Релокант

Глава 4

2047 год. Реальный мир. г. Финстервальде. Тринадцать дней до релокации.

Мишка снова шел по улице, бездумно пиная мусор и пивные банки. Разговор с мамой не шел из головы. Деньги! Деньги! Где взять денег? Работы вокруг нет, а все что можно, уже давным-давно автоматизировано. Остается госслужба, полиция и крупные корпорации. Попасть туда нечего и думать. Он вчерашний школьник из нищей семьи. Ни образования, ни навыков работы у него не было, как не было и шансов все это получить. Корпорациям стало выгодно удешевлять производство, держа при этом большую часть населения в черном теле, и платя безусловный базовый доход. Но там и близко не наблюдалось сумм, что нужна на лечение маме. Крупному бизнесу реальный мир был мало интересен, все денежные потоки ревущей рекой потекли в Зазеркалье, где уже проживал почти миллиард душ, пополняясь каждый год миллионами новых релокантов. Зачем вкладываться в Землю-1, если компания Бета вчера презентовала новый, клубный мир с чистейшими пляжами, пальмами и ласковым морем? Небольшое количество проживающих, строго ограниченное системой! Шикарный воздух, охота, рыбалка, температура плюс двадцать пять круглый год и бонусом идет способность к левитации и оргазм с коэффициентом наслаждения 2,5. Так писали в рекламном проспекте. Цены тут же начинали стремительный рост, обеспечивая неслыханные для депрессивной Земли-1 прибыли инвесторов. Участки в таком мире улетали как горячие пирожки, а обеспеченные граждане брали ипотеку вдобавок к страховке, чтобы жить после смерти так, как им и не снилось в реале. Разве это не стоит того, чтобы потерпеть всего лишь каких-нибудь шестьдесят пять лет? Разве это не стоит того, чтобы пахать всю жизнь, дожидаясь заветной эвтаназии? Разве не стоит ради этого лизать задницу боссу, законченному козлу? Разве не это реализация Великой Западной Мечты, о которой долдонили из каждого утюга?

По телеку бодро рапортовали, как чисты стали реки, как восстанавливается амазонская сельва, и как в горах Шварцвальда снова увидели медведя, в первый раз за последние двести лет. Только Мишке на это было плевать. Он и знать не знал, что это за Шварцвальд такой и где он вообще находится. У них в школе не проходили географию, ее отменили за ненадобностью. Мама говорила, что это где-то далеко на западе. Тогда что от него толку, если в те горы не сунуться. Мусульманские анклавы уже поглотили Фрайбург и Штутгарт, и туда ходу нет, если только ты не получил официального приглашения, а твоя спутница не была одета в черное с головы до ног. В тех местах жили особенно суровые парни, в отличие от Гамбурга, где порядки оставались немного попроще. Там женщины могли обойтись одним платком на голове. Впрочем, простота эта была весьма относительной. Попытка выйти на улицу с непокрытой головой или без креста, нашитого на одежду христианина, стала бы суицидальным безумием. Примерно таким же, как объявить себя в тех землях атеистом.

Ребята тусовались на обычном месте, на бывшей спортплощадке, на которой уже давно никто не занимался спортом. Незачем стало беречь здоровье. До Зазеркалья как-нибудь доскрипишь, и ладно. А там до хронических болячек еще не додумались.

– Привет, парни! – Мишка хлопнул по протянутым ладоням. – Какие делишки?

– Да никаких, – ответили ребята. Томас, Вольф и Гельмут. Они с первого класса вместе. – Херней страдаем, как обычно. Сам-то как, Михель?

– Дерьмово, – честно признался Мишка. – Деньги очень нужны.

– В очередь становись, – смачно сплюнул Томас. – Сразу за нами.

– Я серьезно, – сжал скулы Мишка. – Матери совсем плохо. Страховку отобрали.

– Да, проблема, – покивали ребята. – А в Зазеркалье она, значит, не хочет перебираться?

– Не хочет, – понурился Мишка. – Да и я не хочу, чтобы ее туда досрочно…

– И мои предки тоже туда не хотят, – признался Томас. – Молятся каждый день, представляешь? Я просто охренел, когда в первый раз увидел. За моим папашей такого сроду не водилось.

– А мои ждут, не дождутся, когда на эвтаназию идти надо будет, – легкомысленно махнул рукой Вольф. – Задолбала, говорят, эта жизнь. Пищевые брикеты, город этот сраный… Они прочитали где-то, что там лет за двести реально на серебряный аккаунт скопить. А что такое двести лет, когда ты бессмертен! Отец ржет, как конь. Говорит, у матери хоть там задница поменьше будет. Только ради этого, мол, и стоит после смерти пахать.

– Нет, – признался Мишка. – Моя туда ни в какую не хочет. Вот и ищу теперь, где бабла срубить. Быстро и много.

– Это только если у Бехара, – хохотнул Томас. – Ишаком поработать.

– Что еще за Бехар? – насторожился Мишка.

– Ты не слушай его, – поморщился Вольф, коренастый светловолосый крепыш. – Он у нас совсем дурак, и шутки у него тоже дурацкие.

– Что за Бехар? – с нажимом переспросил Мишка. – И что это за работа такая, ишак?

– Албанец это, – неохотно пояснил Гельмут. – Дурью барыжит по-крупному, а ишак – это курьер. Ты, Михель, забудь то, что я сказал. Не дело это. Если примут с наркотой, тебе конец. Сядешь на два года, а как выйдешь, социальный рейтинг до нуля опустят. Потом еще одна отсидка, а потом, здравствуй, Красный мир. Да твоя мать с ума сойдет, я же ее знаю.

– Да-да…, – рассеянно ответил Мишка, который уже никого не слушал. – Я пойду, парни. Мне тут забежать кое-куда надо.

– Она симпатичная хоть? – с любопытством спросили ребята.

– Ничего, – хмыкнул Мишка, который считался в этой компании экспертом по телкам, потому что был единственным из всех, кто потерял невинность.

– Расскажешь потом? – жадно спросили пацаны.

– Пока, детки, – величественно махнул рукой Мишка, и пошел в сторону улицы, которая, словно в насмешку, носила имя Рудольфа Дизеля.

Дерьмовое это было место. Именно тут и селились выходцы с Балкан, из Сирии и Пакистана, которые по какой-то неведомой причине не захотели жить в анклавах. И промышляли они, как водится, наркотой и сутенерством, подсаживая на свою дурь бестолковых малолеток. Ведь для них работы тоже не было. Улочка на окраине напоминала трущобы Гамбурга, только куда меньше по масштабам. Встречные женщины, замотанные в хиджабы, при виде Мишки отворачивались в испуге, словно видели привидение. Ему не встретилось ни одного европейского лица, а смуглые парни, сидевшие на корточках, провожали светловолосого парня удивленным взглядом. Впрочем, любопытство это длилось недолго. Раз «свинья» решила зайти сюда, значит, у нее либо есть на это очень веская причина, либо она просто сумасшедшая. Другого не дано. Мишка знал, что свиньями тут называли всех местных. Видимо, потому, что им можно было есть свинину, в отличие от приезжих. Хотя Мишка вот свинину никогда не ел, в отличие от мамы, которой пробовать ее доводилось.

– Мне нужен Бехар, – твердо сказал Мишка, подойдя к группке гогочущих парней. – Где его можно найти?

– А ты отважный, – с интересом посмотрели на него пацаны. – Или дурак конченый. Зачем он тебе?

– Ему самому скажу, – ответил Мишка.

– Шел бы ты отсюда по-хорошему, – от души посоветовали парни.

– Вы не понимаете, – сделал шаг вперед Мишка. – Он мне очень нужен. У меня для него важное сообщение есть.

– Не знаем мы никакого Бехара, – ответили ему. – Вали отсюда.

– Вы не так поняли…, – беспомощно сказал Мишка, глядя, как его обступают с самыми серьезными намерениями.

– У тебя есть пять секунд, чтобы уйти, – спокойно сказал вожак. – Потом мы из тебя отбивную сделаем. Свиную.

И парни довольно захохотали, оценив шутку. Отбивные давно стали частью фольклора, равно как и колбаса, и натуральное пиво. Никто уже не помнил их вкуса. Мишка уныло побрел домой и, как назло, никаких новых идей у него не возникло. Маме осталось недолго. Без химиотерапии ее конец будет мучительным, но ведь они жили в гуманном обществе. Как только она не выйдет на работу, то уже вечером приедет машина скорой помощи и увезет ее туда, откуда она не вернется. Никто не позволит страдать человеку в европейской стране. Это слишком жестоко.

Зазеркалье. Преддверие Красной Ветви. Первый день после релокации.

Мишка выскочил из кафе пулей. Ехать в местную больничку ему не хотелось совершенно. Он никак не мог понять, зачем больница компьютерному коду, которым он на самом деле сейчас был. Зачем все так усложнять? На этот вопрос у него ответа не нашлось.

Он бездумно пошел по улице, наслаждаясь ощущением сытости и послевкусием еды. Неужели это может быть так? Тогда в Красных Мирах не так уж и плохо. Мишка разглядывал прохожих, чтобы выбрать того, кто мог бы ему помочь. Он крутил головой, словно филин, но все оказалось бессмысленным. Его взгляд не мог зацепиться ни за кого, а глаза немногочисленных идущих по улице людей равнодушно скользили по нему, не выражая ни малейшего желания познакомиться. Почти все, кто ему встретился, оказались мужчинами, вот еще одна странность. Они поглядывали на него с любопытством, когда думали, что он не видит их, и тут же отворачивались, когда он пытался поймать их взгляд. Ответ на эту загадку оказался прост: тут больше не было мальчишек, подобных ему. Таких же чистеньких и благообразных, выросших в приличной семье. Мишка был здесь чужим.

Люди ему встретились совершенно разные. Но в основном, это были пожившие уже мужики от тридцати, многие из которых имели татуировки. Кое у кого на предплечьях виднелись наркоманские «дороги», а у некоторых зрачки оказались покрыты сеткой синеватых прожилок. Так выглядели любители самого модного на Земле-1 наркотика, который назывался «Камикадзе». Наверное потому, что его поклонники жили очень яркой и очень недолгой жизнью, превращаясь в стариков через семь-восемь лет после первой дозы. Причем превращались почти сразу, хотя до этого были умниками, силачами и сексуальными гигантами. За все приходится платить! Этот наркотик выплескивал силы, что копились в человеке, сразу и мощно, сжигая то, что было припасено на всю жизнь, в самый короткий срок. На эту дурь садились спортсмены, амбициозные клерки корпораций и даже молодые ученые. Они почему-то считали, что смогут обмануть судьбу или наоборот, шли на это сознательно, чтобы накопить на золотой аккаунт и попасть в свой собственный рай. Попадали туда не все, далеко не все! Ведь если тебя поймают с дозой «Камикадзе», то социальный рейтинг обнулится, и ни одна страховая компания не продаст тебе посмертную страховку. Ни за что и никогда. Но если не ловили, то делали вид, что очередной бесцветный служащий из отдела маркетинга, трижды тестированный эйчарами, сам по себе внезапно поумнел и стал выдавать одну гениальную идею за другой. Не пойман – не вор. Так говорила мама в подобных случаях. Этих людей использовали, а потом выбрасывали, как грязную тряпку, когда у них начинали выпадать зубы и наливаться синевой белки глаз. На такое уже никто не станет закрывать глаза. И тогда бедняге приходилось идти в магистрат и делать слепок матрицы, потому что жить ему оставалось всего ничего. И хорошо, если ему хватало денег хотя бы на серебряный аккаунт. В цивилизованном мире оплаченную посмертную страховку не имели права отнять даже у законченных наркоманов.

Откровенно говоря, Мишке и подойти тут было не к кому. Окружающие люди его откровенно пугали. Хотя нет! Его взгляд зацепился за пожилого мужчину, который сидел на лавочке у небольшого пруда, покрытого ряской. Он выглядел почти нормально, за исключением того, что он был чернокожим, носил на голове невообразимые патлы и курил косяк гомерических размеров. И браслета у него на руке тоже не было, как и у бармена. Он бросал куски хлебной корки уточкам, которые подплывали, и с ленивым спокойствием, словно делая величайшее одолжение, лопали это давно забытое Мишкой лакомство. Он ел хлеб весьма нечасто.

– Простите, – обратился Мишка к мужчине. – Я тут первый день, и ничего не знаю. Не подскажете, как тут все устроено?

– Конечно же, не подскажу, – меланхолично ответил негр, втягивая в себя вонючий дым. – Это же Красный Мир, парень. Это тебе не персональный рай для какого-нибудь толстожопого бургомистра, срубившего бабла на ремонте дорог. Вот ты, когда был живым, часто видел отремонтированные дороги?

– В нашем районе вообще не видел, – покопался в памяти Мишка. – В центре города да, латают иногда.

– Вот то-то и оно, – загадочно ответил негр, который за одну затяжку втянул в себя четверть косяка, и теперь его глаза были блаженно прикрыты веками. Он спросил Мишку. – Деньги есть?

– Украли, – помявшись, ответил Мишка. – По башке стукнули и обчистили. У вас здесь это почему-то называется оказанием образовательных услуг.

– А что не так? – удивился негр. – Ты считаешь, что образование должно быть бесплатным.

– Да какое же это образование? – возмутился Мишка. – Он пригласил меня в какое-то помещение, врезал по голове, а потом сказал, что это будет мне уроком.

– По-моему, все нормально, – ответил негр после недолгого раздумья. – Вот ты не знал раньше, что нельзя ходить непонятно куда вместе с подозрительными типами. А теперь знаешь!

– Да я это и раньше знал! – заорал Мишка, который пошел пунцовыми пятнами.

– Тогда зачем ты туда пошел? – совершенно логично спросил негр, и Мишке на это ответить было нечего.

– Дороговато мне его урок обошелся, – угрюмо сказал Мишка.

– Ты предпочел бы потерять жизнь? – удивился негр.

– Нет, конечно! – удивился Мишка, который никак не мог поверить, что жизней у него целых десять.

– Тогда я не понимаю твоего возмущения, – пожал плечами негр.

– Как тут зарабатывают деньги? – выпалил Мишка. – Тут есть какая-нибудь служба занятости, или социальные работники, или какая-нибудь власть?

– Не, – покачал головой негр. – Нет тут ничего такого.

– Как же тут люди живут? – удивился Мишка.

– А тут не живут, – повернулся к нему собеседник, – это же Красный Мир. Тут нельзя жить. Тут можно только выживать, попутно пытаясь заработать. Если у тебя нет денег, то ты немногим отличаешься от мертвеца. Ты двигаешься, говоришь и даже ешь, но это всего лишь иллюзия. Потому что на самом деле ты – труп. Только деньги делают тебя здесь живым. С деньгами ты можешь абсолютно все. Можешь стать силачом, красавцем и даже волшебником. Ты можешь купить себе дополнительную жизнь, если в погоне за деньгами растеряешь свой запас слишком быстро. Ты можешь даже свалить отсюда в Желтый Мир, если захочешь. Правда, получается это далеко не у всех.

– А разве это возможно? – сердце Мишки заколотилось изо всех сил.

– А у тебя деньги есть? – вопросом на вопрос ответил негр. – Если есть, то возможно. Это же виртуальная жизнь. Тут все ненастоящее, парень. Все, кроме денег. Они-то как раз вполне настоящие.

– Я же рассказывал, – с обидой ответил Мишка, – их у меня украли!

– Хреново, – ответил негр, добивая косяк. Окурок полетел в пруд, где его тут же склевали утки, видимо, приняв за корочку хлеба. – Я тебе советую все-таки их заработать. Без денег тут тебе туго придется.

– Да где их заработать-то? – нервы Мишки начали сдавать, а оригинальный стиль общения местных выводил его из себя. Он еще никогда не чувствовал себя таким идиотом.

– Там! – махнул рукой негр, и Мишка торопливо повернул голову туда, куда он показал.

– Где? – озадаченно спросил он, но его собеседник попросту исчез и это было полнейшим свинством с его стороны. – Вот зараза!

Мишка расстроился не на шутку. Вот ведь сволочь, забил башку всякой ерундой! Бургомистры, дороги! Хотя нет! Из Красных Миров можно выбраться, и это знание окрылило парня. Правда, он еще пока не знает как, но он это обязательно узнает.

– Эй, парень! – обратился к нему худощавый жилистый тип с прилизанными волосами. – Заработать хочешь?

– Хочу! – не стал ломаться Мишка. Он теперь не сердился на сбежавшего собеседника ни капельки, ведь работа и впрямь оказалась именно в той стороне, куда он показал. – Что делать нужно, и что платишь?

– Пятнадцать баксов в час, – пояснил худощавый. – Деньги получишь сразу же после окончания работы.

– Годится, – обрадовался Мишка, который успел зацепить взглядом расценки в кафе. Голодная смерть ему теперь не грозила.

– Стандартный контракт!

В руке худощавого типа появилась папка, из которой он достал лист пластика, покрытый мелким текстом.

– Приложи браслет! – сказал он. – Нужно подписать.

– Подожди! – Мишка углубился в чтение.

Он бурчал себе под нос.

– Ага! Срок начала контракта – с момента подписания. Деньги оплачиваются по факту отработанных часов, с посекундной тарификацией. Странно, неужели кто-то отказывается от работы? Штрафные санкции за неисполнение. Охота? Прикольно! Меня на охоту наняли!

Мишка прикоснулся к листу, и тот растаял в воздухе. Зато в личных файлах появилась копия договора. Он увидел сообщение от системы, которое выглядело, как надпись, появившаяся в воздухе на несколько секунд.

– А на кого мы будем охотиться? – с замиранием сердца спросил Мишка, который до этого видел охоту только в кино.

– Э…, – промычал прилизанный тип, несказанно удивленный этим вопросом. – Ни на кого ты не будешь охотиться, парень. Охотиться будут как раз на тебя. И оплатят тебе только то время, что ты будешь оставаться в живых, и ни секундой больше.

– Пятнадцать баксов в час??? – завопил в возмущении Мишка.

– Ты подписал договор, – в голосе прилизанного типа появился лед. – Тут нельзя нарушать договоры, мальчик. Пошел!

Глава 5

2047 год. Реальный мир. г. Финстервальде. Двенадцать дней до релокации.

Сознание возвращалось постепенно. Сначала Мишка почувствовал свет, который резанул по глазам, а затем – легкое покачивание. Он явно ехал на машине. Только вот куда он ехал и зачем, Мишка не имел ни малейшего представления. Он и в машине ездил весьма нечасто. Своей машины у них с мамой не было.

– Очнулся! – услышал он деловитый голос. – Десять минут, как заказывали!

Они ехали в каком-то микроавтобусе. На Мишку пристально смотрел черноволосый и смуглый мужик лет сорока, одетый по местным меркам невообразимо дорого. Брюки, стрелками которых можно было бриться, снежной белизны рубашка и лаковые туфли, поигрывающие бликами от заходящего солнца. В расстегнутый ворот рубашки выбился непокорный курчавый волос, и это при том, что сам мужик оказался лысым, как коленка. Он выглядел как топ-менеджер одной из корпораций, только глаза выдавали его. В его глазах читалось полнейшее равнодушие к его, Мишкиной, судьбе, и это парень понял совершенно отчетливо. Рядом с ним сидел какой-то щуплый очкарик, который тыкал пальцем в планшет.

– Знаешь, кто я? – спросил мужик напротив.

– Нет, – осторожно ответил Мишка и попробовал пошевелиться. Тщетно. Он был зафиксирован так плотно, что не мог даже головой двинуть. Тело, руки, ноги и даже лоб прижимали к сиденью какие-то обручи.

– Я буду спрашивать, ты будешь отвечать, – немного устало сказал ему лысый. – Если ты мне соврешь, то живым из этой машины уже не выйдешь, а твое тело отвезут на ближайшую пищевую фабрику. Станешь частью белкового концентрата. Все понял?

– Да, – проглотил слюну Мишка.

Он слышал про полиграф, и понял, что это за обручи зафиксировали его. Щуплый нажал на значок в планшете, и из боковой панели вышла тонкая рамка монитора, на которую тот скосил один глаз.

– Вы, наверное, Бехар, – догадался Мишка.

– Ты работаешь на полицию? – резко спросил лысый, никак не реагируя на Мишкины слова.

– Нет! – попытался замотать головой парень. – Не работаю я на полицию!

– Только да или нет, – оборвал его Бехар. Без сомнения, это был он, собственной персоной.

– Нет, – покорно ответил Мишка.

– Тебя послал Фарид?

– Нет.

– Ты работаешь на федералов?

– Нет…

Вопросы шли один за другим, и Мишка порядочно устал. На лице албанца начала появляться легкая задумчивость. Видимо, ему самому надоело заниматься ерундой.

– Так какого хрена ты поперся в мусульманский квартал? – спросил он, наконец, Мишку.

– Я искал Бехара, – ответил тот.

– А зачем ты его искал? – с нажимом спросил Бехар.

– Мне нужны деньги, – ответил Мишка, кусая губы. – Мама болеет.

– В чем проблема? – с каменным лицом спросил его албанец. – Отправь ее в Зазеркалье.

– Она не хочет, – понурился Мишка. – И я не хочу… У нас никого больше нет, кроме друг друга, понимаете? Мне нужны деньги, чтобы она могла купить лекарство, и тогда она проживет еще десять лет здесь, в реальном мире.

– Знаешь, почему мы называем вас свиньями? – неожиданно спросил Бехар, который пристально смотрел на монитор, чтобы убедиться в том, что Мишка не врет.

– Потому что мы едим свинину? – удивленно ответил Миша.

– Конечно же, нет, – поморщился Бехар. – Никто в этом районе не ест свинину, парень, это знает любой дурак. У вас нет столько денег. Мы называем вас так, потому что в наших глазах вы и есть свиньи, понимаешь? Вы просто грязные животные, но грязные не снаружи, а изнутри. Мы брезгуем вами!

– Но почему? – вырвалось у Мишки. Он так обиделся, что даже перестал бояться.

– Вы сидите на пособии и заливаете себе глаза дешевым синтетическим алкоголем, – начал пояснять ему Бехар. – Вы прячетесь от этой жизни в дурмане идиотских сериалов. Ваши женщины спят с теми, кого видят в первый раз в жизни. Те из вас, у кого есть работа, живут как рабы. Они пресмыкаются перед начальством, стучат на коллег и готовы на любую подлость, лишь бы иметь возможность и дальше оплачивать свою посмертную страховку. Вы не любите своих внуков, потому что ваши сердца холодны как лед. Вы лицемерны, и звоните в полицию, если у соседа слишком громко играет музыка. И вы же потом улыбаетесь этому соседу как ни в чем ни бывало. Вы не помогаете родственникам, которые попали в беду, считая, что это должно делать за вас государство. Я ничего не забыл? Ах, да! Вы не почитаете своих стариков и не даете им умереть достойно, в кругу семьи, поцеловав на прощание всех тех, кого они любили. Так за что нам уважать вас, мальчик?

– Моя мама мечтает нянчить внуков, – робко сказал Мишка. – Потому-то и не хочет уходить в Зазеркалье.

– Я знаю о тебе все, – отмахнулся Бехар. – Твоя мать русская, хоть и носит немецкую фамилию. Они другие. Потому-то вы и отрезали их от себя. Или они отрезали вас… Теперь это уже неважно.