Релокант

– Э-э-э…, – не понял Мишка. – Это что, все?

– Земля-2 приветствует тебя, релокант, – все так же ослепительно улыбнулась блондинка. – Ты желаешь пройти инструктаж еще раз?

– Нет, – ошалело посмотрел на нее Мишка. – Не желаю. А куда идти-то теперь?

– Земля-2 приветствует тебя, релокант, – вновь улыбнулась блондинка, но парень не стал ее слушать и побрел, следуя зеленым стрелкам на полу.

Он шел минут пять, а стрелки закончились у самого обыкновенного лифта, только новенького и сияющего нержавейкой, как… Мишка не знал, что еще так сияло в его прошлой жизни. Машина смотрящего по их району, пожалуй. Больше ничего в голову не приходило. Дверцы закрылись, а Мишка уставился на панель, где расположилось с полсотни кнопок без каких-либо опознавательных знаков. Все кнопки казались абсолютно одинаковыми, кроме одной, в центре. Она была существенно больше.

– Выберите ваш новый мир, – раздался механический голос. – Изменить выбор будет невозможно. Если вы не сделаете выбор самостоятельно, то система сделает это за вас. Большая кнопка в центре приведет вас в Преддверие Красной Ветви Миров. Это наиболее безопасная зона, где релокант может пройти адаптацию. Десять, девять, восемь, семь…

– Да хрен тебе, – ответил лифту Мишка, – какая-то железяка за меня выбор будет делать. – И он ткнул в большую кнопку в центре. Ему очень хотелось пройти адаптацию. Ему посоветовали начать именно оттуда. Посоветовали еще там, дома…

Что характерно, лифт никуда не поехал, но дверь бесшумно открылась, показав самую обычную улицу.

– Преддверие приветствует тебя, релокант, – раздался торжественный голос. – Здесь максимально привычная для тебя городская среда. Компания Бета заботится о комфорте прибывающих! Удачи!

– Я дома? Надо было сдохнуть, чтобы опять в такую же задницу попасть? – изумился Мишка, который разглядывал дорогу с выбоинами, собачье дерьмо на тротуаре, расписанные кислотными красками стены домов и угрюмых прохожих. – Я же вроде бы только что оттуда!

Он повернулся, но сзади была все та же улица без малейших признаков лифта. Вот и все, здравствуй Красная Ветвь. И где же тут невероятные опасности, о которых все говорили? Он побрел вперед, с любопытством оглядываясь по сторонам. В животе заурчало и, к собственному удивлению, Мишка почувствовал, что сильно проголодался. И не только проголодался, но и устал. Какого черта? Он же теперь часть компьютерной программы, у него даже браслет какой-то на руке появился. Странный браслет, гладкий, черный, как антрацит, и снять его не получается. Деньги! Где деньги? Не может же он сюда без подъемных заехать. Тут, в отличие от других миров, в ходу были бумажные деньги. Вот они, в кармане! Целых двести долларов. Немного, – расстроился он. Это пятьсот привычных ему марок. На какое-то время хватит, а потом придется зарабатывать. Насколько он знал, смерть от голода в виртуальном мире не является невозможной. Напротив, от него умирали довольно часто и со всеми сопутствующими ощущениями.

Когда не знаешь, куда идти, нужно идти куда-нибудь. Тогда обязательно куда-нибудь придешь. Так говорилось в книжке, которую ему любила читать мама. Мишка брел по улице без всякой цели, просто пялясь на знакомые до боли пейзажи. Вот ведь угораздило его! И он сам это выбрал! Ведь в Зазеркалье есть локации на любой вкус. От мира, где люди воюют с гигантскими разумными насекомыми до мира, где они с ними же совокупляются. Все зависит от твоего аккаунта. Говорят, что начиная с золотого, ты уже можешь сам выбирать то, что хочешь из тысяч сценариев своей будущей жизни, меняя их раз в десять лет. А ведь золотой аккаунт – это еще далеко не конец. Для людей, по-настоящему богатых вообще нет ничего невозможного. Престарелые миллиардеры, к ярости своих наследников, залили корпорацию «Бета» реками денег. Говорят, что есть и платиновый, и рубиновый, и даже бриллиантовый аккаунты. Но все это уже было слухами. Если у тебя нет солидного счета и персонального менеджера в банке, то тебе об этом и знать незачем. Только расстраиваться будешь. Серебряный аккаунт – вот предел мечтаний обычного человека. Миллион долларов он вроде бы стоит. Доступно хорошим врачам, адвокатам, бизнесменам средней руки и чиновникам. Покупаешь страховку и выплачиваешь ее до шестидесяти пяти лет. А потом идешь в пункт эвтаназии, откуда тебя отправляют в мир иной, где ты продолжаешь жить вечно, работая и платя налоги. И жить там ты будешь куда лучше, чем в реале, потому что теперь навсегда останешься молодым, красивым и здоровым. И даже сможешь выбрать себе новый мир, пол и даже расу из специального каталога. Естественно, и полов, и рас было сильно больше, чем сто. Эльфы, гномы, орки – это так банально, что и говорить об этом не хочется. А как вам прожить десять лет огненным элементалем? А роботом-трансформером? А гигантской рогатой змеей? Фантазия дизайнеров не знала удержу, и каталоги для пресыщенных богатеев становились все толще, предлагая все новые и новые наслаждения. Даже чувственные переживания там на высшем уровне. На уровне, который был совершенно недостижим в реальной жизни. Ведь матрица релоканта подвергалась настройке, увеличивая или уменьшая те или иные эффекты. Эти переживания даже специально разрабатывали, беря за основу чувства человека, который занимается сексом с любимой женщиной, или принимает тяжелые наркотики, или болеет на боях без правил. Эффект гормонов, многократно усиленный программой, дарил просто незабываемые ощущения. Только плати.

Ну, а жизнь простых смертных в Зазеркалье не слишком отличается от реала. Работа, дом и просмотр дебильных сериалов. Бухгалтеры, журналисты, дизайнеры, проектировщики, банковские клерки… Всех этих людей даже не увольняют после смерти, а просто переводят на удаленку, словно при эпидемии КОВИД-34, КОВИД-41 или любой другой дряни, которая регулярно посещает Землю. Умершие становятся релокантами, словно служащие какой-то корпорации, которая переносит свою штаб-квартиру из мусульманского Антверпена в куда более спокойный Будапешт.

Тут все было почти как на Земле-1, только детей пока родить нельзя, хотя, по слухам, над этим упорно работают. Экономике нужны новые потребители, а Природа хочет отдыха от человечества. Так Мишке говорили с первого класса и он, в общем-то, был с этим согласен. Но, то, что было сказано, справедливо лишь для Зеленой Ветви, уютной, скучной и безопасной. В Желтой все было повеселее. Там жизнь напоминает Средневековье, Дикий Запад и Парк Юрского Периода одновременно. Мишку водили туда как-то, в далеком детстве. Очень интересно было на живых динозавров посмотреть. В Желтую Ветвь отправляли людей с низкими социальными баллами. На перевоспитание.

А вот он сам оказался в Красной Ветви, в том самом месте, хуже которого не было. Сюда попадал лишь один процент от всех умерших. Опасные преступники, сумасшедшие, адреналиновые наркоманы и люди, которым нужны были деньги. Очень много и очень быстро. Как Мишке, например…

– Эй, парень, – окликнул его рыхлый толстяк с мешками под глазами. – Давно в Песочнице?

– Да только заехал, – ответил Мишка, тут же вспомнив, что Песочницей называли Преддверие, которое считалось учебной зоной. Именно отсюда потом расходились оцифрованные души людей в сотни разных других миров, которые множились каждый день, словно метастазы раковой опухоли. Именно здесь располагалась перевалочная база, откуда можно отправиться куда угодно.

– Тогда у тебя должно было появиться много вопросов, – оживился толстяк. – Ты же ничего не знаешь о местной жизни.

Мишка и впрямь ничего о ней не знал. Связаться ведь можно только с теми, кто жил в мирах Зеленой Ветви Зазеркалья. С другими ветвями контакты были запрещены, и о них лишь ходили всякие слухи. Попасть в Красную Ветвь и вовсе считалось делом постыдным, вроде как в тюрьме отсидеть, или подцепить неприличную болезнь.

– Пойдем, – приглашающе махнул рукой толстяк. – У меня тут образовательный бизнес. Я за небольшие деньги объясняю новичкам, что не стоит делать в Красных мирах, и чего нужно опасаться.

– Ну, пойдем, – согласился Мишка. И впрямь, может, полезно будет. А если дорого окажется, можно ведь и отказаться.

– Заходи, – открыл перед ним дверь толстяк.

– Ой! – в голове Мишки будто взорвалась бомба, а сознание начало тухнуть, словно лампочка. – Неужели по голове дали? – а пока он терял сознание, где-то там, далеко, он слышал слабеющий голос толстяка.

– У нас все без обмана, парень. Урок первый: незнакомые люди и темные помещения могут быть опасны. И возьму я с тебя за этот урок совсем недорого. Всего двести баксов. Еще спасибо мне скажешь.

Глава 3

2047 год. Реальный мир. г. Финстервальде. За две недели до релокации.

– Мам! Я дома!

Старинная гэдээровская пятиэтажка, облепленная плитами пенопласта полуметровой толщины, когда-то была раскрашена яркими красками. Теперь стены домов в их районе покрылись толстым слоем въевшейся пыли, и лишь после дождя прежние веселые цвета робко выглядывали из-под слоя грязи, как бы напоминая о прежней роскошной жизни. Впрочем, стальные двери подъездов и решетки на окнах эти воспоминания тут же убивали на корню. Безопасные времена остались в далеком прошлом.

Крошечная квартирка, которую снимала Мишкина мама, скорее напоминала конуру. Уж слишком дорого стоило отопление, чтобы учитель математики и вчерашний школьник, перебивающийся случайной работой, могли позволить себе что-то большее. Отца своего Мишка и не помнил. Он уехал на заработки, когда все покатилось под откос, а в родном городе не осталось работы. Где-то там, в хаосе рухнувшего мира, он и сгинул. Сейчас было лето, и рекуператор не работал, позволив солнцу заполнить квартиру липкой, удушливой жарой. Они терпели изматывающий зной стоически, не желая переплачивать за электричество. Впрочем, и соседи делали то же самое. Проклятый рекуператор, надрывно гудящий в подвале, врубали лишь зимой, чтобы он вернул в квартиры тепло человеческих тел и электроприборов. Его считали неизбежным злом, и монотонный шум жильцами воспринимался с философским спокойствием. Не было бы его, небольшого ветряка и солнечных батарей на крыше, счета выросли бы вдвое.

– Мам! – крикнул Мишка и вошел на кухню.

Мать сидела с безучастным лицом. По ее щекам текли слезы и, казалось, она не слышала, как пришел единственный сын. Худенькие плечи вздрагивали в беззвучных рыданиях, и Мишка бережно обнял ее, вдохнув родной запах маминых волос.

– Мам! – он не умел утешать плачущих женщин. Для него, мальчишки, это было непривычно и сложно. – Не плачь, мам! Ну, ты чего?

– Меня в магистрат вызывали, – выдавила мама. – Сказали, нужно слепок матрицы делать. Я говорила им, что мне еще почти десять лет положено, а они… Они даже слушать не стали… Сказали, что я уклонистка, и что мне должно быть стыдно…

Она снова зарыдала, а Мишка застыл, придавленный этой новостью. У мамы был рак легкого, и он вполне поддавался терапии. По крайней мере, она уже жила с ним пять лет и даже шутила, что унесет его с собой в Зазеркалье. Мишка был поздним ребенком, мама родила его в тридцать восемь. Ему только восемнадцать, а она так хотела дождаться внуков. Странное желание для современной жизни. Скорее всего, сказывалось воспитание, что она получила на далекой Родине, оставшейся теперь за Железным занавесом. В Германии внуков не жаловали, считая, что детей должны воспитывать их собственные родители. Так что случилось? Неужели страховка не покрывает лечение?

– Страховку в школе срезали, – мама, словно угадала его мысли. – Я слишком дорого обхожусь местному бюджету. Так мне сказали. Я… Я не знаю, что теперь делать.

– Мам, там неплохо вроде, – неуклюже утешил ее Мишка. – По телеку так говорят. И знакомые мои освоились там. Будешь звонить по Скайпу, какие проблемы?

– Ты не понимаешь, – мама горестно покачала головой. – Не нужна мне эта вечная жизнь. Я боюсь ее. Я не хочу ходить на работу еще миллион лет. Да и чем я там буду заниматься? Я же учитель. Кого я там буду учить?

– Там новые профессии дают вроде, – осторожно сказал Мишка.

– Я хочу прожить свою жизнь так, как мне ее дал господь, – воспаленными от слез глазами посмотрела на него мама. – Я же крещеная. Мы вспоминаем его, только когда нам плохо и страшно. А ОН смотрит на нас и плачет. Я верю в это. Куда меня хотят отправить? Это же ад, Мишенька! Вечная жизнь там, где живут одни старики и нет детского смеха – это ад. Понимаешь это, сыночек? Чистый, спокойный ад. Вот я живу ради тебя. Я радовалась твоим первым шагам, целовала твои сбитые коленки и гордилась твоими успехами в школе. Даже когда ты шалил, и я тебя ругала, то все равно гордилась тобой. Я часами смотрела на тебя, когда ты засыпал, и не могла наглядеться. Да я и сейчас иногда так делаю, если честно. А сейчас тебя хотят забрать у меня. Ради чего мне жить целую вечность, скажи?

– Сколько нужно денег? – нахмурившись, спросил Мишка.

– Две тысячи в месяц, – грустно улыбнулась мама. – Моя зарплата. Почти моя зарплата. Если мы будем жить на улице, перестанем есть и найдем где-нибудь еще сто марок, то я смогу покупать лекарство.

– Ого! – невольно выдал Мишка. – Так много?

– Разве ты не видишь, сынок, как много людей стало поминать господа? – исступленно зашептала мама. – Всем, кому скоро уходить в Зазеркалье, становится страшно. Людям нужна поддержка, и мы заново вспоминаем, каково это, верить! Как бы ни успокаивали нас власти и эти дурацкие шоу из Зазеркалья, я не хочу туда, не хочу! Не хочу!!!

Она почти кричала, и это резануло Мишку по сердцу. Мама очень редко повышала голос, и если это случалось, значит, все было совсем плохо.

– Не плачь, мамочка, я не позволю забрать тебя. – Мишка взял в руки ее голову и начал целовать щеки, по которым текли слезы. – Я что-нибудь придумаю! Я что-нибудь обязательно придумаю! А пока давай поедим. Я сейчас чай заварю.

Он достал из кухонного шкафа большой пакет с пищевыми гранулами и засыпал их в синтезатор. Первая программа – это для мамы, вторая – для него. У них была разная норма витаминов и микроэлементов. Синтезатор задумался и выдал два брикета. Сегодня он явно был в ударе, и брикеты вышли в виде сердечка. Видимо, искусственный интеллект, встроенный в кухонный агрегат, уловил настроение мамы и решил ее подбодрить. Мама грустно улыбнулась, оценив старания машины, за которую еще выплачивала кредит, и бездумно откусила, не чувствуя вкуса. Впрочем, тут его и не было. Натуральную еду в их районе не мог себе позволить никто. Даже в уличных кафе подавали что-то похожее, но посыпанное приправами. Свежая рыба? Мясо? Клубника? О чем вы? Такое Мишка видел только по телеку, в мамином сериале, где несчастная дочь миллиардера влюбилась в простого парня, ремонтировавшего ее кофемашину, а суровый отец стоял на пути их счастья.

Они пили чай, и все шло, как всегда. Ну, почти… Как будто не было последнего разговора. Как будто маме не нужно идти в магистрат и сдавать проклятый слепок для сервера компании Бета. Мишке было проще. Матрицу школьников обновляли каждые полгода, и его это совершенно не беспокоило. Он, как и его ровесники, давно перестал улавливать грань между реальным миром и Зазеркальем.

– Я придумаю! Я обязательно что-нибудь придумаю! – шептал он, глядя в черный потолок своей комнаты. Уже была глубокая ночь, а ему все не спалось. Глаза матери, залитые слезами, стояли перед ним, словно наяву.

* * *

Зазеркалье. Преддверие Красной Ветви. Первый день после релокации.