ДЕРЕВЕНСКИЕ УЖАСЫ

Щенячий угол

В деревню Щенячий угол студентов кафедры этнографии отправили в последний момент. Руководитель практики застряла на больничном, и двоим парням – Денису Редькину и Василию Савелову – предполагалось зачесть практику автоматом и отправить на летние каникулы. Как и остальной группе.

Однако Таисия Петровна появилась в пятницу после обеда и заявила студентам, что грядёт проверка и надо показать хороший результат. Большинству предстояло неделю возиться с документами в архиве, но поскольку Денис и Вася были её дипломниками, то от поездки в самую глухомань области им было не отвертеться. Тем более эта поездка давала им возможность получить как минимум одну главу диплома из трёх.

Ребятам выдали командировочные, номер телефона старого знакомого Таисии, у которого они должны были разместиться, и напутствие не заглядываться на местных девчонок, а выполнять свою задачу.

За своих четверокурсников Таисия Петровна не волновалась: парни ответственные, по двадцать лет уже, крепкие и неглупые. Да и встретить их должен был местный учитель истории, Фёдор Фёдорович, и водить гостей по нужным людям и местам он был готов едва ли не за руку. Материал ребятам предстояло собрать интересный, о чём говорило само название, на деле вовсе не связанное с милыми пёсиками, дрожащими в углу. Верховодил в этой паре друзей Василий. Лидерских качеств парню было не занимать, недаром он уже третий год был старостой группы.

В понедельник утром Вася и Денис загрузили рюкзаки в новенький рейсовый автобус и отправились в назначенное место. Трёхчасовая поездка была комфортной: кондиционер обдувал салон с немногочисленными пассажирами прохладой, на мониторе, расположенном под удобным для просмотра углом, мелькал какой-то комединый сериал. За окнами сменяли друг друга бесконечные зелёные поля, то и дело перемежающиеся курчавыми волнами лесополос, а по бирюзовому небу плыли редкие невесомые облачка. Благодать, да и только. У парней было отличное настроение, они всю дорогу болтали без умолку.

К остановке на повороте с основной трассы на Щенячий угол прибыли точно по графику. Одинокую мужскую фигурку, возле припаркованного на обочине мотоцикла с коляской, студенты заметили издалека.

– Надеюсь, мужик нормальный, не будет против пивка вечером и общения с местной женской фауной, – поделился Вася предположением с другом. Денис многозначительно хмыкнул, мол, ничего, если что, договоримся.

Выгрузившись из автобуса, они обменялись с седовласым мужчиной, назвавшимся Фёдором Фёдоровичем, крепким рукопожатием. Объёмные рюкзаки едва втиснулись в коляску, Василий уселся позади учителя, а Денис взгромоздился на рюкзак, наполовину впихнутый на пассажирское место, и уцепился за ручку.

– Помчали! – весело крикнул Фёдор Фёдорович, дёрнув заводную ножку. «Урал» мягко затарахтел и покатился по узкой асфальтной полосе, теряющейся в кустарнике в паре сотен метров от трассы.

В Щенячий угол прикатили через сорок минут езды, проделав путь по постепенно исчезающему асфальту, плавно перешедшему в грунтовку. Остановились у аккуратного домика в начале единственной улицы в деревне. Гостеприимный хозяин показал ребятам их комнату, тахту и односпальную кровать, затем сразу усадил их за стол. При этом не забывал засыпать студентов вопросами про институт, в котором он когда-то учился вместе с Таисией. На клетчатой скатерти тут же появились запечённая в духовке курица с румяной корочкой, варёная картошка, усыпанная зеленью, ломтики ржаного хлеба и смородиновый компот. Засуетившись, хозяин метнулся в чулан и принёс оттуда пузатую бутыль с розовой жидкостью.

– Домашнее вино. Немного, думаю можно, – пояснил учитель, плеснув напиток ребятам в небольшие бокалы.

– О, круто, спасибо! – повеселел Денис. Вася тоже заулыбался.

– Ну, за встречу и научный процесс! – Фёдор Фёдорович налил себе и приподнял бокал. – Завтра пойдём к особняку и по знающим людям. Мы вам тут материала на весь диплом соберём!

Собравшиеся выпили, перекусили. Прохладный алкоголь приятно освежал и даже совсем не дурманил, как казалось ребятам. Они почувствовали себя свободнее и уже сами начали задавать вопросы мужчине.

– А почему название такое смешное у вашей деревни? Собак что-ли разводите? – поинтересовался Вася.

– Раньше разводили. Во второй четверти девятнадцатого века этим занималась помещица Чернышова Софья Степановна, вместе с управляющим Енцовым Николой, – наливая ещё по одной и убирая со стола бутылку, поведал Фёдор Фёдорович. – В её усадьбу пойдем завтра, посетим то, что от неё осталось. Состояние печальное, реставрацию трижды начинали за последние тридцать лет, но как-то не задалось. Ну, а потом прогуляемся по старикам, которые помнят и хранят истории своих предков, бывших крепостными у проклятой помещицы.

– Проклятой? – воскликнул заинтересованный Денис. – Правда, что ли? Мы в Интернете кое-что нарыли, только подумали, байки это всё. Для привлечения туристов.

– Да где же вы тут видели туристов? – всплеснул руками учитель. – Говорю же, здание почти два века в развалинах стоит. Хотя не совсем в развалинах, помещения-то есть, целых два этажа, но состояние их плачевное. Вот обещают в следующем году снова реставраторов на оценку прислать. Только чую я, что будет всё, как в прошлые разы. Несчастья на работах, сгоревшее оборудование, сбежавшие рабочие, бесполезно растраченные усилия и деньги.

– Из-за проклятия? – недоверчиво подал голос Вася. – А можно поподробнее? В диплом такое не впишешь, но можно добавить в раздел опросов местных жителей. Затем мы и приехали.

– Можно и подробнее, – согласился мужчина. – Только давайте переместимся из кухни в зал, вы на диван, а я в любимое кресло. Вина больше, извините, сегодня вам не дам, а себе плесну ещё бокальчик.

Когда необходимые условия были соблюдены, Фёдор Фёдорович начал рассказывать:

– Жила в нашей деревне помещица Софья Чернышёва, красавица, дочь одного из опальных дворян Чернышёвых, тех самых, что в восстании декабристов участвовали и были сосланы на каторгу в Сибирь. Отец с матерью у неё там сгинули, а дочь сослали в нашу деревню, которая тогда Ромашовкой звалась, тоже, считай, в ссылку. Однако молодая барышня, взрослея, не поумнела, а совсем головой тронулась. Над крепостными издевалась, что нелюдь, держала с помощью двух таких же извергов-помощников живых людей и псов на цепи, прикованными к столбам. Голодом морила, собачьи клички вместо имён людям раздавала, пороли несчастных по её приказу нещадно. Вдобавок Ромашовку в Щенячий угол переименовала, всех щенками считала, а себя – надсмотрщицей и воспитательницей. Остались у неё какие-то связи, несмотря на опалу рода. Полиция её не трогала, дозволялось в пределах имения творить что угодно. Шесть лет терпели местные её выходки, и жалобы властям от них оставались безответными. Когда чаша народного гнева переполнилась, а счёт сгинувшим жертвам на третий десяток пошел, то три сотни жителей Щенячьего угла устроили кровавый бунт.

Особняк Чернышёвой сожгли. Извергов-помощников закололи вилами, вырезали глаза и подвесили вверх ногами на дубах, на тех самых, что до сих пор возле развалин сгоревшего особняка растут. А уж что с самой Софьей делали, не передать. Четыре страницы полицейского протокола заняли описания травм, обнаруженных на обезглавленных растерзанных женских останках. Этот документ до сих пор в областном архиве хранится, можно при большом желании ознакомиться.

Бунт подавили казаками и полицией, безголовый труп помещицы захоронили неподалеку. Думали, история на этом закончилась. Ан нет, через семь лет, ночью, двое парней, возвращаясь из соседнего села, увидели призрак живодёрки, бредущий возле обгорелых стен некогда роскошного здания. Дали дёру они, но до ближайшего дома добежал, вопя от ужаса, только один. Второго нашли утром, иссохшего словно мумия, застывшего в защитной позе. Мертвец будто закрывался от кого-то руками. Об этом тоже в отчёте есть заметка.

Через три дня, опять же к ночи, крестьянка, вышедшая до ветру во двор, подверглась той же участи. Какой-то умник подсказал собравшемуся люду, что останки Софьи надо раскопать и сжечь. Это и было проделано незамедлительно, несмотря на протесты старосты. Скелет и остатки тряпья обратились в пепел.

– А вот дальше мы попадаем на территорию загадок и догадок, товарищи студенты. Я крайне подробно изучил материалы и пришел к кое-каким выводам, – Фёдор Фёдорович налил себе ещё, выпил и продолжил.

– Прошло семь лет, и начали пропадать люди. По одному. Ночью. Интервал исчезновений – пять лет. Думали – несчастные случаи, но одно из тел также нашли мумифицированным. Батюшку вызывали от соседей – не помогло. Снова сход, снова раздумья, что делать. Решили, что раз голову, точнее, уже к тому времени череп, не испепелили, то призрак за него держится, время от времени набирается сил и мстит. Уже не важно кому.

Искали недостающие останки в развалинах, но бесполезно. Деревня тогда уже в государственном пользовании была. Большая часть людей ушла жить в другие селения, а оставшихся призрак извёл к началу двадцатого века. Щенячий угол опустел, но храбрецы из соседних деревень, на спор хаживавшие ночью к развалинам, утверждали, что видели мёртвую помещицу недалеко от особняка. Не все смельчаки успевали убежать. Затем след призрака и безлюдной деревни теряется до 70-х годов двадцатого века.

Снова в округе распахали поля, отстроили дома, поселились люди. Пятнадцать лет спокойных, и вдруг пропал местный пенсионер – через десять лет, ещё двое исчезнувших – в разгар 90-х. И ещё один мужик пропал уже в начале нулевых. Так что, ребятки, подходит новый срок, если я всё правильно рассчитал, и призрак наберёт силу и снова поймает кого-то. Так что в ночное время возле развалин не шарахаться и если местные на слабо разводить вас будут – не вестись.

– Занятно, – пробормотал Денис, проникнувшись историей. – А вы эти свои предположения не отправили куда надо?

– Пробовал, ребят, и не раз, только призраков, как мне сказали, к делу не пришьёшь. Я тут давно живу, пишу вот научную работу по этому таинственному делу, ну и для ваших дипломов кое-чем поделюсь. Опять же фотографий особняка и висельных дубов понаделаете для приложения. Материал – ваши друзья обзавидуются, – с горящим взглядом тараторил учитель.

– Мдааа, – протянул Василий. – Мы ваш рассказ, разумеется, безмерно уважаем, но при всём уважении, мы наукой занимаемся. Факты о поехавшей башкой Чернышёвой и бунте мы находили в Интернете, а всё остальное, думаю, цепь случайностей. И чтобы здесь рано или поздно устроить заработок на туристах.

– А даже если и так, – тон Фёдора Фёдоровича похолодел, он встал, убрал посуду со стола. – Я отлучусь, ребят, мне по делам надо отскочить на пару часов. Отдыхайте пока.

– По-моему он обиделся. Зря ты так, Вась! – сказал Денис товарищу, когда мотоцикл хозяина потарахтел прочь от дома.

– Ты чё повёлся, Дэн? Не гони! Он же просто с себя ответственность снять хочет, чтобы мы с местными девками по ночам не шарились, – хихикнул Василий. – Детей что ли нашел – призраками пугать?

– Ну, он так подробно рассказывал, как будто помимо документов в архиве что-то разнюхал, – задумчиво произнёс Денис.

– Ага, и чтоб призрака убить, надо черепушку этой поехавшей тётки отыскать и спалить. Пойдем, рюкзаки разберём, дреманём часок и на речку сгоняем, с местным колоритом ознакомимся.

– Ладно, – согласился Денис. – Так и сделаем.

День до самого вечера пролетел незаметно. Парни искупались в речке, пообщались с местной молодежью. Высокая, стройная девушка Алёна, на пару лет младше их, рыжая, веснушчатая и весьма обворожительная, приглянулась им обоим. Заболтались, сидя с ней на лавке у дома учителя, до самого вечера. Конечно, речь заходила и о местной легенде. Только девушка каждый раз уходила от прямых ответов, больше сама расспрашивала о городе, об университете. Скоро ей самой предстояло поступать в ВУЗ.

Когда обменивались контактами, вышел Фёдор Фёдорович, объявил, что уже стемнело и пора отдыхать. Алёна безропотно поднялась и зашагала к себе домой, Денис хотел было протестовать, но неожиданно товарищ дёрнул его за руку, мол, помалкивай, молча отправился в дом, подталкивая друга при этом. Дэн был удивлён: совсем недавно Василий тихонько ему говорил, что учитель нёс чушь, и нужно обязательно прогуляться ночью на развалины, наделать фото и покрасоваться контентом перед Алёной. А тут – такая покладистость.

Впрочем, Денис тогда многого не знал о настоящих планах Василия…

– Эй, подъём, соня! – Вася усиленно тряс товарища за плечо, вырывая из царства Морфея. – Два часа ночи. Время подвигов наступило!

– Чего? Что? Каких подвигов? – едва разлепивший глаза студент непонимающе уставился на друга.

– Таких! Пойдём сфоткаем развалины изнутри, а завтра покажем Алёнке. Ну и в дипломе у нас будут ночные и дневные фото. Да вставай ты! – не прекращал тормошить его Василий. – Или ты мне девчонку уступаешь? Я скажу ей, что ты сдрейфил.

– Ладно, ладно, не ори, а то нашего босса разбудишь, – Денис нехотя сел на кровати и принялся натягивать майку и шорты.

– Не разбужу, он прикончил ту бутылку вина, из которой нам сегодня наливал, и вырубился, – хихикнул Вася.

– А чего ты там в темноте собрался наснимать? – Денис зажег ночник и сунул смартфон в карман шорт.

– А я у Фёдорыча позаимствовал кое-что, – товарищ сунул руку под тахту и выудил массивный автомобильный фонарь.

– О, здорово. Ну погнали тогда, хотя я предпочёл бы договориться с дядькой, – пробурчал Денис.

Они шли по абсолютно тёмной деревенской улице. Уличные фонари в Щенячьем углу гасили в час ночи, как и везде в окрестных населённых пунктах. Ребята светили себе под ноги фонарём и добрались до вожделенного места за каких-нибудь десять минут.

Обстановка в округе была умиротворяющей. В объятьях тёплой ночи попискивали мечущиеся в поисках добычи летучие мыши, звенели хором цикады, от речки доносилось далекое кваканье лягушек. Едва ощутимый ночной ветерок приятно освежал после дневной жары приблизившихся к развалинам парней.

Но вот ощущения у Дениса были не столь комфортные, как у его друга, который с довольной физиономией освещал стены дворянского особняка, чёрные от ночи, плесени и былого пожара. Он всей кожей чувствовал гнёт старых кирпичных стен с обвалившейся штукатуркой, а в потолочные дыры через оба этажа заглядывала тьма, поглощавшая свет фонаря.

Василий бесконечно щёлкал кнопкой смартфона, имитирующего звук фотоаппарата. Внутри помещений ничего не сохранилось из мебели и вещей, но кое-где уцелела лепнина на потолке и ажурные вентиляционные решётки, а чёрные причудливые пятна на стенах сплетались в странные узоры.

– Сейчас ещё поднимемся на второй этаж, пару кадров – и домой, – бормотал вдохновлённый фотограф.

– Вась, эта лестница из не пойми чего, дышит на ладан. Алёна говорила, туда даже местные не поднимаются. Обвалиться может, – возразил ему Денис.

– А мы с тобой – отчаянные городские парни, ещё и ролик снимем, – похлопал его по плечу Василий. – Ты дружище, будь тут, а я быстренько наверх и обратно.

Он забрал у озирающегося Дениса фонарь, оставив того лишь с освещением от телефона, и принялся взбираться по скрипучей лестнице, действительно представляющей из себя жалкое зрелище. Двухвековые дубовые доски, лишь обуглившиеся при пожаре, стонали при каждом шаге молодого человека. Перил, за которые можно было бы держаться, не было и в помине. Из-под лестницы сыпалась труха, дохлые насекомые и помёт грызунов, по первому этажу распространился странный, сладковатый запах.

Парень не без труда, местами прижимаясь к стене, взобрался на второй этаж. Денис ещё некоторое время слышал его шаркающие шаги, потом всё стихло.

Прошло полминуты, минута. Дрожащий свет наверху перестал метаться и в провале выхода на второй этаж сгустилась темнота. С улицы донеслось мотоциклетное тарахтение и тут же стихло.

– Вась, спускайся! Ты что там ночевать собрался? – крикнул Денис.

Тишина.

– Хорош прикалываться! Ни хрена не смешно же… Твою мать! – неожиданно выругался Денис, глядя на медленно спускающегося по лестнице Василия.

Друг шёл словно робот, с трудом переставляя негнущиеся ноги по трухлявым ступенькам. Бледное как полотно лицо Васи, освещаемое слабым светом телефона, направленного на него стоящим у подножия лестницы Денисом, было непроницаемым. Ни один мускул на нём не дернулся, когда Денис дрожащим голосом несколько раз позвал товарища. Глаза спускающегося студента, заплывшие непроницаемой белёсой пленкой, не содержали зрачков, зато в руке была крепко сжата увесистая ножка то ли от стола, то ли от стула. Видимо, обломки мебели уцелели на втором этаже.

– Васька, ты чего… – промямлил растерявшийся Денис, пятясь от друга к выходу. Тот ускорил шаг и замахнулся на товарища ножкой.

– Назад, идиот! Скорее сюда! – гаркнул за спиной Дениса знакомый голос учителя. – Это сейчас совсем не Вася. Это – она! Эй, тварь, отвали от парня, а не то знаешь, что с тобой будет.

– Фёдор Фёдорович! – заорал Денис, словно очнувшись от паралича и метнувшись к неожиданно появившемуся мужчине с фонариком, висящем на поясе. Он заметил, что учитель держит в одной руке палку с насаженным на него потемневшим от времени черепом, с которого что-то капало. В другой руке он держал пляшущую синим язычком пламени бензиновую зажигалку.

– Что происходит, Фёдор Фёдорович? – засипел студент.

Однако времени на ответ им не дали. Издав пронзительный женский визг, псевдо-Василий прыгнул в попытке нанести удар, а мужчина хладнокровно поднёс к черепу зажигалку, и тут же старая кость пыхнула ярким, пожирающим пламенем.

В тот же момент Васю швырнуло на стену словно от мощного электрического разряда. Парень врезался в растрескавшуюся штукатурку, сполз по стене и остался недвижим, а от него сизым зигзагом метнулся обратно к лестнице тонкий искрящийся силуэт. При этом визг существа, покинувшего человеческую оболочку, сменился жутким воем, таким громким, что люди, не выдержав, закрыли уши. Впрочем, он быстро затих.

Денис в панике выронил телефон, но поясной фонарь учителя на несколько секунд выхватил женскую точёную фигуру, развернувшуюся к гостям особняка. Если когда-то Софья и была красавицей, то сейчас на жуткой вытянувшейся морде не осталось и капли былой красоты. Гротескная кошмарная маска будто бы плавилась, стекая чёрными глазницами на ещё удерживающую форму выдвинутую вперёд челюсть.

Затем голову погибающего призрака охватил венец снующих зеленоватых искр. Женская фигура таяла, оседая на пол особняка, пока, зашипев, не оставила после себя лишь булькающую лужицу грязно-зелёной жидкости, которую потом Фёдор Фёдорович назвал эктоплазмой.

Но объяснения были позже, а пока учитель со студентом подхватили бесчувственного Василия под мышки и потащили к мотоциклу.

Через десять минут Фёдор Фёдорович уже отпаивал пришедших в себя студентов мятным чаем и поведал им невероятную историю, финалом которой стало чудесное спасение ребят.

– Я отыскал череп Софьи четыре года назад. Почти за семьсот километров отсюда, у одного коллекционера. Мне стоило немалых трудов заполучить артефакт. Коллекционер не хотел расставаться с лучшей вещью в коллекции. Пришлось связаться с не слишком законопослушными людьми, но я его в итоге получил, – сказал тихим голосом хозяин. – Хотел проверить одну гипотезу, я же ученый, историк и… одинокий человек. Я притащил череп к себе домой, и уже на следующую ночь дворянка явилась ко мне. Она была почти как настоящая, красивая, не как тот монстр, что мы видели сейчас. Ко мне не приближалась слишком близко, и от неё веяло холодом. Но в остальном – с виду обычная молодая женщина.

Она умоляла отдать ей череп, вернее, принести его в развалины особняка. Я не соглашался, и она стала угрожать. Но я не боялся. Знающий человек, задолго до моей встречи с призраком, сказал мне, что она опасна лишь в поместье и на небольшом расстоянии от него, а с годами растеряла былую силу. И теперь, заполучив череп, она рассчитывала вернуть её, снова наполнить то, что она считала жизнью.

Я сказал ей, что обязательно верну то, что ей нужно, но сначала она посвятит меня в детали и… ну, будет общаться со мной какое-то время. Мы провели с ней немало бесед, и мне показалось, что она раскаялась в совершенных поступках. Я был уверен, что повлиял на неё, что она стала другой. Она удерживалась от злодеяний в последнее время, даже не велась на провокации местных, когда те захаживали на её территорию. Софья стала моей подругой и интереснейшей собеседницей.

– А потом к ней заявились вы, – горько промолвил Фёдор Фёдорович, вытирая ладонью выступившие слёзы. – И вам, чертенята, очень повезло, что мне приспичило в туалет, и я заметил, что вас нет дома. Ну понятно, сразу сообразил, куда вас понесло, большого ума тут не надо. Я прихватил череп и помчался за вами в надежде, что улажу конфликт серьёзным аргументом. Но подчинив себе живое тело, Софья потеряла остатки разума. Остальное вы видели.

Учитель всхлипнул и закрыл лицо руками.

Василий и Денис молчали, потрясённые его рассказом, уткнувшись взглядом в свои опустевшие чашки. Им было ужасно стыдно за то, что они отняли у хозяина дома единственную подругу.

Утром ребята попросили отвезти их в райцентр на автобус. Фёдор Фёдорович не стал их отговаривать, написал Таисии, что студентам нужно зачесть практику и что нужные материалы он вышлет сам попозже. Извинился, добавив, что сам отослал Васю и Дениса пораньше. На том они и разошлись.

А в Щенячьем углу до сих пор рассудительные люди опасаются заходить на территорию старинных развалин. Впрочем, бесшабашные храбрецы нет-нет, да и заглянут в опустевший особняк, в надежде получить после этого привередливое девичье внимание…

Деревня Гостищево

– О, проходите-проходите, гости дорогие. Маня, к нам опять городские туристы пожаловали, прошлые-то уже закончились, то бишь уехали от Павловны, а эти – к нам на проживание и экскурсии по нашей любимой деревне Гостищево!

Проходите, ребятки. Приветим, накормим, напоим, всё покажем, спать уложим. Смотрю, денежные вы и нежадные, машинка у вас неплохая, Лексус, кажись, двадцать третьего года, если не ошибаюсь. Налоговиками работаете? Любопытно. Эй, Манька, нравится тебе Лексус? А то что, у Павловны «Туарег» есть, а мы как нищеброды на «Весте» катаемся?