К концу рассказа Даил уже начал клевать носом. Половину из того что говорил мастер-наставник он не слышал. Слишком уж шумно вокруг, да и речь Шарира была невнятной. Слишком много пива он за сегодня в себя опрокинул. Наконец история была закончена, причем Шарир настолько в ней запутался, что никто и не помнил, с чего она началась, но дружный хохот работяг потряс заведение. Даил улыбнулся и выдавил слабое «ха-ха» вместе со всеми, после чего стал прощаться. До дома еще идти и идти, а время уже позднее. Моккеры не хотели его отпускать. Моккеры хотел выпить с ним. Моккеры настаивали. Моккеры негодовали, что он ни разу еще не выпил с ними. Моккеры нависали и давили авторитетом.

Только старый Шарир заступился за паренька.

– Какого контуженного на мальчишку насели? Не хочет пить, так его право. Пусть печень бережет. Она ему обязательно пригодится в будущем. Моккера без хмельного не бывает. Только он еще до этого не дотумкал. Своим умом когда-нибудь дойдет.

Работяги послушались старшего и отступили. Даил еще раз поблагодарил мастера-наставника за предоставленный выходной и соскользнул с барного стула. Протискиваясь на выход, он размышлял над тем, каким драконьим здоровьем надо обладать, чтобы полночи пить, а утром чуть засветло выйти на работу в горячий цех. Он помнил хмурые лица, тяжелые налитые грустью глаза товарищей, мучающихся утренней болезнью любителей хмельного.

Оказавшись на улице, он с удовольствием втянул морозный прохладный воздух, наслаждаясь свежестью и легким ветерком. Засунув руки в карманы, он неторопливо направился домой. Идти недалеко, всего два квартала по так называемой улице Лоботрясов, ее так прозвали за то, что здесь находились все основные магазины Темного города, и в выходные здесь было не протолкнуться от праздношатающейся публики. Но возвращаться домой не хотелось. Отчего-то ему казалось, что это последняя ночь прежней жизни. Завтра все должно измениться и от этого на душе было как-то волнительно, словно перед первым свиданием с Радой.

Даил и сам не заметил, как оказался возле дома. Ноги сами привели к трехэтажному каменному зданию с небольшим крылечком, где он занимал верхнюю комнату на чердаке. Все что осталось от их семьи, а ведь когда-то весь третий этаж принадлежал им. Но это было очень давно, еще когда отец был жив. Сколько же лет прошло с тех пор, как он погиб…

С того рокового июньского дня прошло уже три с половиной года, а Даил помнил все так четко, словно это было вчера. До конца рабочей смены оставалось три часа, когда мастер-наставник Шарир вызвал его к себе, и объявил, что на сегодня хватит. Ему тогда было всего тринадцать лет, и он работал неполную взрослую смену. Было тяжело, но мальчишка трудился, закусив удила, зная, что это его обязанность, и никто за него работать не будет. А в семье ни одна копейка лишней не бывает.

Уже тогда он мечтал о драконах, и каждую свободную минуту убегал на крыши домов, чтобы полюбоваться парящими в небесах чешуйчатыми исполинами. Тот день не был исключением. Освободившись, он бросился бегом к любимому дому. Там жила Рада, но тогда он еще не интересовался ей. Ему нравилась крыша дома, на которой он, удобно устроившись, разложил бережно сохраненный обед – ломоть хлеба, бутылку кефира и несколько пластов вкусного ароматного сыра. Пару часов он просидел на крыше, любуясь небом Даригара. Завечерело, он спустился с крыши и отправился домой. Он шел, не подозревая, что буквально через несколько минут его жизнь полностью изменится. Никогда уже ему не быть таким беззаботным и счастливым, как в тот тихий июньский вечер.