Фривольное лето. Ярко горят!

Как и в прошлый вечер, сон настиг меня почти мгновенно – тяжёлый день сделал своё дело. Едва моя голова коснулась подушки, мысли начали путаться, последнее, что я успел подумать перед тем, как погрузиться в сон, было: «Завтра будет новый день. Надеюсь мне удастся исправить все прежние ошибки и не наделать новых».

Глава 3

День 3

Ночь оставила после себя тревогу, но что могло её вызвать, я вспомнить не смог. Пытался восстановить картины, которые показывал мне отдыхающий мозг, но эта часть памяти была недоступна – то ли заархивирована, то ли вообще отформатирована. В голове осталось лишь смутное ощущение, будто я что-то упустил, что-то важное, но что именно – оставалось загадкой.

Часы показывали шесть утра.

«Что-то сегодня я рано», – подумал я, протирая глаза.

На мгновение меня посетила мысль поваляться в кровати ещё немного, наслаждаясь тишиной и покоем. Но тело словно переполняла неиссякаемая энергия. Я чувствовал себя настолько бодрым и выспавшимся, что лежать без дела казалось настоящим преступлением. Хотелось немедленно вскочить, выйти на улицу и заняться чем-нибудь полезным.

Ольга Дмитриевна ещё спала, плотно укутавшись в одеяло, несмотря на летнюю жару.

«И как можно: летом, в такую духоту…» – покачал я головой, глядя на её укутанную фигуру.

Я встал, потянулся, подошёл к зеркалу и оглядел себя.

«По-прежнему молод и хорош. И даже бриться не надо», – с лёгкой усмешкой подумал я, проводя рукой по щеке.

Раньше я не слишком следил за собой – какой в этом смысл, если никто тебя не видит. А сейчас определённо хотелось выглядеть как можно лучше. Видимо, лагерь и его обитатели всё же влияют на меня.

«Измениться самому и тем самым изменить всё. Да? Или не измениться, а вернуться к себе прежнему? Ведь изначально я, наверное, был не так уж плох, и жизнь была в радость… Возможно, кто-то дал мне второй шанс, а я лишь почему-то хочу найти дорогу назад в свой мир, вернуться в свою квартиру? И жить как прежде? Действительно ли этого я хочу?»

«Должно быть, странное явление: пионер, стоящий у зеркала и с самого утра размышляющий о жизни и своих истинных желаниях. Быть может, стоит меньше размышлять и больше жить?» —промелькнула как-то совсем по краю сознания дельная мысль.

«А ладно, к черту рефлексию, я хочу пойти умыться для начала».

В этот раз утренняя вода не показалась такой леденяще обжигающей, как вчера. Напротив – приятная прохлада придала мне бодрости и помогла быстрее окончательно проснуться. «Так и дальше что?»

После умывания следует сделать зарядку, как принято у всех правильных людей, к которым когда-то относился и я. После вчерашнего фиаско в спортзале, где я так опозорился на глазах у Алисы, хотелось начать работать над своей физической формой. Поэтому я пошёл на спортплощадку.

«Идти туда, конечно, не близко, но что может быть лучше утренней прогулки, когда вокруг такая благодать? Хочется дышать, двигаться, чувствовать и… жить! Этого точно никогда не испытаешь в четырёх стенах».

Думая так и наслаждаясь утром, я вскоре оказался на месте.

«О! Алиса уже здесь!»

Видимо, мысль размяться с утра посетила Двачевскую гораздо раньше меня, и теперь она уже вовсю занималась утренними упражнениями. В данный момент она выполняла обратное отжимание от скамейки, её движения были чёткими и уверенными. Я замер на мгновение, наблюдая за ней.

«После вчерашнего… может, лучше не подходить?» – мелькнула мысль. Но я быстро отогнал её.

«Нет, лучше вести себя как ни в чём не бывало. Иначе будет только хуже. Да и, в конце концов, я не сделал ничего плохого».

Я уже начал растягивать губы в улыбке и даже приветственно поднял ладонь, но Алиса, заметив меня, резко прервала своё занятие. Её лицо выразило лёгкое смущение, которое она тут же попыталась скрыть за маской недовольства.

– Ты знаешь, да, для чего это упражнение? – спросила она.

– Ну, полагаю… мышцы рук… в основном… – ответил я, а потом поразмыслил и добавил: – И груди… наверное…

Казалось, последнее предположение вывело Алису из равновесия. Она быстро приблизилась вплотную, её глаза сверкнули.

– Ты меня тут не видел! И то, что я делала – тоже! Понял?!

– Ну ладно… – оторопел я от такого неожиданного поворота. – Да что такого-то? Я же ничего…

– И чтоб никому… ни одной живой душе! Иначе… – её яростный взгляд опалил меня.

– Да ладно, понял, – покорно согласился я.

«Мне-то что. Для меня это ничего не стоит, а если ей так спокойнее и вообще хочется…»

– Никому не скажу.

– И сам забудь! – эта хулиганка, похоже, решила додавить меня.

«Закономерно. Стоял блеял вместо того чтоб ответить, как полагается мужчине! Может, ещё не поздно всё исправить? Хотя бы попытаться…»

– Это будет наш с тобой секрет! – с улыбкой ответил я на провокацию.

Да, конечно, велик шанс заработать фингал ещё красочнее, чем у Сыроежкина, но, если что, медсестра Виолетта великолепно справится и с моим ранением, а отступить сейчас перед этой девочкой – себя не уважать.

«Как сказал однажды кто-то умный, душевные раны, они гораздо тяжелее телесных. Да и заживают медленнее. Ведь подорожник к душе не приложить».

– Если хочешь, можешь ударить, – и я приглашающе склонил голову.

– Ненормальный! – бросила Двачевская и быстро покинула площадку.

«Что ж, поле брани в итоге осталось за мной».

Я неторопливо провёл разминку и приступил к силовым упражнениям – в том числе попробовал и обратное отжимание.

«И что такого интимного видит Алиса в этом действии, вроде ничего особенного?»

Оставаясь в недоумении по этому поводу, я двинулся обратно к домику Ольги Дмитриевны, чувствуя лёгкую усталость и приятное удовлетворение от утренней активности.

Когда я вернулся в домик вожатой, Ольга Дмитриевна уже встала. Она стояла перед зеркалом, расчёсывая волосы. Её движения были плавными и размеренными, словно каждое из них было частью какого-то утреннего ритуала. Свет, проникающий сквозь окно, мягко окутывал её фигуру, создавая атмосферу спокойствия и уюта. В воздухе витал тонкий аромат свежезаваренного чая, который она, судя по всему, уже успела приготовить.

– Доброе утро, Семён! – произнесла она с лёгкой улыбкой, не отрываясь от своего занятия.

– Доброе, – ответил я.

– Что-то ты сегодня рано, – заметила она, наконец повернувшись ко мне. Её взгляд был одновременно доброжелательным и слегка изучающим, будто она пыталась разгадать загадку моего раннего подъёма.

– Это чтоб больше успеть за день! – поспешно ответил я, желая выглядеть примерным пионером.

– Весьма похвально! – одобрительно кивнула Ольга Дмитриевна. – Вижу, ты становишься таким деятельным и активным – я очень рада!

Её слова прозвучали искренне, и я почувствовал, как на душе теплеет. Может быть, она действительно верила в меня, а может, просто хотела поддержать. В любом случае, это было приятно.

– Семён, – начала она, отложив расческу в сторону, – сходи, пожалуйста, к домику Антонины. Постучись, скажи, что время подъёма. Они должны успеть умыться и к семи часам быть на площади в спортивной форме. Там будет зарядка. И предупреди: если кто-то не встанет, я буду вынуждена облить того холодной водой. Понял?

– Понял, – кивнул я, стараясь сохранить серьёзное выражение лица, хотя внутри уже начал представлять, как это будет выглядеть.

«Мокрые после обливания девушки – весьма занятное зрелище! Не откажусь посмотреть!»

Я вышел из домика и направился к соседнему жилищу, где обитали Антонина и её соседка. Подойдя к двери, я постучал несколько раз, стараясь не быть слишком громким и назойливым.

– Время подъёма! – произнёс я, повысив голос. – Ольга Дмитриевна велит умываться и к семи часам прибыть на площадь в спортивной форме. Если кто-то не встанет, тот будет облит холодной водой!

Из-за двери послышалось недовольное бормотание, а через пару минут дверь приоткрылась, и оттуда вышла соседка Антонины. Её имя я так и не узнал, она лишь кивнула мне и, зевая, направилась к умывальникам.

Я заглянул внутрь домика. Антонина всё ещё лежала на кровати, укрывшись одеялом с головой. Видимо, мои слова до неё не дошли, или она просто решила их проигнорировать.

– Антонина, вставай! – попытался я ещё раз, но в ответ услышал лишь невнятное бормотание из-под одеяла.

Поняв, что мои усилия тщетны, я вернулся к Ольге Дмитриевне, чтобы доложить о ситуации.

Она уже сидела за столом, держа в руках кружку с чаем. Её взгляд был сосредоточен на чём-то за окном, но, услышав мои шаги, она повернулась ко мне. Услышав мой доклад, лишь ухмыльнулась.

– Отлично, – сказала она, поставив кружку на стол. – Теперь набери ведро воды. Холодной.

Я кивнул и, не задавая лишних вопросов, отправился выполнять поручение. Когда я вернулся с полным ведром, Ольга Дмитриевна стояла у двери, готовая к действию. Она взяла ведро из моих рук с таким видом, будто это было оружие массового поражения.

– Жди здесь, – коротко бросила она и решительно направилась внутрь.

Через несколько секунд из домика раздался оглушительный вопль, который можно было описать как смесь обиды, удивления и паники. Дверь распахнулась, и оттуда вылетела Антонина, мокрая с головы до ног. На ней была только майка и трусики, которые, будучи полностью пропитанными водой, плотно облепили её тело, местами став почти прозрачными. Её волосы прилипли к лицу, а глаза были широко раскрыты от шока.

– А-а-а-а-а! – кричала она, размахивая руками, как будто пытаясь отогнать от себя невидимых врагов. – Что это было?! Кто это сделал?!

Она пронеслась мимо меня, как ураган, шлёпая мокрыми, босыми ступнями по плиткам дорожки. Её вопли постепенно стихали, пока она не скрылась из виду. Я стоял, не зная, смеяться или сочувствовать.

Ольга Дмитриевна вышла из домика с пустым ведром в руках, её лицо выражало полное удовлетворение.

– Ну что, Семён, – сказала она, слегка улыбаясь, – если даже теперь она и пропустит зарядку, то эта пробежка её компенсирует.

Я кивнул, стараясь скрыть улыбку, подумав, что этот день начался куда более ярко, чем я ожидал.

– Семён, а ты по-прежнему отстранён от зарядки. Так что придумай себе какое-нибудь полезное занятие. Иначе это занятие придумаю я сама.

Я задумался на секунду, вспомнив, как Антонина улепётывала от домика, мокрая и кричащая.

«Пробежка – неплохая идея», – мелькнуло у меня в голове.

– Я, пожалуй, побегаю по лесу, – предложил я, стараясь говорить уверенно.

Ольга Дмитриевна одобрительно кивнула.

– Отличная мысль. Только не забудь про линейку!

– Конечно, – заверил я.

Тут я вспомнил вчерашний день. После той неожиданной тренировки в спортивном клубе, где я, к своему удивлению, выполнил немало приседаний, я ожидал, что сегодня буду едва ходить. Но, нет, мышцы почему-то совсем не болели.

«Как-то обошлось, – подумал я. – Может, это лагерный воздух так действует? Или просто организм начал привыкать к нагрузкам?»

Ну вот опять – место встречи изменить нельзя. Все мы поневоле собрались на обязательном утреннем мероприятии на площади. Возможно, только образцовая пионерка Славя с радостью встала в шеренгу и теперь внимательно слушала, что вещала наша вожатая. Я же, как образцовый пофигист, привычно пропускал её речи мимо ушей, осматривал окрестности и думал свои мысли. «Ведь если мысли есть, то ничего другого и не остаётся – приходится их думать».

Меня от раздумий оторвала Славя:

– О, мне нравится твой настрой! Будешь нам помогать, да?

– По мере сил и возможностей… – ответил я.

– Так, а куда он денется, ведь сегодня есть масса работ, где требуется грубая мужская сила, – добавила Ольга Дмитриевна. Потом строго посмотрела на меня: – Ты ведь не оставишь слабых девушек без помощи? Пионер всегда окажет помощь тем, кто в ней нуждается! Верно, Семён?

– Помочь девушкам я всегда рад! – через силу улыбнувшись, ответил я.

И уныло подумал о том, что день опять начинается с трудотерапии. «Вроде это летний детский лагерь, и предназначен он для отдыха, но я как будто попал в трудовой».

– Вот и отлично! Тогда после завтрака приходи на площадь, и мы найдём, чем тебя занять! – сказала Ольга Дмитриевна.

Когда она закончила принуждать меня к труду и пошла вербовать других ребят, я подумал: «Интеллигент, интеллектуал, работник умственного труда… А ведь если и дальше так пойдёт, то скоро без лишних мыслей буду брать под козырёк и беспрекословно выполнять любую тяжёлую работу. С радостью причём. Бр-р, какая ужасная перспектива!»

«Ну хоть кормят хорошо», – ободрил себя я и направился в столовую.

Стоило мне войти в столовую, как ко мне подлетела Ульяна и силой потащила к своему столику.

– Так, гражданин потерпевший, садитесь и рассказывайте подробненько, что произошло, – заявила она, едва усадив меня. – Заявление писать будем?

– Какое ещё заявление? – не понял я.

«И вообще, с чего это такое повышенное внимание к моей скромной персоне?»

– Ну как же, как же – причинение лёгких телесных… судя по всему… – продолжала она настаивать.

– Ничего я не буду писать… и рассказывать тоже, – отрезал я.

– Ну вот и ладненько, вот и хорошо. Не стукач, значит, – удовлетворённо заключила Ульяна и, ещё шире улыбнувшись, придвинула ко мне поднос с нехитрым набором блюд: каша овсяная, яйцо варёное, кусочек масла, сосиска варёная.

– А компот?! – возмущённо вопросил я, не заметив обязательного напитка.

Тяжело вздохнув, проказница взяла один из двух стаканов со своего подноса и с печальным видом переставила на мой.

– Какой наблюдательный, не проведёшь, однако.

– А с чего вообще этот аттракцион невиданной щедрости? – спросил я, всё ещё недоумевая.

– Почему щедрости – обычный завтрак, – пожала плечами Ульяна.

– Ну ты же всё это для меня взяла, потом встретила, усадила… и теперь вот разговорами ещё развлекаешь… Или зубы заговариваешь, чтобы отвлечь и опять что-нибудь стащить? И это – руки покажи, опять насекомое хочешь подложить?

– Считай, что это я замаливаю грехи непутёвой подруги. Ну и свои заодно, – рассмеялась она. – Насекомые отсутствуют, проверено лично!

Бодро отрапортовала Ульяна и, по-пионерски подняв руку вверх, гаркнула:

– Честное пионерское!

– Ешь, в общем, а после завтрака ещё будет кое-что…

– Прямо заинтриговала… – пробормотал я и, всё ещё недоверчиво поглядывая на мелкую хулиганку, принялся есть.

Когда я закончил и оглядел столовую, поинтересовался:

– А сама Алиса где? Почему не завтракает?

– Так ведь понятно дело – расстроилась и теперь не ест, не спит… всё переживает…

– Ну да, на неё это очень похоже, – недоверчиво улыбнулся я.

– Так, теперь ты поел – стал добрый и можешь всё рассказать! Ну хотя бы мне… я же честно-честно никому…

– Будешь много знать – скоро состаришься! Так что там у тебя, давай не томи! А иначе я ухожу.

– У меня для тебя послание устное и на бумаге даже, – округлила глаза Ульяна, видимо, чтобы придать этому факту особый вес, и протянула мне тетрадный лист бумаги, сложенный вчетверо.

Развернув его, я прочитал: «Ты прав, общие секреты – это хорошо».

«Весьма многозначительно», – подумал я и аккуратно свернул послание вновь.

– А ты это читала? – спросил я, показав листок.

– Как можно, это же личная переписка… я ни за что… А про какие секреты речь?

– Балда! Так ты говорила, что ещё устное послание есть?

– А, да, есть… было… но я забыла…

– Ульяна! – укоризненно произнёс я.

– Ну я не виновата, там было что-то непонятное, вроде «Позови, и я приду!»

Ульяна показала язык.

– Втюрилась, наверное!

– А если ближе к первоначальному тексту?

– Ну ладно-ладно, какой ты дотошный, она сказала: «Если захочет увидеть меня – пусть прислушается». Вот, слово в слово передала! Я же надёжная подруга!

– Хотя зачем ты захочешь увидеть её вновь, непонятно, да? Особенно, если случилось что-то такое, что потребовалась моя помощь… для урегулирования конфликта.

– Хочешь передать ответное сообщение, устное или письменное? Пользуйся, пока я добрая!

– Использовать такой ненадёжный передатчик, как ты? Я бы не рискнул точно…

– Надёжный, не надёжный – уж какая была подруга, через ту и передала… Знаешь, сколько девушке требуется сил и решимости, чтобы проделать подобное… даже с помощью другого человека… цени, неблагодарный!

– Очень ценю!

– Вот, молодец! Жди тогда, скоро уже я пришлю к тебе Алиску с посланием…

– Каким ещё посланием?

– Ну как же, «Люблю, целую, скучаю». Возможно, даже в стихах!

– Такая язва, как ты, любить не может!

– Злой ты…

И, вновь показав язык, непоседа наконец покинула меня.

Когда я направился к выходу из столовой, ко мне неожиданно подошла Мику. Я думал, что она на меня обижена – всё утро она держалась от меня в стороне, и это немного беспокоило меня. Но теперь, когда она первой подошла и заговорила, я почувствовал облегчение и даже радость.

– Все заняты подготовкой к танцам! Все такие деятельные, и даже мне нашли работу! Дали задание! – с энтузиазмом выпалила она. – А ты чем-то занят?

– Вроде как сосватали в помощники к Славяне, – ответил я. – Что-то там делать на площади, прибираться или что-то подобное.

– У-у-у… То есть ты занят? – её лицо вытянулось в разочаровании, но тут же озарилось надеждой. – Может быть, ну её эту приборку, и ты лучше немножко поможешь мне? Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

Я слегка растерялся. Мику уцепилась за мою руку, просительно заглядывая в глаза.

– Я выбираю музыку для танцев, но я никогда не танцевала здесь у вас и не знаю, какую лучше выбрать. Ну, что другим ребятам понравится. Ты же, наверное, лучше знаешь!

Я хотел было согласиться, но всё же решил проявить осторожность:

– Не знаю, разрешит ли нам Ольга Дмитриевна такие вольности…