Храмовый раб

– Семьдесят два. Удивительно. Иди с ними в хранилище зерна и сдашь Римушу.

– Да господин. И Макс пошел рядом со скрипящими телегами, возницы которых которые дорогу к зернохранилищу знали куда лучше, чем он. У ворот они остановились и Макс спросил у крутившегося рядом пацана.

– Где найти Римуша?

– А вон он.

В сторонке стоял могучий бородатый мужик в грубой шерстяной тунике и ковырял щепкой в зубах.

– Ячмень привезли? Ну разгружайте. Нести в левый угол. Чего вылупился, раб? Тебе особое приглашение нужно?

Тут Макс понял, что сладостные мысли об умственной работе были несколько преждевременны. Крестьяне, не прекословя, начали таскать мешки, Макс не отставал. Судя по недоброму взгляду Римуша, тот только искал повод, чтобы придать ускорение заднице Макса хорошим пинком.

Вскоре мешки перекочевали в указанное место, а Римуш, пощелкав абаком пробормотал:

– Так, семьдесят мешков ячменя.

– Прошу прощения, семьдесят два, господин, – робко сказал Макс

Римуш поднял изумленный взгляд с видом человека, которому что-то послышалось.

– Ты что-то сказал, сволочь?

– Семьдесят два мешка, господин, – повторил Макс, понимая, что сейчас его будут бить. И, как обычно бывает в жизни, его скверные ожидания оправдались в полной мере. Римуш был могуч, как и положено человеку, много лет ворочающему тяжеленные мешки на свежем воздухе. Поэтому уже через минуту лицо Макса представляло собой отбивную. Нос был разбит и сочился кровью. Губы на жаре превращались в оладья с немыслимой скоростью, а левый глаз превратился в узкую щель. После особо удачного удара он упал, и наступила спасительная темнота.

Очнулся он от криков эна Хутрана. Рядом с ним стоял Римуш, согнувшийся в поклоне, и заискивающе глядел в глаза жрецу.

– Он был непочтителен, господин.

– Что он сказал?

– Эта помесь осла и собаки говорила со мной, как с равным. Я не мог такого стерпеть.

– Раб дерзил тебе? Тогда ты был в своем праве. Можешь идти.

Римуш довольно улыбнулся и ушел в хранилище. Макса подняли и пара рабов помогла ему дойти до любимой лежанки из тростника, где его напоили и оставили исцеляться живительными силами природы. Никакого врача никто ему не позвал, да и не собирался. Макс лежал в одной позе, потому что любое движение усиливало головную боль. Вскоре он провалился в забытье.

глава шестая, где которой Макс узнает, что с телочками напряженка, а быки могут использоваться не только для перевозки тяжестей

Пока Макс бездельничал, восстанавливаясь после знакомства с местным складским хозяйством, в уже известном нам кабинете происходил интересный разговор.

– Многоуважаемый господин, – начал эну Хутран, – Ваш новый раб совсем не прост. Он считает так, словно его поцеловал Вавилонский бог Набу, но абаком пользоваться не умеет. Кто он, господин?

– Тебе не нужно этого знать. Рассказывай все по порядку.

– Слушаюсь. У нас начали поступать жалобы от крестьян, что они привозят указанное количество зерна, а потом выяснялось, что поступило меньше. Некоторым пришлось привезти недостающее, как недоимку. Начался ропот. Поэтому я встал утром на воротах и пересчитал лично, сколько же зерна поступило сегодня. Потом послал раба, чтобы он проверил, сколько будет перенесено в хранилище, не пропадет ли что в дороге. После разгрузки он был жестоко избит кладовщиком Римушем. Со слов последнего – за непочтительность. Но на обратном пути я переговорил со старшиной крестьян, и он рассказал мне, что у нашего раба с Римушем возник спор. Римуш сказал про семьдесят мешков, а раб про семьдесят два, после чего был избит в кровь. Я потом проверил записи на складе, туда пришло семьдесят мешков. После этого призвал стражу, попросил помощи эну Халти, и мы пересчитали мешки на складе. Оказалось, что пятнадцать мешков-лишние. Римуш виновен, господин.

– Где он?

– В яме, господин, ждет суда.

– Не затягивайте с этим. Известите судью, пусть собирает присяжных.

– Да, господин.

Через три дня на главной площади, при большом стечении зевак, состоялся суд. На возвышении, покрытом коврами, восседал уже знакомый Максу вельможа с завитой бородой и высокой разноцветной шапкой на голове, расшитой золотыми нитями и украшенной камнями. Высокомерная морда и огромное количество золота на шее и руках в стиле «цыганский шик» подчеркивали серьезность ситуации. С точки зрения Макса, его вид был верхом безвкусицы, но по местным меркам судья был эталоном стиля и явно обдумывал свой гардероб. Даже складки длинного кафтана были разложены вокруг сидящего неподвижно судьи в каком-то хорошо продуманном порядке.

– Сколько же он бороду свою завивает, -подумал Макс. – Волосок к волоску прямо. И Макс продолжил жадно смотреть на происходящее. После довольно однобокого знакомства с местной жизнью, заключавшегося в чистке отхожих ям, сегодняшний день можно было считать праздником. Впрочем, так думала половина города, находившаяся тут же.

По бокам вельможи стояли два черных, как сажа, раба, привезенных из далекого Египта и обмахивали его опахалами. По правую и левую руку сидели уважаемые в городе люди, выполняющие роль присяжных. К собственному удивлению, Макс узнал, что организация судопроизводства в Эламе и Месопотамии была более прогрессивной, чем в родной ему федерации, где к судам присяжных и состязательности процесса все шло очень и очень медленно.

Уважаемые люди, судя по всему, тоже отнеслись к делу ответственно, и количество пестрых тканей, камней, перьев и ожерелий радовало глаз, складываясь в какое-то безумное цветное пятно. Но местным эта картина казалась исполненной великолепия, что явно было видно по вытаращенным глазам горожан, тыкающих без стеснения пальцами в особо удачный образец местной моды.

– Тиииихоооооо! – заорал глашатай, стоящий на возвышении. Благородный Темпти-Шилхак, глаза и голос великого царя, начинает свой суд. Житель города Римуш обвиняется в воровстве вверенного ему зерна у храма великого бога Иншушинака. Приведите обвиняемого.

На площадь привели Римуша со связанными сзади руками. Голова и могучие плечи были опущены. Сзади шли стражники с копьями. Римуша подвели к возвышению и поставили на колени.

– Ты знаешь, в чем тебя обвиняют? – спросил Темпти-Шилхак.

– Да, господин.

– Что можешь сказать об этом?

– Я невиновен, господин.

– Ты готов поклясться?

– Да, господин. Клянусь Великой Матерью, великими богами Хумпаном и Иншушинаком.

Площадь зашумела. По местным понятиям, после таких слов обвиняемый мог встать и идти в ближайший кабак, обмывая освобождение. Великие боги в противном случае должны были испепелить святотатца на месте. Но солнышко на небе сияло, как ни в чем не бывало, а обвиняемый был здоровее некуда.

– Пусть выступит представитель храма великого бога Иншушинака.

Перед возвышением встал эну Хутран.

– Великий и благородный судья, в храме стало пропадать зерно, и я решил проверить это. Я сам принял на воротах партию ячменя, пересчитал ее, но на склад поступило на два мешка меньше. После этого склад был пересчитан, проверены записи и был выявлен излишек пятнадцать мешков.

– Я ошибся, великий судья, – закричал Римуш.

Стражник ударил его палкой.

– Говорить будешь, когда тебя спросят.

– Так в чем храм обвиняет этого человека, если ничего не пропало? -спросил судья.

– Он накапливал излишки и продавал их, – сказал эну Хутран

– Вам есть, чем доказать свои слова?