Игры чародеев
– Хорошо, – в голосе старика сквозило удовлетворение.
Один из охранников, тыча в меня коротким стволом автомата, велел идти к выходу. Меня вывели из замка и снова усадили в уже знакомый автомобиль. Дверь захлопнулась, и машина резко тронулась с места, оставляя позади старинную крепость с невидимыми письменами на её стенах и деревянный мост, на перилах которого снова сидел черный кот.
На этот раз переднее пассажирское сиденье было пустым – старика с нами в машине не было.
– Куда мы едем? – попытался спросить я охранников, но ответа не последовало. Их квадратные каменные физиономии оставались непроницаемыми. Кое-как я смог взглянуть в зеркало заднего вида и разглядел позади нас знакомый черный микроавтобус.
«Надеюсь, Ольга по-прежнему цела и невредима», – подумал я.
Мы ехали немногим больше часа, и только редкие переговоры по рации одного из наемников иногда нарушали монотонность пути. Воспользовавшись не самой приятной, но всё же передышкой, я попытался пошевелить извилинами и хоть немного оценить происходящую ситуацию.
Вонты пленили меня и Ольгу. Максим, судя по всему, уже был мертв – значит рассчитывать теперь оставалось лишь на себя.
Кем был этот старик? Вне всяких сомнений, в иерархии ордена он занимал далеко не последнее место. Он был хорошо осведомлен. Очевидно, что многое знал и про Алису, и про Адель.
А главное – похоже он знал всё то, что знали мы с Ольгой.
Колонна автомобилей проехала здание, напоминавшее аэропорт, и, миновав ворота, на полной скорости подъехала к одному из небольших самолетов, стоявшему на специально огороженной территории. Охранники вытолкали меня из машины и жестом велели подниматься по короткому трапу внутрь.
Краем глаза я заметил, что из микроавтобуса выволокли Ольгу.
Меня провели по роскошному интерьеру частного суперджета и усадили в хвосте. Ольгу, наоборот, оставили почти у самого выхода. Мы смогли лишь обменяться пронзительными взглядами. Ольга держалась хорошо, без тени испуга на лице. Ледяными глазами она терпеливо наблюдала за происходящим.
Через несколько минут в салон зашел главарь. Он отдал какие-то распоряжения охранникам, после чего уселся в кресло напротив меня.
– Пристегнитесь, – напустив на себя ширму сдержанности, посоветовал пожилой вонт.
– Спасибо за заботу, – прошипел я.
– Поверьте, – теперь он снова говорил учтиво, – никто не заинтересован в том, чтобы причинить вам вред. Если, конечно, вы не вздумаете нам перечить.
В каждом слове этого человека, в каждой произнесенной букве слышалась угроза.
Самолет заревел турбинами, неспеша выехал на взлетную полосу и вскоре оторвался от земли. Меня вдавило в кресло от стремительного набора высоты.
– Куда мы летим? – спросил я.
– В Италию, – невозмутимо ответил старик. – Именно там Адель сделала следующую запись.
Он действительно был прекрасно осведомлен.
Самолет вышел на нужный эшелон и, судя по ощущениям, немного сбавил скорость. Раздался характерный звуковой сигнал, и лампочка «Пристегните ремни» потухла. Старик тут же отогнул защелку на металлической пряжке.
– Вы ведь понятия не имеете, что на самом деле происходит. Не так ли?
Он внимательно смерил меня взглядом. В этот момент самолет начало трясти сильным турбулентным потоком – но ни один мускул не дрогнул на лице пожилого вонта. Я молчал, с гневом глядя ему в глаза. Старик улыбнулся и снова откинулся на спинку кресла.
Остаток пути мы провели в тишине. Изредка я смотрел то на понурую Олю, то в иллюминатор – на бескрайние облачные просторы, между которыми иногда проглядывались зеленые луга и длинные гряды Альпийских гор. Примерно через час самолет пошел на снижение, затем мягко коснулся взлетно-посадочной полосы своими шасси и принялся неторопливо катиться по бетонному пути. Один из охранников подошел к старику и, склонившись, тихо что-то ему сказал.
– Проклятье! – раздраженно ответил он и, кажется, хотел добавить что-то ещё, но бросив осторожный взгляд в мою сторону, предпочел промолчать. На моем лице невольно мелькнула улыбка, вызванная недовольством этого человека.
Вскоре самолет остановился, и охрана открыла дверь. Старик поднялся с места и без лишних слов на удивление бодро покинул салон. В иллюминатор я разглядел, как вонт сел в подъехавший к трапу автомобиль, который тут же умчался прочь. Нас с Ольгой вывели из самолета следом – и в сопровождении четырех охранников усадили в микроавтобус с глухо тонированными изнутри стеклами.
Ехали мы довольно долго. Я ждал, что нас повезут в страшные казематы или запрут в подвале какого-нибудь заброшенного дома, пока новый знакомый решает важные и, по всей видимости, внезапно свалившиеся на него дела. Каково же было мое удивление, когда микроавтобус остановился у входа в респектабельную гостиницу.
«Continental de Milano Hotel», – прочитал я на небольшой золоченой вывеске.
Стало быть, нас привезли в Милан.
– Следуйте за мной. И не надо создавать неприятностей, – с сильным южным акцентом скомандовал наемник. Похоже, этого крепкого мужчину с переломанным носом и длинным уродливым шрамом через щеку оставили с нами за главного.
В сопровождении его и других крепко сбитых охранников мы прошли через открытую дежурным швейцаром дверь и очутились в роскошном холле гостиницы. Конвоиры проводили нас до номера на последнем этаже. Мужчина со шрамом щелкнул магнитной карточкой по электронному замку и распахнул входную дверь.
– Будете жить здесь, – «главный» обратился к нам с Ольгой. – У двери дежурит охрана. Телефон внутри отключен. Также на улице находятся наши люди, поэтому не пытайтесь бежать через балкон или придумать ещё какую глупость. Уяснили?
Ответа он дожидаться не стал.
Входная дверь захлопнулась, стоило нам переступить порог. Я сразу же повернулся к Ольге. Девушка выглядела бледной и напряженной, но старательно сдерживала страх.
– С тобой всё в порядке? – спросил я.
– Да, – немного дерганым голосом ответила она. – Да, всё нормально.
– Что с вами произошло? Что с Максимом? – я сразу засыпал Ольгу вопросами.
– На нас напали, – Ольга прошла внутрь и опустилась на диван. – Почти сразу после того разговора по телефону. Потом нас с Максимом разделили. Меня запихнули в машину и отвезли на какой-то склад.
Ольга замолчала и опустила глаза.
– Они вытянули из меня всё. Этот чертов азиат из Гильдии правды как будто залез в мою голову и шарился там как у себя дома.
Девушка уткнулась ладонями в лицо. Воспоминания явно давались ей нелегко.
Я огляделся по сторонам. Хоть одно радовало – вонты не поскупились на комфортное размещение своих пленников: нас поселили в просторный люкс с двумя раздельными комнатами, смежной ванной и общей гостиной.
– Ты знаешь, что это за старик? – спросил я.
– Его зовут Милош, – ответила Ольга. – Он – Верховный магистр вонтов.
Подойдя к окну, я аккуратно отодвинул штору и посмотрел на улицу. Внизу было припарковано несколько автомобилей с темными стеклами. Можно было биться об заклад – внутри сидели те самые охранники, о которых только что упоминал мужчина со шрамом.
– Следующую запись в своем дневнике Адель сделала где-то неподалеку отсюда?
Ольга кивнула.
– Максим как-то узнал, что в дневнике не хватает четырех записей. Первые две были написаны в том замке. Третья – здесь, на крыше Миланского кафедрального собора.
– А последняя?
– Максим не сказал, – Ольга отвела взгляд в сторону. – Наверное, оно даже к лучшему. Иначе вонты вытянули бы из меня и это тоже.
– Как думаешь, Максим действительно мертв?
Ольга не ответила.
Комнату окутало неприятное, тяжелое молчание. Потеря товарища и неопределенность собственного будущего сделали свое дело – мы оказались эмоционально раздавлены под жестоким прессом наших врагов.
Что будет с нами дальше?
Ольга поднялась с кресла и неторопливо подошла к одному из шкафов, в котором находился мини-бар. Пошарив в небольшом холодильнике, она достала оттуда бутылку виски и аккуратно кинула её мне в руки.
– Наливай, – грустно скомандовала она.
После трех стаканов неразбавленного американского пойла нескончаемая тревога, сопровождавшая меня всё это время, немного притупилась. Сначала мы пили молча, затем алкогольные пары начали медленно развязывать наши языки. И вот, порядком опустошив мини-бар, мы уже обсуждали всё подряд – и как будто специально находили темы, не связанные ни с магией, ни с происходящими событиями.
Мысленно нам обоим удалось ненадолго вынырнуть из безумного круговорота, в котором мы очутились.
Но гнетущий, тягучий страх не ушел полностью; он лишь ненадолго спрятался за тонким стеклом стаканов с алкоголем – и до поры до времени согласился подождать в стороне, чтобы позднее снова выйти на сцену.
– Нас убьют? – честно спросил я в какой-то момент.
– Не знаю, – ответила Ольга.
Она подошла ко мне и села на массивный подлокотник кресла, после чего неожиданно взяла меня за руку и крепко сжала ладонь. Ольга смотрела на меня нежно, и в то же время очень встревожено – как будто искала поддержки. Кажется, девушка хотела что-то сказать, но не решалась. Хотя какие здесь могли быть слова? Вместо этого она наклонилась и крепко поцеловала меня, после чего поднялась на ноги, дошла до выключателя и молча погасила в комнате свет.
Ольга
Снег медленно падал к подножию спрятавшегося в горной ложбине замка Алкеон и белым ковром стелился по земле. Зима наступала, как всегда, внезапно. Ольга стояла у открытого окна и, глядя на далекие пики высокогорного хребта, медленно вдыхала в свои легкий табачный дым зажженной сигареты.
Прошло два года с тех пор, как она выдержала свое первое испытание и стала иберийкой. Тогда Ольге казалось, будто наступали радостные, долгожданные дни её жизни – что судьба, наконец, сделает крутой поворот и навсегда уйдет с тропинки, полной неудач, бед и бесцельных скитаний. Словно титул иберийца обязан был даровать ей заслуженное счастье.
И лишь теперь, стоя перед раскрытым окном и ощущая на лице морозные покалывания ледяного ветра, она окончательно поняла силу совершенной ошибки.
Зачем она только пришла сюда? Почему раньше не услышала предостережения собственной души? Почему не провалила свое испытание?
Несколько дней назад Ольга узнала, что беремена.
Романтические отношения завязались между ней и Евгением почти сразу после возвращения из Белграда. Постепенно симпатия перерастала в любовь, любовь – в страсть, а страсть – в ещё не рожденное дитя.
Евгений был рядом. Он сидел на стуле, скрестив пальцы рук, и пытался осознать новость, которую только что рассказала Ольга.
Ни ему, ни его подруге было не суждено стать родителями этому ребенку. Такова участь всех иберийцев: первый новорожденный всегда отдавался на воспитание слугам Союза. Ребенок не должен был знать своих настоящих родителей. Его отцом становился Настоятель, а матерью – твердыня Алкеон. Пройдя через многолетнюю учебу и магические практики, этот ребенок, скорее всего, пополнит ряды Союза. А затем, спустя годы, возможно, и сам станет родителем нового воспитанника Иберии.
Ольга с самого начала знала цену, которую придется заплатить за вступление в Союз. Впервые оказавшись под сводами замка, она не придала этому значение. Тогда мысли о будущем материнстве казались Ольге чем-то неважным, несущественным и слишком далеким, чтобы волноваться на их счет.
Если бы она тогда понимала…
– Ты будешь рожать ребенка? – спросил Евгений.
Что за глупый вопрос.
– Конечно буду, – она затянулась сигаретным дымом. – Это ведь наш ребенок.
– Не наш, – глядя на Ольгу, сказал Евгений. – И никогда не мог быть нашим.
– Он не будет знать своих родителей, – Ольга говорила скорее сама с собой. – Любовь и заботу матери. Разве это нормально?
– Не говори глупости, – немного раздраженно ответил Евгений. Похоже, слова подруги не были ему по душе. – Такова его судьба. Со временем он станет иберийцем, как ты и я.
– И ради этого он должен остаться один? Без мамы и папы?
– Конечно. И что с того? – холодно и однозначно ответил Евгений. – Я был таким же ребенком. И сотни других иберийцев – тоже. Немногие, как ты, пришли в Алкеон из внешнего мира. Большинство из нас не знает своих родителей – и это естественно.
– А мы? Что будет с нами? – её голос дрогнул.
– После рождения нам очистят память. Таковы правила, и ты сама их прекрасно знаешь.
– Но это ведь…, – теперь Ольга не находила правильное объяснение, которое совсем недавно казалось ей очевидным, – Безумие…
– Не смей так говорить! – Евгений приблизился к ней и положил руку Ольге на плечо. – Мы даруем Союзу наследника. Уверен, он станет сильным магом.
– И мы этого никогда не узнаем, – тихим, дрогнувшим голосом сказала девушка.
– Ольга, да что с тобой? – твердо спросил Евгений. – Первенец отдается на воспитание в Алкеон – такова плата всех иберийцев. Она была и всегда будет такой. Ты говоришь так, словно с самого начала не понимала, на что идешь.
«Действительно, не понимала, – молча согласилась Ольга. – И теперь очень сожалею о своей глупости».
– Ребенок будет одним из нас! – с фальшивой уверенностью в голосе сказал Евгений. – Одним из Союза!
Евгений всегда был верен Иберии и его принципам. С самого рождения ему не оставили иного пути, кроме как стать рыцарем. Он вырос в стенах этого замка под присмотром магов и чародеев, не видел по-настоящему другой жизни и не знал никакого другого мира, кроме мира Союза. И не было ни дня, чтобы Евгений хоть на миг пожалел о своей участи.
Ольга провела вместе с Евгением два года, хорошо изучила его мысли и чувства и понимала: он скорее умрет, чем откажется исполнять священное обязательство отдать первенца на воспитание в Алкеон. Ещё недавно Ольга была полностью уверена, что и сама в нужный момент с легкостью исполнит этот долг.
Но теперь, стоя у окна и чувствуя дуновения ледяных горных ветров, в душе Ольги укреплялось совершенно иное, противоположное решение.
Она ни за что не расстанется со своим ребенком. Чего бы это ни стоило.
Если ничего не предпринять, то ребенка силой заберут у Ольги после рождения. И даже его отец, вне всяких сомнений, не воспротивится этому, а, наоборот, уверенно встанет на сторону устоев Союза Иберии.
А значит, у Ольги оставался лишь один выход.
Бежать.
Бежать как можно дальше.
******
Когда я проснулся, Ольга стояла у окна и курила, сбрасывая пепел на стол, рядом с треугольной табличкой «No smoking».
– Штраф за курение в номере – тысяча евро, – улыбнулась она, заметив мое пробуждение. – Хоть так поднагажу этим мерзавцам.
Я посмотрел на часы – стрелки показывали без четверти семь. Солнце за окном уже встало и освещало черепичные крыши разношерстных итальянских домов. Ровно в семь утра в наш номер без лишних церемоний попытался войти знакомый охранник со шрамом на лице – но задвинутая с внутренней стороны щеколда помешала ему.
– Живо открывайте, а не то я выломаю эту дверь к чертям, – злобно прорычал он.
Мы с Олей переглянулись и улыбнулись друг другу. И действительно – ситуация с грозным головорезом, ругающимся на запертую дверь, выглядела немного комичной. Но долго искушать судьбу мы не стали и всё же впустили мужчину внутрь.
– Пошли, – лаконично приказал он.
– На завтрак нас отведешь? – пошутила Ольга и вместо ответа получила хмурый, недовольный взгляд.
Мы вышли на улицу, уселись в тонированный микроавтобус и в сопровождении нескольких машин быстро поехали по ещё пустым улицам города. Сквозь лобовое стекло изредка удавалось выцепить силуэты высоких, монументальных зданий, мимо которых мы проезжали. С каким бы удовольствием я бы прогулялся сейчас по закоулкам этого старого итальянского города, насладился его архитектурой и очарованием – а не трясся внутри микроавтобуса в сопровождении вооруженных охранников, терзаемый неприятными перспективами.
Мы ехали аккуратно. Судя по регулярным остановкам, водитель дотошно соблюдал все требования скоростного режима и сигналы светофором. Наверное, эти ребята не хотели рисковать привлечь к себе внимание полиции из-за банального нарушения правил дорожного движения. А ведь могло выйти очень забавно, если полиция остановила бы для проверки автобус с толпой вооруженных людей и двумя заложниками – и всё из-за проезда на красный свет или банального превышения скорости.
Минут через двадцать машина остановилась и нас с Ольгой выволокли на улицу. После полумрака, царившего в салоне микроавтобуса, я начал щуриться от ярких рассветных лучей солнца, но глаза быстро привыкли к свету. Мы очутились на большой, пустой площади, вымощенной булыжником, вокруг которой цепочкой тянулись ряды музеев и торговых центров, аккуратно вписанные в классическую архитектуру старых зданий. А над всем этим возвышался Duomo di Milano – величественный кафедральный собор, расположившийся на окраине площади.
Собор выглядел поистине великолепно: от его строгого облика захватывало дух. Ступенчатые стены храма смотрели на нас своими огромными витражами, устремленные ввысь шпили проходили во всю высоту здания и, вырываясь за пределы треугольной крыши, как будто задевали своими острыми краями небо, а некогда белая каменная кладка, приобретшая с годами желтоватый оттенок, словно служила напоминанием о богатой истории этого места.
«Адель делала свои записи в соборе?», – молча удивился я.
Тыча в спину стволами пистолетов, меня и Ольгу провели вдоль одной из сторон здания к находившемуся там лифту, и металлическая коробка за несколько секунд подняла нас на крышу.
Милош уже был на месте. Сложа руки за спиной, он, не отводя взгляда, смотрел с высоты на пустую площадь, раскинувшуюся у подножия храма. Рядом со стариком стоял знакомый азиат из Гильдии правды
– Приступайте, – магистр вонтов без лишних пояснений вручил мне в руки дневник и алкафест, а затем демонстративно бросил взгляд на Ольгу.
Его намек был предельно ясен: «Не делай глупостей – и она не пострадает».
– А зелье? – поинтересовался я, вспоминая маслянистую жижу, которую пришлось выпить в замке.
– Оно больше не нужно, – махнул рукой Милош. – действие эликсира продержится ещё неделю. Я ведь не садист, мне незачем заставлять вас пить эту гадость без нужды. Ну а теперь – займитесь делом.
Подойдя к массивным каменным перилам, через бетонные остроги собора я окинул взглядом крыши домов, единым слоем лежавшие передо мной, посмотрел на уходящую линию городского горизонта, а затем – на брусчатое каменное поле, расстилавшееся под собором. Я положил дневник и алкафест на перила, закрыл глаза, произнес заклинание и, набрав в грудь побольше воздуха, уже знакомым чутьем принялся улавливать возникающие колебания энергии.
На этот раз магия начала работать гораздо быстрее: пульсацию я почувствовал практически сразу.
Стараясь не растерять концентрацию, я осторожно открыл глаза и огляделся по сторонам. Я ожидал снова увидеть длинную вязь из слов, букв и знаков препинания – но на этот раз недостающие записи Адель проявились иначе.
Текст длинным свитком тянулся по площади у подножия храма, как будто невидимый киномеханик транслировал его с помощью видеопроектора прямо на каменные валуны, вбитые в землю. Ярко-зеленые буквы отчетливо светились на фоне серых камней и разборчиво виднелись с крыши собора.
– Читай, – гавкнул Милош.
Я посмотрел на Ольгу, затем – на вонта, лицо которого исказила гримаса нетерпения, и принялся вслух зачитывать раскинувшиеся записи.
Адель
«Милая дочка!
От того, что я сейчас расскажу, у тебя наверняка пойдет кругом голова!
С момента моей последней записи прошла почти неделя. За это время произошло столько событий, что я даже немного теряюсь, с чего лучше начать.
Поэтому сразу же скажу главное: я нашла его! Я нашла Великий реестр ордена Хранителей! Мои догадки полностью подтвердились – один из экземпляров книги действительно уцелел и долгое время хранился у людей, которые понятия не имели о его истинной ценности.
Но давай теперь я постараюсь умерить охватившее меня возбуждение и рассказать обо всем по порядку. Прошу, наберись терпения – история получится не самой короткой.
Как ты уже знаешь, став свидетелем странных событий в замке Корвинов, я начала активно искать следы ордена Хранителей и их Великого реестра – одного из экземпляров той самой книги, что Влад Цепеш ловко сумел сжечь в темнице. К сожалению, поиски продвигались медленно и практически безуспешно – путеводные нити путались, неудача следовала за неудачей. Но я не стану утомлять тебя описанием этих неурядиц.
Гораздо важнее, что в конечном счете фортуна улыбнулась мне! И благодарить за это нужно всецело твоего отца. Конечно же, я обратилась к нему за советом: острый ум Михаила уже не раз помогал нам во множестве вопросов – и этот случай тоже не стал исключением. Внимательно выслушав весь мой рассказ, твой отец, как всегда, проявил свое знаменитое нестандартное мышление и нашел необычный выход из тупика, в котором я очутилась.
Он предложил показать сделанную мной копию первой страницы Великого реестра одному из своих товарищей – талантливому лингвисту и языковеду, увлекающемуся древними языками. Вдруг этому ученому уже доводилось встречать подобные письмена прежде?
К счастью, знакомый твоего отца согласился уделить мне немного времени и посмотреть, что за странный текст я обнаружила – и не встречал ли он чего-либо подобного раньше. Представляешь, этот человек оказался священником, одним из служителей в кафедральном соборе Милана. Более того, хотя это очень необычно для священнослужителей, но отец Бартоломью – так его зовут – оказался ещё и практикующим магом. И весьма неплохим.
Для встречи с отцом Бартоломью я приехала в Милан. Конечно, я могла бы отправить копию страницы по факсу или экспресс-почтой – но предпочла сама нанести визит этому человеку. К тому же, как раз подошла к концу моя командировка в Румынии – и я была не против на пару дней посетить теплую Италию. Тем более, что ты и твой отец уже вот-вот присоединитесь ко мне здесь.
Позавчера вечером я прилетела в Милан и встретилась с отцом Бартоломью. Он оказался очень приятным пожилым человеком и с радостью принял меня в своем кабинете прямо здесь, в Миланском соборе. Я показала ему сделанную копию страницы и, на всякий случай, также дала её перевод.
И вот здесь началось самое интересное!
Увидев эти документы, глаза Бартоломью вдруг удивленно округлились. Ненадолго мне показалось, что священник вообще забыл о моем существовании – он взволнованно взял бумаги в руки и принялся старательно их изучать, переводя взгляд с одного листа на другой.
«Вы знаете этот язык?» – в его голосе сквозило плохо сдерживаемое возбуждение.
«Можно сказать и так, – ответила я. – Мне известен способ, с помощью которого его можно прочесть».
«Откуда?» – спросил Бартоломью.
Вместо ответа я предпочла любезно уклониться от объяснений.
«Разумеется, я уже не первый раз вижу эти замысловатые символы», – сказал священник.
Услышав его слова, я нетерпеливо наклонилась поближе.
«Если не секрет, где ещё вам доводилось встречать подобный текст?» – спросила я.
******
Громкие звуки выстрелов выбили меня из концентрации, когда я прочитал около половины записи. Яркие буквы, расстилавшиеся по земле, тотчас пропали. Я увидел, как частые, непонятно откуда летящие пули, начали высекать белую пыль из каменных фрагментов здания. Один из стороживших нас охранников, словно подкошенный, упал на землю, а телохранители моментально обступили ошарашенного магистра вонтов, уводя его в сторону от обстрела под укрытие бетонной арки.
– Бегом сюда! – раздался громкий знакомый голос.
Максим спрятался за колонной и прицельно стрелял по врагам. Схватив рукой оторопевшую Ольгу, я рванул в сторону товарища.
– Вниз! – прикрывая наше бегство методичной стрельбой, Максим махнул рукой в сторону прохода на лестницу, и мы немедля бросились по узким, винтовым ступенькам. Лестница казалась бесконечным круговоротом из серых, шершавых глыб, от которого начинала кружиться голова. Отдаваясь эхом, сзади доносились шаги преследователей – и подобно хлысту подстегивали нас не сбавлять темп.
Ступени вывели в просторный зал собора, богато обставленный позолоченной церковной утварью. Сумрак храма едва-едва нарушался небольшим дежурным освещением и уличным светом, с трудом пробивавшемся сквозь массивные мозаичные витражи. Под хмурыми взглядами каменных статуй, вырезанных в изголовьях многочисленных колонн, державших свод, мы бежали сквозь длинные ряды деревянных лавок.
Вонты не заставили себя долго ждать. Выскочив вслед за нами, они тут же начали стрельбу.
Максим, верно подгадав момент, резко толкнул меня в сторону, а сам отпрыгнул за колонну. Потеряв равновесие, я натолкнулся на Олю, и мы оба свалились под прикрытие одной из лавок. Пули пролетели мимо – и отколов куски от бетонных и деревянных декораций храма, рикошетом отскочили куда-то прочь.
