Падший. Игры Создателя
– Вин, ты куда?
– На свежий воздух.
– А как же я? – девушка гуськом последовала за Вином – Мне можно встать?
– Если успокоилась, то можно.
– Вин, ты все-таки козел, – пробубнила Надя, стряхивая с себя пыль.
– А у тебя чувства юмора нет.
– Где? – девушка стала оглядываться по сторонам, что-то выискивая глазами.
– Что где? – Вин замер с ключом в руке у простой деревянной двери в маленькой комнатушке, в которую вела дверь из тамбура.
– Где шутки, которые мое чувство юмора должно понять и оценить?
– А-а-а, понятно, обиделась!
– А ты бы не обиделся? – девушка запальчиво заговорила – Вначале тебе разбивают голову, как перезрелый арбуз. Затем иллюзия Дмитрия демонстрирует внушительный детородный орган. А напоследок у меня перед лицом пролетает отравленная стрела. По-твоему, после всего этого я должна смеяться над твоими тупыми шутками?
– Нет, ты должна была выплеснуть весь накопившийся негатив, а не тащить его за собой. Выплеснула?
– Ты козел! Бабник! И сволочь! – на одном дыхании выпалила девушка, а затем искренне улыбнулась – Вот теперь выплеснула. Даже на душе легче стало.
– Вот и хорошо, – Вин распахнул дверь, и сделал шаг в сторону, чтобы девушка могла увидеть ровную морскую гладь – Пойдем?!
Девушка, с недоумением глядя то на море, то на Вина, ухватилась за протянутую руку и вышла под ласковое тепло утреннего солнца.
– Где это мы? – девушка стала вертеться вокруг своей оси и с интересом смотреть вокруг.
– Так, – Вин почесал пальцем переносицу, жмурясь от солнца – Мы с тобой находимся в 1889 году, на острове «Света Катарина». Данный остров принадлежит мне, причем уже давно, почти полсотни лет.
Девушка более внимательно стала смотреть на окружающий ее пейзаж. Они с Вином вышли через дверь, которая вела в небольшой маяк. От маяка в две противоположные стороны были нахожены тропинки. Одна к галечному пляжу, вторая на взгорок, где возвышался большой одноэтажный бревенчатый дом. Вин с любопытством наблюдал за ошарашенной девушкой, не верящей своим глазам.
– Это какое-то волшебство. Или я сошла с ума!
– Я повторюсь, жизнь – это игра. Так что не удивляйся, как и в любой игре, в этой есть свои особенности, не поддающиеся логике.
– А остров большой?
– Нет, маленький совсем. Там, в двухстах метрах от дома, есть еще домик, в нем живет со своей семьей мой слуга, Драгослав. Пойдем! – Вин крепче сжал руку девушки и, как локомотив потащил ее за собой вверх на взгорок по узкой, крутой тропинке.
***
Мальчишка, лет восьми-девяти, вскрикнул от неожиданности, увидев появившихся возле дома незваных гостей, и дал стрекача в сторону виднеющейся вдалеке хижине, без остановки крича:
– Отац, отац, дошли су странци!
– Это он нас засранцами называет? – обиженно глядя на сверкающего пятками мальчишку поинтересовалась девушка.
– Не-а. Он зовет отца, предупреждая его, что к дому пришли чужаки.
– На каком он языке кричит.
– На сербском. Остров территориально находится у побережья Хорватии, но Драгослав серб.
Через несколько минут, к дому, вооруженные вилами и старой, кремниевой фузеей прибежали три дюжих парня во главе с крепким чернобородым мужиком. Мужик остановил парней в нескольких шагах от Вина и грубо рявкнул:
– Ти си у страной земльи, одлази! Иначе че бити горе!
– Что он сказал? – поинтересовалась Надежда, прячась за спину Вина.
– Он говорит, что мы на чужой территории и нам лучше убраться. От греха подальше, – Вин хмуро посмотрел в глаза бородача, тот не выдержал его взгляда и смутился – Кто сте и где Драгослав?
– Ты спросил, кто он такой и где Драгослав? – поинтересовалась девушка.
– Да. Слушай, у тебя прямо задатки к иностранным языкам, может тебе на иняз поступить?
– Очень смешно! – Надя ткнула Вина кулачком в бок – Чего тут не понять?!
В этот момент, стоящие плотной группой парни, почтительно расступились, и из-за их спин вышел высокий, прямой как жердь седой старик. Он в пояс поклонился Вину и красивым, глубоким басом изрек:
– Здраво, господару. Опростите можим унуцима и сину. Нису те препознали.
Вслед за стариком, Вину поклонились удивленные парни и бородач.
– Ничего, Драгослав. Откуда твоему сыну и внукам знать, кто я такой. Когда я последний раз был на острове, – Вин кивнул в сторону бородача – Радован только ходить начинал.
– Все равно прости, – старик перешел с сербского на русский язык – Последнее время на остров стали часто приплывать чужаки. Спасу от них нет.
– Рад видеть тебя живым и здоровым, Драгослав, – Вин крепко обнял старика – Знакомься, это моя гостья, Надежда. Мы побудем здесь до следующего дня.
– Здравствуйте, – старик поклонился девушке – Госпожа, если позволите, я буду вас величать по-сербски: Нада?
– Здравствуйте, – девушка сама не поняла, зачем она сделала неловкий книксен, от этого еще больше смутившись и покраснев – И не называйте меня госпожой. Зовите меня просто Надя.
– У реду, хорошо! – старик, опираясь на посох, подошел к двери, ведущей в дом – Пройдемте в дом. Там все для вас готово.
***
Надя и Вин пересекли остров и оказались на небольшом галечном пляже, омываемом теплыми волнами Адриатического моря.
– Как тихо и спокойно. Вокруг только лес и море. Полное единение с природой.
– Да, из-за этого чувства я любил посещать остров, особенно в войну.
– В какую войну? – Надя помогла расставить деревянные шезлонги с сиденьями из брезента и вычурной резьбой по дереву.
– Во вторую мировую.
– Хм, – девушка оценивающе посмотрела на мужчину – Стесняюсь спросить, а за кого ты воевал?
– Я воевал на стороне русских. С сорок второго по сорок пятый год, – Вин сдвинул шезлонги в тень, а на гальке расстелил плед – Знаешь что плохо, крем для загара я не захватил, ты можешь обгореть. Поэтому много времени на солнце не проводи. Искупалась, погрелась десять минут на солнышке и в тенек. Поняла?
– Да я не собираюсь ни купаться, ни загорать. У меня купальника нет.
– Тоже мне проблема. Можно подумать у меня плавки есть… нагишом будем купаться и загорать! Как ты там сказала, полное единение с природой?!
– Угу, нашел дурочку, а то я тебя не знаю. Ты же меня совратишь! – Надя игриво посмотрела на мужчину.
– Нет, Надежда, к сожалению, я себе этого позволить не могу по одной очень важной причине. Так что можешь не стесняться, я буду себя контролировать! – мужчина разделся догола и вальяжной походкой вошел в теплую, ласкающую воду моря, под изумленным взором девушки. Надя колебалась несколько минут, но наблюдая с берега за неспешно плавающим Вином, плюнула на приличия и последовала его примеру.
***
– Слушай, допустим, я тебе поверила, тогда у меня возникает вопрос: почему ты на войне не с сорок первого, а с сорок второго года был? – обжигающее солнце стояло в зените и потому Вин с Надеждой скрылись от него в тени огромного кипариса. Они расслабленно лежали в шезлонгах и вели неторопливую беседу на разные темы.
– Потому, моя маленькая недоверчивая девочка, что перед самой войной я попал в лагерь.
– А, понятно, по политической статье, какая она там была?
– Пятьдесят восьмая, но я попал в лагерь не по политической, а по обычной уголовной статье. Ты знаешь, что в том здании, где сейчас находится ресторан «Рай», с начала двадцатого века, всегда было какое-нибудь заведение общественного питания?
– Нет, первый раз слышу, расскажи! – Надя приподняла солнечные очки и с интересом посмотрела на Вина.
– Когда я появился в Петрограде в декабре 1916 года, как раз сразу после убийства Распутина, первое, что я сделал, это купил грязный трактир и сделал из него респектабельный ресторан «Парадиз». После революции мое детище, конечно же, национализировали и переименовали, но я продолжал в нем работать. Причем в разных должностях. Начинал со швейцара, очень доходная должность, стоит отметить. В апреле 1940 года я уже был заместителем директора ресторана и отвечал в основном за его снабжение. На этом и погорел! Когда корюшка пошла на нерест, я незаконно скупал ее тоннами, якобы для ресторана, и в его цокольном этаже, где сейчас рюмочная «Ад», организовал подпольный цех по ее консервированию. Все были куплены: и милиция, и чиновники, и директор ресторана, но я не учел обыкновенной зависти. Как итог, два года лагерей по 99 статье УК РСФСР.
– Понятно, какая у тебя жизнь интересная и насыщенная на события.
– Тебе-то кто мешает интересно жить? – пробурчал Вин, доставая из сумки флягу с водой – Ты пообедать не хочешь? Нам Драгослав кое-какой еды собрал на скорую руку.
– Очень хочу, а то ты со своей корюшкой аппетит раззадорил…
На расстеленное, прямо на землю, домотканое полотенце были извлечены: свежие огурцы и помидоры, молодая зелень, сыр, вареные яйца, круг кровяной колбасы и свежий ржаной хлеб. Испеченный женой Драгослава рано утром в дровяной печи.
– Так, а запивать все это чудо будем молодым вином, – Вин извлек из сумки бутыль и постучал по ней ногтем большого пальца – Полная. Будь осторожна, молодое вино очень коварно. Вообще его лучше разбавлять водой…
– Не учи ученую, Вин! Водка, вот коварный напиток, а вино, это так, баловство!
– Ладно, я тебя предупредил, а ты уже решай сама.
– Ты колбаску будешь есть? – глядя на мужчину снизу вверх поинтересовалась девушка и, увидев его отрицательный жест, продолжила – Слушай, я тебя столько лет знаю, но ни разу не видела, чтобы ты мясо ел.
– Так я его не ел, вот ты и не видела!
– Ты вегетарианец или у тебя какая-то своя особенная диета? – Надя с нескрываемым интересом посмотрела на обнаженное тело мужчины с рельефной мускулатурой – Чтобы поддерживать такое тело в форме требуется много белка!
– Не требуется, – Вин улыбнулся – Я ем много яиц и этого достаточно. По секрету скажу, я в режиме экономной активности, только на одной пране могу год прожить.
– Пране? – девушка состроила вопросительную гримаску на лице.
– Да. Энергии.
– Понятно. Йога, прана, ассаны…
– Ну, считай так… – Вин налил девушке вина, и она с удовольствием припала губами к стакану, наслаждаясь вкусом и ароматом напитка.
Весь день они беззаботно провели на пляже, накупались, покраснели от загара, но дискомфорта от этого не испытывали. На закате, вернувшись к дому на взгорке, на открытой террасе, с видом на море и виднеющийся вдали материк, они обнаружили ожидающий их ужин.
***
– Надя, не налегай на вино, – Вин погрозил девушке пальцем – У меня на тебя еще планы.
– Ну, оно такое вкусное и легкое. Я совсем не пьянею. А что у тебя на меня за планы?
– Грязные планы, Наденька, очень грязные. Самого передергивает от осознания того, что я должен сегодня сделать, но у меня нет выбора.
– Так, – девушка поставила бокал с вином на столик и хмуро взглянула на Вина – Ты меня убьешь?! И поэтому сегодня ты мне устроил такой шикарный день, да?
– Не говори глупостей. Я даже когда на войне был, попросился в разведку. Потому что в разведке требуется не убивать врага, а добывать ценную информацию. Если я убиваю человека, а такое в моей жизни к сожалению, было, уровень моей праны очень сильно проседает, и от этого я ужасно себя чувствую.
– Так, из всего, что ты сказал, я поняла лишь одно, что убивать ты меня не будешь! Что же тогда ты должен со мной совершить, что тебя аж от одной мысли от этого передергивает.
– Узнаешь.
– Так, Вин, – девушка поднялась со своего стула и села к нему на колени, обвив его мощную шею своими изящными руками – Давай признавайся.
– Я должен тебя изнасиловать.
– Грубо? – щеку Вина обдало жаром дыхания возбужденной девушки.
– А что, бывает другое изнасилование? Нежное изнасилование это уже оксюморон!
– Ну, хорошо, зануда, я согласна и на грубое изнасилование, если при этом не будет травм и следов.
– Все, – Вин поднялся вместе с девушкой на руках, отнес ее на место и снова сел за стол – Хватит об этом.
– Почему? Меня это даже возбуждает. Такому сильному, крепкому и властному мужчине я готова отдаться сама. Зачем меня насиловать.
– Не важно! Давай сменим тему.
– Хм, – девушка жестом показала мужчине, что ее бокал опустел – Ну, ладно, как хочешь. Расскажи тогда мне про Анча.
– Про Анча?! – Вин до краев наполнил бокал вином – Можно и про Анча, но ты не поверишь, тему разговора ты не сильно изменила. История произошла полтора тысячелетия назад, в одной глухой деревеньке полабских словян…
Глава 10
Пятилетняя Миляна помогала бабушке Славне раскладывать по берестяным коробам высушенные лечебные травки, попутно слушая ее наставления:
– А вот это, внучка, барвинок. Если на ком порча или сглаз, отвар из этого растения мигом его снимет, – высокая, стройная знахарка бабушка Славна уже пересекла шестидесятилетний рубеж, но все еще была крепка и умом, и телом. После того, как зимой, провалившись под лед, погибли родители Миляны, она приютила сиротку у себя и стала для нее по-настоящему родным человеком.
– А эта травка от чего? – Миляна показала указательным пальчиком на колючий цветок.
– Это чертополох. Если положить его над порогом двери в косяке, то никакая нечисть не сможет пробраться в дом.
– А у нас в избе такой над порогом есть?
– У нас нет, Миляна. Домовому это может не понравиться.
– Хм, – девчушка нахмурила личико – А домовой он что, тоже нечисть?
– Да, Миляна, я тебе сейчас одну историю поведаю, и ты все поймешь, – травница присела на лавку, посадив девочку рядом с собой – Было это давно. В стародавние времена. На небе произошел разлад, и появились Светлые и Темные духи. Светлых стали величать ангелами, а Темных – нечистью. Ангелы с любовью относятся к людям, а нечисть люто ненавидит ангелов и все, что те любят. И некоторая нечисть решила пакостить людям, их иногда еще бесами кличут, стали они жить в избах, овинах, скотниках и банях… в общем везде, лишь бы быть рядом с человеком.
И так случилось, что нечисть, живущая в избе, в отличие от овинников и банников со временем стала хорошо относится к людям. Даже помогать, по-соседски. А человек в свою очередь стал домового привечать, оказывать ему уважение, ну, молока там или хлеба под печку положит…
– То есть домовой, он добрый! – серьезно произнесла девчушка.
– Не совсем! Остальная нечисть от домового отвернулась, так как он стал жить по справедливости. Еже ли хозяева нерадивые, он их и наказать может. А если люди по правде живут, то и он к ним со всем уважением.
– Это хорошо. А то мы живем на отшибе, вдруг к нам в избу лиходеи ворвутся али зверь какой, тогда домовой сможет нас защитить, – девочка мотнула головой в сторону висящего на стене серпа – Вон серпом полоснет али ножиком.
– Э нет, моя ласточка, нельзя домовому кровь проливать. Ни людскую, ни животную. Никакую!
– Почему? – от удивления и так большие глаза Миляны стали размером с блюдца.
– Потому, что домовой, проливший кровь превращается в анчутку и место его не в избе, а в преисподней.
– Деда, это правда? – лежавший на печке юный домовенок повернул курносую голову к седому, ветхому домовому, латающему валенок побитый молью.
– Правда, внучок, всё правда. И такие, как мы, в преисподней долго не живут. Наши собратья не простили нам дружбу с людьми и при первой возможности накинутся стаей и порвут на части. Так как ни один демон-повелитель за нас не заступится!
– Так, а что же делать, если Миляну или тетку Славну кто душегубить станет?
– Что тут сделаешь? Либо иллюзию сотвори такую, чтобы недобрый человек испугался, либо вой от бессилия.
– Деда, смотри.
– Ух ты! – домовой одобрительно поцокал языком – Вылитый кот Баюн и не отличишь, даже вблизи. У тебя талант творить иллюзии, внучек. Тебе надо его развивать.
– А как?
– Каждую свободную минуту, если никто не видит, твори подобие. Причем не только живых существ, но и предметов. А еще я слыхал, что были случаи, когда иллюзия могла предметы в руках держать. Хотя, брешут, наверное. И вообще, заболтался я с тобой, а делов в избе тьма-тьмущая.
– Деда, а мне что делать?
– Да вон, моль подави, а то спасу от нее нет!
– А я из-за нее в преисподнюю не попаду?
– Хм, – домовой улыбнулся – У нее же крови нет!
***
Минуло десять лет. Миляна расцвела, превратившись в дивный цветок сказочной красоты. Бабушка Славна не могла нарадоваться, не было в деревне ни одного парня, который бы не сватался к внучке знахарки, но Миляна была равнодушна к женихам, а старуха не торопила ее, считая, что время еще есть и рано или поздно любовь ворвется и в сердце внучки.
Домовенок все это время был немым свидетелем жизни и взросления Миляны. И с каждым годом он все сильнее и сильнее привязывался к девушке. Помогал ей во всем: стучал по печной заслонке, когда опарное тесто убегало из миски; предчувствуя дождь, выл в трубу, чтобы успели до ненастья занести белье с просушки…
И всякую свободную минуту он совершенствовал свой дар – творил иллюзии. То прикинется кротом, то котом, а то и обычным горшком.
Однажды Миляна пошла в лес по малину. У домовенка так защемило внутри, что он, наплевав на наказ деда не покидать двора, прикинулся ежиком и потрусил вслед за ней. Крупный домашний кот Баюн, давно нашедший общий язык с домовенком на фоне общей страсти к сметане, составил ему компанию. Так они и шли по лесной тропинке: Миляна, следом за ней ежик, а позади черный кот с задранным трубой хвостом. Девушка обернулась и засмеялась:
– Баюн, а это у нас кто? – девушка присела возле ежика, но тот, в отличие от своих сородичей, и не думал сворачиваться клубком, а смело уткнулся влажным носом в приятно пахнущую руку девушки – М-м-м, какой хорошенький.
Баюн, ревниво обнюхал ежика, затем демонстративно фыркнул, и стал мурлыкая тереться об ноги Миляны.
– Ладно, пойдемте к малиннику вместе, только от меня не отставайте!
На лесной поляне, в окружении деревьев раскинулся огромный малинник. Девушка предложила своим кавалерам помочь собирать ей ягоды, но Баюн громко мяукнул и скрылся в кроне растущего рядом дерева. Ежик попытался последовать примеру кота, но шлепнулся с полуметровой высоты и тут же, свернулся клубком.
– Ну и ладно, помощнички, – Миляна улыбнулась – Без вас кузовок наберу.
Малины было много. Под лучами солнца, каждое утро согревающих поляну, она вызрела крупной и сочной. Над лядиной стояло сладкое благоухание налитой малины, и многие животные приходили на полянку полакомиться спелой ягодой.
Вот и в это утро, старый, побитый жизнью, полуглухой медведь приплелся на поляну потешить себя лакомством. И не услышал, как девушка подошла к нему достаточно близко, увлекшись сбором малины. Они столкнулись нос к носу. Испугавшийся медведь, ревя, встал на дыбы, готовый разорвать любого посягнувшего на его территорию. Одним ударом мощной лапы топтыгин ломал хребет матерому секачу, что уж говорить о миниатюрной девушке. Косолапый уже был готов обрушить удар на голову Миляны, когда мелькнула черная молния и всеми четырьмя лапами вцепилась в морду зверя.
Этого мгновения хватило, чтобы девушка выскочила из малинника и со всех ног припустила по тропинке домой. Рассвирепевший от боли и обиды медведь одним взмахом сбил кота с морды, так, что тот улетел далеко за пределы поляны. Миляна, задыхаясь, бежала из последних сил, но сквозь хрип собственных легких и стука крови в ушах слышала треск в малиннике и озлобленный рык зверя. От страха перед неминуемой гибелью она обернулась и тут же споткнулась о торчащие тут и там на тропинке корни деревьев.
Медведь был в тридцати шагах от нее и единственным препятствием между ней и медведем был ежик, свернувшийся клубком прямо на тропе. Почуявший добычу медведь вновь встал на дыбы и ощерил пасть. С желтых клыков во все стороны капала тягучая слюна, а зловонный запах не могло скрыть даже разделяющее их расстояние. Миляна закричала от ужаса и тут, на глазах у девушки и медведя, маленький ежик стал увеличиваться в размерах, изменять свою форму и цвет. Через мгновение, спиной к девушке стоял еще один медведь, не уступающий габаритами первому.
Медведи, порыкивая, смотрели друг на друга. Первый с удивлением и опаской, второй с яростью и решительностью в маленьких глазах и целью не пустить собрата к девушке. Звери потоптались напротив друг друга, порычали и первый медведь, с глухим рыком неудовольствия, развернулся и скрылся в густой чаще леса. Оставшийся медведь с облегчением выпустил из легких воздух, вновь обернулся в ежика и шустро скрылся в малиннике.
***
– Что случилось? – всполошившись, бабушка Славна оторвалась от корыта со стиркой и быстро вытирая руки о передник подошла к осевшей у завалинки Миляне.
– Там, – девушка, глотая воздух, махнула рукой в сторону леса – Медведь!
– Ох, батюшки, – старуха опустилась рядом с внучкой – Говорила же тебе одной в лес не хаживать. Слава праведным богам, ничего страшного не приключилось…
– Баюн на медведя кинулся, тот его убил, наверное, – девушка вытерла слезы рукавом – Если бы не ежик, меня бы косолапый задрал!
– Ежик? – Славна внимательно всмотрелась в лицо девушки, не сошла ли та с ума от сильных душевных переживаний.
– Да, маленький такой. Он с котом от самого дома за мной увязался, а потом как превратится в огроменного медведя. Баюна жалко, бабушка.
– Баюна жалко, – Славна поднялась на ноги, отряхнула подол от прилипшей хвои и мусора и, держась за поясницу, вошла в дом.
Войдя в дом, старуха сдернула с головы платок, распустила косу и умылась ключевой водой. Затем плотно прикрыла дверь и закрыла ее на запор.
– Ну-ка, старый, покажись.
– Какой я тебе старый, – напротив сидящей за столом Славны появился домовой – Дедом клич или Хозяином.
– Слыхал, что Миляна сказывала, Дед?
– Слыхал! Наказ мой, паршивец, нарушил, увязался за девкой в лес. Воротится внучек, уж я ему покажу.
– Я тебе покажу! – старуха сотворила двумя перстами древний языческий охранный знак – Не смей его даже пальцем тронуть. Если бы не он, не было бы сейчас Миляны!
– Ишь ты, указчица нашлась, – домовой хмыкнул и покрутил кудлатой головой – Ни тебе решать, как мне внучка воспитывать.
– Я избу спалю, Дед! Слышишь?! Матерью Макошью клянусь!
– Вон оно как, – домовой, угрюмо опустил голову и призадумался – Хорошо, будь, по-твоему. Только отныне я не за печкой жить буду, а на печке.
– Ладно, – старуха устало махнула рукой – Живи на печке. Только внучка своего попроси, чтобы он Баюном какое-то время Миляне на глаза показывался, а то совсем загорюет девица.
– Это можно, – домовой протянул старухе свою маленькую ладонь – По рукам?!
– По рукам! – Славна пожала руку Деду, тем самым закрепив на веки вечные уговор между человеком и домовым.
***
– Бабушка, а я тут на днях опять Баюна видела, – улыбаясь, рассказывала Миляна, перебирая ворох грибов, лежащий у ее ног – Он даже в руки дался и сметанки покушал.
– Это хорошо, – Славна, с нежностью в глазах посмотрела на Миляну – Вот только боюсь я, что уйдет он от нас навсегда в лес жить. Так бывает…
– Да?! Жалко. А я знаешь, тогда очень сильно переживала, что его медведь задрал.
– Ну, видишь, не задрал. У кошки, у нее ведь девять жизней, что с ним станется?
Сидевший на печке домовой взглянул на внучка из-под кустистых бровей:
– Что, прямо в личине кота сметану кушать можешь?
– Могу. А в образе медведя даже деревце заломать могу.
– Ишь ты, уником какой в нашем роду уродился…
– Кто уродился, дедушка?
– Ну, это значит одаренный, большая редкость.
– А откуда ты слово такое мудрёное знаешь, дедушка.
– Ну, внучек, я же не всю жизнь в этой избушке, на опушке леса прожил. Довелось мне похозяйничать и в других домах.
– Интересная у тебя жизнь, дедушка.
– А тебе-то кто интересно жить мешает? – пробубнил домовой, перекусывая нитку, которой зашивал дырку на старом рушнике.
***
В одну из пасмурных осенних ночей в дверь избушки сильно и настойчиво постучали.
– Неужто лиходеи? – старуха ловко оделась и повязывая голову платком, под непрекращающийся стук в дверь, обратилась к Миляне – Лезь в подпол, внучка, от греха подальше!
Миляна не стала припираться со Славной, и ловко нырнула в узкий лаз расположенный за печкой.
– Чего так долго открывала, старая? – в дверях стоял дюжий молодец в богатых одеждах. Одно его обитое изнутри соболями корзно стоило целого состояния, чего уж говорить о дорогом, инкрустированном самоцветами кинжале на поясе – Помоги, совсем мне худо, не иначе скоро дух испущу…
Незнакомец, согнувшись, чтобы не задеть потолка, вошел в избу и, сделав пару шагов, рухнул на пол без сознания.
Старуха с помощью Миляны кое-как его раздели и взгромоздили на стол, чтобы под скудным светом лучин определить причину, повлекшую к потере сознания.
